Одинока, как алмаз

Солнце разбудило сладко-спящего мужчину, который крепко прижимал к себе одеяло, запрокидывая на него ноги. Шум моря и крик чаек за окном разносились по комнате, а ситцевые занавески подлетали на теплом ветру. Запах яблок стоял повсюду, будоража всё от кончиков пальцев. Он подтянулся на кровати, пытаясь найти желанное тело, но его рядом не оказалось. Открыл глаза и потёр их. — Реджина! — отчего-то подорвался с постели, но, найдя глазами женский силуэт, успокоился. — Уже проснулся? — выглянула из огромного сооружения, очаровывая красотой. Она сидела на стуле у окна. В руках — палитра красок, в зубах — кисточка, а в голове — карандаш, который послужил заколкой для пучка. Эта шикарная девушка была лишь в одной его рубашке, разрисовывая холст. Пышные ресницы, малиновые губы, что расплылись в улыбке при виде его глаз — ангел во плоти. — Как спалось? — отставила приборы, забираясь на кровать по его телу. — Ммм, я вижу, кто-то рад меня видеть, — кинула взгляд на бугорок в районе торса, облизывая губы. — О да, — подтянул девушку за подбородок, целуя в губы, — спалось шикарно, как и предыдущие ночи. — Я заметила, — улыбнулась, дьявольской улыбкой. — Ты во сне шептал моё имя, — облизнула губы, нависая над парнем. — Оу, и в какой же манере это было? — стёр пальцем краску с щеки, потихоньку заваливая девушку под себя. — «О ДА, МОЯ КОРОЛЕВА?», — провел ладонью по изгибам тела, останавливаясь на ногах. — «Реджина, ты прекрасна!» — изобразил восхищение, но девушка с широкой улыбкой качала головой. — «Люблю тебя?» — Не-а, — удобнее устроилась на подушках, одаривая счастливой улыбкой. — Выходи за меня, — произнес Робин, осматривая девушку. — Ахаха, да нет же, — запустила пальчики в волосы, притягивая для поцелуя. — Это было что-то типа… — но закончить не удалось. — Я не шучу. — Что? — ошарашено рассматривала серьезное лицо парня, пока внутри всё сжималось. — Робин, я не… — Эй, понимаю, нужно время, и я не давлю, но обещай подумать, — смотрел на её бегающий из стороны в сторону взгляд. — Мы всего одну неделю провели вместе. — Я уже понял, что хочу прожить с тобой вечность, — успокаивающе гладил по щеке, но Миллс лишь чаще задышала. — Я не… это не то… Робин, что ты такое говоришь… — но от потока шока спас видеозвонок на ноутбуке, и брюнетка выползла из объятий под пристальным вниманием голубых глаз. Она, как ошпаренная, полетела в другую комнату, запахивая на ходу халат, даже не смотря в сторону парня. Звонок трещал, а женщина осушила стакан воды, встряхивая волосы и присаживаясь на стул. Уведомление было принято. На экране появилась хрупкая брюнетка, приветливо улыбаясь. — Ну наконец-то. Мисс Миллс, до вас ни утром ни ночью не дозвонишься! — Привет, Айви. Господи, опять мисс Миллс, сколько раз тебе повторять — Реджина! — по буквам протянула своё имя. — Прости, сама понимаешь, разница во времени и всё такое. Белфри кивнула, опуская взгляд на свои ногти, и тихонько прошептала. — Мисс Миллс, стена стеклянная, — ткнула пальцем на задний фон, где с замотанным на торсе полотенцем красовался мужчина. — Может, я в другой… — Оу, нет-нет, что ты… — поспешила сменить ракурс ноутбука, заливаясь краской. — Так, — прокашлялась, поправляя волосы, — о чем ты хотела поговорить? — Платье, — уточнила невестка, открывая каталог на компьютере. — Генри пока нет дома, поэтому есть время выбрать. — А почему он не дома? — поинтересовалась Миллс, отправляя в рот дольку яблока, пока Айви перелистывала фрагменты на дисплее. — Вторую работу взял. — Господи, сколько раз вам повторять, так сложно попросить меня? — вскинула руками, глазами встречаясь с мужчиной напротив. Сердце ушло в пятки, когда он облокотился о тумбу, вызывая поток воспоминаний. — Кхм, Айви, милая, так всё-таки, почему? — Ну вы же знаете, Генри хочет сам заработать на свадьбу, а не нуждаться в вас. И, как он сказал, это даже не обсуждается, — показала кружевное пышное платье, водя по нему мышкой. — Как вам? Локсли усмехнулся, держа в руках кружку, и присел на белоснежное кресло напротив. Реджина не вытерпела и выключила звук, поворачиваясь к нему. — Робин, что смешного? Ты меня отвлекаешь! — конечно же не злилась, но была недовольна. — У Генри твой характер, — улыбнулся, оголяя глубокие ямочки. — Хорошего парня воспитала. — У тебя всё? Мне нужно помочь Айви с платьем, — Робин кивнул, и девушка обратно включила микрофон, оценивая наряд. — Айви, я не думаю, что оно будет смотреться. Скорее полнить, — переключила слайд. — А ещё ты очень сексуальная, когда сосредоточена, — прошептал Робин так, чтобы её карий взгляд утонул в голубых, а щеки залились румянцем. — Милая, посмотри на это, — сделала вид, что всё хорошо, и указала на платье рыбкой. — Но, я думаю, в нем будет не удобно. — Да, вы правы, — указала на следующую модель. — Может, это? — О да, я думаю, прекрасно сядет! — согласилась с невесткой, отпивая чай. — Спасибо большое, тогда само платье посмотрим, когда вы прилетите, — запнулась, раздумывая над вопросом. — Мисс… Реджина, что там с мистером Локсли? Брюнетка тут же подавилась чаем, под хихиканья мужчины напротив. — А что с ним? — подозрительно посмотрела в камеру, пытаясь распознать, откуда девушка знает. — Ну как что, — протянула, улыбаясь. — Я, конечно, видела эту дешёвую прессу, но мы ведь прекрасно понимаем, для чего вы встречались с ним. Уже все в компании сплетничают, вот и мне интересно узнать. Голд молчит как рыба! — недовольно протянула, сверля будущую свекровь сквозь экран. — Вы заключили с ним контракт? Реджина спокойно выдохнула, откидываясь на спинку стула и улыбаясь, посмотрела на Локсли, закусывая губу. Слишком многое связывало пару, слишком много жарких воспоминаний. — Айви, — вернулась к экрану, — любопытной Варваре на базаре нос оторвали! Я тут с русскими пообщалась, как тебе фразочка? — указала на нежелание обсуждать рабочие моменты. — Да поняла я… — вздохнула, ёрзая на стуле. — Эх, а ведь нужно было, как все, ставку на ваши отношения с Локсли ставить… — Что ты сказала? — Ой, нет, ничего. Так, простите, мне нужно бежать, суп выкипает. Целую! Звонок отключился, а Реджина в голос засмеялась, пока мужчина потягивал кофе. — Что смешного? — Робин прошёлся по её телу взглядом. — Ахаха, они ставят ставки на нас… Нужно поставить! Ахаха, — расплылась в улыбке, допивая последние капли чая. — А ещё я представила, как Белфри готовит суп, — неожиданно её обвили тёплые руки, прижимая к себе. — Она ни разу не готовила. — Это так смешно? А по-моему, женщина на кухне — это сексуально. — Второй раз за утро ты произносишь это слово, в такой же интонации, — закусила губу. — Не кажется слишком? — Слишком, это иметь такую девушку, как ты, — поцеловал в губы, не видя ответной реакции. — Прости, мне нужно бежать, Эмма написала, хочет встретиться, — выскользнула из его рук, даже не оставив поцелуй. — Прости, — захлопнула дверь комнаты. — Увидимся вечером? — крикнул в тишину, открывая входную дверь. — Возможно. *** Солнце согревало кожу, намазанную кремом, оставляя прекрасный загар. Чайки кружились над водой, а небольшие волны выбрасывали пену на берег, постоянно тревожа камни. Холодный напиток спасал от жажды, а лежащая рядом подруга — от скуки. — Слушай, Джина, вот я тебя не понимаю, такой мужик рядом: хороший, добрый, богатый… — загибала длинные пальчики Эмма. — Да вы из кровати не вылезаете, значит, секс хороший, — констатировала факты. — Отменный секс, — подтвердила брюнетка, поднимая очки. — Мне иногда кажется, что он не устаёт. Я столько раз ещё не… — Так, стоп, притормози… — указала пальцем подруга. — Тогда в чём проблема? Может, поговорим? — Эмма, я не знаю… — откинулась на спинку лежака, устремляя взгляд в небо. — Возможно, я очень боюсь будущего. Он мне сегодня уже сделал предложение. — Ого! Вот это настрой… — Рано ещё об этом думать, да и не хочу я. — Так вот оно что… — повернулась на бок, разглядывая Реджину. — Он не поступит, как Дэниел. — Не-а, того я сама бросила, прям перед загсом, — улыбнулась Миллс воспоминаниям. — Этот подонок был против усыновления Генри, а зачем мне человек, что не принимает моего ребёнка. — Мыслишь, как мать, но ты тогда ей не была. — Тогда нет, а после кучи документов — да, — потёрла плечи, тоже поворачиваясь на бок, утонув в зелёных глазах. — Он всегда был и остаётся моим сыном! Кто бы что ни говорил… — Но Робин тебя любит, ты разве не видишь? — тихо спросила Эмма. — Разве, а мне казалось, у нас просто курортный роман. — Нет, Джина, такие романы не заканчиваются предложениями от богатеньких бизнесменов. — Да он просто пошутил. — Но ты испугалась, — в точку зарядила Свон. — Ты боишься «вас», не осознаешь возможностей. Реджина, нам не двадцать, когда все мальчики в округе хотят удачно жениться. Робин — сознательный мужчина, который души в тебе не чает. Он даже перестал ходить по клубам ради тебя и проводит время только с тобой! Разве это не повод подумать? — Так, всё, я не хочу об этом разговаривать! — встала с лежака Миллс. — Ты права, я бегу от серьёзных отношений, — смахнула волосы руками, завязывая их в пучок. — Пошли лучше купаться, а то я превращусь в яичницу. — Джина, — обратила спокойным голосом на себя внимание, — скажи ему о своих страхах, поговорите. Ты ведь такого больше не встретишь. — Зато у меня всегда есть ты, — улыбнулась подруге, подавляя грусть. — А я есть у Киллиана, — обломала брюнетку. — И я хочу, чтобы ты была счастлива. Генри вырос… — Джонс — не стенка, подвинется, — снова сменила тему, не желая слушать нотаций. — На крайний случай, в Турции разрешены шведские семьи. — Ахаха, ты будешь спать с Киллианом? — рассмеялась в голос, заходя в тёплое море. — Ахах, я буду спать только с тобой! Ради его же блага, — прыгнула на подругу, топя ту в море под громкий хохот. *** В последнее время Реджина часто ходила в бар с Робином и друзьями, но сегодня решила остаться дома. Приглушённый свет, растянутая майка на голое тело, короткие шортики и закат за окном. Миллс снова уселась за мольбертом, запечатлевая вечерние краски моря. Картина помогала расслабиться и отпустить ситуацию, хотя, кого обманывать, мысли путались, как клубок при пряже, а разум смешивался воедино, словно краски на палитре. Телефон давно звенел в пропущенных от Робина, но брать трубку совершенно не хотелось. Странные существа женщины, вроде всё хорошо, а они часто находят повод, чтобы закрыться от всех и поплакать. Одиночество — это не слабость, скорее, спасение. Слёзы — это груз на душе, который хочется сбросить. Послать мужчину к чертям, закрыться от мира и уехать в Бостон к сыну — вот о чём мечтала девушка больше всего. Опухшее от слез лицо всё равно оставалось прекрасным. Пушистая кисточка выводила контур, оставляя на пейзаже чёрную краску. Она слышала, как открылась дверь, как кто-то вошёл в комнату, но боялась обернуться и показаться в своём состоянии. — Уйди, пожалуйста, — непоколебимо рисовала, с грубым голосом, как когда-то на борту самолёта, только сейчас в лексиконе появились слова помягче. — Что случилось? — начал подходить, бросив что-то на кровать. — Эй, милая, я тебя чем-то обидел? — пытался подойти, но девушка подняла руку в останавливающем жесте. — Робин… — голос дрогнул, а сердце защемило. — Господи, — обогнул мольберт, присаживаясь на корточки перед девушкой. — Реджина, — покрывал поцелуями отчего-то замёрзшие пальцы, — прости меня, если чем-то обидел. — Встань! Не унижайся ты так, — словно ледяным голосом указала на слабость мужчины. — Я просто не в настроении, — вырвала руки, поворачиваясь к работе. На картине жизнь шла своим чередом. Лазурный берег окрасился яркими красками вечернего заката. Летали птицы, вдали виднелся тот самый пирс, под которым пряталась девушка неделю назад, а огромный шар солнца склонился над горизонтом. Силуэт одинокой девушки выделялся чёрной краской отчётливее всех. — Куда она смотрит? — неожиданно спросил Локсли, забывая обо всех оскорблениях. — Вдаль или на художника? — Какая тебе разница? — таким же холодным тоном ответила Миллс, как и несколько минут назад.  — Да так… — повернулся к выходу из комнаты. — Мне просто жаль, что она одна и не видит будущего, — хлопок входной двери разразился холодом по коже, оставляя жидкий осадок. — Чёрт! — кинула палитру в сторону, а после нервно подскочила со стула, вырывая на себе волосы. — Твою мать! Что я делаю! — развернулась в три оборота, как резко застыла, посмотрев на кровать. Коробка конфет в виде сердечка, её любимых, как он только достал их в Турции. Шикарный букет алых роз и открытка лежали на белоснежной простыне. В душе щёлкнуло от боли, и женщина сползла по стене, поджимая под себя ноги. — Реджина, кажется, у тебя мой крем, — как к себе домой зашла Эмма, встряхивая руками. Плохое было решение дать всем карту от своего номера. — Господи! — упала на колени, перекладывая голову брюнетки себе на грудь, — милая, что случилось? — гладила по распущенным волосам, пока Реджину выворачивало наизнанку в слезах. — Он не вернётся! — прокричала в её грудь, пока майка подруги намокала от пролитых слёз. — Я сама виновата…