Ирония судьбы...

Дверь отворила приятная светловолосая женщина в простой белой тунике и серой льняной юбке чуть ниже колена. Без лишних слов она пустила промокших до нитки путников в тёплый, пахнущий свежей выпечкой дом. Как оказалось, она жила тут вместе с мужем-егерем довольно изолированной жизнью и без каких-либо благ современной цивилизации: ни телефонов, ни телевизора, ни тем более wifi в их уединённом лесном жилище, обставленном по большей части простой, по виду самодельной деревянной мебелью, не было. Хозяин дома – бородатый, широкий в плечах мужик, будто сошедший со страниц книг-сборников славянских былин, как раз присоединился к ним за столом, когда его жена поила замёрзших гостей горячим чаем с листьями малины и кормила вкуснейшим черничным пирогом. Хозяева не задавали никаких вопросов неожиданным гостям. Кажется, вообще не удивились их приходу, будто бы ждали их, только немногословно отвечали пытавшемуся вовлечь их в разговор майору. Вернее, отвечала лишь женщина, сопровождая свои слова тёплой улыбкой, в то время, как её муж больше помалкивал, с сосредоточенным видом поедая свою порцию пирога за столом. – Вы не знаете, есть ли тут деревня неподалёку? Или хотя бы любое место, откуда можно позвонить, – с довольным видом уплетая уже третий кусок пирога, спросил Гриша. – Деревня есть, – кивнула женщина, подливая дымящегося кипятка Алисе в опустевшую кружку. Та благодарно улыбнулась, чувствуя, что начинает согреваться, несмотря на всё ещё сырую одежду, – В двадцати минутах на север неспешным шагом. Но сейчас вам ни туда, ни обратно – к вашему средству передвижения, не добраться. В такой дождь и ночью это слишком опасно. Оставайтесь тут. Ночь переночуете, а с утра пойдёте, там не заблудитесь. Измайлов с Рыбкиной, сидя за столом друг напротив друга, переглянулись, обменявшись неуверенными улыбками. – Спасибо, – запив кусок пирога большим глотком ароматного чая, произнёс парень, тепло улыбнувшись хозяйке дома, но тут же бросив осторожный взгляд на её мужа, хотел добавить. – Аа... Но Алиса опередила его, тоже обращаясь к до сих пор молчащему, грозного вида мужчине: – Аа вы уверены, что мы вас не потесним? Хозяин дома неожиданно поднялся, отставляя от себя тарелку и отодвигая крепкий деревянный стул назад с громким грохотом, и заключил глухим басом, глядя куда-то в стол: – Ночной лес в такую погоду – не место для гуляний. Оставайтесь. С этими словами мужчина вышел из-за стола и молча удалился с кухни, тяжело ступая огромными лапищами в чёрных сапогах по тихонько скрипящим половицам. Гриша с Алисой снова переглянулись, встретившись друг с другом взглядами с загоревшимися лукавыми огоньками, после чего майор снова повернулся к женщине, чтобы ещё раз поблагодарить её за радушие и гостеприимство. – Правда, спасибо большое, – он расслабленно выдохнул. – Не знаю, что бы мы и делали, если б не встретили ваш дом на пути. – Угу, – вклинилась Алиса, не очень громко, но достаточно для того, чтобы её услышали, пробормотав. – Замёрзли бы насмерть из-за чьего-то топографического кретинизма, – она сузила глаза в шутливо-злобном выражении и закусила губу, пряча лукавую улыбку, когда начальник бросил на неё быстрый нахмурившийся взгляд. Хозяйка дома снова тепло улыбнулась и заговорила, но совершенно не о том, чего ожидали они: – Сегодня волшебная, магическая ночь. Ночь Ивана Купала. В неё совершаются необыкновенные вещи. Заблудшие, потерянные души находят свой путь. Лес привёл вас, куда нужно. Он знает... Измайлов с Рыбкиной смотрели вслед отправившейся готовить им сухую одежду и комнату женщине, слегка недоумённо хлопая глазами. – Ммм, – протянула Алиса, нервно усмехнувшись. – Внезапно ночной лес и ливень перестали казаться такой уж плохой идеей, да? Майор, тоже слегка шокированный словами хозяйки, усмехнулся, бросив на капитана странный взгляд, но ничего не ответил. *** Алиса удивлённо разглядывала себя в большое с резным ободом зеркало на стене в выделенной им комнате на втором этаже, перебирая тонкими пальцами красивое, явно вручную вышитое кружево по краю широких бретелей, груди и низу лёгкой белой, будто свадебной сорочки до щиколоток, надетой сейчас на ней. Тонкая ткань едва прикрывала нужные части тела, лишь каким-то чудом не выставляя их сейчас на обозрение тоже удивлённо оглядывающему себя Измайлову. Тот, отказавшись от предложенной хозяевами просторной белой рубахи, воспользовался лишь широкими, почти бесформенными штанами, висевшими на нём огромным мешком. Рыбкина украдкой проскользила взглядом по голой с редкой порослью темно-русых волос мужской груди и вновь быстро вернула глаза к своему необычному одеянию, дотянувшись до приготовленной для неё тёплой шали и набрасывая её себе на плечи и на грудь, дабы согреться, да и не смущать и так уже порядком смущённого оттого, что их поселили в одну комнату, одели в "ночнушки" и приготовили одну кровать на двоих, начальника. – Ну что там с телефоном? – как можно более непринуждённо бросила она в сторону Гриши, с большим скепсисом всё ещё рассматривающего огромных размеров мужскую тунику, лежащую на широком отполированном комоде. – Вообще без шансов, – ответил майор, минуту назад в очередной раз проверивший бесполезный телефонный гаджет, выживший в кармане промокшей до нитки куртки, но всё ещё не показывающий никаких признаков возможной связи с внешним миром или хотя бы самой захудалой сотовой вышкой. – То есть если нас тут попытаются убить, подкрепление нам не вызвать? – фаталистично заметила капитан, наконец, отходя от зеркала и всё же скидывая шаль, от которой моментально стало слишком жарко. Гриша пожал плечами, откидывая непривлекательный предмет одежды из своих рук обратно на комод, и поднял взгляд на девушку: – Ну мы и сами подкрепление. Разве не так, Ры... – он тут же осёкся, с неподдельным интересом и изумлением рассматривая Алису с головы до ног, только сейчас заметив, во что была одета зашедшая пару минут назад в комнату девушка. – ...ыбкина? Её всё ещё влажные после ливня волосы были распущены и струились волнистыми линиями по оголённым плечам. "Интересно... У неё всегда вьются волосы, когда намокнут? Не замечал" Ребристый хвост воинственно извивающегося дракона выглядывал на неприкрытой части плеча, в то время как остальная часть тату девушки оставалась спрятанной под волосами и широкими кружевными бретелями девственно белой свободной сорочки. Невероятно женственный, нежный, буквально летящий образ заставил майора приоткрыть рот в завороженном восхищении. Впрочем, он довольно быстро взял себя в руки, продолжая лишь кидать удивлённо-хитрые взгляды в сторону девушки. – Ты его видел? – Алиса смущённо кашлянула на пялящегося на неё Измайлова и, всё же не выдержав его взгляда, в конце концов, опустила глаза, продолжая говорить. – Он размером как три тебя. – Рыбкина, неужели тебя это пугает? – лукаво сощурил глаза Гриша, привалившись плечом к неровной, но довольно тёплой стене. – Ты и не с такими расправлялась. Рыбкина, прочистив горло, ответила, поиграв бровями: – Не сказала б, что пугает. Скорее слегка возбуждает. Парень знакомо поморщился на очередные смутившие его слова от своей далеко не робкого десятка подчинённой. – Да я не в том плане, – поторопилась объясниться Алиса, озорно улыбаясь, наслаждаясь хоть и не намеренно, но произведённым на майора эффектом. На несколько секунд в комнате образовалась пауза, во время которой Измайлов неспешно отошёл к тёмному окну с поблёскивающими на нём каплями воды и вгляделся в черноту по другую сторону стекла. Странно, дождь всё ещё лил как из ведра непрекращающимся сплошным потоком, но в доме было тихо. Не тарабанили капли по стеклу, лишь изредка долетая до него, не было слышно и стука дождя по крыше, будто бы дом охраняло какое-то странное волшебство. Парень улыбнулся своим мыслям, вспомнив речь хозяйки перед тем, как она ушла с кухни. Почему-то в этом доме было очень тепло и не только физически. И он знал, что бы ни говорила Рыбкина, она тоже это чувствует. Неожиданная догадка на совершенно другую тему вдруг заставила Гришу кинуть по-воровски быстрый взгляд на девушку, исподволь наблюдающую за ним всё это время. – Хм, Алис? – он не должен этого спрашивать, он совершенно определённо не должен поднимать эту тему, но он просто не смог удержаться. То ли сыграло роль обыкновенное человеческое любопытство, то ли что-то ещё, но парень продолжил, пытаясь скрыть неловкость и смущение за несколько небрежным тоном: – Гхм... Мне тут выдали штаны и эту рубаху странную, а всё моё забрали сушить. Абсолютно всё, – он кинул смущённый взгляд на Алису исподлобья, почти испуганно улыбнувшись ей уголками губ. – Так у меня вопрос, – Измайлов сморщил лицо в забавную гримасу и, наконец, выдавил из себя. – На тебе тоже нет белья? Кажется, Рыбкина даже ахнула от неожиданности подобного вопроса от всегда тактичного с ней и избегающего провокационных тем майора. – Измаайлов, – засмеялась она, чувствуя, как по лицу разливается выдающий её с потрохами румянец, и с удовольствием отмечая, что Гриша ещё сильнее смутился от заданного собой же вопроса, пряча взгляд и тоже посмеиваясь с ней в такт. Наконец, всё же поймав его взгляд, она многозначительно покачала головой, отвечая на его вопрос, и снова негромко рассмеялась, прикрывая глаза ладонью на мгновение, чувствуя какое-то детское веселье от той "передряги", в которую они оба попали. Успокоившись и снова безрезультатно проверив свои смартфоны в двадцать пятый раз за вечер, они теперь просто сидели на высокой кровати, свесив с неё босые ноги и негромко разговаривали. – Ты Алёне-то своей доложился, куда поехал? – Алиса смотрела прямо перед собой, остановившись взглядом на красивом вырезанном узоре на такой же, как весь остальной дом, крепкой деревянной двери. Измайлов чуть поморщился от её пренебрежительного "доложился", но никак на это не отреагировал, удивившись, что Рыбкина вообще Алёну по имени назвала. На его памяти это было впервые. – Сказал, что работаю, – он не стал говорить о том, что в последнее время старается вообще не упоминать Алису при его невесте и тем более не говорить ей о том, что отправился куда-то с Рыбкиной вдвоём к чёрту на куличики. Не то чтобы Алёна устраивала скандалы, но ей явно было неприятно слышать любые упоминания о самоуверенной девушке-опере из уст жениха. – Понятно, – меланхолично отозвалась Алиса. – Значит, вообще никто не в курсе, куда мы поехали... Гриша лишь согласно кивнул, но тоже без особой печали по этому поводу, когда дверь внезапно отворилась, и в комнату деликатно заглянула хозяйка дома, со светящимся доброй улыбкой лицом сообщив: – Баня истопилась. Оба опера слегка недоумённо уставились на женщину, не до конца понимая, чего от них хотят. – Нужно попариться, чтобы не заболеть, – пояснила она. – Давайте, – поторопила она их, подгоняя рукой и зовя за собой. – Мой специально для вас растопил. А то промокли, намёрзлись. – Да мы по отдельности тогда, – от неожиданности смущённо заговорила Алиса, поднимаясь на ноги и с лёгкой улыбкой глядя то на хозяйку дома, то на Гришу. – Да, Алис, ты иди тогда первая, – подхватил сердобольный Измайлов, тоже вставая с кровати, – А то вон уже носом шмыгаешь. Не хватало ещё, чтобы воспаление лёгких подхватила. Девушка обернулась на того и прошипела со смесью возмущения и растерянности на красивом лице: – Да я не знаю, чё там делать. Я сто лет в деревенской бане не была. – Идите, идите вдвоём, – женщина неожиданно оказалась рядом с ними обоими и, по-матерински заботливо подталкивая их в выходу из спальни, приговаривала. – В одежде попаритесь, в этой можно. Я вам сухую потом принесу. Гриша с Алисой переглянулись, но ничего не сказали, а только безропотно отправились за ней вниз, уже ничему не удивляясь и решив, что предложенный вариант был совсем не плох, ибо позволял им не оставлять друг друга по-одному. Приведя их в баню, располагавшуюся за домом и построенную из таких же массивных деревянных брусьев, женщина вкратце рассказала и показала парню с девушкой, где что лежит, и как с этим обращаться, и, оставив стопку чистой сухой одежды на лавке в предбаннике, ушла, перед этим лишь настояв, чтобы молодые люди для лучшего самочувствия и выносливости температуры в парилке выпили родниковой воды из стоявшей там же в предбаннике кадки, напоив их из одного ковша. Они проводили её благодарными, чуть смущёнными улыбками и, снова переглянувшись, одновременно усмехнулись, пряча небольшую неловкость. – Ну что, пошли попаримся? – чрезмерно воодушевлённо произнёс Гриша, широко улыбаясь и пытаясь помочь им обоим чувствовать себя более комфортно. – Эх, я, если честно, тоже давно не был в настоящей русской бане, – он потянулся было к тяжёлой двери, ведущей в основную часть строения, но в последний момент, вспомнив о чём-то, развернулся и, подойдя к наружной двери, запер её на тонкий крючок, опустив тот в небольшую металлическую петлю. Только что снявшая с себя накинутую на плечи при выходе из спальни шаль девушка одобрительно посмотрела на манипуляции майора с дверью и, облегчённо выдохнув, улыбнулась ему. Через мгновение бросила чуть более внимательный взгляд на парня, но встретившись с его взглядом, тут же стушевалась, отведя глаза в сторону. Измайлов же, снова пройдя мимо неё ко второй двери, тёплой на ощупь, потянул её на себя, выпуская поток нагретого воздуха в предбанник, и давая Алисе пройти вперёд себя. Войдя в хорошо прогретое помещение и более внимательно осмотрев его скромное убранство, не оборачиваясь на плотно прикрывающего дверь парня, Рыбкина произнесла: – Только одно условие, Измайлов, – она чуть наклонила голову в сторону его вопросительного "Мм?" и продолжила. – Хлестать веником я тебя не буду, – и услышав, как тот смешливо фыркнул рядом с ней, дополнила. – И ты меня тоже. – Идёт, Рыбкина, – охотно согласился майор, добродушно посмеиваясь, и открывая бочки с горячей и холодной водой. – Давай, надо сначала полить себя тёплой водой, чтобы тело привыкло. В парилку так сразу нельзя, – удивив коллегу своими познаниями в области "баневедения", пояснил майор, наливая сначала кипяток, а потом холодную воду в среднего размера деревянный таз. Предварительно проверив температуру содержимого таза кончиками пальцев, он одним махом вылил его на себя, обдавая всё тело ниже шеи, включая голую грудь и покрытые мешковатыми штанами ноги тёплой чистой водой. Потом снова набрал примерно то же количество воды в ёмкость и, убедившись, что она не слишком горячая, подозвал пальцем Алису, всё это время с весёлой улыбкой в сторонке наблюдающую за его действиями, и заботливо переложив её волосы на одно плечо и развернув к себе спиной, более медленно окатил водой, начиная с плеч девушки. Та, крепко зажмурившись и улыбаясь во все тридцать два, старалась не засмеяться, учитывая всю необычность и даже комичность ситуации. Измайлов моет её в бане... Подумать только! Выполнив необходимый ритуал, парень направился к ещё одной двери, ведущей в саму парилку, и осторожно её открыл, позвав Рыбкину за собой. Вошёл первым, оценивая "горячесть" воздуха в небольшой комнатке. Обернулся на Алису, зашедшую вслед за ним, и обомлел. Та, закрыв дверь, смотрела на него как ни в чём не бывало, стоя в ставшей абсолютно прозрачной от воды и прилипшей к телу сорочке. Внезапно почувствовав, как его бросило в жар, ещё больший, чем он уже ощущал от раскалённого паром воздуха, парень слегка покачнулся и часто задышал, но не отвёл взгляда от обтянутых мокрой тканью соблазнительных форм, просвечивающих тёмных окружностей ареол и даже проглядывающего небольшого тёмного треугольника внизу. Алиса, не сразу поняв причину столь пристального странного взгляда со стороны майора, спустя пару секунд всё же проследила за его глазами и, уже опустив взгляд, осознала, что пялиться было на что. – Твою-то мать, – слегка шокированно пробормотала она себе под нос, совершенно не ожидая такого поворота событий, но когда снова подняла на Гришу сконфуженный взгляд, тот уже отвернулся к противоположной стене. Один Измайлов знал, каких это ему стоило усилий, но он взял себя в руки и смог отвести от полуобнажённой нимфы глаза. А через секунду нашёл то, что могло помочь им немного спасти ситуацию. Он снова повернулся к девушке и, старательно избегая взгляда в её сторону, молча протянул что-то вроде длинного узкого покрывала, которое, видимо должно было стелиться на большую деревянную скамью, являющуюся единственным предметом мебели в парилке. Алиса так же молча приняла поданную ей вещь и, накинув её на плечи, присела на ту самую скамью. Влажный разогретый воздух возымел свой эффект, расслабляя и затуманивая голову. Дерево под девушкой было горячим, но не обжигало, а лишь приятно ещё больше разогревало тело. Последовав её примеру, Гриша тоже сел на скамью, чуть поодаль, и глубоко втянув горячий воздух в лёгкие, расслабленно откинулся назад, позволяя усталому телу растечься по горячей поверхности. В паровой было жарко, но в то же время температура не выходила за пределы комфортной для обоих её посетителей. Видимо, хозяева позаботились о том, чтобы городские гости не упарились с непривычки. Только, как оказалось, расслабляло даже такое "слабое" воздействие очень интенсивно. Через буквально несколько минут их молчаливого наслаждения парами русской бани, Алиса поднялась с места, почувствовав острое желание охладиться и, желательно, прилечь, и скинув с плеч "накидку", нетвёрдой походкой направилась к двери, сопровождаемая неясным взглядом Измайлова. – Жарко, – проговорила она еле слышным голосом. – И голова кружится немного. У Гриши тоже отчего-то кружилась голова. То ли всё-таки жара ударила в голову, то ли плавный силуэт повернувшейся к нему спиной девушки, то ли осознание того, что под этой тонкой прозрачной материей у неё ничего не было, а здесь сейчас никого нет, кроме них двоих. Мозг окутал странный туман, в котором была видна только она. Только она имела значение. Парень, тоже чуть пошатываясь, поднялся и на нетвёрдых ногах подошёл к собиравшейся открыть дверь Алисе, встав у неё за спиной. – Снимай, будет легче, – прошептал он ей в покрытое влажными волосами плечо, останавливая одним лишь своим хриплым голосом, и, одновременно цепкими пальцами ухватываясь за подол её платья с боков, потянул тонкую материю вверх. Девушка лишь судорожно вздохнула, прикрывая глаза, и, подняв руки вверх, позволила ему абсолютно беспрепятственно снять с себя единственный предмет одежды. Распалённый ещё больше ощущением её голого тела, находящегося так близко к его, Измайлов, тяжело дыша, снова убрал длинные волосы ей на одно плечо и, почти касаясь мокрой бархатной кожи, провёл губами по её голому плечу, обжигая дыханием ещё больше, чем клубившийся в комнате пар. Повинуясь одному лишь желанию быть ближе, он подвёл её к скамье и, предварительно расстелив оставшееся там покрывало по поверхности, аккуратно уложил на него девушку. Алиса блаженно прикрыла глаза, ощутив, как её грудь и вся остальная передняя часть тела коснулась источающей тепло плоскости. Было жарко, но в то же время очень хорошо. В голове лёгкий туман, практически невесомость, а рядом Гриша, такой родной и такой восхитительно горячий. Не сводя с Алисы пристального заколдованного взгляда, Измайлов избавился и от своей одежды, легко стянув свободные сборенные штаны вниз, и, оставляя их на полу, подошёл ближе к девушке, кожа которой блестела от влаги, маня и заставляя прикоснуться. Это было какое-то наваждение. Ему невозможно было сопротивляться. Всё остальное неважно. Были только они в эту волшебную ночь. Гриша наклонился над ней, в последний раз наслаждаясь прекрасным видом соблазнительных очертаний округлых бёдер, упругой обнажённой попы и тонкой талии, а потом накрыл её тело своим, не в полную силу, но прижимая Алису сильнее к твёрдой поверхности. Девушка ахнула, когда почувствовала горячее мужское тело на её, с твёрдым уперевшимся ей в бедро возбуждённым донельзя органом. Всё остальное происходило будто окутанное тем самым дурманящим туманом – горячие поцелуи на её спине и плечах, скольжение влажных тел, обжигающие касания на бёдрах, шее, животе, груди. Он был совсем близко, впитывая её в свою кожу, окутывая своим жаром. Гриша вошёл в неё так же легко, как скользил губами и руками по всей остальной поверхности её тела. Так естественно они слились в одно, будто бы всегда существовали таким образом, будто бы не было двух разных людей, но было одно их общее тело и разум. Измайлов плавно двигался в ней, покрывая горячими поцелуями все доступные части вожделенного тела и выхватывая её губы в рваных жадных поцелуях. Алиса почти неслышно стонала под ним, наслаждаясь ощущением бесконечного блаженства. Было уже нестерпимо жарко, от разгорячённого воздуха, гладкой поверхности скамьи и их собственных тел, но в то же время было невообразимо хорошо. Ни один из них не был уверен, что когда-либо в жизни испытывал подобное. Гриша скорее почувствовал, чем услышал, как её накрыл первый оргазм. Алиса протяжно застонала, сжавшись вокруг него плотным кольцом пульсирующих спазмов и мелко затряслась под ним, всем телом умоляя не останавливаться. Второй случился меньше, чем через минуту после того, как майор перевернул почти полностью размякшую в его руках девушку на спину, чтобы иметь возможность беспрепятственно целовать её такие манящие со срывающимися стонами губы, и снова в неё вошёл, на этот раз глубже, интенсивнее. Она вновь застонала, вцепившись пальцами в его плечи и оплетя стройными ногами мужские бёдра, принимая его ещё глубже и на этот раз утягивая за собой на вершину блаженства. Пережив один из самых мощных оргазмов в своей жизни, Измайлов, тяжело дыша, зарылся лицом в мягкие волосы девушки, продолжая оставлять тёплые влажные поцелуи на её плече, шее, мочке уха, всё ещё находясь внутри её разгорячённого лона и совершая еле ощутимые, почти ласковые движения, не желая разрывать контакт. Через некоторое время им всё же пришлось подняться, что оказалось сделать совсем непросто. Обоих шатало, будто терпящие бедствие корабли в штормовом море, нещадно кружилась голова, и подозрительно быстро колотилось сердце. Гриша уже плохо помнил, как вывел их с Алисой в холодный предбанник, как на полном автомате помог ей и себе одеться в припасённую для них одежду и грубые сапоги на пару размеров больше и как заставил её выпить полковша ключевой воды, остальное допив сам. Холодный поредевший дождь чуть охладил их перегревшиеся тела, а в доме им уже, кажется, помогли, доведя до спальни. После чего на мягкой прохладной кровати парень с девушкой провалились в глубокий целебный сон.