Ирония судьбы...

Ещё до того, как Алиса открыла глаза, она почувствовала, как же потрясающе выспалась. А залитая тёплым дневным светом комната оповестила её о том, что утро настало уже несколько часов назад. Пару секунд девушка бездумно пялилась в деревянный потолок, пытаясь понять, где она, кто она, и какой сейчас день недели. Рыбкина была как раз на стадии восстановления событий предыдущего дня, когда почувствовала движение рядом. Она повернулась и тут же встретилась с заспанными голубыми глазами приподнявшегося в постели Измайлова. В этот же момент почувствовала, как что-то стянуло её запястье на его стороне, опустила взгляд и с недоумением уставилась на белую, вышитую красными цветами косынку, обвязанную вокруг их с Гришей запястий и соединяющую их руки вместе. – Это чё за хрень? – удивлённо вопросила она хриплым ото сна голосом, слегка привставая и поднимая взгляд на такое же озадаченное лицо майора. Помедлив всего секунду, Алиса развязала нетугой узел и сняла предмет явно вручную вышитого текстиля с них обоих, а потом, вдруг с некоторым опозданием вспомнив окончание вчерашнего вечера, произнесла обомлевшим голосом, глядя Измайлову в глаза: – Мы переспали. Он только кивнул пару раз на это, не сводя с девушки внимательного взгляда. Но лицо его было непроницаемым, без возможности прочитать что-либо. – Мы пьяные были? – прошептала она, чуть нахмурившись. Гриша мотнул головой, немного удивившись вопросу, и, тоже слегка нахмурившись, ответил: – Не думаю. Скорее всего мы просто чуть-чуть перегрелись, – его лицо осветила тёплая, чуть смущённая улыбка. Но через мгновение майор вдруг посерьёзнел и, сглотнув, бросил обеспокоенный взгляд на Алису, пытаясь вглядеться в её лицо. – Ты ведь... хотела? Она же, увидев его до комичного вытянувшееся лицо, усмехнулась и произнесла, мягко улыбнувшись: – Измайлов, ты дурак? – и добавила, всё же смущённо кашлянув в конце. – Я три раза кончила. – Я только два насчитал, – обескураженно отозвался тот без тени улыбки. Рыбкина кинула на него хитрый взгляд и, лукаво улыбнувшись, авторитетно заключила: – Я смотрю, с математикой у тебя тоже плохо... Гриша смущённо засмеялся, опустив взгляд, и, облегчённо выдохнув, всё же добавил, размышляя: – Но ты права. Было что-то... такое... Я не совсем могу это объяснить, но всё ощущалось более остро, все чувства и эмоции были те же, но будто раз в десять сильнее, и в то же время всё было... будто в тумане. Алиса, мимолётно посмотрев на дубовую дверь, отделяющую их спальню от остальной части дома, снова взглянула на майора, уже более серьёзно. – Думаешь, нам что-то подсыпали? – озвучила она крутящееся на языке их общее подозрение. – В чай или воду... – Вряд ли, – всё же успокоил он её. – Но думаю, некоторые вопросы должны быть заданы. Алиса отвела от него взгляд и снова уставилась на дверь, задумавшись. Чуть вздрогнула, почувствовав, как её щеки коснулись пальцы Гриши, нежно огладив по скуле. Она слегка повернула голову в его сторону, встретившись с ним взглядом и сглатывая, уже хотела что-то сказать, но вдруг заметила с замеревшим сердцем... – Что-то не то... – она обвела комнату взглядом, не совсем узнавая, хоть и не сказать, что хорошо её помнила со вчера. Но та, действительно, выглядела по-другому. Почти вся мебель стояла на своих местах, но в комнате было... пусто. Не было вышитых салфеток на комоде, вазочки с цветами на столике, как и самого столика, исчезла цветная половица у порога. Комната выглядела практически нежилой, та же самая мебель казалась намного более старой и обветшалой. Но кровать была застелена, а на Грише и Алисе были всё ещё те вещи, которые они, кажется, надели после бани – похожая на первую белая сорочка, чуть отличающаяся формой кружев, и бежевые свободные штаны на майоре. Парень и девушка вышли из спальни только чтобы с ещё большим недоумением обнаружить, что остальная часть дома выглядела ещё более заброшенной. На кухне всё так же стоял большой обеденный стол, но стулья были сгружены у стены в неровную объёмную кучу, у пары из них были сломаны ножки, а стол оказался в намного более плачевном состоянии, чем казался вечером накануне. Ничего не понимая опера ходили по дому, осматривая помещения, которые ещё вчера были наполнены домашним уютом и залиты тёплым светом. Сегодня всё выглядело серым и полуразвалившимся. Единственной вещью, которая выделялась на общем фоне было то, что везде было чисто – никакой грязи на полу, пыли на заброшенной на вид мебели или луж из-за прохудившейся крыши, будто в доме никто не живёт, но кто-то всё же за ним присматривает. А ещё, на одном из стоящих в сторонке стульев, выпадая из общей серой картинки, аккуратной стопкой лежала одежда полицейских, сухая и чистая. Парень с девушкой в который раз переглянулись. И не сговариваясь отправились к бане, совершенно не представляя, в каком виде они её застанут. Если честно, Гриша уже опасался, что на месте строения они найдут только кучу прогнивших деревянных балок, но баня была на месте. Тоже выглядела пустой и давно не используемой, но вполне в сносном состоянии. Только чанов с водой, тазов, веников и других атрибутов не было и в помине, и наружная дверь висела на одной оставшейся петле без возможности её нормально закрыть. Но одно снова заставило оперов переглянуться, – пол всё ещё был сырой, именно там, где Гриша поливал их обоих водой вчера. А вот дверь в парилку они открыть не смогли совсем, заклинило. Чертовщина... Вернувшись в пустой дом и снова застав лишь безмолвное спокойствие, Алиса спросила у Гриши растерянно, и сама зная, что тот не в силах дать ответ, так как тоже ничегошеньки не понимает: – Гриш, что происходит, а? – она робко подняла на него глаза, впервые в жизни осознавая, что не может объяснить произошедшее никакими законами логики, преступными мотивами или даже юмором. – Они были настоящие или нет? Одежда же на нас настоящая. И что это за тряпка была на наших руках? Зачем их связали? Измайлов смотрел на неё исподлобья несколько долгих секунд, обдумывая и переваривая всё в своей голове, после чего заговорил, но о том, что Рыбкина ожидала услышать меньше всего: – Эта женщина сказала, что вчера была ночь Ивана Купала, помнишь? – он дождался огонька понимания в её глазах, после чего продолжил. – Это может прозвучать странно, но... Я слышал про языческие свадебные обряды на Руси, которые совершались именно в эту ночь. Про них со временем стало не принято говорить, потому что они были далеки от Христианской морали. Но испокон веков считалось, что этот день обладает огромной мощью и знанием. И поэтому люди старались найти себе своих суженых и даже жениться в этот день. Алиса непонимающе сморщила лоб, улыбнувшись уголком губ. – Я слышала про прыжки через костёр, купания и всеобщее веселье в этот день. Но о чём сейчас ты, я не понимаю... – Это всё было, да, но уже много позже – когда пришло христианство. Но были традиции, связанные с ещё более древними временами. Это был очень важный день, в который люди заключали союзы на всю жизнь. И эта повязка вокруг запястий, я её видел уже. Ну не её конкретно, а другие похожие на картинках, к статьям, – Гриша говорил всё более осторожно, тщательно подбирая слова. Ему самому не верилось в подобное, и что такое вообще возможно, но... – Что это? – почти испуганно спросила Алиса. Гриша набрал в грудь побольше воздуха и произнёс на выходе, улыбнувшись уголками губ: – Это прародитель обручальных колец. – Чего, блять? – капитан застыла, кажется, не до конца осознавая смысл его слов. – Ну до тех пор, пока не появились кольца, как символ брака использовались специальные ленты, вышитые полотенца, косынки, которые обвязывали вокруг запястий молодых, метафорично связывая их на всю жизнь. – Что за бред? – Звучит, как бред, я знаю, – согласился парень. – И я не подумал ничего такого про эту повязку, пока не вспомнил про то, как именно заключали брак в эту ночь. Были обязательные этапы... – его лицо стало абсолютно серьёзным. – Какие? – почти неслышно прошептала девушка, не зная пугаться ли этой информации или смеяться над ней. – Нужно было выпить воды из одного чана, – Гриша смотрел ей прямо в глаза, перечисляя и наблюдая за изменяющимися эмоциями на её лице, – Искупаться вместе. И самое главное, выбравшие друг друга парень с девушкой закрепляли союз... занявшись любовью... сексом. Алиса долго смотрела на Измайлова не мигая, шокированная настолько, что не могла даже рассмеяться на эти слова, которые в другой ситуации показались бы ей полным бредом. Но после вчерашней ночи и намного более странного пробуждения в них верилось абсолютно и бесповоротно. – Так они... нас поженили? – наконец, медленно моргнув, уже чуть громче спросила она. Гриша вздохнул и, тепло улыбнувшись ей, произнёс совершенно буднично: – Думаю, мы сами себя поженили. А они только создали условия для этого... – Кто они? Он помотал головой на это, слегка пожимая плечами: – Боюсь, этого мы никогда не узнаем. Алиса отрешённо уставилась куда-то в сторону кухонного стола. Гришу же в это время вдруг насторожил неясный звук, раздающийся где-то со второго этажа. Осенённый внезапной догадкой он молниеносно взбежал по лестнице, не сказав при этом ни слова. Но уже через пару минут вернулся, слегка запыхавшийся, к недоумевающей Рыбкиной на первый этаж, держа их смартфоны в руках. – Мой ночью, видимо, окончательно сел. Не включается совсем, – пояснил он, протягивая ей её телефон и, радостно улыбнувшись, дополнил. – А вот тебе звонил Олег. – Как звонил? – девушка, не веря, поспешно разблокировала экран и увидела, действительно, два пропущенных от Елисеева, а в правом верхнем углу – полный сигнал связи и, о чудо, 3G! – Навигатор работает! Тут и деревня совсем близко, и дороги тоже есть, идти всего ничего, – она улыбнулась, радостно демонстрируя "ожившую" карту на телефоне. – Ну что, давай тогда собираться? Олегу надо перезвонить, – Гриша снова кивнул на телефон. – На работе нас, наверное, потеряли, – он задумался и уже тише добавил, отводя глаза. – И не только там... Майор посмотрел на стул с лежащей на нём одеждой, потом прошёлся взглядом по крепким, хранящим свою особую тайну стенам дома и его немногочисленной мебели на первом этаже, будто запоминая, зная, что вряд ли они когда-либо вернутся в это место, если найдут вообще. Сердце забилось чаще, когда он почувствовал, что не сдвинувшаяся с места Алиса осторожно наблюдает за ним, не сводя взгляда. Парень повернул к ней голову и посмотрел в глаза, зацепив взгляд до того, как она успела их опустить. Он внимательно всмотрелся в её красивое, нежное лицо, проследил взглядом линию подбородка, переходя на шею и плечи с выглядывающей из-под немного спутавшихся песочного цвета волос тату, и в конце концов потонул в белом кружевном облаке одежды, под которым угадывались очертания её фигуры. И он помнил эти очертания слишком явственно сейчас, глазами, руками, губами, чтобы никак не отреагировать. Гриша осторожно, будто боясь спугнуть, подошёл ближе. Алиса молчала, только смотрела на него во все глаза. Порывисто вздохнула, когда он дотронулся до неё, сминая платье в районе талии и плавно притягивая её к себе. Приблизив своё лицо к лицу девушки, пару секунд просто наслаждался запахом её кожи и сбившимся дыханием на своей щеке, а потом поцеловал, со всем желанием и страстью, что испытывал сейчас. И, почувствовав такую же сильную отдачу, повёл их не глядя, интуитивно направляя к возможной опоре. Уцепившись за тонкую хлопковую ткань, легко снял сорочку с обнажённого тела, одновременно подумав, что древние славяне что-то да понимали в сексуальности женщины и возбуждающей мужчину(мужа?) одежде. Так же легко Измайлов спустил с себя до сих пор непонятые им шаровары и, прижав Алису к тому, что, кажется, вчера было буфетом с расставленными в нём чашками и тарелками, а сейчас просто серого вида постаревшим куском мебели, усадил её на край. Места было немного, но им хватит. Алиса поверхностно дышала, мелко дрожа под мужскими прикосновениями к нежной обнажённой коже. – Гриш, – шептала она, целуя его шею, лицо, губы, лаская пальцами спину и взлохмачивая короткие светлые волосы, – Гриша... Она развела ноги и с готовностью приняла его в себя, когда парень направил уже пульсирующий от возбуждения орган внутрь, тут же ощутив то самое невероятное и восхитительное чувство. Они снова стали единым целым. Как вчера и как много месяцев назад, когда это случилось в первый раз. Две половинки. Они были оторванные друг от друга половинки с незаживающей кровоточащей раной на месте разрыва. И только когда они вместе, раны перестают кровоточить, снова превращая их в красивый полноценный организм. От осознания этого хотелось выть, но Алиса стонала. Стонала, что есть сил, в пустом таинственном доме, который снова свёл их вместе. Гриша же чувствовал, что потерялся. Потерялся в её волосах, аромате кожи, горячем дыхании и стонах. Он уже не понимал и не хотел понимать, где они, в каком времени и на какой планете. И самое главное, что он осознал, когда они слились в исступлённом поцелуе на вершине охватившего их блаженства и после этого ещё долго нежились в объятиях друг друга, срастаясь голой горячей кожей, потерявшись в ней, он нашёл самого себя... Алиса поправила на себе чёрную с серым принтом майку и наскоро нацепила бомбер. Принюхалась, проведя носом по гладкой ткани на своём плече, и вскинув бровь, мимолётно улыбнулась. Пахло свежестью, чистотой и какими-то приятными травами. Она осторожно посмотрела на тоже уже одевшегося Измайлова, в данный момент проверяющего содержимое карманов, чтобы убедиться, что они ничего не забыли в доме. – Гриш? Тот поднял на неё светло-голубые глаза. – Что это сейчас было? – девушка несмело улыбнулась, под конец всё же не выдержав и опустив глаза. Майор, не сводя с неё внимательного взгляда, пожал плечами и, дождавшись, пока она снова посмотрит на него, ответил, озорно улыбнувшись. – Нуу... мы же женаты, – в его глазах вспыхнул лукавый огонёк. – Я выполнял свой супружеский долг. Алиса прыснула, в конце концов расплываясь в улыбке и обнажая ровный ряд красивых белых зубов. Гриша же подошёл ближе и, остановившись совсем рядом напротив, заглянул ей в глаза, тепло улыбаясь. Капитан сглотнула от его близости, когда он поднёс своё лицо почти вплотную к её и заговорил: – Я тебя очень люблю. Я не знаю, какая сила привела нас сюда, но я ей безумно благодарен. Кажется, Вселенная дала мне то, что сам я себе дать боялся. Алиса подняла на него внимательный, лучащийся теплом взгляд, который Измайлов воспринял как невысказанный вопрос, продолжив: – Потому что дебил... – он тихонько усмехнулся. – С топографическим кретинизмом и плохими способностями к математике, а ещё с неспособностью самостоятельно определить, что ты для меня важнее всего остального и всех... Мне нужно будет кое-что уладить дома, и это будет не самый приятный разговор. Но тут я сам виноват. Майор приблизился к лицу девушки ещё больше и коснулся кончика её носа своим. – Что скажешь, попробуем? – прошептал он, тепло улыбаясь ей в губы. – Раз уж мы теперь женаты, – парень отстранился немного, чтобы заглянуть в её подозрительно заблестевшие глаза всё с той же улыбкой. Алиса, молчащая и не сводящая глаз с майора всё это время, в свою очередь тоже приблизилась к его лицу и нежно, почти кротко поцеловала. – Нехорошо претить древним силам, – оторвавшись от его губ, с хитрой улыбкой произнесла она, сощурив свои прекрасные карие глаза и закусив губу, – Придётся нам подчиниться. Измайлов счастливо усмехнулся на это и притянул к себе Алису, заключая в объятия, крепко и надёжно обволакивая хрупкую девушку своим теплом и любовью. Через несколько секунд Гриша слегка наклонил голову и, перебарывая желание остаться тут на долгие часы, вот так ощущая её сердцебиение своей кожей, всё же проговорил ей в волосы: – Надо выбираться отсюда... Я, кажется, даже слышу дорогу. И отчего-то уверен, что когда мы найдём нашу машину, она заведётся без каких-либо проблем...