Хранители Слэша

Зубной Бенчик, шатаясь от усталости и горя, брел по темным улицам неизвестного ему города и думал (да, ОН умеет думать), что ему, обалдую, делать. Теперь он не может трахаться день за днем, забывая о своих прямых обязанностях, а о своем боссе, то бишь Зубном Фрэнке, он вообще не вспоминал. От мыслей о своем утерянном напарнике у Бена немедленно встал, как по команде, ожидая разрядки. Так что голову Бена начали заполнять очень приятные картинки и мысли о не совсем привычном для него занятии. Надо было удовлетворить себя, но не на улице же. Он не как долбоеб Бирсак, он не станет пугать и калечить народ, пусть и редкий в этой части города в это позднее время. Да и вообще, дрочить на улице не комильфо. Кто он такой, чтобы на улице?.. Да и на что дрочить-то? Надо фотку раздобыть где-то. Бен остановился прямо напротив десятиэтажного мотеля. И какому пьяному инженеру взбрело в голову строить МОТЕЛЬ в десять гребаных этажей? Да черт с этим! Переминаясь с ноги на ногу, тяжело дыша от возбуждения и задрав голову, рассматривая это чудо архитектуры, он порылся в карманах, понял, что тех денег, что он имел, хватит только на годовой запас дорогущей выпивки, так что на номер в мотеле явно не выделить и копеечку. Денег сейчас и без того мало (да-да-да)! Но в голове все еще работал пропитый его мозг и все же что-то генерировал… что же это было? А! Идеи! Так вот одна из них, по мнению Брюса, самая блестящая: Бен невозмутимо заходит в мотель, состроив морду-кирпич, проходит мимо ресепшена, стараясь не поворачиваться на глупые вопросы, доносящиеся оттуда, и направился прямиком к лифту. Ящик аттракционов (так назвал его Бен у себя в голове) приехал и Брюс, весело помахивая бедрами в стороны, зашел в него, нажимая несколько раз на кнопку «10». Пока он поднимался, его упоротый ко всем чертям мозг продолжал судорожно соображать. И вот еще одна «идея», принятая быстрее, чем он о ее последствиях: Бен выходит из «ящика аттракционов», предварительно оставив вмятину лбом на еще не открывшихся дверях. Изматерив это несуразное приспособление и потирая шишку, боясь, что отбил последнее, он пошел прямо по коридору, и только когда добрел до самого конца, где его ждал тупик (не только в стене, но и в его «идеях»), Бен огляделся и решил, что для его «дела» подойдет номер 13\10. Коварно-озорная ухмылка заиграла на его лице, и он с ноги выломал и без того хлипкую дверь. В номере находился какой-то мужик и смотрел порно на ноутбуке. Стоны из видео разлетались по всему номеру, и Бен даже не удивился, когда понял, что в порно нет ни одной бабы. Ну, что ж, уважуха мужику! Но медлить нельзя! Он уже заметил Бена (неужели!), и таращился на его симпотное лицо во все глаза, опустив их на штаны, где выпирал заметный бугорок. Бен, не мешкая, подлетел к нему, схватил за шкварник халата и потащил к открытому окну (видимо он все же отбил последнее в лифте). Затем, напевая следующие слова, выпнул мужика с десятого этажа, наблюдая за его свободным поле… падением. - Из окна гостиничного номера своего я гомодрила выкинул на авто авторитета местного, ну, и что? Я рок-звезда идите на!.. Мужик продолжает лететь… 6… 5… 4,5 этаж. - Из окна гостиничного номера своего я гомодрила выкинул на авто авторитета местного, ну, и что? Я рок-звезда идите на!.. Мужик действительно с грохотом и воплями приземлил свой толстый зад кому-то на капот, и, убедившись в этом, Бен начинает орать уже другую фразу: - БУМ! Прогнулась крыша «геленвагена», ха-ха-ха! Смотрите все, какая вмятина! БУМ! Прогнулась крыша «геленвагена», ха-ха-ха! Смотрите все, какая вмятина! Внизу уже крики, вопли, сирены, шум, гам, а в номере 13\10 Бен скачет по комнате, с ноутбуком в руках, напевая сочиненные строки. Вырубив порно, вводит в поиске: «Зубной Фрэнк и его свита» и находит там фото поддатого Денни. Тихий всхлип срывается с губ Бенчика, он тяжело падает на диван и уже во всю глотку взвывает: «Де-е-е-е-е-е-е-е-ени-и-и-и-и-и-и-и!!!», запрокинув голову на спинку дивана. Но нельзя терять времени. Возбуждение приносило уже почти физическую боль. Фото любимого только подливало масла в огонь, поэтому отбросив грустные мысли и воспоминания на второй план, дав желанию снова поглотить себя, Бен стянул штаны, а точнее откинул эту ненужную (трусы тоже) вещь в угол, расставил ноги пошире, поставив ноут на колени подальше, увеличив фото до нужных форматов, обхватил член ладонью. Это принесло некое облегчение, и из груди вырвался первый протяжный стон, больше походивший на сладкое мычание. Хотелось прикрыть глаза и представить, будто это Денни ему делает минет, но как только он это делал, удовольствие стирало лица, смешивая все краски картинки в одну кашу. От такого зрелища точно нельзя было кончить. Это было равносильно представлению того, что Бен заставляет босса отсосать ему. От этой мысли он весь содрогнулся, и широко распахнув… нет, выпучив глаза, чуть ли не носом прилип к экрану. Он начал активно двигать рукой, несильно сжимая ствол. Это, конечно, не теплый рот любящего Денни, но все же… Стоило ему провести большим пальцем по головке, размазывая выступившую смазку, тело пробила дрожь оргазма. Бен откинулся назад, закрывая глаза, вскрикнул и излился себе в руку, забрызгав ноутбук. Даже тут лицо Дену обкончал, умудрился! Никогда еще, во время дрочиловки, его не настигал такой мощный оргазм. Тело окутала приятная истома, двигаться уже не было сил, поэтому он просто обмяк, глядя на фото в забрызганном экране. Теперь, когда возбуждение отступило, Брюсом овладела такая сильная тоска, что выть и лезть на стеку хотелось! ДА! Залезть на стенку, потолок, понять, что он не человек паук, и упасть на пол, разбив бошку, а потом просто лежать в луже собственной крови, не надеясь на прибытие помощи, просто лежать и ныть, стонать Его имя, содрогаясь рыданиями, лишь изредка вспоминая других дорогих ему людей или обычных знакомых. Но такие красочные, поражающие сознание картинки не могли сбыться (а жаль!), потому что в номер ворвались два полицейских. Бен поднял на них голову и промямлил: - Опа, мусора! Линять пора… - Встать! Руки за спину! – Крикнул один, тыча в Брюса пистолетом. А тот после таких слов опустил быстрый взгляд на свой висящий член и насмешливо изрек: - Не, ты опоздал. Он больше не встанет. Потом мы с тобой поиграем. – И, вскочив с дивана, метнул в копов обконченый Ноутбук. А пока неуклюжие придурки отскакивали, уворачивались, сталкивались, отмахивались и отпинывались, он успел подскочить к окну (другому), и нисколечки не труханув, броситься вниз. - Из окна гостиничного номера своего я выпрыгнул в какое-то дерьмо без парашюта ебанного, ну, и что? Я рок-звезда идите на!.. Шестой, пятый, четвертый с половиной этаж… - Из окна гостиничного номера своего я выпрыгнул в какое-то дерьмо без парашюта… БЛЯТЬ! Третий, второй этаж… Мигом снял майку, наивно полагая, что она раскроется подобно парашюту, но… Она тряпкой повисла у него в руках и… (В виду следующих обстоятельств песенку допоет автор) - БУМ! Воткнулась в мусор голова, ха-ха-ха! Смотрите все, какая задница! БУМ! Воткнулась в мусор голова, ха-ха-ха! Смотрите все, какая задница! Повезло Бену, что мимо проезжал мусоровоз и голова его действительно воткнулась в какое-то дерьмо, оставив на воздухе только его нежный зад и ноги, судорожно подрагивающие в воздухе. А «парашют» его мирно покоился рядом. Проехав так пару кварталов, он все же смог вытянуть бошку, вдохнуть боле менее свежего воздуха, одеть майку, спрыгнуть (вот дебил!) на дорогу, попасть под колеса… коляски припозднившейся мамашки, получить сначала соской в глаз, потом сумкой в нос, отскочить за угол, отдышаться, шагнуть в сторону, угодить в открытый канализационный люк, чудом не переломав конечности, кое-как выбравшись обратно, вспомнив о случившимся, простонать заветное имя, услышать крики копов, метнуться в другой квартал и так и драпануть, крича «Де-е-ени-и-и» каждые пять миллисекунд. Бегал он так около шести дней. Иногда, когда удастся оторваться от бегущих за ним копов не надолго, он замирал где-нибудь за углом дома, пережидал, бежал обратно, забегал в магазин, притворялся (да зачем?) больным эксгибиционистом, тырил что-нибудь из еды, калечил психику детям, взрослым, престарелым и даже дохлым людям, которые мирно покоились в трепетных воспоминаниях вышеперечисленных, и смывался дальше, на ходу жуя колбасу\сыр\хлеб\печеньки\тортики и т.п. А придурки копы продолжали за ним гоняться по всему городу. А тем временем бравые Хранители Слэша шесть дней и ночей праздновали то грандиозное событие, о сути которого забыли уже первой ночью. Но на шестую ночь алкоголь в городе закончился, и им пришлось отдыхать в каком-то грязном раздолбаном клубе, лёжа на столах, на полу, на диванах и стульях, на барной стойке и даже на люстре, которая была сбита и покоилась теперь посреди залы. Седьмой день плавно переходил в вечер, и Хранители были вполне живы и даже находились в сознании, только голова у всех жутко болела, и они не могли пошевелиться, потому что каждый звук, малейшее колебание отзывалось в их головах рёвом тысячи реактивных двигателей. Вдруг с диким рёвом: «Дэ-э-э-эни!», со всей силы хлопну створками дверей, чуть с петель их не вынеся, запнувшись о порог, с грохотом кувыркнувшись, сбив что-то, что тоже громыхнуло, в клуб влетел Бенчик. Хранители схватились за головы и застонали; Билли Джо навернулся с барной стойки, Тре уронил банку рассола, с которой обнимался, сидя у стены, тем самым разбив её, Фрэнк и Джи принялись колотить головой и руками о поверхности, бывшие под ними (правда, под Фрэ был мягкий диван, а под Ледяным – жёсткий пол), Санта Коби протяжно взвыл. - Пидарасы, уебу нахуй! – прорычал Коби и вскочил. Нетвёрдым, но быстрым шагом он, ориентируясь по звуку, направился к виновнику происшествия. Тот хотел было встать на ноги, но увидев огромную фигуру, нависшую над ним, так и застыл, сидя на жопе и изредка поскуливая заветное имя. Лицо Коби выражало лишь желание убивать; он достал из широких штанов «Дружбу» (да ладно, на самом деле, она была волшебная дофига и трансформировалось, то есть могла уменьшаться и увеличиваться), булькавшую почти полным баком бензина, и дёрнул зажигание – пила завелась и взревела с пол оборота. Не трудно представить, какое насилие совершалось над мозгами (или их остатками) всех, переживавших похмелье в этом помещении. Увидев и услышав бензопилу, Бенчик тут же включил свой бесподобный скрим-аля-сирена и, нервно заёрзав, едва не на четырёх конечностях кинулся на утёк. Так получилось, что кинулся он в направлении входа/выхода, а оттуда как раз шли двое полицейских, преследовавших Бена. Он столкнулся с ними, отскочил, поскользнулся на мятой банке из-под пива и треснулся спиной об пол, растянувшись во весь рост, а Коби, в это время настигавший его сзади и занёсший бензопилу для удара, со всей силы опустил её. Она прошлась прямо по полицейским, распилив одного от левого плеча к правому бедру почти на сквозь, то есть убив мгновенно, а другой успел отскочить, но был настигнут вторым ударом Коби, и голова его слетела с плеч. Но вы не переживайте: эти полицейские были взяточниками, гомофобами и насиловали маленьких девочек, а ещё у них не было жён, детей, мам, пап, бабушек, дедушек и собачек, так что насрать на них. Расправившись с полицией (сам того не желая), Коби развернулся к отползавшему назад Бену, и пила снова взвыла. Он явно не успевал встать и, осознав всю плачевность своего положение, зажмурил глаза и стал звать… нет, не маму, а Фрэнка (Пф! Звать маму для слабаков. Только Фрэнк, только хардкор!). На самом деле, это было лишним, потому что Фрэнк к тому времени давно уже вскочил и как раз возник между Бенчиком и Коби, когда последний занёс пилу. Участь полицейских его не постигла, потому что он успел податься вперёд, схватить руки Коби и рухнуть с ним на пол, ибо оба они были крайне неустойчивы после вечеринки. Пила отскочила от Санты, а удар головой об пол помог ему придти в себя. - Чувак, я сам с ним разберусь, окей? – пропитым охрипшим басом миролюбиво предложил Фрэнк, ёрзая на животе Санты в попытках встать. - О-о-о-ок… Просто свали с меня, - простонал Коби, уже не в силах что-либо предпринимать. С горем пополам Фрэнк поднялся на ноги и, шатаясь, повернулся к Бенчику, который тоже успел встать и сейчас, сложив руки на животе и опустив голову, дрожал как осиновый лист. Он слышал слова босса, но, хотя вину свою понимал не до конца, правильнее сказать, даже предположить не мог, в чём она, он знал по опыту, что если попытается сбежать, то Зубной Фрэнк догонит его на своих крыльях и будет ещё хуже. Но хуже уже было некуда. Фрэнк зацепил его за подол майки и повёл в сторону сортиров. Там он повалил Бена на пол (фактически он сам упал, стоило только боссу замахнуться) и за волосы затащил в кабинку. Он начал что-то выстанывать и упрашивать, но Фрэ, велев ему заткнуться, макнул его мордой в унитаз. Пока Бен что-то там булькал, пытаясь глотнуть воздуха, босс, схватив за жопу, поднял на колени распластавшегося по полу Брюса, тем самым дав ему дышать и одновременно уперев его макушку в стенку унитаза, тем самым не давая поднять голову. Растягивать там было нечего, и Фрэнк быстро вошёл в Бенчика, два первых раза толкнув со всей силы так, что у Бена изо лба пошла кровь, а фарфор дал трещину. Но так же стремительно, буквально сразу, Фрэ сменил темп на быстрый и резкий. Толкнув последний раз со всей силы, Зубной Фрэнк кончил и отошёл на шаг назад. Скрестив руки на груди, он скептически оглядел снова разъехавшуюся по полу тушу Бена и отрицательно покачал головой. Фрэнк решил, что это слишком щадящее наказание, поэтому он огляделся вокруг и, приметив ёршик, которым обычно чистят унитазы, запихал его Бену в зад. Удовлетворенно хмыкнув, Фрэ с довольным лицом направился обратно к остальным Хранителям. Они же, пока Фрэнк вершил правосудие, зря теряли время и лежали всё там же, где их уронило последнее происшествие в виде Бенчика и его воплей. Шевелиться после такого физического и морального насилия, правда, стоило огромных духовных сил. Но Тре всё-таки нашёл их в себе и наколдовал новую банку рассола. Пока он принимался за неё, откуда ни возьмись к нему подполз Ледяной Джи и принялся отнимать заветную банку. Тре, естественно, просто так сдаваться был не намерен, и у них завязалась ожесточённая борьба, больше, правда, походившая на метания черепахи и улитки. После двух минут отчаянной битвы Тресочник, не в силах больше сопротивляться, всё-таки отдал банку Джи, а себе наколдовал ещё одну. Как раз в это время, когда зелёный и белый лакали рассол неизвестного происхождения, в помещение вернулся Зубной Фрэнк. Он уже достаточно отошёл, только невыносимая тяжесть похмелья давила ему на голову. Он рухнул в мягкое кресло и, держась за голову, полушёпотом сказал: - Если вы, придурки, сейчас же не очухаетесь, я верну Бенчика, и мы вам устроим рок-концерт с местной визжащей электроникой. Ребята начали просыпаться и шевелиться. Всем было вручено по банке рассола, и уже через десять минут они сидели кружком вокруг разбитой люстры и лакали живительную жидкость. Надо сказать, не смотря на слепую веру Тресочного Человека в её чудодейственность, она слабо помогала. Всех хуже было Билли Джо – он ткнулся носом в банку и просто сидел с видом подыхающего человека, покачиваясь из стороны в сторону. Скорее всего, это было из-за марихуаны, которая на этой вечеринке присутствовала в таком огромном количестве, что впору удивляться, как бедный кролик вообще жив остался. - Я. Больше. Никогда. Не. Буду. Пить, - сказал, наконец, он, этим обозначая своё возвращение к жизни. - А я больше не буду мешать марихуану. Вообще ни с чем, - подхватил Тресочник. Санта Коби, решив, что у них что-то типа вечера откровений, присоединился: - А я больше никогда не буду водиться с вами, долбоёбами. - Ненавижу бубны, - вдруг стукнуло в голову Фрэнка, который оставаться в стороне не собирался. А Джи, как обычно, слишком долго думал над своей эпичной фразой, и Хранители успели сменить тему. - Кто-нибудь помнит, что вчера было? - А это важно? - Должно быть. И Хранители снова замолчали. Джи всё это время не переставал думать над эпичной фразой и до чего дотужился, что вместо умных слов из его рта полезли не переваренные остатки пищи… Или не пищи. Короче, вместо мозгов заработал его желудок, да и то не так, как нужно было. По привычке он метнулся в туалет. Там, справив свои нужды и с удовлетворенным видом выйдя из кабинки, он заметил прикорнувшего кверху жопой и что-то жалобно поскуливавшего Бенчика у раковин. «Фея», - пронёсся в голове у Ледяного пошловатый голос, и он подсел к Бену. - Эй, Зубная Кроха, ты в порядке? - Не называй меня так, уёбок, - сквозь всхлипывания простонал Бен. - Прости. Что с тобой? - А чо, блядь, не видно что ли? – огрызнулся Бенчик и взвыл ещё жалобнее прежнего. Хотя, пугающего в его вое было определённо больше, чем жалобного. И даже Джи догадался, благодаря торчащей из задницы феи ручке ёршика, что с ним произошло. - В смысле, я хотел спросить, как это с тобой случилось? - Как-как, жопой об косяк долбанулся и влетел сюда, а тут эти нелюди! – снова завыл Бен. - Так значит, это тебя Хранители так? - Хранители. Грёбанный Айеро, мать его перемать, согнуть в четыре погибели и ебать! - Бенчик хотел было завыть, но остановился, уже сложив губы трубочкой, и добавил своим обычным голосом без тени нытья. – Только ты ему не говори, а то он меня до смерти ухайдохает. - Хорошо, - весело заверил Джи. А Бен снова принялся стонаться и причитать: - Я такой-сякой неудачник-дрочун. Хнык-хнык. Никто меня не любит, все только издеваются. Хнык-хнык. Вот Дэнчик только любил, и его не стало… Дэ-э-э-э-э-энчик! Хнык-хнык. - Ну, не плач, - Джи положил руку на плечо Бену. – Найдём мы твоего Дэнчика, что с ним будет. - Ага, вы-то найдёте! Как же! Штаны сначала свои найдите! - Ой! – тут Джи посмотрел вниз и заметил, что и, правда, был без штанов. Но посмотрев вниз, он тут же вспомнил нечто гениальное, что заставило его улыбнуться. «Зачем я распинаюсь тут какими-то словами? – с восторгом подумал Ледяной. – Я же могу сделать ему минет, и дело с концом! Никто не останется грустным после минета от Короля минетов!». - Слушай, не плачь! Хочешь, я тебя минет сделаю? Бен даже оробел от такой наглости, граничащей с полоумием, и действительно перестал плакать, с недоумением покосившись на Джи. - Конечно, хочу! – радостно завопил он, только взглянув на светившееся улыбкой лицо Ледяного. – Дураком был бы, если бы не хотел! А бесплатно? В смысле, за просто так? - Ну, да. А потом я тебя трахну. - Гм… Ну, окей! Давай! Там где надо было, Ледяной Джи удивительно быстро соображал и поэтому приступил к делу без лишних слов. Стоило ему только пальцем дотронуться до члена Бена, как тот встал (а отсутствием штанов, как вы помните, грешили не только Хранители, но и их подчинённые), и Джи прильнул к нему. Описывать этот процесс бесполезно, потому что в нашем богатом языке нет и никогда не будет достаточно ярких и красочных эпитетов, которыми можно было бы со всей красотой и достоверностью описать это… Это было действительно искусство! И с каждым разом профессионализм Джи рос в геометрической прогрессии. Бен извивался, орал и корчился, как будто рожал, только причина его неистовства была прямо противоположная – удовольствие. Скоро сдерживаться стало немыслимо, и он с громким вздохом-стоном кончил. Он рухнул на спину и даже забыл, что из жопы его всё ещё торчал ёршик, причиняя давящую боль. Хорошо ещё, что ручка его была обломана, и он более или менее полностью вошёл в анал Бена. - Чу-увак… Ты охуенный!.. Ты блядь… Ты лучший нахуй! Ты… ты… ты ну ваще-е-е!.. - Ха. Да я в курсе, - усмехнулся Джи, слизывавший сперму с губ, с пальцев, убирая её с щёк и лица. Минуту-две они провели в тишине – Бенчик распластавшись во весь рост по полу, а Джи присев у стены и зажав колени руками. Он смотрел на полудохлое тело феи и вдруг заметил, что у Бена шикарные бёдра. - Эй, Зубная Кроха. - М? - Дай я тебя трахну. Бен, до этого млевший в блаженстве с закрытыми глазами и представлявший себе радужных пони, широко распахнул веки и приподнялся на локтях. - Трахнешь? М-меня? – как будто недоверчиво переспросил он. - Ну да, я же обещал. - Ммм. Ну, давай. А зачем? - теперь уже Бен сидел на жопе. - Потому что ты секси. - А-а-а-а… Пнятнинько… МАТЬ МОЯ ЖЕНЩИНА, КРИС ЭВАНС!!! – вдруг завопил Бен, указывая рукой Джи за спину. - Где?! – Ледяной тут же подскочил, развернулся на сто восемьдесят градусов и подался вперёд в одно движение, но рухнул на спину, столкнувшись со стеной, у которой до этого сидел. - Головой ударился о кафель идиот, не надо было трахать мне его в рот. Умрет, подумаешь, он вот беда! Я рок-звезда, идите на!... БУМ! Разбилась голова его, ха-ха-ха, смотрите все, какая вмятина!.. Ой, блядь! Ха-ха, лох печальный! – напевал Бен, выскакивая из туалета и споткнувшись за порог, но, слава Св. Джимми, удержав равновесие, он побежал дальше. Через минуту он пулей выскочил из чёрного хода клуба, достал, тихо поскуливая, ершик из задницы, через десять пересёк пару кварталов, а ещё через двадцать наматывал круги с криком «Дэнни!» где-то на окраине города. Упавший Ледяной Джи сразу же вскочил и выпученными глазами принялся вертеться и осматриваться вокруг себя в поисках Криса Эванса. Не прошло и пяти минут, как он понял, что его жестоко наебали. Но на всякий случай, он всё-таки решил уточнить у своих товарищей, не видели ли они его, для чего к ним и направился. - Посаны, вы случайно Криса Эванса тут не видели? На Джи уставились четыре пары злых глаз. - Нет, - борясь с криком и матами, процедил сквозь зубы Пасхальный Билли Джо. – Не пробегал. Джи тяжело рухнул в круг, больно ойкнув при этом. Только он потянулся за своей банкой рассола, как над головами Хранителей загудел вертолет. Сначала вдалеке, но он стремительно приближался и совсем скоро повис над ними. Все ребята болезненно сморщились, а Тре поднял голову к небесам, чтобы рассмотреть маленький вертолётик высоко в небе. - Почему нет потолка? – озвучил он закономерный вопрос, пришедший ему в голову. Всем было настолько насравть, что никто даже не соизволил презрительно фыркнуть ил выдавить из себя «хз». Фактически, потолок был, просто над Хранителями была небольшая (ну, как «небольшая»? Достаточно большая) дырка, насквозь пробившая три этажа (ибо клуб находил в подвале трёхэтажки). К гудению вертолёта быстро присоединились полицейские сирены, которых буквально за две минуты стало великое множество; прилетел ещё один вертолет, которого, правда, было почти не слышно из-за стоявшего на улице гомона разных голосов, сирен и первого вертолёта. Это была облава. А вы думали, убийство двух полицейских пропустят сквозь пальцы? Хранители, конечно, круты, но не на столько же. - Так, - заговорил Санта без задней мысли, то есть без какого-либо желания прикрыть свой зад или свалить вину на кого-то другого. – Быстро признавайтесь, кто напортачил. Того факта, что это он сам напортачил, уже не было в его голове. Остальные тоже молчали. Они, конечно, были не идеальны, и за каждым числилось много грешков, которые они прекрасно помнили и знали, но сейчас они терялись, потому что ничто из их грешков не было настолько серьёзным, а если и было, то было на этой неделе, и они, понятно дело, этого не помнили. - Да какая в жопу разница? Просто давайте свалим. На том и порешили. Санта снял свои широкие штаны с одной из ещё живых люстр, из штанов он достал волшебный шар, который являлся порталом, и с его помощью перенёс Хранителей прочь из города. К реке, допустим. Хранители стояли у старой водяной мельницы, со всех сторон их окружали поля, на холме виднелась деревушка. - За-е-е-ебись… - Не парся, щаз всё будет… - Чуваки, давайте здесь останемся. Тут так тихо. И только Тре успел полной грудью вдохнуть чистейший воздух деревенской глуши, как тишину разрезал дикий визг – это зазвонил сотовый Фрэнка (на звонке у него стоял «Final Episode» начиная с If only he knew). Все Хранители зажмурились и схватились за уши. Скрипя зубами и тря переносицу, Зубной взял трубку. - Алло… Хер ли тебе надо?! Чего?... А, да… Я… Ой, блядь, не ори. А-а-арх! Да насрать!.. Ладно-ладно, не насрать! Я всё сделаю, иди в жопу. Закончив столь содержательную беседу, Фрэнк оглядел Хранителей. Те в свою очередь сверлили его гневными взглядами со всех сторон. - Чуваки, у нас проблемы. - Серьёзные? - Были бы не серьёзные, я бы и упоминать не стал. В глазах Хранителей гнев быстро сменился на любопытство и даже испуг. - Короче, звонил Рей – мой кореш. Он часто сидит на «Фикбуке», да, в общем-то, зависает там… Да не важно. Короче, на «Фикбуке» чёрт знает что твориться: дети пачками пазгают плагиат и плагиат на плагиат. Стоит только кому-то выложить новый фанфик, как его тут же, не успевает он ещё набрать лайков, слизывают и, переделав на свой лад, выкладывают заново. И старые фики тоже переписываются постоянно. - Чёрт… - Вот дерьмо. Сколько времени мы бухали? - Неделю, - сказал Фрэнк, посмотрев на экран телефона. – Сегодня седьмой день. - Блять. Блеадь. Блеадь! Блеадь! Блеадь! - Ладно, надо срочно предпринять что-нибудь! - Найдём Бигуди и оторвём ему яйца! - Да подожди ты! Озабоченный что ли? Сначала надо стабилизировать ситуацию. - Эй, посаны, - молчавший и хлопавший глазами Джи вклинился во всеобщую суматоху. – Я ничего не понял. Что такое «Фикбук», фанфик и лайк? И как это связанно с нами? Все презрительно посмотрели на него. - Ах, да. Мы же тебе так всего и не дорассказывали. «Фикбук» - это… - Суть в том, что из-за Бигуди там чёрт знает что твориться… - Мы же Хранители Слэша и напрямую ответственны за фики… - Ой, а лайки это вообще шикарная вещь! Но больше всего мне нравится упорка… Хранители заголосили наперебой, и каждый о своём. А так как усвоение информации у Джи и без того было замедленно, то в итоге он большую часть скорее не разобрал, чем не понял. - Короче, мы должны лететь собирать зубки, - заключил Фрэнк. - Не мы, а ты. - Нет, Билли Джо, тормоз! Там же дети и вообще это экстренный случай. Конечно, мы все полетим. - Кстати, да! Дети! – оживился Санта Коби, уже было собравшийся свалить под шумок. – И так, Хранители! За зубками! - Ну ты и педофил. - Да какой педофил-то? Какой педофил?! Я же ради блага детей и все дела! Ну?! Вперёд! - Вперё-ё-ёд… Ура-а-а… - слабо растянули Хранители и снова запрыгнули в волшебный портал Санты. Но вам, дорогие читатели, мы, конечно, объясним, на кой чёрт Хранителем сдались эти зубки именно сейчас, как это связанно с «Фикбуком» и почему так важно. Может быть, кто-нибудь помнит (хотя я лично сомневаюсь, что кто-то следит за теоретическо-сюжутной частью фанфа), что Зубной Фрэнк, оставляя детям монетки, дарил им вдохновение на новые фики (с этим всё ясно), а забирая зубки, уносил и хранил в надёжном месте воспоминания о уже прочитанных и написанных фанфиках. Когда Фрэнк хранит зубки в своих закромах, дети помнят старые фики, восхищаются ими и перечитывают, но когда выпавший зубик не попадает на склад Фрэнка, то ребёнок забывает какую-то часть прочитанных фанфиков. Но это ещё не самое страшное, потому что дети забывают фанфик, но его суть и идея остаются где-то в глубине их сознания, и они их генерируют, развивают, пишут фанф по ним и выкладывают его, сами не зная, что совершают плагиат. И никто бы не заметил, если бы это были единичные случаи, но когда этим занимается каждый третий автор, это бросается в глаза даже кому-нибудь из этой одной трети, лишённой покровительства Зубного Фрэнка. Это страшно. Вы только представьте: у фиктрайтера в голове сотни, а то и тысячи идей прочитанных фанфов, плюс ещё несколько идей своих, уже написанных и выложенных, и он начинает на каждую эту идею писать фанф, при том, что это уже было у него или ещё кого-то. И тысячи таких. Волей-неволей заметишь подвох, когда прочитал фанфик, а следующий фактически идентичен ему. В силу низкой продуктивности работы предприятия Фрэнка, плагиат был и раньше, и его было намного больше, чем следовало быть, но новые оригинальные фики тоже появлялись, и достаточно часто. Теперь же, когда феи уже целую неделю не работали, новых оригинальных фанфиков вообще не стало. Наступил слэшевый апокалипсис.