В шойгу на желание

Темари знала, как вывести любимого братца из себя. Она была не дурна, всегда знала, что и как. Только вот этот план вышел из-под контроля. (Хотя, она ни о чем не пожалела). Прекрасные теплые деньки в Конохе совсем скоро пропадут. Темари сидела на террасе чайного домика, любуясь природой. Она с безмятежной улыбкой слушала, как весело плескаются в садовом пруду карпы, непрекращаемое пение птиц и цикад и брань кукловода. Рядом сидел Канкуро. И если его сестра вовсю наблюдала за жизнью природы, то ему на это было, мягко говоря, наплевать. Он был занят куда более важным делом — пытался выйграть в шойгу у Гаары. Лицо младшего брата было как нельзя довольным. Внезапно, Канкуро прыснул. — Ну нахрен! Ты жульничал! Гаара улыбнулся и пожал плечами, встал и медленно скрылся внутри дома. Канкуро с недовольством сложил руки на груди. Темари улыбнулась, увидев брата таким раздраженным. — Хочешь, я сыграю с тобой? Впрочем, Канкуро показалась эта идея не такой уж плохой. (А зря). Он неуверенно кивает. В конце концов, он играет лучше нее, она постоянно проигрывает Гааре, значит, и ему не составит труда обыграть ее. — Не уверен, что у тебя получится, — он вскидывает брови, самодовольно ухмыляется, когда сестра ходит. — Ну-ну, — только и говорит она, сверкая глазами. В голове девушки уже возникал план, что сделать с любимым младшим братцом в качестве проигрыша. И Канкуро упускает тот момент, когда Темари побеждает. «Просто неудачный день» — думает он, но жутко злится. Он недоумевает, почему сестра вдруг стала так хорошо играть. У него сводит скулы и он шипит от обиды. — Ну не дуйся, — смеется она, а Канкуро видит огонек в ее глазах. Если же Гаара ничего не просил, если проигрывал брат, то уж от сестры можно было ожидать много всякого нехорошего… — Ти! Проклятье! Тебе просто повезло, вот и все! Темари хлопает в ладони и ухмыляется. Канкуро дрожит от идей сумасшедшей сестры, которые постоянно вертятся в ее голове. — Раздевайся, дружок. * * * Канкуро понял, что никогда ненавидел сестру так, как в данный момент. Веревки едва ли не врезались в кожу, а когда он напрягался или хоть немного двигался, веревки на нем приносили еще больше боли. Он скалился, подумывая над планом мести. — Озабоченная девка! — рычит он в никуда, ведь сестра уже давно ушла. Он ощущал, что должен был это сказать. Хоть штаны оставила, и на том спасибо. Только вот будет стыдно, когда кто-то решит найти Канкуро и увидит его, испытывающего прекрасное искусство сибари. Впрочем, плевать, главное, чтобы его освободили, иначе на завтра будут синяки. Канкуро чувствовал, как затекли ноги сидеть на коленях, но если он предпримет что-то и пошевелится, то будет куда больнее. Именно это он и сделал. Парень увидел выпирающий гвоздь из стены, сначала обрадовался, но понял, что все эти веревки завязывал не просто чайник БДСМ, а искусный мастер сибари (и где она этому научилась?..). Поэтому их не возьмут никакие гвозди. Канкуро с недовольной миной откидывается на стену, пытается расслабиться и даже напевать песни, чтобы не сойти с ума от скуки. Он считает вечные минуты до его спасения, бьется затылком о стену. Наконец, парень слышит шаги. * * * Шикамару, лениво потягиваясь, шел к номеру Сабакуно. Сегодняшний вечер прекрасен, он не простит себе, если не пригласит Темари куда-нибудь. Может быть, даже удастся отхватить несколько комментариев в виде: «Ты такой джентльмен!». Раздумывая над своим будущим, Шикамару добрел до небольшого домика, выделенного для иностранных гостей специально от Цунаде. Он осмотрел сад, в котором плескались карпы, немного подождал, закурил, пока Темари собиралась. В конце концов, она девушка, это в ее норме — заставлять ждать. (Он очень надеялся, что она не заметит, что он накануне выпил немного в баре с отцом.) Выдохнув: «Проблемная женщина», Шикамару решил войти и воочию увидеть ее. Но найти Темари оказалось тоже не так уж и легко. В доме было абсолютно тихо, поэтому он заглянул в первую комнату, которую увидел. * * * Канкуро заерзал на месте от предвкушения, что его совсем скоро освободят, с воодушевлением уставился на дверь, но, к его несчастью, показался тот, кого он хотел видеть меньше всего. Шикамару, видит его и, краснея, нелепо моргает и говорит, разворачиваясь: — Я ничего не видел. На вкус и цвет, как говорится. — Стоять, ленивый кусок дерьма! Если ты сейчас уйдешь, я тебе на следующий день все кости переломаю! Шикамару глубоко вздыхает, пялится в пол и медленно разворачивается, проклиная всю семейку Сабакуно. — Девчонка твоя чокнутая! Нара садится рядом, чуть ухмыляется. — Как и все вы, — говорит он, но Канкуро не обижается, фыркает и отворачивается. — Просто развяжи эти веревки, ибо перелом всего, чего нельзя, мне обеспечен! — Ну, от сибари еще никто не умирал, — в замучивости говорит Шикамару и тянет за веревку, отчего Канкуро шипит и злобно глядит на парня, — наверное. — Развяжи меня, сейчас же, недоумок! — Чтобы развязать их, нужно тянуть за определенные веревки, иначе можно принести вред. — Откуда ты-то знаешь? — Канкуро косится в его сторону. Шикамару улыбается. — Так это я Темари учил сибари. Сабакуно не верит своим ушам. Он начинает паниковать, ерзать и пытается отползти от парня. — Не смей прикасаться ко мне! — Надо же, секунду назад ты мне твердил обратное, — Шикамару складывает руки на груди, вызывая этим все свое недовольство. Он подбирается ближе, но Канкуро отползает от него, пока не упирается в стену. — Прекрати увиливать, иначе я уйду и запру тебя здесь, за то что ты такой сноб! — Не приближайся ко мне, извращенец! — шипит Канкуро, а на боль в теле уже почти не обращает внимание. Это приносит лишь дискомфорт, а там, где связаны веревки, остается красный след. Шикамару закатывает глаза и собирается с силами. Помотает ему нервишки этот Сабакуно. — Если не угомонишься, — возмущенно продолжает он, но вдруг замолкает, не зная, что сказать, — будешь наказан! Канкуро едва не вопит от безвыходности. Вот-вот он начнет звать на помощь, выкрикивая всякие нехорошие вещи про Шикамару. Впрочем, до самого Нары только сейчас доходит, что он сказал. Он растерян и не знает, как прекратить это, поэтому ничего лучше, чем прижать Канкуро к стене и заткнуть ему рот — не находит. — Я ничего тебе не сделал, идиот! Сабакуно изгибает брови и закатывает глаза, но немного успокаивается и берет себя в руки. Но затем резко двигает коленом и угождает Шикамару прямо в пах, а пока тот обескуражен, кусает за ладонь. Парень содрогается в боли, и Канкуро, чувствуя свое преимущество, ухмыляется. — Кишка тонка, чтобы наказывать старших. Нара видит в его глазах такое довольство, высокомерие и самоуверенность, что действительно в эту секунду хочет стать последним извращенцем, чтобы как следует его запугать. В глазах Канкуро он видит вызов. Мало того, что их отношения не заладились с первой встречи, так еще и ухудшились, когда Шикамару стал встречаться с его сестрой. — Я привык, когда все идет так, как я задумал. Шикамару берет себя в руки и вжимает Канкуро в стену, не оставляя ему путей к отступлению. — А сейчас все идет против них. — Наверное, потому что ты плохой лидер. — Наверное, просто кто-то очень раздражителен. Шикамару ухмыляется и подмигивает. Сабакуно вздрагивает и сглатывает вставший в горле ком. — Что ты задумал? — Ничего такого, что не понравилось бы тебе. Нара обхватывает его лицо руками и настойчиво целует. Пока Канкуро недоумевает от горького поцелуя из-за сигарет и спиртного, Шикамару пытается проникнуть языком, но когда ему удается, кукловод кусает его. Но даже после этого Нара не отстраняется, только пока не почувствует привкус крови и нехватку воздуха. Он разрывает поцелуй, а его губы расходятся в довольной ухмылке. Он высовывает язык и облизывает запястье, стирая кровь. — Кое-кто наточил коготки. — Я разорву тебя на части, когда освобожусь, Шикамару из клана Нара! Шикамару смеется, когда брат Темари говорит такое. Он всегда обращался к нему официально, если был особо раздражен им. Канкуро снова приходит в ярость, пытается пнуть сидящего подле парня, краснея от поцелуя. — Что это ты вообще такое вытворяешь?! — Ты угрожаешь, хотя на деле совершенно не хочешь навредить мне. — Еще как ошибаешься! Я вытрясу из тебя всю дурь и тогда ты посмеешься! Шикамару закатывает глаза со всей невозмутимостью. Ему надоедает этот детский сад и он снова поддается ближе к его лицу и тогда Канкуро замолкает. Он оглядывает Сабакуно с ног до головы, выискивает нужную веревку и не сильно тянет. Канкуро издает полу-стон и опускает голову. — Тебя это возбуждает, верно? — спрашивает Шикамару и тянет снова. Его более чем устраивает полученный эффект. — Я не… я не гомик! — говорит Канкуро, силясь не застонать. Нашел нужную веревку, подлец. — Я тоже, — пожимает плечами Шикамару, не сводя с него глаз. Он опускает веревку, раздумывая над более интересными идеями в его голове. Глаза Нары загораются искрой и он медленно касается ладонью его бедер, проводит рукой до паха. Канкуро сдерживается от стона, но выгибается. — Просто у меня есть свои интересы. Да и к тому же, это неплохой вариант наладить наши отношения. По моему, мы плохо ладили, но я уверен, что мы сможем все исправить, верно, Канкуро? — Пошел ты, — парень опускает голову, скрывая смущение, тяжело дышит и чувствует, что если Шикамару не прекратит эти глупые игры, то сдерживаться он не сможет. И Нара не останавливается. * * * Впрочем, если же вечер у Шикамару вполе задался, то утро его встретило головной болью, ведром холодной воды и пинком в бок от Канкуро. Нара еле открывает глаза, видя перед собой его ноги, поднимает взгляд и медленно вспоминает вчерашний день. — Ненавижу тебя, Шикамару из клана Нара, — рычит Канкуро, складывает руки на груди. У парня едва хватает сил, чтобы спросить, что произошло. — Что произошло? — переспрашивает Сабакуно и вскидывает брови, недоумевает, злится и снова пинает Шикамару с ноги, — ты трахнул меня. — Ч-чего? — вырывается из груди. Он очень надеется, что парень просто шутит. — Ты трахнул меня! — повторяет Канкуро, но уже не так раздражительно. Он еще ночью понял, что орать на этого придурка бесполезно. Шикамару хватается за голову и протяжно матерится. Он краснеет. — Ты думай, что сестренке моей скажешь. Забавная, однако, ситуация. Нашел себе ебыря за ее спиной. К тому же, ее же младшего братика. Канкуро от души смеется, а Шикамару далеко не до смеха, когда они оба слышат торопливые шаги в сторону их комнаты. Когда дверь распахивается, Нара забывает, как дышать, потому что на пороге ужасно злая Темари. — Какого хрена, спрашивается?! — вопит она, смотря то на брата, то на Шикамару. И Канкуро показательно садится ему на колени и целует. Впрочем, Нару это почти не смущает. А в голове среднего братца проносится: «Это тебе за шойгу, сестрица.»