Волна и камень

Студенты сновали вокруг веселыми стайками, словно райские птички, перелетающие с места на место, разноцветные, неугомонные и вечно веселые, но Чуя, примостившийся в уголке университетского кафетерия, явно выбивался из всеобщей атмосферы необычайной мрачностью, обычно даже ему самому не присущей. Он напряженно крутил в руках почти пустой картонный стаканчик и размышлял о том, что жизнь становится в последнее время слишком запутанной и перенасыщенной. Серьезно, он вполне обошелся бы без эмоциональных горок и дергающегося глаза. Вспомнить только то утро. Нет, выспаться, безусловно, удалось отлично, но на том все плюсы и закончились, потому как, стоило продрать глаза, оказалось, что проснулся Накахара мало того, что неизвестно где, так еще и непонятно во сколько. Тихо, стараясь даже не дышать, он выпутался из одеяла, в которое его кто-то — ну, почему же кто-то, Дазай-сан, конечно — завернул и отправился на поиски выхода. Благо, раздевать его накануне никто не пытался. Вчерашнего спасителя видно нигде не было, но Чуя едва ли верил, что даже такой безалаберный идиот, как Дазай-сан, мог без задней мысли оставить непонятно кого в своей квартире одного, учитывая, что квартира эта обладала ремонтом и убранством столь неприлично дорогим даже при всей лаконичности, что Накахара не брался даже гадать. Обнаружился судья в гостиной, спящий, что не могло не радовать, скрючившийся в три погибели, потому как диван явно не предназначался для здорового ночного сна. Чуя едва сдержал хмык — надо же, у кого-то есть совесть, кто-то не стал пользоваться ситуацией, чтобы сделать ее наутро крайне неудобной для одного из них, хотя Накахара не мог его обвинить хоть в чем-либо, теперь он судье был обязан своим спасением. Звучало отвратно, обретаться в должниках всегда так себе. Повезло, что Дазай-сан спал отнюдь не чутко, и, когда нежданный гость ходил по гостиной в поисках своего рюкзака, даже ухом не повел. Накахара уже взялся за ручку двери — хорошо, что ключи обнаружились тут же, на крючке — когда его собственная совесть зашевелилась, заставив нерешительно обернуться на спящего. Уйти и даже не поблагодарить? Как-то по-свински, но, с другой стороны, едва ли получиться непринужденно удалиться по своим делам, стоит Дазай-сану проснуться. Это он во сне выглядит безмятежно и мило, а как только откроет рот, сразу появится желание приложить его тяжелым тупым предметом. Накахара тряхнул головой и выпил кофе, стараясь отогнать воспоминания о том, как он, промаявшись у двери без малого минут десять, таки ушел по-английски, не оставив ни записки, ни единого напоминания о том, что вообще в квартире был. Грубо? Да, совесть до сих пор болезненно колола бесконечными сомнениями. Может, стоило остаться и поблагодарить, человек все же жизнью рисковал, его спасая. Или надо было написать записку — не верх вежливости, конечно, но хоть что-то. Хотя, сейчас, спустя неделю тревог и сомнений, не осталось уже никакого смысла гадать. Что сделано, то сделано. Дазай-сан наверняка теперь уж точно не станет его цеплять, скорее обойдет десятой дорогой — Чуя с собой после такого бы не общался. Хорошо, что лекции так и не возобновились, да и когда? Сессия через пару дней начинается. Накахара тоскливо обвел взглядом кипы бумаг и беспорядочно раскрытые одна поверх другой книги, свисающие со стола со всех сторон. Кафе — не лучшее место для учебы, но занять место в библиотеке он не успел, слишком поздно освободился после зачета. Ну и ладно, так сойдет, все что угодно, лишь бы не приют, где Мори будет опять отчитывать за увиливание от работы. А Чуя что? Ну, нашел он себе замену на один день…два дня, всю неделю, подумаешь. Одного похотливого идиота хватило, больше не надо, пусть добрый папочка Огай катиться в бездну вместе с «Элис» и всеми богатенькими поставщиками, главное, чтобы без Чуи. Осталось только придумать, как и куда он будет бежать от Мори, когда тому надоест играть в доброго крестного, и он решит наглядно продемонстрировать блудному воспитаннику все свои методы шантажа и манипуляций. Ох, Чуя просто надеялся, что случится это не скоро, потому что никакого плана у него не было и за помощью идти тоже некуда. Но вот необдуманно бунтовать — это да, всегда пожалуйста. Может, идиотизм передался ему воздушно-капельным от Дазай-сана? Вечерело, студенты неспешно выбирались из стен университета наружу, разбредаясь во все стороны, а Чуя тоскливо глядел в панорамное окно и пил остывший напиток. Женщина, продающая кофе, тоже уже ушла, и хорошо, что кафетерий был у них не отдельным помещением, а столиками в холле, и любой мог сидеть тут хоть до закрытия. От ровного света ноутбука уже рябило в глазах, хотелось встать и размяться, но Чуя прекрасно осознавал, что если сейчас встанет, то учебе можно помахать ручкой, потому как заставить себя снова взяться за зубрежку сегодня он точно не сможет. — Надо же, Накахара Чуя, какая встреча. — Словно в насмешку его недавним мыслям раздалось над ухом. Что тут забыл Дазай-сан, да еще в такой неурочный час, вопросов уже не возникало. Казалось, он появляется везде, где не надо и именно тогда, когда не ждут, так что надеяться на иное было бы опрометчиво. Но Чуя все равно вздрогнул от неожиданности и по старой привычке резко закрыл ноутбук, как обычно делал, когда кто-то из детей выскакивал в попытке его напугать. Не всегда же у него там сводки законов, как сейчас, а некоторые вещи приютским знать рановато. — Добрый вечер. — Напряженно кивнул Чуя, мечтая быть где угодно, но только не здесь, потому что кому понравится ощущать себя неблагодарным ублюдком, а Дазай-сан своим присутствием дело только усугублял. И уходить он, судя по всему, не собирался, устроился рядом, закинув руку на спинку диванчика позади замершего студента, и непринужденно хлебнул его кофе. Скривился. — Редкостная дрянь. — Фыркнул он, расслабленно потягиваясь и устраиваясь в наиболее удобной для наблюдения позиции. Чуя смотрел на него, как загипнотизированный, мыслями далекий отсюда, а Дазай-сан просто беззастенчиво рассматривал в ответ, выискивая непонятно что. — Так и будем молчать? — Спустя какое-то время весело спросил он. Казалось, ситуация судью забавляла. — Мне нечего вам сказать. — Сквозь зубы произнес студент скорее по инерции, нежели осознанно приняв защитную позицию в разговоре. Точнее, в отсутствии разговора. — Неужели? — Дазай-сан хихикнул. — А я-то думал, ты просто трусишка. Маленький беззащитный мальчик, который убегает от проблем, когда не знает, как их решить. Надо же, с места в карьер. Значит, судья таки уязвлен побегом. Накахара молчал, делая вид, что жутко занят и вообще не слушает, но Дазай-сан отлично знал, что это не так. — Коротышка-кун испугался большого и страшного меня, так что сбежал, даже дверь не закрыв. Бедняжка! Чуя определенно знал, что его расчетливо пытаются спровоцировать, но устоять все равно не мог. Дазай-сан хоть и клоун, но клоун, раздражающий слишком сильно, чтобы игнорировать. Коротышка — уже слишком. — Чего вам от меня надо? — Вскипел он. — Извинений хотите? Благодарности? — Едко ухмыльнувшись, Накахара нагло развернулся к судье. — Так вот…спасибо, что спасли! Спасибо, что позаботились обо мне тогда, и да. — Чуя остановился на секунду, давая себе время обдумать, что именно собирается сказать. — Я испугался и сбежал, потому что вы, знаете ли, даже опаснее Тоши-сана. Вы к психологу давно ходили? — Ухмылка наползает на губы Чуи пропорционально тому, как исчезает с лица судьи. — Так вот, сходите, потому что вы производите впечатление совершенно неконтролируемого психа, настроение у вас меняется по щелчку пальцев, и я вообще не знаю, чего от вас ждать. Так что да — спасибо, и да — сами виноваты. Хм, получилось неплохо, Накахара мог по праву гордиться собой, потому как вырулить из ситуации настолько красиво, чтобы еще и оппонента виноватым оставить, ему удавалось нечасто. Особенно, когда сам Накахара считал, что виноват он. Дазай-сан выглядел, как побитая собака, и смотрел так обиженно, словно его отхлестали по щекам, причем совершенно незаслуженно. Видно, он ожидал другого. Ну что ж, даже в своей непритворной обиде Дазай-сан победил, потому что теперь совесть заест Чую еще сильнее. Занавес. — Значит, я псих? — Уязвленно спросил судья. — Похожи на психа. Замолчал судья в этот раз надолго, и Чуя, создавая видимость занятости, то и дело бросал на него косые взгляды, непроизвольно отмечая и напряженно сжатые челюсти, и закрытую позу, и то, что обидчивый придурок от него отвернулся. Но сидит, не уходит. Интересно, почему. Атмосфера напрягала. И хоть напряжение Дазая было делом только самого Дазая, обстановка все равно действовала на нервы обоим. Не просто действовала на нервы, а пробуждала внутренний голос, шепчущий, насколько неправильно Чуя поступил, сделав Дазай-сана во всем виноватым, когда стоило просто поблагодарить. В конце концов, у судьи был весомый повод злиться. Потребовалось не слишком много времени, чтобы Накахара сдался, и, перелив в стаканчик остатки кофе из термоса, попытался начать переговоры. — Спасибо. — Тихо сказал он, подсев к судье, и сунул ему в руки стаканчик. Тот не ответил, однако кофе взял, и теперь они опять сидели в напряженной тишине, но теперь Чуя клял себя за то, что вообще начал разговор. В конце концов, когда Накахара успел накрутить себя до такого состояния, что его гордость почти не могла вынести подобного позора, Дазай-сан вдруг хихикнул, заставив студента ошарашенно на него уставиться. И этот человек соизволил обидеться, когда его назвали «психом». В чем, спрашивается, ошибка? — Что ж, все пошло не по плану. — По-хозяйски приобняв Чую за плечи, заключил судья, а Накахара почти впервые не знал, что делать. С одной стороны, не то, чтобы Дазай-сан наглеет, учитывая, что между ними уже было, но с другой…все как-то слишком. — Но так даже лучше. Как твои синяки? Чуя густо покраснел, но подавил желание эти самые синяки тут же прикрыть. Рвущийся наружу вопрос «какие из?» тоже проглотил, потому что мало ли — воспримет еще как предложение. — Почти сошли. — Хорошо. — Дазай-сан задумчиво погладил его по плечу, похоже, даже этого не заметив, а Чуя ощущал себя все более неловко. Они же не влюбленная парочка, чтобы обниматься. Да они даже почти не знакомы. Странно другое. Дазай-сан будто забыл про бар. Любой нормальный человек спросил бы, как минимум, как Чуя в таком месте вообще оказался, но нет — будто и не существовало того утра. Ну, частично. Хорошо, что судья решил вдруг проявить тактичность, Накахара не станет напоминать. Осталось выяснить, чего Дазай-сан никак не уберется, и все. — Готов к сессии? — Непринужденно поинтересовался судья. Хотя, с чего бы вдруг. — Какая вам разница? — Чуть мотнув плечом, Чуя отстранился и подозрительно уставился на собеседника, пока тот, казалось, только сейчас обнаружил двусмысленность ситуации и жутко этому удивился. — Догадайся. — Он соблазнительно ухмыльнулся, вновь возвращаясь к привычному шутовскому амплуа. Серьезность надолго не задерживалась, но судья, похоже, сказал все, что хотел. — Я занят. Демонстративно взяв в каждую руку по книге, Накахара вернулся к прерванной зубрежке, но мало того, что все настроение учиться испарилось по щелчку пальцев, так еще и Дазай-сан явно не был настроен на то, чтобы его игнорировали. — Ладно, тогда не буду мешать. — Поднявшись на ноги, он пафосным движением обернул вокруг шеи шарф, и Чуя только порадовался, что тот собирается, наконец, оставить его в покое, как Дазай-сан склонился и, убрав с юношеского лба рыжие локоны, прижался к оголившемуся местечку губами. Сказать, что Чуя был обескуражен — ничего не сказать. Он едва не выронил из рук учебники, а смутился так, что едва не взвизгнул, словно девчонка, и у него определенно был повод. Прежде судья, если и касался его, а касался он часто, то все практически каждый раз скатывалось к наглым ничем не обоснованным приставаниям, но в этот раз…он, казалось, сделал это просто так, без какой-либо цели и умысла, просто потому что обстановка располагала, и Чуя не знал, что об этом думать. — Спокойной ночи. — Смотря в наполненные непониманием голубые глаза, Дазай-сан не спешил отстраняться. Казалось, он задумал сделать что-то еще, и Чуя интуитивно затаил дыхание, не спеша отбрыкиваться и кривиться. — Увидимся на экзамене. Хлоп! Чуя почти услышал это. Как лопнуло очарование момента. — На экзамене?! — Но хохот Дазай-сана уже затих где-то на лестнице.