Simple Man

После каждого задания Клинт всегда первым делом вламывается в кабинет к Филу. Он неизменно приносит с собой запахи крови и металла, а на одежде и ботинках – остатки пыли. Серой или рыжей, смотря из какой дыры на этот раз вернулся снайпер. Под беспощадным солнцем юго-западной Азии у него сильно выгорели волосы, и на обветренном лице резко выделяются светлые зелёные глаза. Он всегда зубасто улыбается, прежде чем с громким стуком захлопнуть за собой дверь. Клинт совершает своеобразный обряд, с которым Фил уже давно успел примириться. Всё это можно было бы считать почти невинной привычкой молодого специалиста, который по известной всем причине испытывает привязанность к своему куратору, но не получается. – Отчёт, – будничным тоном требует Фил. Так, будто у него не было изнуряющей бессонницы последние две недели. А ведь кто бы мог подумать, что агент Коулсон, прославившийся своей уникальной невосприимчивостью к любым психологическим раздражителям, не сможет спать без тяжёлого, абсолютно не уважающего чужое личное пространство парня рядом. Фил поднимает глаза от протокола, который безуспешно пытается заполнить вот уже полчаса и констатирует факт, да, мальчик вырос. – Какой отчёт, Фил? На лице Клинта появляется выражение искреннего удивления, очень похожего на настоящее. Даже спустя семь лет работы в Щ.И.Т.е он всё так же продолжает игнорировать элементарную субординацию. Впрочем, Коулсон далеко не самый первый в списке агентов, у которых есть веские основания на это жаловаться. По одной простой причине – он единственный, кого Бартон беспрекословно слушается. Несмотря на это быть его непосредственным начальником всё равно не самая лёгкая задача, и Фил в последнее время часто задумывается о потенциальной возможности вернуться к оперативной работе. – Сэр, – машинально поправляет он. – Сэр, я даже не закончил школу, – жалобно тянет Клинт, но на этот раз явно переигрывает. На самом деле агент Бартон ведёт себя предельно прилично, хотя любому постороннему рядовому служащему Щ.И.Т.а так не показалось бы. Никто не сидит в кабинете начальства, с удобством развалившись на гостевом стуле и покачивая носком грязного ботинка. И уж тем более непозволительно упрашивать вышеупомянутое начальство избавить агента от бумажной работы, напоминая при этом о своём тяжелом детстве. Причина совсем не в том, что здесь называют «служебными отношениями». Или всё-таки именно в них. Потому что настолько прилично агент Бартон ведёт себя только в кабинете Фила. – Это ваше личное упущение, – говорит вслух Коулсон. Образование в отличие от оружия действительно всегда мало интересовало Клинта, так что усилия его куратора, направленные в эту сторону, прошли даром. Фил успокаивает себя тем фактом, что, по крайней мере, писать агент Бартон умеет, пусть даже не слишком разборчиво. Хотя не исключено, что он делает это специально – не первый и далеко не последний его недостаток. Впрочем, Коулсон привык считать упрямство Клинта целеустремленностью. Так что, получается, всё зависит от того, как это назвать. – Но работать над ним нам предстоит вместе, – улыбается Бартон. Их отношения тоже можно называть по-разному, но они относятся к разряду того немногого, что Фил предпочитает не анализировать. Ему нравится пить утренний чай в компании Клинта, в редкие дни, когда их выходные совпадают, читать под монотонный звук постоянно работающего телевизора. Он уже не представляет, что в их общей квартире когда-нибудь вещи будут лежать на своих местах, а не появляться внезапно на любых горизонтальных поверхностях. Сейчас Бартон не пытается сократить разделяющее их расстояние и спокойно сидит напротив него по ту сторону стола. Он помнит, что вся та грязь, которую он принёс с собой с ещё одного задания, будет хорошо видна на белой рубашке Фила. Но для того, кто когда-то ждал несколько лет, один день имеет не так уж много значения.