— Бывай, Учиха, — Саске проводил хлопнувшего его по плечу Второго хокаге взглядом полным недоумения. Впрочем, он уже устал чему-либо удивлять в этом в раз спятившем мире.
Здесь больше нет места солнцу… Точнее последнее заменила Луна, обращенная в новое светило. Ночи тоже нет. Дурманящий свет палит нестерпимо сильно, охватывая плоский мир до самого края.
Все живые существа, кроме растений, также видоизменивших свою форму под влиянием вечного дня, отмечены спиралеобразными фиолетовыми глазами. Благодаря иллюзии, они сохранили биологические ритмы, засыпая в заменивших им дома коконах, что ненадолго приглушали нескончаемый свет. Сны были единственным местом, которое не контролировала Кагуя. Запертые в своей темнице, они не могли проснуться раньше, чем это повелит сделать иллюзия, и позже тоже.
Порой Саске ловил себя на мысли, что завидует им, не ведающим о том, в какую бездну скатился их мир. Каждый раз проникая в мир цукиеме, единый для всех, видя эти счастливые лица, превозносящие Седьмого хокаге, он чувствовал одновременно разбито и чуточку умиротворенно.
По крайней мере, они не страдают. Чертов добе исполнил свою мечту и… Зубы Учихи скрепят, потому как Коноха, которую построила проклятая богиня и один невозможный балбес, несмотря на всю свою притягательность, возмущает его своей неправильностью. Да, порой ему хочется сдаться, позволить лиане окутать его, а уставшему разуму погрузиться в иллюзию, но каждый раз его останавливает это скребущее на краю сознания чувство неправильности происходящего.
Из мира шиноби цукиеме ушла душа. Кагуя могла сколь угодно стараться заменить этот дух дешевым масс макетом, вроде фастфуда или видеоигр, но… Душа ушла. Хоть и масса, воспитываемая на таблоидах, и становилась легко управляемой даже при условии того, что однажды мир иллюзий будет разрушен.
Впрочем, реальность угнетала сильнее. Кругом на развалинах прежнего мира выселились деревья, на каждом из которых было приготовлено ложе для сна и подпитки Кагуи… А между ними бродили — шиноби и обычные люди. О, их стало даже больше, чем до победы Ооцуцки. Богине были нужны новые батарейки, взамен погибших и выпитых в самом начале.
Поэтому люди вокруг активно плодились. Причем массово. Признаться, в первый раз, увидев эту ничем не прикрытую оргию, Саске, видавший дерьмо и почище, испытал культурный шок.
Признаться, в какой-то момент Кагуя просто решила, что ей нужны батарейки помощнее и отдала приказ размножаться его старому выпуску… Ну и прочим старым знакомцам. Большая часть в цукиеми уже обзавелась парами, а вот для Ли в качестве пары для размножения нашли какую-то незнакомую Саске особу.
В какой-то момент он поддался общей волне безумия и отловил Сакуру, глядящую в небо безо всякого выражения своими жуткими фиолетовыми глазищами. В иллюзии у них было все как полагается, но в реальности… Это больше напоминало нечто куда более омерзительное.
Он мог бы выбрать любую. Но отчего-то остановился на Сакуре. Возможно, для того, чтобы её цукиеми было хоть чуточку счастливее. Ведь с него-то не убудет. Или… Об «или» он предпочитал не думать.
Как бы там ни было теперь даже просто секс для подрыва иллюзии изнутри, (а Саске был именно настолько самоуверен, что считал своих потомков способными усомниться в реальности происходящего), вызывал у Учихи чувство стойкого отвращения. А ведь он планировал сделать Сакуру первой из… Это было бы полезно, чтоб в Конохе, пусть и иллюзорной, у него остались хоть какие-то нити. А так та же Карин была способна принести ему потомство куда более сильное, нежели от Харуно. Также Саске планировал поймать и использовать кого-то из Хьюг, не взирая на запрет скрещивания двух додзюцу, мало ли посредине лба ринеган проклюнется… А ведь такой вариант Саске более, чем устраивал! Он и к Пятой прибор бы пристроил, не будь та старухой… Но опыт с куклой Сакурой, после которого Учиху трясло и не единожды её пустые глаза преследовали его в кошмарах, перечеркнул всё.
В этом мире не было больше места солнцу. Взгляд против воли уперся в бродящего среди творящегося безумия Наруто. Саске знал — это был лишь его клон. Кагуя дорожила своей самой мощной батарейкой. Четвертый уже развоплотился, пытаясь пробудить ото сна клона… В каком чертовом коконе находился настоящий Узумаки им понять так и не удалось, чертово дерево сводило их сенсорные навыки на нет.
Ооцуцуки подпитывалась от Узумаки и его биджу постоянно, вот причина, по которой Седьмой чувствовал постоянную усталость даже в цукиеме.
И даже Кьюби был во власти иллюзии. Учиха пытался переподчинить Лиса — бесполезно… Возможно, найди они оригинал, а не клон… Что-то можно было бы сделать, но так…
Первый и Третий могли, сколько угодно строить свои неясные планы, но только Саске и Второй понимали — этот мир уже не спасти.
Тобирама Сенджу придумал способ, доработав технику Летящего Бога Грома. Только вот, чтобы та печать оказалась способной перемещать не только в пространстве, но и во времени, у техники должно было существовать одно важное дополнение, позволяющее
определять реальность. К счастью, ринеган у Саске имелся.
К несчастью, техника носила характер экспериментальной, а проверить её на ком-то из мертвых каге не представлялось возможным. Второго ринегана у них
не было. Как и ещё одного шанса.
Так что либо печать срабатывала, как надо и Саске создавал параллельную реальность, где у всех был шанс на более приличный исход либо мир окажется целиком и полностью во власти неясных надежд Первого и Третьего.
Впрочем, никто из тройки каге не отказывал ему в поддержке плана. Потому покуда Саске активировал технику, каге учиняли дерзкую, но бесполезную попытку зарубить одно из древ, отвлекая внимание богини.
В какой-то момент Ооцуцуки раскусила сей нехитрый маневр, и вонзила в уже активировавшего печать Саске руку по самый локоть.
— Я держу твое сердце в своих руках, мой мальчик, — плотоядно облизнулась Кагуя, вырывая из груди Учихи обозначенный орган. — Ты принадлежишь
мне, как и всё вокруг. Мне жаль, что ты предпочел стать по-настоящему
моим, лишь в смерти. Но это твой выбор, — красивое лицо богини наполнилось скорбью, и Саске съел бы собственные потроха, но эта спятившая женщина выглядела искреннее убежденной в собственных чувствах и словах. Кажется, именно сейчас за мгновения до конца он узрел истинное безумие в сочетании с немыслимой силой.
И всё же это не был конец. Последним усилием он влил остатки чакры в печать, та осветилась и мир померк.
Чтобы затем появиться вновь. Первым что бросилось в глаза Учихе — это ночь. Самая настоящая ночь вокруг! От осознания одного этого факта у него захватило дух.
— Ты кто? — слабо знакомый голос пораженно отозвался где-то в его голове. Постойте, голове? Саске нахмурился… Наруто прекрасно ухитрялся жить почти без мозгов и даже как-то править деревней, но вот существовать без сердца?!
Глаза против воли опустились на собственное тело — черный плащ, ладно… Но почему тот запахнут столь наглухо?! И что за странные края, ограничивающие угол зрения, словно на нем… маска. В исступлении он протянул пальцы к лицу — и в самом деле, те нащупали спиральный узор… Внутри похолодело.
— Не снимай! — голос был почти мальчишеским. — Меня не должны узнать!
— Ты Обито Учиха, — пораженно прошептал Саске, ощупывая собственное покалеченное тело. Внутри стало гадко от осознания того, что внутри него живет это мерзкое существо… Зецу. Чертово третье дитя Кагуи!
— А кто
ты такой? — с нажимом спросил мальчишка. Именно так. Саске вдали услышал рев, вырвавшегося Девятихвостого. Если так, то здесь сам Саске во всю гадит в пеленки, а Наруто только что появился на свет…
— Твой старший родственник. Не Мадара, но столь же сильный, как он, — с привычным пренебрежением к окружающим отозвался Саске.
То, что он не канул в небытие — хорошо. Попал во времена, когда об Акацуки ещё толком никто не слышал — тоже. Однако тело — увечное со шпионом Кагуи и с довеском в виде болтливого подростка Обито — это дерьмово. Неплохо, что именно Саске выполняет ведущую роль. Жить можно и с навыками самого Обито… Паршиво, что ринегана нет, но… Он знает, где его добыть.
— И откуда ты взялся? Почему я не могу пошевелить ничем?! У меня тут, понимаешь ли разрушение Конохи в разгаре! — в голосе Обито появились истеричные нотки.
Саске вздохнул. И ещё раз вдохнул. Глубоко. Пожалуй, он отвык от общества психически нестабильных подростков. Надо бы избавиться от этого «Тоби» при первой же возможности… Запульнуть в персональное цукиеме… Нет, Саске поежился. Подобной участи он не желал никому. Насмотрелся. Нет, нужно найти способ как-то иначе убрать владельца этого тела, или… Проклятый Зецу может заметить подмену. Да и маска дурачка «Тоби» может ему пригодиться. Решено… Придется побыть нянькой… Точнее духовным наставником. Ты докатился, Саске Учиха.
— Я Учиха Саске, прибыл из будущего для того, чтобы предостеречь тебя, Обито
Учиха, от ошибки которая будет стоить свободы всему миру. Посмотри моими глазами и, подумай, разве такой мир, ты хотел построить? — Саске напрягся, выискивая свои самые жуткие воспоминания, показал он и самого Обито, вступившего в бой бок о бок с Какаши, а также спятившего, кинувшего его Мадару и прихлопнувшую последнего, словно навозного жука, Кагую. — Я не могу спасти свой мир, но я не дам разрушить твой. И это твой выбор — помогать мне, или я найду способ избавиться от тебя раз и навсегда, Обито Учиха. — вкрадчиво прибавил Саске, удовлетворенно отмечая, как «притих» сосед.
— Осторожнее! — вдруг заорал Обито, и Саске в последний момент сумел увернуться от расенгана… На миг ему показалось, что это Наруто, но нет, то был его отец, Четвертый хокаге.
Завязался бой. Смутно Саске припоминал, что Обито, теперь уже он, натравил на деревню Кьюби. Понятно, отчего хокаге не питал к нему теплых чувств. Однако Учиха не затем прошел не одну битву с Кагуей, в одной из которых потерял руку (забавно, но в цукиеме эту потерю сознание Наруто объяснило иначе), чтобы уступить какому-то Намиказе.
Обито вел себя тише травы, когда Саске вколотил его сенсея в монумент хокаге.
— А ты думал я шучу? — холодно приподнял он бровь. — Мы уходим.
Возражений не последовало. Однако уже на пути из Конохи, что-то дернуло его. А именно… Наруто. Вот сейчас в него запечатают Девятихвостого Лиса. Это не только сломает ему детство, но и…
Саске прикрыл глаза. Возможно, была какая-то извращенная удача в том, что он попал в тело главаря Акацуки. Так, он сможет осуществить задуманное и замкнуть цепь ненависти на себе. Но… Чтобы встать против Зецу, Кагуи и прочих её родственников, Саске и сам должен стать богом, а то значит собрать полный комплект биджу. Спасая Наруто от участи джинчуурики, он избавит себя от необходимости убивать единственного человека, наиболее близкого к тому, чтобы называться его другом.
Скрипнув зубами с досады, он отправился искать новорожденного Узумаки. Ведь если Учиха вырастит его в Акацуки. Тот не только не встанет однажды у него на пути, но и поможет в осуществлении плана. А возиться с младенцем будут… Подчиненные. Иначе зачем те нужны? Надо только спросить у Обито, есть ли те вообще у него… Как и место куда можно притащить орущего добе.
***
— Хочешь сказать, теперь всё кончено? — Хаширама, сложив руки на груди, переводил взгляд с лежащего на земле тела Саске, у которого Кагуя предусмотрительно вырвала глаза, на хранившего молчание брата.
— Нет, — наконец отозвался Тобирама. — Я оставил на чакре этого Учихи свою особую метку. Большая часть его чакры и то, что мы называем сознанием, сумело переместиться в воссозданную реальность. Однако тело, в котором ему удалось заполучить контроль… — Второй замолчал. — Я уловил отголоски чакры Зецу.
— Значит, Обито Учиха, — горестно покачал головой Сарутоби.
— Это ещё не конец того мира, — уверенно заявил Хаширама. — Да, юный Учиха будет связан по рукам и ногам, но, должен отметить, его мышление отличается от стандартного… — На этих словах Третий хрипло засмеялся. Он жалел, что не может выкурить любимого табаку.
— Саске сам по себе мальчик своеобразный, — отсмеявшись, покачал он головой.
— Мы заметили, — покачал головой недовольный Тобирама. — Но выбора иного не было. Хотя не удивлюсь, если этот Учиха сумеет создать реальность похлеще…
— Куда уж, — фыркнул Третий.
— Не недооценивай красноглазых, — проворчал Тобирама, чтобы затем осознать, что он и себя причислил к этой категории.
— А я верю в мальчика, — ободряющее улыбнулся Хаширама. — Да, Кагуя осложнила наш план, но значит, что мы должны с утроенным рвением приняться за воплощение следующей его части.
— Брат, у нас больше нет риннегана, и Ооцуцуки бдит за Узумаки, — недовольно махнул гривой Второй. Не в его характере было сдаваться, но уж больно скверной казалась ситуация.
— Нам не нужно создавать новую реальность, нужно лишь обеспечить перемещение Наруто к маяку, который ты оставил.
— Всего лишь! — криво усмехнулся Тобирама. — Как ты собираешься отыскать настоящего Узумаки да и ещё отбить его у Кагуи? Мы теперь лишены даже наших глаз в Цукиеме!
— Я думаю, Хаширама это предусмотрел, когда вливал часть своей чакры во второго ребенка Наруто, верно? — Третий пожевал усы, так как пожевал бы сейчас трубку, будь та у него…
— Да, я могу ненадолго, не привлекая внимания Кагуи смотреть на мир её глазами, — кивнул Первый. — Это можно использовать. Как нашего скользкого друга, твоего ученика, Третий.
— Я думал Орочимару выполняет заказ Кагуи, создавая генномодифицированные формы бойцов, в обмен на продление его жизни «прививкой Ооцуцки», — Тобирама скривился, говоря о предателе.
— Предавший раз, предаст снова… — тихо проговорил Хирузен. — Орочимару не был бы собой, если не нашел бы способ связаться с нами.
— Да, наш сколький друг согласился подумать над способом найти тело Наруто, а также над тем, как с помощью действий в Цукиеме вытащить его не просто в реальный мир, а в тот, что создал Саске. Ринеган нам более никчему, хотя подобного рода техники и требуют использования додзюцу… Можно использовать бьякуган моих маленьких глаз. За девочкой Кагуя так пристально не следит.
— Не знаю, — покачал гривой Тобирама. — Я постараюсь изменить печать, но возможны погрешности в точке выхода. Временные.
— Главное, чтобы Наруто успел вовремя. Реинкарнации Индры и Ашуры должны исполнить свое предназначение. Во что бы то ни стало.
***
Ринеган в пустующую глазницу лег, словно родной. Второй глаз, отнятый у Нагато, ожидал младшую версию Саске. Всё пошло не так, как он хотел. Точнее совсем не так. Но будучи скованным своим наблюдателем в лице Зецу, Учиха мог, не многое. Нельзя было возбуждать подозрений раньше времени. Даже если…
Если его клан едва не был истреблен и здесь. Одна часть Саске была довольна тем, что пощадила Четвертого, другая невольно вопрошала, а не было ли лучше, убей он его?! Вдруг без Третьего и Четвертого, хокаге бы стал его отец?! Но то было глупым мечтаньем. Скорее власть захватил бы Данзо, и тогда… Учиха скривился.
Здесь хотя бы его мать была жива, а Итачи, хоть и был ненавидим кланом и мелким Саске, был уважаем и ценим остальной деревней.
Уж не этого ли ты хотел, брат?
Впрочем, Четвертого все же не стоило вырубать… Удивительно, как одно маленькое событие меняет реальность. Так, Третий умер, а мать Наруто взяла ситуацию в свои руки, сделала то же, что и Намиказе в мире Саске. Призвала шинигами, запечатала лиса в себя. Одно отличие - целиком. И где теперь брать Кьюби для его становления богом?!
Саске не хотел довольствоваться крохами чакры, как Мадара. Хотя у него и был под рукой Наруто с ошметками чакры Лиса. А это значило… Ему нужен был
его добе.
Объяснив Нагато, в какую именно дверь нужно стучать, он принялся наблюдать. Этот временный носитель ринегана, в самом деле почти нашел, путь в его родной мир и даже нащупал Кьюби. Саске лишь надеялся, что этот стук заметили тройка каге, а не Кагуя… Потому как приглашать богиню сюда, покуда ничего не готово — верх безумия.
Но за день до того, как ему представился случай обвинить Пейна в предательстве и забрать ринеган, Саске почувствовал, что его план удался. Чакра Наруто, смешанная с силой Кьюби, чисто мощная вошла в этот мир.
И Учихе, в самом деле, жаль, что ему не удастся сохранить жизнь ни одной из версий Узумаки. Ведь тот не был бы собой, если бы все не испортил. Саске закрывал глаза и покрывал его перед Пейном, когда тот играл в революцию в Аме, черт с тобой, мелкий добе, но то, как Учиха прошляпил его кражу Четырехвостого… Наруто сам виноват, что Саске пришлось извлечь из него биджу.
Точнее именно этим он был занят, когда почувствовал присутствие старшего добе совсем рядом. Ситуация требовала его вмешательства, а потому, оставив клона с поредевшими акацуки, он отправился встречать старого друга. Если повезет, то следом за Четыреххвостым в статую Гедо отправится Кьюби.
И все же, когда Саске видит перед собой Наруто, решительного и готового идти до конца, в своем дурацком костюме яркой оранжевой вспышки, он, как никогда сожалеет, что Кагуя не до конца вырвала его сердце.
