Одинока, как алмаз

— Джина, давай, рассказывай, что ты натворила? — пытала подругу Эмма, пока та немного успокоилась и пересела на кровать. — Возьми, выпей, — протянула стакан с водой. Реджина осушила стакан спасительной жидкости, переводя взгляд на подругу. — Он ушел, Эмма, — протянула, задыхаясь во всхлипах. — Я выгнала. — Идиотка, — уселась рядом, потирая за плечи, — и это прям трагедия? — Да, трагедия! — подорвалась с места Миллс, откидывая плед. — Огромная! — Блять, Реджина! — тоже закричала блондинка. — Успокоилась! — Я не могу! — на повышенных тонах разговаривали женщины. — Каждый раз, когда вижу его, боюсь потерять навсегда! — Так это же хорошо! Ты влюбилась… — Это плохо! — Блять, ты веришь, что это обычный роман? — кричала Свон, пытаясь вытрясти правду из этой упёртой женщины. — Ты правда веришь, что он использует тебя? — Нет! — вскинула руками, зарываясь в волосах. — Ты хочешь быть с ним? — подруги всё так же орали друг на друга. — Хочу! — сквозь слёзы призналась Реджина. — Ты любишь его? — громче всего прокричала блондинка, встряхнув подругу за руки и заглядывая в её почти чёрные глаза. — Люблю… — прошептала девушка. — Значит, не отпускай! — протянула Эмма спокойным голосом с широкой улыбкой. — Иди к нему. И Миллс подскочила с места, накидывая халат для приличия. Дверь хлопнула, оставляя Эмму одну в четырёх тихих стенах комнаты. Свон подошла к зеркалу, всматриваясь в своё отражение. — Прекрасно, Ларисочка Гузеева, приятно познакомиться, — сказала сама себе и засмеялась, как лошадь. Светлые коридоры отеля сменяли друг друга, один за одним скрываясь за девушкой. Безумно страшно очутиться рядом с ним, его голубыми, как море, глазами. Хочется разорваться на тысячу атомов таблицы Менделеева и никогда не чувствовать такой силы притяжения. Силы, что заставляет сейчас сорваться с места, бежать по лестнице, считая этажи, и перебирать ручками перила. Сердце стучало с неимоверной силой, заглушая дыхание девушки. Ужасный характер, прекрасный вкус, стерва города, которую никто не полюбит, никто, кроме него. Дверь с номером 805. Дубовая и крепкая, как ледяная стена на сердце, что боится впустить кого-либо. Разбитую любовь не склеить никогда, но подарить новую — возможно. Аккуратный кулачок застучал, останавливая все функции тела в считанные секунды. Она закрыла глаза и считала. Три… Пальцы затряслись, дыхание вырывалось из упругой груди. Приглушённые шаги за дверью можно различить с симфонией музыки, которая останавливает сердце, замедляя всё вокруг существующее. Два… В голову ударила кровь, отражаясь на щеках румянцем. Она услышала свое глубокое дыхание, тихо произнося цифру. Ресницы дрогнули, а с них упала хрустальная слеза, разбиваясь об пол. Пищание замка номера заглушило разум. Один… Дверь широко открывается, а девушка поднимает голову, пока теплый воздух от резкого дыхания щекочет верхнюю губу. Карие встречаются с голубыми, забывая, зачем тут появились. Тело затряслось в мелкой дрожи, пропуская импульс в сердце. — Реджина… — хотел что-то сказать, но девушка остановила пальцем, готовясь для разговора. — Нет, Робин, стой! — указала пальцем, собираясь с мыслями. — Пойми, я не подарок. Со мной безумно сложно. Перепад настроения — это самые малые цветочки, что ты мог увидеть. Всю жизнь я рассчитывала каждый шаг и знала последствия, но ты… — увидела улыбку на его губах, — ты каким-то образом пошел против моих правил. Заставил смеяться, довериться, подчиниться… Я боюсь, безумно боюсь будущего. Робин, я не знаю, что сказать, ты слишком хороший и заслуживаешь лучшего, — слеза покатилась из глаза, а кисти затряслись. — Прости меня, — будто идя против принципов, искренне произнесла девушка, опуская взгляд. — Глупенькая! — схватил за руку, резко впиваясь поцелуем в сочные губы. Секунда, и он разорвался, а глаза изучали друг друга в немом вопросе. — Я далеко не идеален, но готов полюбить любые твои недостатки! — Идиот! — покачала головой и ударила его в грудь. — Зачем это тебе? Робин секунду помолчал, как бы не испугать девушку, и закрыв за собой дверь номера, пододвинулся к ушку и произнёс: — Я люблю вас, мисс Миллс! — поцеловал в плечико, ощущая сладость кожи на языке. — Но ты не можешь любить меня, — противоречила своим ощущениям, глубоко вздыхая под теплыми поцелуями по ключице. Голубые встретились с карими, облизывая губы. — А я люблю! — стёр мокрую дорожку от слезы. — Ненормальный! — вцепилась в его рубашку, притягивая для поцелуя. Губы ласкали друг друга в требовательном поцелуе. Нёба болели, а зубки покусывали, придавая ощущений. Он вцепился в волосы, оттягивая их назад, ведя девушку в страстном танце до кровати. Она жадно наваливалась на сильное тело, впечатывая мужчину во все стены. С тумбочек летели флакончики, разбиваясь о плитку, полотенце слетело с вешалки, а цветы выпали из вазы, пока вода вытекала на белоснежный ковёр. Он подхватил Реджину под ягодицы и ударился телами в перегородку между комнатами, ловя губами громкий всхлип. — Обожаю твои стоны! — донес до дивана, опуская девушку на холодную красную кожу. Ладони грубо сжали грудь сквозь ткань, вырывая рёв наслаждения. Он в одно мгновение сорвал халат и снял майку, пока Миллс своими пальчиками разорвала пуговицы рубашки, ведя холодными ладошками по накаченному прессу. Тела выгибались в такт движениям, наслаждаясь друг другом. Она перекинула ножки и удобно уселась на коленях, ведя дорожку поцелуев по сильным мышцам, выслушивая блаженные стоны. Локсли оттягивал каштановые волосы, наматывая их на руку, и кусал шею, оставляя свои метки. Страсть и жар заглушили разум, срывая последние границы. — Сними! — она взяла его руку и повела по животику, прямиком под резинку шортиков. — Я безумно мокрая, — нажала на его ладонь и укусила мочку уха, чувствуя упругий бугорок под собой. Локсли пролез пальцами в трусики, ощущая полный жар и желание. Раздвинул складочки, смотря на лицо девушки. Она была прекрасна, губы раскрылись с маленькими ранками от покусывания, глаза закрылись, а из груди вырывались тихие всхлипы, пока тело двигалось по направлению к желанному наслаждению, возбуждая обоих. — Я хочу тебя! — девушка резко расстегнула его ремень, кусая за ключицу. — Реджина! — прорычал от ощущений, опрокидывая женщину под себя. В одно мгновение стянул джинсы и боксеры, спуская по длинным ножкам кружево. Одну ногу закинул на спинку дивана, а вторую спустил с него, раскрывая желанные складочки и вдыхая запах любимой. Глаза встретились с желанием обоих, Миллс обхватила его шею, пока мужчина резко вошёл, грубо толкаясь и вырывая стоны. Тела, как две дуги, выгибались навстречу друг другу, наполняя комнату двумя стонами. Наслаждение близости переходило границы любящих сердец, что отрывисто дышали в губы друг друга. Он переплёл пальцы обеих рук, фиксируя их над головой, и ещё сильнее толкался, губами хватая затвердевшие соски. Кисти рук сжимались в неимоверном напряжении, выделяя мужские вены, царапая ткань дивана и оставляя полосы. Он перешел поцелуями на шею, доставляя немыслимое удовольствие. — Боже, — прерывисто закричала, ловя его губы. — Позволь мне, — от толчков голос дрожал, а мужчина хрипел в ответ рваным голосом. Мгновение, и она уселась в позу наездницы, зарываясь пальчиками в русые волосы. Он грубо сжимал ягодицы, шлёпая по ним, и помогал ускоряться. Громкие шлепки заглушали стоны, а Реджина царапала его плечи, специально сбивая ритм, взяла ситуацию под свой контроль, доводя мужчину до самоубийства. Локсли рукой нашёл клитор, грубо массируя его пальцем, вырывая стоны. Он чувствовал дрожание колен, живота и смену голоса. — Давай, милая! — положил руки на грудь, выкручивая нежные полушария, пока женщина глубоко, несколько раз опустилась до самого предела огромного размера мужчины. — Робин! Последняя капля, и под громкий крик мокрые тела пришли к финалу, обессилено падая друг на друга. Два сбитых дыхания в унисон поднимали грудь. Лбы соприкасались, а идиотская улыбка светилась на лице. — Господи, — прошептала Миллс, восстанавливая дыхание, до сих пор чувствуя его в себе. — Лучший! — аккуратно вышла, оставляя легкий поцелуй на губах. — Ты лучшая! — притянул к себе, поглаживая по спине. — Но я хочу ещё! — провёл рукой по её мокрым волосам, похотливо улыбаясь. — Нужно заслужить… — протянула Миллс, царапая пальчиком сильную грудь. — И ты… — встала с него, переплетая руки, — кажется, его… — потащила за собой в спальню, облизывая губы, — только что заслужил, — сильный толчок, и её волосы раскидались по белоснежной простыне, а кровать прогнулась под весом мужчины. Ночь обещала быть долгой.

***

— Да не могла она убежать! Эмма! Где, чёрт возьми, её носит! — влетел в комнату к Эмме Робин, тормоша блондинку. — Эй, Робин, успокойся, друг! — Киллиан отодвинул разъярённого мужчину от своей девушки, поддерживая его тело и хлопая по спине. — Я не верю! — орал, как ненормальный, Локсли. — Почему?! — опустился на стул, выхватывая стакан воды из рук друга. — Робин, — Эмма прикоснулась к его плечу, как голубые глаза поднялись на девушку, пугая взглядом. — Я дал ей всё, что только мог, Эмма! Да я бы жизнь за неё отдал! Почему она так поступила?! — зарывался в волосах. — Почему?! — с надеждой смотрел в зелёные глаза, а девушка опустилась рядом. — Я не знаю, — искренне прошептала блондинка, опуская голову. — Мне очень жаль. — Контакты, номер, — водил глазами по паре, — хоть что-то она оставила? — надежда горела синим пламенем, когда влюблённые покачали головой. — Вот… — Эмма протянула два пригласительных. — Только это, — констатировала факт. — На свадьбу Генри и Айви, через месяц… Отдала мне ещё вчера. — Где хоть она живет?! Эмма, вы ведь лучшие подруги… Пожалуйста. — Прости, но она даже мой звонок сбрасывает, — протянула девушка, сжимая руку своего парня. — Милая, скажи адрес, — попросил Джонс, заглядывая в изумрудные глаза. — Ребят, я бы хотела помочь, но я искренне не знаю. Реджина переехала недавно… Робин, — положила руку на его запястье, которое сжимало до побеления костяшек стакан. — Извини, но тут даже я её не понимаю. Я действительно была за ваши отношения. — Это правда, — одобрительно покачал головой Киллиан, сжимая плечо любимой. — Чёрт! — кинул об стену стакан, что разлетелся на маленькие осколки, и покинул номер. Локсли прибежал на ресепшн, срываясь на молодую сотрудницу. Ещё ничего его так не выводило из себя. — Реджина Миллс уехала сегодня, точное мне время скажи! — девушка нервно перелистывала страницы, пока тот стукнул кулаком по стойке. — Бегом! — Чет… четыре утра… — прошептала напуганная работница, начальник так точно не срывался. — Твою мать! — заламывал пальцы, ища глазами, что разбить. — Мистер Локсли. — Что ещё?! — грубый тон напугал, а Робин нисколько не почувствовал себя виноватым. — Мисс Миллс заказала билеты ещё позавчера, — показала журнал. — А уборщица в её номере, на кровати, нашла это… — полезла под стол, что-то доставая. — Я правда не знаю, для кого это, — огромная картина и конверт попали в руки мужчины. — Спасибо, — смягчился мужчина. — И, Ванесса, — обратился к работнице, — напомните о премии, — забрал предметы, направляясь на ближайшее кресло. Хиленький конвертик хотелось разорвать в клочья, однако, поборов порыв, он аккуратно открыл бумагу и перевернул. Маленькая записочка вылетела из него со словом: » Прости» — Серьёзно?! Упаковка картины была бумажной, которую Локсли в считанные минуты сорвал, отрывая для себя пейзаж. Тот самый, что рисовала Реджина несколько часов назад. Тогда она была рядом, в его объятиях. Мужчина показывал, насколько сильно любит, а она, как казалось, отдавалась без остатка, принося неимоверное ощущение. Последний клок был оторван и упал на пол. Злость, горесть, любовь и неимоверное желание убить Миллс при первой же возможности смешались друг с другом. Тот же пейзаж, тот же пирс, но силуэт был другой. Их было два. Мужчина и девушка обнимали друг друга, смотря вдаль на закат, а небольшая тень собаки располагалась где-то рядом. Надпись внизу картины заставила сердце сжаться. «Больше не одинока», и роспись, точно такая же, как татуировка под рёбрами… Кто бы мог подумать. Он нервно достал телефон, набирая чей-то номер. — Элли, забронируй мне самолет до Бостона, сейчас же! — требовательно заявил мужчина, сжимая в руках одинокую бумажку. — Мистер Локсли, я не могу. — Почему это? — Ваша VISA ещё не готова. Проблема при вылете, Вас попросту не допустят на борт самолёта. — Какого чёрта! Сделайте что-нибудь! Мне срочно нужно в Бостон! — Я могу попробовать… — Не попробовать, а сделать, Эллисон! — заорал в трубку, сбрасывая ту. Гудки оборвали звонок, а Робин устало склонил голову на руки, всматриваясь в картину. Почему всё не так, как в сопливых романах и фильмах, из-за чего так сложно…