Kings

Комната ожидания в медицинском секторе оснащена всеми удобствами и напоминает лобби дорогого отеля. Перед изящно выгнутыми диванами с бархатной обивкой насыщенного кораллового цвета находится кофейный столик со сверкающими пиалами, полными фруктов. На выбор предложена широкая карта напитков, есть возможность заказать лёгкие закуски. Одна из стен расписана огромными нежными цветами, другие покрыты картинами разных форматов, под окном журчит миниатюрный фонтан. Хёнджин закидывает ногу на ногу, переворачивая страницу журнала о современной архитектуре. Сидящий рядом Джисон уныло жуёт виноград. Длинные тени медленно ползут по полу из персиковой мозаики. Парни откладывают всё в сторону и поднимаются на ноги, едва услышав шаги из коридора, ведущего к кабинетам. - Господа, я же говорил, что вы можете идти, - лекарь с золотой вышивкой «Пак Чонсу» на халате удивлённо разводит руками. - Как он? - Живее всех живых, - следом за лекарем появляется Кристофер с неловкой улыбкой на губах и ссадинами от веток на лице. Принцы облегчённо выдыхают. Хёнджин с явной претензией упирает руки в бока. - Говорил я тебе, чтобы ты не строил из себя обезьяну. Надо же слушать меня, раз своих мозгов нет. - Я всего лишь немного упал, ничего страшного. - Ты потерял сознание на несколько минут, ты в курсе? – Джисон скрещивает руки на груди. - Да я почти сразу оклемался, если бы не осмотр, давно бы уже занимался своими делами. - Ага, конечно, герой нашёлся. - Ну-ну, не ругайтесь. Ему сейчас нужен покой и отдых. Серьёзных травм нет, кости целые, но если появится тошнота или голова будет кружиться, то сразу же приходите сюда, молодой господин, - лекарь сжимает его плечо и многозначительно заглядывает в глаза. - Да, хорошо. Спасибо вам, - Кристофер кланяется мужчине, который затем уходит обратно в кабинет, и поворачивается к друзьям. – Вам же сказали, что можно идти, чего вы здесь… Он осекается, только сейчас замечая в тени у окна прислонившегося к стене Феликса, который сверлил его взглядом. - Ликс? Тот вздыхает, выпрямляется и направляется к выходу, не говоря ни слова. Кристофер на мгновение застывает на месте, а затем идёт следом за ним. - Мы вообще-то собирались поужинать. Ай! – Хёнджин недовольно поворачивается к Джисону, который толкнул его локтем в бок. - Ты слепой, что ли? Оставь их, - с нажимом шепчет Джисон. Парни уже не слышат этого. Они выходят в коридор и молча идут, держась на расстоянии нескольких метров. Феликс проходит мимо аудиторий, его волосы каждые пять секунд сверкают в лучах закатного солнца, бьющего через окна. Он толкает раздвижную дверь, ведущую в сад. Прохладный воздух приятно проходится по коже. На тщательный осмотр и обработку ран ушла пара часов, поэтому на улице уже царил терпкий летний вечер. Он проходит мимо пустующей беседки, которую в любой момент могли занять, минует фонтан и садится на скамью около входа во фруктовый сад. Кристофер замирает у живой изгороди, а затем опускается рядом. Феликс смотрит на его руки, покрытые алыми царапинами. В голове картина, от которой днём сжалось и галопом помчалось сердце: Кристофер лежит на земле и не двигается, не реагирует на прикосновения и похлопывания по щекам, по лицу бежали тонкие струйки крови из свежих порезов. В груди неприятно давит. Мысль о том, что случилось непоправимое, заставила максимально чётко осознать один факт. Он боится его потерять. Феликс представил, что больше не может слышать его голос. Вообще нигде. Не может увидеть улыбку. Он представил, что больше никогда не услышит «Ликс». И тогда стало по-настоящему страшно. Когда за лекарем закрылась дверь, у Феликса появилось время заново посмотреть на ситуацию. Он вспомнил обо всём, что произошло. Вспомнил, как им, избалованным подросткам, захотелось чего-то нового. Конечно, это была идея Кристофера, ему всегда не сиделось спокойно на одном месте. Поэтому в один из дней Кристофер предложил забавы ради воровать фрукты на рынке. Их семьи могли позволить себе всё что угодно – достаточно было просто попросить. Однако воровство казалось чем-то новым и интересным, оно казалось приключением, прямо как в книгах. Это был прилив адреналина и гордость из-за удавшейся шалости. Фрукты таскать надоело, тогда они перешли на сладости, причём не рыночные, а прямо из пахнущих карамелью лавок. Феликс был против, он наигрался буквально через пару дней и потерял к этому интерес, но Кристофер хотел поднять ставки повыше, загоревшись азартом. Отказать ему было практически невозможно, он умел убеждать. В первый раз всё прошло гладко, никто ничего не заметил, хотя конфет они украли на приличную сумму. Надо было остановиться уже тогда. Потому что во второй раз, когда посетителей не было и смелости из-за этого прибавилось, Феликс попался. Владелец схватил его за шкирку и кричал кассиру, чтобы та вызывала полицию. Феликс пересёкся взглядом с Кристофером, который буквально обомлел на месте. Если бы он рванул вперёд и толкнул мужчину, то получилось бы вырваться. Несколько секунд они напряжённо смотрели друг другу в глаза, а затем Кристофер сорвался с места и выбежал из магазина. Он бросил его одного и Феликс каждый день вспоминал отвернувшуюся от него макушку. Конечно, родители не обрадовались звонку. Они всё спрашивали его зачем он это сделал, когда мог позволить себе купить хоть мешок этих сладостей. Феликс виновато отвечал, что сделал это из интереса, ради новых ощущений. Он не собирался становиться предателем, пусть даже его предали за считанные секунды. Отец был в ярости, он считал себя опозоренным. Руки на сына он не поднял, но запер его в комнате на полгода, позволяя выходить в сад раз в две недели не более, чем на час. Кристофер был единственным сторонним человеком, которому Феликс доверял. Он шёл за ним куда угодно, проводил практически каждый свой день рядом с ним, делился секретами. А он бросил его в критический момент, просто убежал, спасая свою шкуру, и Феликс не мог этого простить, он чувствовал себя униженным и использованным. У Кристофера была куча друзей, а у Феликса был только он. - Я знаю, что прошло уже несколько лет и эта обида на самом деле глупая. Это не смертный грех, это маленький проступок и ты тогда просто испугался. Я знаю всё это, но… я не мог её отпустить. Эта обида стала для меня всем. - Она не глупая, - Кристофер качает головой. – Она может казаться маленькой со стороны, но для тебя она много значит, поэтому её нельзя обесценивать. Я не должен был тогда убегать. Я должен был принять наказание вместе с тобой и рассказать, что я тебя на это подтолкнул. Но я струсил. Я испугался своего отца и бросил тебя. У тебя были все права меня ненавидеть. Я сам себя ненавидел и ненавижу до сих пор. Мне очень жаль, что я сделал тебе больно и предал твоё доверие. Пожалуйста, прости меня. - Прощаю. Феликс чувствует, как внутри становится легче. Все эти дни он нагнетал сам себя, заставлял себя ненавидеть его, заставлял себя цепляться за чувство одиночества. Просто из принципа. Он ведь пообещал себе больше никогда не общаться с ним. Старая обида была единственной защитой от потенциального разбитого сердца. Только ощущение того, что он потерял человека, будящего в нём совершенно иной спектр эмоций, заставило понять, что оно того не стоит. - Надо было давно сигануть с дерева, - выдыхает Кристофер, откидываясь на спинку скамейки. Феликс прожигает его осуждающим взглядом и Крис смеётся. - Люблю, когда ты так делаешь. - Считаю тебя идиотом? - Да. Зажигаются расставленные по периметру фонари. Слышно, как в оранжерее поливают растения. Небо становится сливовым и на его фоне Жасминовый Дворец с включённым в окнах светом едва ли не горит. Стрекотание цикад разносится по всей округе. - Больно? - Нет, сейчас уже всё нормально. - Не ври. - Немного. - Тебе бы отлежаться. Спина болит, да? Кристофер сидит, откинувшись назад и закинув руку на подлокотник, одно плечо немного опущено. Феликс замечает, что его спина слегка выгнута в районе поясницы. - Ликс, я в порядке. Я не хочу заходить. Мы давно не сидели вот так, спокойно. - Можем посидеть завтра. - Посидим. И сегодня тоже посидим. Разговаривать с ним кажется непривычным, в какой-то степени даже неловким. Но Феликс всё равно чувствует комфорт, когда на сознание не давят сдерживающие барьеры как обычно. Сложно вот так резко перескочить на нормальные взаимоотношения. Нужно какое-то время на то, чтобы отстроить контакты заново. Хотя Кристофер в своей типичной манере перескакивает с одного на другое без видимых проблем. - Тебе идут светлые волосы, - корону снимают и Феликс вдруг чувствует чужие пальцы в своих волосах, которые мягко ерошатся. – Мне нравится. Обычно такое позволялось только членам семьи. Феликс никогда не общался с людьми настолько близко, чтобы к нему прикасались. Негатива это не вызывает, но ощущения странные и непонятные. Он поправляет корону, когда Крис возвращает её на место. - Почему красный? - Не знаю, - Кристофер пожимает плечами и зачёсывает волосы назад. – Захотелось чего-то нового. Красный ассоциируется с огнём, с мощью и каким-то стремлением вперёд. Решил морально простимулировать себя. - И стал томатом. - Между прочим томат – это самый популярный овощ после картошки, - Кристофер с притворной надменностью поднимает подбородок. – Томаты везде, они незаменимы, кетчуп состоит из томатов, в конце концов. - Томат - это ягода. - А лёд - это твёрдая вода и что? Феликс шумно выдыхает через нос, дёргает губой и качает головой, отворачиваясь. Он смотрит на мельтешащих у фонаря мошек. - Чего ты? - Гениальная тема для разговора. - Давай поменяем, без проблем. О чём хочешь поговорить? - Не знаю. Ему необязательно было о чём-нибудь разговаривать. Просто сидеть в саду под жасминовым ветром было достаточно для того, чтобы чувствовать себя хорошо. На самом деле его бы всё устроило, даже если бы Кристофер сам о чём-нибудь долго рассказывал, а он бы молча слушал, наблюдая за загорающимися звёздами. Как раньше. Вслух он об этом, конечно же, не скажет. - Ты с кем-нибудь общаешься здесь? - Нет. - Почему? Феликс снова поворачивается и красноречиво смотрит на него. - Да брось, тебя спокойно можно втянуть в разговор, если поднять интересную тему. - Я не так помешан на общении, как ты. - Ну, помешан или не помешан, теперь разговорами доставать тебя буду я. - Ты не достаёшь. - Правда? Вместо ответа Феликс наблюдает за слугами, тащащими шланг, чтобы помыть спортивную площадку. Кристофер тихо смеётся себе под нос, довольно щурясь. Его молчание всегда было весомее и понятнее всех слов. С ним ему было легко. Следующим утром изменения не остаются незамеченными. В их маленьком плотном сообществе всё было достаточно прозрачно, так как принцы практически постоянно были друг у друга на виду. За завтраком Кристофер отвечает на вопросы о самочувствии, заверяя, что чувствует себя отлично, а затем поворачивается к Феликсу. - Ликс, ты какие тосты будешь? - С арахисовым маслом. - Для меня слишком приторно, - он смешно морщит нос и подаёт ему тарелку с нужным тостом. – Я лучше с гуакамоле. А чай какой? - Апельсиновый с кардамоном. - Я, наверное, тоже, - Кристофер осторожно разливает чай из запотевшего прозрачного чайника, ловко придерживая его рукой. – Нам на курсах чайной церемонии давали попробовать чай с кактусом. Очень необычная штука, я даже не знал, что такое бывает. - Ты ходил на курсы чайной церемонии? – Феликс вскидывает брови. - Захотелось чему-то новому научиться, ну ты меня знаешь, - он закатывает глаза, издеваясь над самим собой. – У меня этих сертификатов дома больше, чем у мамы ниток, а она держит ателье. Все взгляды в зале приковываются к ним. Их напряжённые взаимоотношения никогда не были секретом, в конце концов, принцы были неглупые и внимательно присматривались к своему окружению. Не настолько пристально как Сынмин, который позволяет себе лёгкую ухмылку и быстро отворачивается, но достаточно для того, чтобы заметить, что что-то было не так. Сидящий на противоположной стороне стола Минхо вытягивает шею и, не церемонясь, спрашивает прямо в лоб. - Вы что, помирились? - Это как-то невежливо, - негромко говорит ему Чонин, но тот отмахивается, продолжая требовательно смотреть на них. - Да, мы во всем разобрались, - кивает ему Кристофер, не вдаваясь в подробности. - А чего посрались-то? – всё равно спрашивает Чанбин. - Слушай, твоё какое дело? – наклоняется Хёнджин, чтобы показательно смерить его осуждающим взглядом. - Ты местный адвокат или что? - Хватит, дайте поесть спокойно, - сидящий между ними Джисон вытягивает руки в стороны, заставляя их обоих сесть прямо. – Теперь вас мирить надо похоже. - Больно надо, - хмыкает Хёнджин, насаживая бекон на вилку. Чанбин недовольно зыркает на него и откусывает тост с вишнёвым джемом. Остальные сдерживают улыбки. Их постоянные склоки казались им смешными. Учебный день проходит без происшествий. Преподаватели поздравили их с завершением первого испытания, но попросили слишком не расслабляться и снова сосредоточиться на учёбе. После обеда принцы небольшими группами выходят в коридор и начинают расходиться кто куда. Кристофер без задних мыслей закидывает руку Феликсу на плечи, как будто нескольких лет перерыва и не было. - Пойдёшь в футбол с нами играть? - Какой ещё футбол? Феликс, Джисон и Хёнджин произносят это одновременно и удивлённо переглядываются. Кристофер издаёт поражённый смешок. Джисон неодобрительно цокает языком и тыкает в него пальцем. - Никакого спорта в ближайшие дни. Забыл, что на спину грохнулся? - Да вы достали. Нормально я себя чувствую. - Конечно, поэтому ты все уроки елозил на стуле, не зная, как пристроиться. - Мне наоборот будет полезно размяться. - Без проблем, - Хёнджин показывает рукой в дальнюю сторону коридора. – Там в спортзале есть коврик для йоги, разминайся сколько хочешь. - Это не то, я хочу выпустить энергию. - Крис, ты на больничном, - коротко, но весомо говорит Феликс тоном, не принимающим возражений. - Хорошо. Хёнджин и Джисон обмениваются многозначительными взглядами. Они уже приготовились долго спорить с упрямым другом, которого всё равно пришлось бы пинками выгонять с площадки. Он просто взял и послушался? - А ты чем будешь заниматься? – тем временем спрашивает он Феликса. - Хотел над китайским посидеть. - Я с тобой, - Кристофер тут же хлопает в ладоши. – Только давай не в библиотеке, не люблю, когда вокруг бубнят другие. Можно ко мне пойти, но там как всегда бардак. Не хочу, чтобы слуги в вещах копались, на выходных сам уберусь. Поэтому лучше у тебя. С китайским они разбираются несколько часов. Преподаватель Цзяэр хотя и был простой в поведении, но жалеть их не собирался. Вдвоём думать было проще, однако текст, который нужно было перевести, ни легче, ни короче от этого не становился. Затем они берут перерыв для того, чтобы прогуляться по территории. Кристофер не мог долго сидеть на одном месте, поэтому если не носиться по полю, то хотя бы пройтись вокруг него пешком было обязательно. После ужина они снова возвращаются в комнату, занимаются уже английским, но постепенно разговор от английского переходит на другие темы. - Что? Во время образовавшейся паузы Феликс замечает, что развалившийся поперёк его кровати Кристофер смотрит на него с растянутыми в улыбке губами. - Я так рад, что ты меня больше не ненавидишь. Пальцы Феликса теребят обивку на стуле. Он не знает, как на это реагировать. - Можешь не отвечать. Я знаю, что ты не любишь разговаривать о чувствах. Глаза Кристофера переходят на потолок. Его руки расслабленно раскинуты в стороны, корона осталась лежать на столе. Заливающиеся за окном цикады убаюкивают. - Я никогда не ненавидел тебя, - вдруг говорит Феликс, тут же притягивая всё его внимание. – Я хотел, но… Просто злился. Я привык, что ты постоянно был рядом, поэтому долго не знал, куда себя деть. Поэтому злился и из-за этого тоже. Он очень старался ненавидеть его. Старался презирать. Особенно, когда понял, что без Кристофера было непонятно, что делать со своей жизнью, что делать с собой. Резко пропал тот, кто каждый день заставлял его смеяться. Феликс злился как на него, так и на себя за то, что чувствовал всё это. Эти чувства его пугали и пугают до сих пор. - Спасибо, что говоришь мне об этом. Я очень ценю. Кристофер всегда серьёзно относился к тому, что Феликс рассказывал ему о себе, потому что о себе он обычно не рассказывал никому. Сейчас, после того, как доверие и вовсе было подорвано, он ценил его слова ещё больше, потому что они были показателем того, что он готов снова ему довериться. Для Кристофера это было важнее всего остального, важнее самой программы и финального отбора. - Кстати, что ты думаешь насчёт той ситуации с тортом? – Крис решает перевести тему, иначе атмосфера становилась слишком неловкой, и приподнимается, подпирая щёку рукой. – Думаешь это всё-таки Чонин? - Не знаю, - уклончиво отвечает Феликс, получая укол совести, твердившей о том, что он не собирался никого сдавать, раз это не его тайна. - Ты что-то не договариваешь, - щурится Кристофер и машет в его сторону пальцем. – Мне кажется ты знаешь больше, чем говоришь. - Что ты об этом думаешь? - Я? – он задумчиво трёт висок. – Я практически уверен, что это не Чонин. Он слишком боязливый, чтобы так рисковать. Если честно, Сынмин мне кажется подозрительным. Есть у него эта аура человека, который слишком много знает и может выкинуть всё что угодно. Хотя с другой стороны зачем ему устраивать конфликт? Тем более он сейчас сам постоянно с Чанбином торчит. Феликс не может подавить ухмылку. Кристофер не перестаёт его удивлять. Он отлично чувствует других людей и как будто видит насквозь. Как когда-то он увидел что-то в нём. - Сынмин хотел посмотреть, как люди ведут себя в стрессовой ситуации. - В принципе логично… Так, подожди, - Кристофер переворачивается, теперь опираясь на локти. – Откуда такая уверенность? Он тебе сказал? - Я слышал, как он разговаривал с поварами в тот день, - Феликс вздыхает, сдаваясь. – Я спросил у него напрямую и он ничего не отрицал. - Ну даёт, - Кристофер присвистывает. – Я сразу понял, что он со своими тараканами. - Он спрашивал тебя о чём-нибудь? - Например? - О нашей ситуации, - немного помявшись, отвечает Феликс. - Он лез к тебе с расспросами, да? – Крис тут же всё понимает. - Вроде того. - Он пытался ко мне подкопаться, но я сразу дал понять, что это бесполезно. Он знает, когда надо остановиться, так что больше с этим не лез. - Как ты думаешь, что ему надо от Чанбина? - Не знаю, - Кристофер крутит на пальце кольцо из серебра. – На самом деле он не кажется такой уж сволочью, чтобы прям использовать человека. Думаю, ему просто нужен друг здесь, как и всем остальным. Я понаблюдал за ними, они вроде хорошо ладят, нашли общую волну. Я бы не переживал об этом. Интуиция Кристофера касательно людей ошибается редко, поэтому Феликс склонен ему верить. Правда его отношение к Сынмину это всё равно не меняет. Он собирается спросить насчёт прошлого испытания, когда свет в комнате резко гаснет.