И пришел Серафим

Северус Снейп ждал этого момента с самого начала учебного года. Он был практически счастлив от того простого, но идеального плана, возникшего в его голове. Люпин «приболел», а потому все студенты «Защиты от Темных искусств» с опаской сидели перед Снейпом. У него было время составить план; он точно знал, как надо действовать. Слова всегда были его любимым оружием. — Итак, кто мне может назвать разницу между анимагом и оборотнем? — спросил Северус, делая вид, будто рассматривает изображение, проецируемое на полотно перед ним. Он не ждал ответа, точно не от класса, которому только предстояло изучать эту тему. Если не считать Грейнджер, конечно. «Анимаг учится трансформации. Оборотней кусают». Это не Грейнджер. Снейп обернулся и взглянул на Гарри Поттера, который всё еще не отвлекся от учебника за третий курс. Грейнджер улыбалась Поттеру, но он, кажется, этого даже не заметил. Снейп хотел, чтобы его это разозлило. Он хотел обвинить Поттера в жульничестве, или Грейнджер в нашептывании ответа, хотя понимал, что этого не было. Вместо этого Снейп спросил: — И откуда вы это знаете, мистер Поттер? — Я прочёл всё, — Поттер всё еще смотрел в книгу. — Учебник, к слову, полная ахинея. Уизли ахнул, начав краснеть быстрее обычного. «Гарри!» — зашипел он в попытке предупредить друга. — Вы, несомненно, правы, — сказал Снейп в ответ на обе реплики, с наслаждением наблюдая за тем, как Уизли вновь побелел. Столь быстрый приток и отток крови вряд ли положительно скажется на его здоровье. — Я вообще не понимаю, к чему всё это, — продолжил Поттер. Уизли был готов упасть в обморок. — Мы уже знаем, что профессор Люпин — оборотень. Снейп дернулся. Он просто не смог с собой совладать. — Что? — это было его лучшее возражение за все двенадцать лет. Поттер наконец взглянул на него. — Ну, это же очевидно, разве нет? — на его лице оставалось всё то же безэмоциональное и равнодушное выражение. — Да и не всё ли равно? Он явно не хочет нас съесть. Это был смешанный класс из всех факультетов, а значит Снейп мог увидеть реакцию с четырех разных перспектив. Гриффиндорцы, в большинстве своём, кивали. Когтевранцы выглядели достаточно оптимистично. Пуффендуйцы вряд ли вообще имели хоть какое-то мнение на этот счет. Слизеринцы казались безразличными, что сразу сказало Снейпу о том, что даже они что-то знали. В кабинете было несколько побелевших лиц (странно, что Уизли среди них не было) с нервными, бегающими глазами, однако в остальном шума никакого не возникло. Они уже знали. Они все знали. Гарри Поттер только что саботировал месть Снейпа настолько искусно, что даже сам Снейп вряд ли смог сделать это лучше, спланировав всё наперед. «Златопуст Локонс, — Снейп весь вскипел, — если бы ты уже не был мёртв, я бы убил тебя своими руками». Он позже, за чаем, рассказал о произошедшем инциденте Альбусу. Он пригрозил запихнуть предложенные лимонные дольки туда, где им точно нет места. Альбус подумал о том, что столь неожиданное участие Поттера в учебной деятельности — хороший знак. Снейп вынужденно согласился, хотя момент для подобного, выбранный Поттером, преподавателя всё еще дико злил. — Он впервые заговорил во время урока с момента несчастной смерти мисс Уизли, — признал он. — Но всё же. Люпин. — Это подходящее решение к проблеме, возникшей из-за ситуации с Ремусом, — вдумчиво проговорил директор. — Правда, рассказанная Мальчиком-который-выжил. У Люциуса Малфоя могли быть жалобы, но, мне кажется, он единственный, кому не всё равно, учитывая нынешнюю политическую ситуацию. Снейпу было сложно в это поверить. —Ни единый студент не пожаловался? Ни один? — Двое слизеринцев, — сказал Альбус, добавив: «Не мистер Малфой», — что было сюрпризом. — В случае мистера Забини, это было оскорбление чувств чистокровок. Мисс Булстроуд спросила меня о том, не кажется ли мне, что это хорошая идея позволять потенциально опасному существу блуждать в школе, — Дамблдор улыбнулся. — В ответ я спросил у неё, неужели она думает, что я мог целенаправленно подвергнуть студентов опасности. — И что она ответила? — спросил Снейп. Он знал, что Милисента Булстроуд была девушкой прагматичной. — Она напомнила мне, что я нанял профессора Квиррелла. И профессора Локонса, раз уж на то пошло, — Альбус явно опечалился. — Я наградил её несколькими баллами. Снейп удивленно приподнял бровь, сразу отметив себе, что нужно уделить больше внимания мисс Булстроуд. — Благодарю вас. Альбус кивнул. — Это была правда, хотя слушать её было болезненно. Однако, я заверил мисс Бустроуд, что глава её факультета самолично занимается зельями, которые сделают нашего профессора-оборотня послушным и безобидным во время полной луны. Снейп впился взглядом в директора. — Ты, конечно же, можешь говорить им, что это я приказал тебе этим заняться, — сказал Альбус, слегка улыбнувшись. Он был готов начать скрипеть зубами. — Вы мне именно приказали. — Разве? — Дамблдор удивился. — Что за невероятное совпадение. Значит теперь ты можешь говорить им только правду. — Вы уверены, что вы не из Слизерина? — не удержавшись спросил Снейп. — Конечно нет, — Альбус закинул лимонную дольку себе в рот. — Я не позволяю себе столь ограниченный взгляд на мир. Снейп снисходительно щелкнул пальцами в сторону профессора: «Это было ниже вашего достоинства, Директор». — Угу, — он согласился. — Ты и Минерва — полнейшие отражения своих факультетов, что совершенно нормально для деканов. Я лишь мечтаю о том, чтобы вы перестали смотреть на другие факультеты, как на врагов. — Они и есть враги, — сказал Снейп. Он хотел вернуть Кубок Хогвартса туда, где ему всегда было место. — Спокойной ночи, Альбус. Это был еще не конец дня. Из всех возможных и невозможных существ под офисом Снейпа стоял именно Поттер. Профессор уже было собирался наорать на него, но Гарри перебил его тихо и вежливо: — Добрый вечер, профессор. Мы можем поговорить? Крик так и умер на губах Северуса. Он схватил Поттера и усадил его на стул. Он захлопнул дверь, удивляясь, что еще Сопляк-который-выжил припас ему в этот вечер. Хотя это было не совсем честно. Сопляк-который-выжил не был Сопляком уже много месяцев. — Что я могу сделать для вас, мистер Поттер? — спросил он, усевшись за свой стол. Поттер сидел, обхватив руками свой живот, что казалось почти естественным, но не до конца, жестом. Он учился манерам — или просто исследовал их. — Я хочу узнать, почему вы ненавидите Сириуса Блэка? У Снейпа всё сжалось внутри. Он позволил своему взгляду задержаться на лице Поттера. Нет, в этих жемчужно-зеленых глазах не было и намека на какой-то подвох. Он заглянул еще глубже с помощью легилименции, но обнаружил лишь искреннее недоумение. — Я не ненавижу Сириуса Блэка, — ответил Снейп. — Я презираю его. — Ох, — сказал Поттер, будто между этим была хоть какая-то разница. — Почему? Снейп не хотел рассказывать свою историю этому мальцу. Тем не менее, он, возможно, мог бы оказать на него какое-нибудь влияние. Это идея, которую он сможет продать Люциусу или Волан-де-Морту, если в этом возникнет необходимость. Северус всё больше переживал из-за Темного Лорда. Его возвращение в физическую форму было лишь делом времени, особенно теперь, когда всплыла правда о его существовании. Он обо всём этом подумал, а затем проговорил: — Мы с ним учились на одном курсе, но в разных факультетах, очевидно. Блэк был хулиганом и задирой. Я был его главной целью, — не единственной, нет, но Блэк всегда старался сдерживаться, если только проблема не касалась Северуса Снейпа. — Ох. Он и правда выглядит немного… — Поттер медленно двигал головой, пытаясь подобрать слово, — грубым. Возможно, Снейп не сможет оказать того влияния, что ему хотелось. Гарри, кажется, вполне самостоятельно замечает недостатки Сириуса. — Я думал, что это Азкабан на него так повлиял, — сказал Поттер. — Нет, — Снейп сначала воспротивился желанию, но всё равно задал вопрос. — И как живется с вашим кпёстным отцом? Гарри никак не отреагировал на слово. Он обратил внимание только на вопрос, сразу ответив: «Запёсчательно»* Профессор не смог удержаться и улыбнулся. Трагедией было то, что Поттер не понимает собственной шутки. — Это интересно, как минимум, — продолжил мальчик. — Мне можно использовать какую захочу магию. Что-то в его словах привлекло всё внимание Снейпа. Такое чувство, будто… — Тебе не разрешали колдовать раньше? — Нет, вроде не разрешали, — ответил Поттер, качая головой. — Мы навещали их. Мою тетю Петунью, дядю Вернона и кузена Дадли, — объяснил Гарри. Северус расслабился. Поттер говорил о новом опыте, не о старых воспоминаниях. — Уверен, это был плодотворный визит. — Сириус настоял на том — раз уж она сестра моей мамы ,— чтобы я сам ей сказал, что не вернусь больше в их дом и буду жить в магическом мире. — И что произошло? — Снейпу было интересно, знает ли Дамблдор об этой поездке на Тисовую улицу. Поттер нахмурился, в его глазах появилась по-настоящему эмоциональная вспышка. Она была слишком слаба, чтобы называться злостью, но вполне себе походила на недовольство. — Они не хотели нас видеть. Я сразу понял, что они даже вида моего не выдерживали. Я подумал, что это странная реакция от семьи, но…сейчас я начал догадываться, — проговорил Гарри, глядя в сторону. Заглянув в его разум, Снейп уловил то, что Поттер уже всё понимает. «Продолжай». — Сириус начал спорить с тётей Петуньей, доказывая ей, что я её племянник и я заслуживаю внимания, но она лишь визжала, — Гарри был совсем сбит с толку. — Сириус разозлился и сказал, что мы тогда просто заберем мои вещи и уйдем. Толстяк — точнее, дядя Вернон — показал нам спальню с десятком замков на двери. Снейп перестал дышать. — Десять? — спросил он неуверенно, пытаясь скрыть потерю контроля. — А может даже двенадцать, — подумав ответил Поттер. О, Великий Мерлин. «И?» — Спальня была не моя, — продолжил Гарри. — Я имею ввиду, в ней была кровать и комод, в котором не хватало двух полок. Я чувствовал запах совы вроде Букли, которая пробыла в этой комнате слишком долго. Просто выглядело всё так, будто никто и не жил там никогда, не было похоже на спальни с Площади Гриммо или даже наше общежитие здесь. — Ну и где тогда, по вашему мнению, должна была быть ваша спальня? — спросил преподаватель. Он задал вопрос одним из своих самых опасных тонов. В случае Поттера это, конечно, было бессмысленно, но он не видел причины изменять привычке. — Это была не спальня. Я использовал заклинание поиска по моему запаху, — начал отвечать Гарри, даже не задумавшись о том, что подобной магии обучают только на седьмом курсе. — Я жил в чулане под лестницей. Выглядело всё так, будто я там находился до своего отъезда в Хогвартс. Спальня наверху была чем-то вроде…— его брови свелись вместе, — уступки, я думаю. Либо же это была просто постановка. Снейп усомнился в том, что Петунья Дурсль способна на такое предвидение. — Ох. Значит, они считали вас магловской метлой? — Наверное. Сириус — Поттер начал махать палочкой, — спросил моего дядю Вернона, что всё это значило. Судя по всему, я был их домашним эльфом. Хотя должен сказать, что я не думаю, что кто-то может быть настолько глуп, что ударит настоящего домового эльфа сковородой. — Да, это точно не назовешь мудрым поступком, — согласился Снейп, сохраняя мягкий тон, пока его ногти начали впиваться в ладони. Ему нужно было отвлечься. Иначе он бы потерял всё своё терпение, покинул территорию Хогвартса, трансгрессировал в Литтл Уингинг и подорвал к чертям дом, полный совершенно тупых магглов. — Хочу отметить, что вашему кпёстному отцу не стоит рисковать возвращением в Азкабан, а потому ваша неприятная семья должна оставаться цела. — Они целы. Сириус хотел… сделать что-то, мне кажется, — говорит Гарри. — Я сказал ему, что не надо. Я имею ввиду, в этом нет смысла. Я ничего не помню, так что мне всё равно. — А что если неожиданно вспомните? — спросил Снейп, уставившись на Поттера. Ему хотелось думать, что старый Поттер бы кричал и плакался о том, что его в детстве не баловали, как он того заслуживает… но этого никогда не было. Гарри никому не сказал о том, что его родственники морят его голодом и относятся к мальчику, как к персональному рабу. Снейп заподозрил то, что Дурсли плохо кормили своего племянника, еще в самый первый день обучения, но по мальчикам того возраста обычно трудно понять. Они быстро растут и часто выглядят худощавыми и недокормленными. Поттер всё так же был равнодушен. — Это ничего бы не поменяло. — Как благородно с вашей стороны, — съязвил Северус, хотя не особо хотел это делать. — Сириус, к слову, вас тоже ненавидит, — сказал Гарри, резко вернувшись к изначальной теме. — Я постоянно пытаюсь узнать причину, но он не дает мне приемлемый ответ. — Да? И что он говорит? — в этот раз ухмылка вышла намного искренне. — Он говорит, что вы мерзавец и скользкая летучая мышь, — отвечает Поттер. — Но это не причины. Снейп выдыхает, сдерживая смех. Сириус неплохо следит за своим языком, раз это худшее, что он может сказать. — И какие причины для вас приемлемые? — Решение убить молодую обрученную пару, поскольку вам не нравится факт того, что их ребенок составит вам конкуренцию через двадцать лет, — хмуро проговорил Поттер. Снейп ошеломленно откинулся на спинку стула. — Что это значит? — Я не имел ввиду вас, — Гарри с любопытством начал смотреть на преподавателя. — Ну только если вы магическим образом не стали Волан-де-Мортом за последние пять минут. — Нет, я «магическим образом не стал Волан-де-Мортом», — выдохнул Северус. — Это ужасная мысль, особенно после Квиррелла. — Ну тогда всё хорошо, — Гарри улыбнулся, что шокировало Снейпа. Он и не знал, что Поттер может не только сидеть с пугающе пустым взглядом. — Так почему вы ненавидите профессора Люпина? — Поскольку он чёртов оборотень! — неожиданно честно ответил Северус. Поттер наклонил свою голову. — Видовые предрассудки, профессор? Я ожидал подобного от Трелони. От него не ускользнул тот факт что, Гарри удостоил его титулом, а Трелони — нет. — Некоторые предрассудки… тяжело позабыть, — Снейп не собирался объяснять кошмары, оставшиеся с ним после того темного туннеля. Из-за того случая он никогда не перестанет проклинать Джеймса Поттера и Сириуса Блэка за то, что они сделали. Мальчик, сидящий перед ним, больше не вызывает подобного желания. В его лице не хватает той оживленности, напоминающей Северусе о Джеймсе, который всегда был шумным, улыбчивым и ясноглазым. По факту, с начала учебного года ему не хотелось проклинать и самого Гарри. Жизнь несправедлива. — Просто уходите, Поттер, — проговорил Снейп, потирая переносицу. — Хорошо, — нисколько не оскорбившись согласился Гарри. — Спокойной ночи, профессор, — он остановился у дверей. — Еще один вопрос. Северус разозлившись глянул в сторону мальчика. — Да? — Мы когда-то так разговаривали? До… до моего несчастного случая? — спросил Поттер. — Нет, — ответил Снейп. — Мы ненавидели друг друга. — Он вновь разжигал их взаимную неприязнь. Нарочно. — Сейчас вы меня не ненавидите, — сказал Гарри, быстро взглянув на Снейпа. — У меня тоже нет причин испытывать к вам ненависть. — Нет, я не ненавижу вас, мистер Поттер, — профессор слегка наклонил голову. — Однако будет благоразумно, если все остальные продолжат думать, что ничего не изменилось. Это будет политически верный ход. Гарри опять нахмурился. Снейп молча ждал, пока до мальчика дойдет смысл сказанных им слов. Без ярости и боевого темперамента, которые он раньше в себе вынашивал (Северус понял, что это подарок Дурслей), Поттер выглядел очень умным юнцом. Было приятно видеть, что в нём засияла именно эта черта его матери. — Я понимаю, сэр, — наконец сказал Гарри и выскользнул из кабинета Снейпа. Профессор подождал, пока Поттер уйдет подальше, затем подошел к камину, бросил в него Летучий порох, прокричал «Кабинет директора!», и зашел внутрь, как только пламя стало зеленым. — Альбус! Мне всё равно на инструкции, которые я дал тебе в конце прошлого учебного года. Дай мне чёртову бутылку. Дамблдор засмеялся. Снейп угрожает лишить его жизни, но в итоге заполучает свою бутылку хорошего огненного виски. Он не настолько глуп, чтобы напиваться до полусмерти, но этот день требовал серьезных поблажек. Северус обдумывал такую ​​возможность в течение нескольких месяцев, но сегодняшний вечер лишь подтвердил его опасения. Совершенно все планы, подготовленные на следующие пять лет, стали абсолютно бессмысленными. Он не знал, чем заменить их, но сделать это было необходимо. Если этого не произойдет, не только жизнь Поттера окажется под угрозой.

***

До рождественских каникул осталось совсем чуть-чуть, но ничего особенного в школе не происходило. Никакого Волан-де-Морта, никаких других угроз, никаких министерских марионеток, пытающихся испортить его работу. Худшей частью так и оставалось создание волчьего противоядия каждый месяц. У Снейпа даже появилось несколько мыслей, как его можно было бы улучшить, хотя любой Мастер Зелий скажет вам, что это невозможно. Лишенные воображения имбецилы. На уроках Северус больше не относился к Гарри с той злобой, которая сопутствовала ему первые два года их знакомства. Это лишь поблажка из-за того факта, что Поттер, технически, травмированный магией ребенок, а потому даже Снейп не может себе позволить вести себя по-другому. Это не значит, что он добрый. Он далёк от этого. Поттер игнорирует диатрибы Северуса и делает зелья, которые всегда совершенно безупречные. Он, пока что, обходится без экспериментов, но профессору интересно, когда начнутся и они. Ему уже хочется рвать волосы с головы, поскольку он не понимает, где все эти навыки были у мальчика два года назад. Грейнджер и Уизли — особенно Уизли — тихо рассказывают о подлости Снейпа своему другу, думая, что преподаватель их не слышит. Поттер даёт им говорить, но не спорит и не прерывает. Судя по всему, он хорошо понял смысл политического хода, о котором говорил Северус. Он размышлял о том, прочел ли Гарри об этом из какой-то книги, либо же ему это было известно благодаря жизни с Сириусом Блэком. Драко Малфой только единожды попробовал возобновить свое соперничество с Поттером. Профессор Флитвик, наблюдавший за спором между студентами, рассказал остальным преподавателям, что Гарри вообще не реагировал на насмешки, что даже побудило Малфоя достать палочку. В итоге Поттер оставил Драко в коридоре связанным аки крендель. Флитвик снял со Слизерина несколько очков, а потом три недели разглагольствовал о таланте Лили Эванс к чарам и о его передачи от матери к сыну, пока даже Минерва МакГонагалл не устала это выслушивать. Снейп чувствовал подвох в том, насколько спокойной у него последнее время выдается жизнь. Вселенная всегда находит способ заставить его страдать, когда он оказывается хоть немного довольным. Когда он шёл к Дамблдору, чтобы принести список студентов Слизерина, остающихся на зимние каникулы, он обнаружил Артура Уизли, стоявшего перед столом директора. Северус сразу понял, что это не просто дружеский визит. Лицо Артура было слишком злым, слишком раздраженным, что всегда предвещало проблемы в Министерстве. — Артур, — поприветствовался Снейп. — Альбус, я принес список студентов. Он в этом году немного длиннее, чем обычно. — Спасибо, Северус, — сказал директор с улыбкой. — Лимонную дольку? Снейп уставился на него. Альбус пожал плечами, а улыбка с его лица сошла на нет. — Вежливость еще не вышла из моды, мой мальчик. Я боюсь, что у нас есть кое-какие новости. Артур? Артур Уизли кивнул: — Заключительную часть судебного процесса над Питером Петтигрю назначили на первый день зимних каникул. — Вашу ж… — Северус сдержал поток грязных слов. — Кто-нибудь уже сказал Поттеру? — Еще нет, — Уизли выглядел удивленным. — Я только проинформировал Сириуса, поэтому он расскажет Гарри, когда они за ночь до суда приедут в Лондон. — Удобное время подобрали, — Альбус быстро переглянулся со Снейпом. — Многие семьи во время каникул уедут в заграницу. — Да, я знаю, — Артур вздохнул. Мужчина до сих пор был расстроен тем, что в его доме буквально жила предательская крыса. — Этот скользкий ублюдок будет бесспорно признан виновным, но они всё еще злы из-за того, что им пришлось оправдать Сириуса в начале лета, когда мы им на блюдечке принесли всё еще живого Петтигрю. Возможно, они надеются, что таким образом это дело привлечет меньше внимания. Снейп практически улыбался. То, как был обнаружен Петтигрю, до сих пор вызывало у него кучу удовольствия. Блэк буквально почувствовал запах крысы, когда впервые оказался в компании друзей Поттера. Произошла безумная схватка лающей черной собаки с пищащей испуганной крысой и краснолицыми, кричащими Уизли, прежде чем Альбусу удалось точно выстрелить заклинанием обратного Фера Верто. — Есть кое-что еще, — сказал директор, явно предупреждая, что Северусу не понравится то, что он сейчас услышит. — Визенгамот признал…нет, простите, — Артур покачал головой. — Если точнее, Фадж признал показания Альбуса Дамблдора неприемлемыми из-за его статуса члена Визенгамота. Им нужны твои, Северус. Они хотят увидеть твои воспоминания о той ночи. — И они доверятся моим показаниям в Омуте памяти? — Снейпу нравилось, когда вопрос сваливался как гром среди ясного неба. Ему не нравился Визенгамот. Совершенно. — Они не боятся тебя настолько, насколько они боятся Альбуса Дамблдора, — проговорил Артур с улыбкой. — Им даже в голову не приходит, что у вас наверняка есть зелье на любой случай. Мне всегда казалось, что вы всегда носите с собой антидот против сыворотки правды. — Конечно же, — резко ответил Снейп, хотя в этот момент ему действительно хотелось иметь в мантии один флакончик. Это постыдная оплошность, учитывая всё остальное, что он носит с собой. Как для Уизли, Артур неплохо смотрел на несколько шагов вперед. — Пожалуйста простите меня, мне нужно пойти побыть пораженным и шокированным тем фактом, что Министр Фадж решил, что наших первоначальных устных показаний, не говоря уже о живом Петтигрю, недостаточно, чтобы отправить крысу дементорам. Это было неплохое оправдание, но у него были другие планы. У Блэка тактичность кирпича. Северусу нужно было найти Минерву. Минерва приведёт Поттера на условии, если она сможет присутствовать в комнате во время их разговора. Снейп соглашается. Ему всё равно, считает ли она его мягкосердечным, поскольку, в отличие от Флитвика, Минерва МакГонагалл умела держать рот на замке. — Да, профессора? — Гарри выглядел так, будто он на ходу натянул на себя школьную робу. — Простите, что пришлось ждать так долго. — Всё в порядке, Гарри, — заверила Минерва, предложив ему присесть. — У профессора Снейпа есть к тебе разговор. Поттер настороженно взглянул на них обоих. Снейп предположив, что это из-за того, что Минерва обратилась к нему по имени, а это уже успело стать в школе подводкой к плохим новостям, если они были. — В чем дело? — спросил он, усаживаясь на стул. — Новости только добрались до твоего крёстного и до школы. Последнее заседание по делу Питера Петтигрю поставили на первый день зимних каникул, — сказал Северус. — Ох, — выпалил Поттер и начал рукой поправлять очки на носу. С таким же успехом Снейп мог объявить о конце света, но реакция мальчика вряд ли бы особо изменилась. — Вы там будете, профессор Снейп? Минерва бросила на Северуса взгляд, которым спокойно можно было бы поджарить пару яиц. — У меня нет выбора, — ответил он, пытаясь игнорировать профессора. — В суде будут демонстрировать показания, полученные через Омут памяти. Мне кажется, стоило бы предупредить вас об этом. — И вы думаете, что мой крестный отец забыл бы это сделать? — Гарри задумался. — Да, это, наверное, правильная мысль. Спасибо вам. — Ты в порядке, мой мальчик? — спросила Минерва, глядя на него по-матерински озабоченно. Поттер пару раз моргнул, не поняв вопроса: — Не меня же отдадут на растерзание дементорам.

***

В день суда Снейп трансгрессировал в Лондон вместе с Альбусом и Минервой. Она сначала колебалась, но в итоге решила пойти, чтобы поддержать студента своего факультета, а также в последний раз посмотреть в глаза той предательской крысе. Проход в Министерство всё еще ужасный. Кто, Мерлин его дери, выбрал для этого унитазы. Никакой утонченности, никакой гигиены. Сириус Блэк уже ждал их в атриуме. Он был злой и встревоженный, готовый укусить кого-нибудь. Снейпу стоило взять с собой специальную кость. Гарри Поттер, напротив, был полностью собран, будто они всего лишь собирались обсуждать благоприятные для жизни погодные условия. «Добрый день, профессора», — сказал он. Сегодня он выглядел более оживленный или, как минимум, не настолько безэмоциональным, как обычно. — Да, здравствуйте, — проговорил Блэк, пройдясь рукой по своим волосам. — Я никого из вас не просил принести успокаивающий напиток? Я чувствую, что вот-вот весь расклеюсь. Снейп вздохнул, полез в свой карман и достал один флакончик. — Ты совершенно безнадежен. То, что Блэк только улыбается и спокойно пьет зелье, свидетельствует о его тревожном состоянии. Ни оскорблений, ни обвинений в отравлении. Разочаровывает. — Мы пойдем вниз, как только прибудет Ремус, — говорит Блэк после того, как напряжение в его плечах начинает проходить. — Я думал, он будет с вами. — Я боюсь, Ремус не сможет присоединиться к нам в столь многолюдном месте, — объяснил Альбус, нейтральным тоном. Момент спустя до Блэка дошло. «Лицемерные грёбаные ублюдки», — прошипел он. — Следи за языком, Сириус, — резко сказала Минерва. Она глянула на Гарри, но тот слишком вдумчиво разглядывал уродливую скульптуру на фонтане, чтобы обратить внимание на слова своего кпёстного отца. — А вот и я, — подбежав поздоровался растрепанный Люпин. — Простите за опоздание. Мне надо было… — он глянул на Поттера, который всё еще игнорировал их. — Мне надо было раздеться догола и получить горсть аконита в лицо, — признался он, понизив голос. — Любой недоумок с работающим мозгом может взглянуть на календарь и увидеть, что до следующего полнолуния остались недели. — Если бы у него были мозги, он бы не сидел вечно в дверях, — сказал Блэк, похлопав Ремуса по плечу. — Ты готов? — Да, думаю, готов, — кивнул тот. — Готов настолько же, насколько бы мне не хотелось участвовать во всём этом. — Гарри, готов идти? — спросил Сириус. Поттер кивнул, вновь обратив внимание на взрослых. «Ну что же, тогда пойдемте», — сказал Альбус, направившись к лифтам. Опустившись на несколько этажей ниже, он покинул их, дабы переодеться в надлежащую для Верховного чародея Визенгамота мантию. — Нам сюда, — указал Блэк, взяв Гарри за плече и ведя его в зал суда. Девятнадцатая комната была заполнена волшебниками и волшебницами, несмотря на начавшиеся праздники. Их небольшую группу сразу окружили вспышки камер, делая все возможное, чтобы ослепить их. — Чёртовы репортеры, — проворчал Сириус и пошел следом за судебным помощником к выделенным для них местам. Помощник создал дополнительное сидение для МакГонагалл, а затем встал прямо за их рядом стульев. — Всё в порядке, Гарри? — спросил Люпин. Снейп думал о том, что они — Сириус и Ремус — ведут себя как две нервные мамочки, но Поттер этого не особо заметил. «Да, профессор», — ответил он, рассматривая собранный в полном составе Визенгамот с неподдельным интересом. — Сейчас я не твой профессор, Гарри, — сказал Люпин, уловив внимание Поттера. Через мгновение Гарри закивал. Его глаза выслеживали Альбуса, который занимал своё место рядом с Корнелиусом Фаджем. «Ой, да. Прости, Ремус». — Да всё в порядке, — улыбнулся Люпин. Судья призвал к порядку. Снейп обратил внимание на то, что говорить начал Фадж, а не Дамблдор. Как только в помещение завели подсудимого, вся аудитория потеряла голову. Фадж кричал, требуя спокойствия, но в итоге всех пришлось заглушить с помощью заклинания. Петтигрю выглядел крайне плохо. Северусу было интересно, как сильно на того повлияло нахождение в форме животного на протяжении многих лет, однако вряд ли именно это было главной проблемой. Зубы Питера всё еще походили на крысиные, а его борода была будто из мышиных волос. Глаза нервно дёргались в разные стороны; ногти правильнее было бы называть когтями. Увидев Блэка, Люпина, Снейпа, МакГонагалл и Поттера, Питер перепугался и попытался побежать назад. Охранники подхватили его, усадили на стул в центре зала суду и приковали, выслушивая мерзкое пищание. — Заключенный должен назвать своё имя суду, — Фадж чётко проговаривал слова, пытаясь выглядеть мрачно и соответствующе статусу. — П-Питер П-П-Петтигрю, — заикаясь представился тот. — П-пожалуйста, я невиновный, вы д-должны… — Тихо, — приказал Фадж и Петтигрю сразу закрыл рот. — Второго июня 1993 года этот суд рассматривал показания Сириуса Блэка, главы древнейшего и благородного дома Блэков. Питер Петтигрю, вы уже были признаны виновным в убийстве двенадцати магглов первого ноября 1981 года, а также в попытке сделать виновным Сириуса Блэка в этом ужасном поступке. Сегодня мы посмотрим свидетельства Северуса Снейпа, профессора зельеварения в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Цель просмотра — подтверждение вашей вины — либо невиновности — в смертях Джеймса и Лили Поттеров тридцать первого октября 1981 года. Петтигрю вжался в стул. — Что же, неужели они наконец перешли к делу?, — бубнел себе под нос Сириус. — Профессор Снейп, пожалуйста, встаньте, — попросил Фадж. Северус прождал три секунды, а затем поднялся, как раз в момент, когда Корнелиус начал краснеть и разбухать от злости. — Вы готовы предоставить нам ваши воспоминания о вечере двадцать девятого мая 1993 года? — Я готов, — ответил Снейп. — Мистер Поттер, — Фадж переключился на мальчика, сидящего между Люпином и Блэком. — А вы готовы посмотреть свидетельства целиком и полностью? Без подсказок Гарри встал и ответил: «Да, готов». Заговорила другая представительница Визенгамота, женщина с надменным лицом и холодными глазами: «Вы готовы предоставить собственные воспоминания в случае, если показания мистера Снейпа окажутся неподходящими для этого разбирательства?» — Я готов, но вам это вряд ли как-то поможет — закивал Поттер. — Да? И почему вы так считаете, юноша? — спросил Фадж своим самым льстивым голосом. — Ну как, сэр, на меня совсем недавно наслали Обливиэйт, — объяснил Гарри. — Смотреть особо не на что. У меня есть слабые воспоминания о первых часах после… после того, как профессор Локонс заколдовал меня. По залу прошелся гневный гул. Фадж нахмурился. «Хорошо, мистер Поттер. Вы можете садиться. Профессор Снейп?» Один из помощников выносит судебный Омут памяти, пока другой палочкой опускает огромный проекционный экран. Они работают командно, чтобы в течение пары минут подключить Омут к дисплею. Снейп подходит ближе к чаше. После минутного размышления он прикладывает кончик палочки к своему виску. Он вытягивает нить воспоминания, серебряную и воздушную, опуская её в Омут. «Запуск не изменился, да?» — спрашивает он. Северус уже проделывал это раньше, однако он старался не думать о последних месяцах 1981 года, кроме случаев, когда у него не было выбора. — Никак не изменился, Северус, — опередив Фаджа ответил Альбус. — Три раза прикоснись палочкой к чаше, а затем хорошенько перемешай. Снейп прикоснулся к стороне чаше, приложив слегка больше сил, чем нужно. Его палочка погрузилась в туманное содержимое Омута, и он действительно хорошо его размешал. Нити начали кружиться, проигрывая воспоминание. Северус отошел чтобы посмотреть, понимая, что все глаза в зале уткнулись в экран. Он останавливается в туалете для девочек, на лице выражение совершенного раздражения. В стене на месте раковины зияет пропасть. Он вылетает из комнаты и находит ближайший офис с камином, вызывая с помощью огня Альбуса. Он быстро докладывает директору о ситуации в туалете. Альбус выглядит мрачным и говорит, что будет там как можно скорее. Вскоре он присоединяется к Снейпу, как и Хагрид с Минервой, пришедшие следом. Северус ведет их обратно в уборную, где их ждёт открытый вход. — Тут небольшая горка, которая ведет куда-то в тьму, — говорит Альбус после небольшого осмотра. — Минерва, пожалуйста, посторожи вход от любопытных глаз, пока мы с Северусом и Хагридом будем разбираться с тем, что здесь происходит. — Конечно, Альбус, — соглашается МакГонагалл, сжимая палочку в руке. В лазарете все еще полно окаменевших студентов (и одного кота), а потому они все явно на взводе. — Ты сообщил Поппи? — Сообщил, — говорит директор, а затем садится у края дыры и исчезает из виду. Снейп идет следом; поездка явно выдалась резкой и неприятной. Он стоит в начале темного туннеля вместе с Альбусом, держащим светящуюся палочку. — Я очень извиняюсь, профессора, — кричит Хагрид сверху, — но как мне влезть в эту дыру? Дамблдор осматривается и начинает качать головой. — Лучше подожди нас там, Рубеус. На самом деле, если бы у тебя получилось придумать какой-нибудь выход из туннеля, когда наше исследование закончится, то это было бы просто замечательно. — Нам не нужен выход, — сказал Снейп в полтона. — Если мы, конечно, не найдем кого-то, кто нуждается в помощи. Альбус глазами указал в направлении туннеля. Северус кивнул. В самом конце пещеры была дверь. Её обвили две змеи, смотрящие друг на друга. Их языки двигались, а хвосты мерцали. Перед ней сидели Рональд Уизли и Гарри Поттер. Они смотрели на профессоров и моргали, как ослепленные совы от света палочки Альбуса. Снейп рассердился. Ну конечно. Альбус нахмурился. — Что тут делает два студента? — Я не знаю, — Уизли сказал это с непринужденной улыбкой. — Я вообще не знаю, где я сейчас. Вы не знаете, как я попал сюда, профессор Дамблдор? — Через туннель в женской уборной, и бог его знает, что вы вообще там делали, — всё так же хмурясь ответил Альбус. Уизли закивал и повернулся к своему компаньону. — Эй, Гарри? Ты помнишь туннель в ванной комнате? Поттер повернул голову и взглянул на Рона с совершенно опустошенным выражением лица. «Ты кто?» — спросил он. — Эм, Гарри, — Уизли заволновался. — Это я, Рон. Твой друг. Ты же меня помнишь? — Нет, — совершенно безэмоционально ответил Поттер. — На него наслали Обливиэйт, мистер Уизли, — тихо проговорил Дамблдор. — На вас обоих. — Похоже, оно оказало огромное влияние на мистера Поттера, — отметил Снейп. — Возможно, оно и к лучшему. В зале суда Блэк злостно уставился на него. Северус проигнорировал. Откуда он мог знать, насколько велик был ущерб? В этот момент это было лишь раздражение. Из запечатанной двери раздался леденящий кровь крик. Уизли побледнел и задрожал. Поттер вроде слушал, но никак не отреагировал. Альбус направился к двери. «Впусти меня», — приказал он. Змеи зашипели на него и не сдвинулись с места. — Я директор школы, а следовательно, всё в ней подчиняется моему слову, — проговорил Дамблдор. — Я приказываю тебе открыться. Змеи опять зашипели. Даже Снейп уже понял, что они смеялись, а дверь так и осталась закрытой. — Да Мерлин вас дери. Гарри, — Альбус обернулся к Поттеру, — что они говорят? — Говорят? Я слышу только шипение, — подняв голову ответил мальчик. Воспоминание ускорилось, показывая суду моменты спасения проклятых мальчиков из туннеля. Все быстро обнаруживают пропажу Златопуста Локонса и Джинни Уизли. — Ох, бедная девочка, — сказала Минерва, положив руки на грудь. — Альбус, я сообщу её родителям. — Иди, — ответил директор. — Это не навредит, а им стоит знать. Уизли был, вроде как, в порядке. Он уже поедал печенье вместе со своим старшим братом Перси. Снейп опустился на колени перед Поттером, который тихо сидел в одном из кресел в кабинете Альбуса. «Гарри», — сказал он. Мальчик сфокусировался на нём. «Привет». — Поттер, я хочу, чтобы ты мне рассказал своё последнее воспоминание. Гарри закивал. «Мамочка и папочка волнуются». Снейп отстранился от Поттера с выражением полного шока на лице. «Альбус!» — начал звать он подавленным голосом. — Северус, что такое? — спросил Альбус, отмахиваясь от других преподавателей, которые уходят с новыми инструкциями: искать по школе пропавших людей, и попытаться найти другой путь через туннель, запечатанный дверью на парселтанге. — Поттер, прошу прощения за повторение. Можешь пожалуйста рассказать профессору Дамблдору последнее, что помнишь? — вновь просит Снейп с мрачным лицом. — Конечно, — отвечает Гарри, а затем смотрит на Альбуса. — Я помню вас. Бородатый волшебник. Дамбл-ор. Я прятал игрушечную утку в вашей бороде. Глаза директора расширились. — Так и есть. Я нашел её, когда вернулся домой после моего последнего визита к твои родителям. Краем глаза Снейпа заметил, как Фадж вопросительно глянул на Альбуса, а затем что-то неразборчиво сказал. Дамблдор лишь помахал головой в ответ. Альбус присел перед мальчиком, глядя на него с доброй улыбкой. «Что последнее вы помните, юный мистер Поттер?» Гарри глянул на Снейпа, тот кивнул, а затем вновь посмотрел на Альбуса. — Мамочка и папочка напуганы. Они всё говорят о том, что защита дома пала. Они говорят… — и Поттер загрустил. — Они говорят, что дядя Питер рассказал кому-то. Снейп и Альбус обменялись скептическими взглядами. «Дядя Питер? Ты имеешь ввиду Питера Петтигрю?» — спрашивает Дамблдор — Да, — Гарри кивает. — Питер Пет-тигрю, — мальчику сложно выговорить имя, будто он действительно маленький ребенок. — Не Сириус Блэк? — почти криком спрашивает Снейп? — Нет! — Поттер выглядит возмущенным. — Дядя Сириус занимается секретными вещами для Фи-никса, — говорит он, переходя на шепот. — Задача дяди Питера — ничего не рассказывать другим. — Великий Мерлин, — мягким голосом проговаривает Альбус. — Ты напуган, Гарри? Поттер качает головой. — Мамочка и папочка позаботятся обо мне, — отвечает он с абсолютной уверенностью. — Но папочка хочет побить дядю Питера. Он сейчас на него очень злой. Здесь воспоминание обрывается; Снейпу не хочется лишний раз подвергать Поттера ужасающему осознанию того, что его родители мертвы уже больше одиннадцати лет. Публика встала на ноги в немом негодовании. Если бы не охрана, они бы разорвали Питера Петтигрю на части. Фадж побледнел. «Спасибо вам, профессор Снейп. На этом всё», — говорит он. Северус преклоняет голову, вылавливает воспоминание и возвращается на своё место. — У меня есть несколько вопросов, — говорит старый волшебник, чья борода почти такая же впечатляющая, как борода Альбуса Дамблдора. — Мне нужно кое что разъяснить. Мистер Поттер, вы не против? — Нет, сэр, — Гарри вновь встаёт. — Когда профессор Локонс наложил на вас заклятье Забвения, сколько лет вы потеряли? — Я потерял всё, что произошло после Хэллоуина 1981 года, сэр, — ответил Поттер. — Я не помню Волан-де-Морта… Половина болванов в зале суда вздрогнули и съежились при упоминании имени Темного Лорда. — Я не помню, как он прибыл в наш дом. Я помню, как мои родители обсуждали снятие заклятия Фиделиус, что вы уже успели увидеть. Я могу вспомнить еще несколько месяцев до того момента, но дальше всё становится совсем нечетким. — Любые подробности, помимо ваших родителей? — спросил Фадж. От всего Визенгамота буквально исходило любопытство. — Я помню Ремуса Люпина, Сириуса Блэка, Питера Петтигрю, и… малыша, который, как мне кажется, был Невиллом Долгопупсом. Его приводила к нам его бабушка. Еще помню девочку, которая, вероятно, была Нимфадорой Тонкс. — Вероятно? — бородатый волшебник переспросил удивленно. У Поттера была легкая улыбка на лице. — Цвет её волос менялся каждые несколько секунд. Я не встречал никого, кто умел так делать. Фадж кивнул. — Спасибо вам, мистер Поттер. Можете садиться. Перейдем к мистеру Петтигрю. Петтигрю завизжал, пытаясь вырваться с цепей, которыми его приковали к стулу. — Сейчас вы станете свидетелем решения Визенгамота, которое будет узаконенным и обязательным, от двадцать первого декабря 1993 года. Кто считает Питера Петтигрю виновным в предательстве Джеймса и Лили Поттеров и деянии, которое привело к их убийству Тем-кого-нельзя-называть? Большая часть Визенгамота подняла руки. Некоторые подняли руки медленнее остальных. Ведьма, пытавшаяся оспорить показания Снейпа, не поднимала руку вплоть до момента, пока не поняла, что она единственная в зале этого не сделала. Её рука медленно взмыла в воздух, и она надменно взглянула на своих соседей. — Очень хорошо, — сказал Фадж, удовлетворительно выдохнув. — Питер Петтигрю, вы признаны виновным в смерти Джеймса и Лили Поттеров… — Нет! — Петтигрю закричал, но Корнелиус говорил еще громче. — И вы будете отправлены в Азкабан, где вам дадут недельную отсрочку для признания вины в ваших преступлений, прежде чем вы попадете в руки дементоров, — Фадж кивнул охранникам. Сириус резко наклонился вперед и вздохнул. — Бля, как же я рад, что с этим покончено. — Они отдают его дементорам, — проговорила Минерва. — Я практически не могу в это поверить. — Ну, они сожалеют о том, что не могут сделать подобного со мной, — криво улыбнулся Блэк. — Если бы Питер умер, никто бы не заявлялся и не выставлял Фаджа некомпетентным. — Это верх цинизма, — пробормотал Люпин, хотя Снейп заметил, что он не не согласился. Кроме того, Фаджу не нужна помощь, чтобы выглядеть некомпетентным. Он уже прекрасно справляется сам. Прямо на выходе из зала суда на них со всех сторон напали журналисты. — Ох, мистер Поттер! — Снейп сразу узнал слащаво ласковый тон Риты Скитер. — Пару слов, если можно. Гарри совершил ошибку, глянув в её сторону, а Скитер сразу ухватилась за возможность. — Как получилось, что вы потеряли практически всю память, но при этом так хорошо учитесь в Хогвартсе? — Я читаю, — ответил мальчик, одарив её особенно пустым взглядом. — За летние каникулы я прочёл всё, что смог, чтобы достойно подготовиться к третьему курсу и не отставать от других студентов. И это включая «Ежедневный пророк», — он сделал паузу. — Ваши статьи, мисс Скитер, очень поучительны. Скитер заморгала, пораженная ответом, а Блэк быстренько протолкнул крестника сквозь толпу, прежде чем она пришла в себя. Снейп никогда за всю свою жизнь так чертовски не гордился Поттером. Неделей позже первую полосу «Пророка» занимает статья, в которой говорится о казни Питера Петтигрю дементорами. Снейп вырезал страницу и приклеил её на стене в своём кабинете, чтобы напоминать себе больше никогда не доверять словам человека лишь из-за его жалкой внешности.