Seijoh Inc.

Выйдя из офиса, Ойкава и Ивайзуми направились в ближайшее кафе — заказали кофе и провели следующий час, сидя друг напротив друга, наслаждаясь теплом и гулом разговоров других посетителей. Было трудно начать говорить — тяжесть недельного молчания была слишком неподъемной, чтобы вот так просто ее нарушить. Но стоило только начать, и это было словно наводнение. — Мы встречались чуть меньше года, — сказал Ойкава, глядя в чашку с кофе. — Все закончилось за пару месяцев до того, как ты начал работать в Сейджо. Это было нелегкое расставание. — Ты действительно не обязан мне об этом рассказывать, — сказал Ивайзуми, — если не хочешь. — Ты заслуживаешь знать, — Ойкава пожал плечами. — Он уже рассказал мне, что говорил с тобой, — он посмотрел на Ивайзуми из-под ресниц. — Ты мне этого не говорил, Ива-чан. — Очевидно, что у вас были проблемы, и я не хотел, чтобы ты чувствовал себя неловко. — Такой джентльмен. — Заткнись, Дерьмокава. Подшучивания были легкими, привычными. Было бы еще более странно, если бы они сохранили взаимную вежливость. — Он думает, что я ушел от него, потому что мне было скучно, — сказал Ойкава и сделал глоток из своего бокала. Он заказал капучино с таким количеством карамели, что от одной мысли об этом у Ивайзуми заболели зубы. — Тупой идиот. Я ушел от него, потому что мы не понимали друг друга. Между нами всегда была какая-то пропасть, понимаешь? Мне никогда не удавалось достичь его уровня, а ему — моего. Это было похоже на разрыв в отношениях. Поначалу это не имело большого значения, но чем дольше мы были вместе, тем хуже… — он замолчал и пожал плечами. — Стало слишком тяжело. Проще было просто разойтись. Он не очень хорошо это воспринял. Неделю спустя он застукал меня за флиртом с одним из новых стажеров и решил, что он мне просто надоел. — Ойкава рассмеялся, но в его голосе прозвучала горечь. — Я просто дурачился с этим стажером. Меня это не интересовало. Если бы он хорошо меня знал, он бы это понял. Ивайзуми вспомнил, что сказал Ханамаки в свой первый рабочий день: «Ты бы видел, что он сделал с Ушиджимой». Мужчина попытался представить себе эмоциональную реакцию Ушиджимы на их разрыв. Он не мог вообразить его плачущим, кричащим или обидившимся. Он вообще не мог себе представить, чтобы его начальник был таким эмоциональным. Вероятно, в этом и заключалась проблема между ним и Ойкавой. Ойкава должен быть связан с окружающим миром. Ему нужно было во всем участвовать, двигаться вперед и чувствовать. Ушиджима держал себя в собственной клетке, отказываясь воспринимать многое из окружающего мира. Неудивительно, что их отношения подошли к концу. — А что было до него? — спросил Ивайзуми. Он приподнял бровь, чтобы Ойкава понял, что он говорит не всерьез. — У тебя есть привычка спать со всеми своими работниками? Ойкава что-то промычал и поднял глаза, словно обдумывая вопрос. — Не совсем так. Первым был Ушиджима, — он с ухмылкой посмотрел на Ивайзуми. — И я почти уверен, что ты будешь последним. От этого застенчивого замечания Ивайзуми почувствовал, как его лицо заливает жар. — А ты не собираешься задавать никаких личных вопросов? — спросил Ойкава, наклоняясь ближе к столу. — Например, каким он оказался в постели? Или трахались ли мы когда-нибудь в его офисе? Или он больше, чем… — Нет, — сказал Ивайзуми, быстро прекратив задавать вопросы. — Мне все равно. Все, что меня волнует, это то, что ты сейчас со мной, а не он, и только это имеет значение. — О, Ива-чан. Ты такой романтичный, — улыбнулся Ойкава. — Заткнись, Дерьмокава. Через некоторое время они вышли из кафе и направились к офису, чтобы забрать машину Ойкавы. Они решили поехать в квартиру Ивайзуми и остаться там на ночь. Ивайзуми скучал по Ойкаве, завернутому в простыни, и по запаху его шампуня на подушках. Он даже скучал по волосам Ойкавы, забившим слив в душе, что было довольно ужасно. Он протянул руку и переплел свои пальцы с пальцами Ойкавы. Прошла всего неделя, но казалось, что прошло гораздо больше времени с тех пор, как он дотрагивался до него. Это успокаивало. Он пообещал себе, что никогда больше не будет игнорировать Ойкаву, что бы ни сделал этот идиот. — Эй, Тоору, — тихо сказал он, притягивая его немного ближе за их сцепленные руки. — Хм? Ивайзуми посмотрел на него. Лицо Ойкавы было освещено уличными фонарями, вывесками и фарами проезжающих машин. Его волосы лежали идеально, ресницы были длинными, а кожа — фарфоровой. — Я люблю тебя. Ойкава остановился. Люди суетились мимо них, слегка толкая, но никто из них этого не замечал. Они смотрели друг на друга так, словно были единственными людьми в городе. Ойкава обнял Ивайзуми и уткнулся лицом ему в шею. Ивайзуми прижал его к себе, зарывшись носом в его волосы. — Я тоже тебя люблю, — сказал Ойкава, обдавая его горячим дыханием. — Ива-чан, я так тебя люблю. Они стояли там слишком долго, но им было все равно. Ивайзуми простоял бы так всю оставшуюся жизнь, лишь бы Ойкава был с ним. В основном все вернулось на круги своя. Они шли примерно по одному и тому же маршруту. Ойкава по-прежнему приставал к Ивайзуми, по крайней мере, раз в день, но теперь он также находил время, чтобы подразнить Ханамаки, или побросать бумажки в Мацукаву, или даже заглянуть в офис Семи и заставить его вести какую-то бессмысленную беседу. Семи был скованный и неловкий рядом с ним, но Ивайзуми думал, что он рано или поздно оттает. Ойкава обладал способностью заставить кого угодно любить его, если достаточно сильно постарается. Ушиджима даже иногда спускался вниз, хотя у него редко бывали веские причины. В основном он спрашивал Ивайзуми о чем-то, для чего хватило бы телефонного звонка, а затем по пути к выходу заглядывал в кабинет Тендо. Впервые Ивайзуми услышал смех Ушиджимы после одной из его глупых шуток. Тендо улыбался, как идиот, а Ивайзуми отвернулся, чтобы скрыть собственную ухмылку. Все, казалось, шло хорошо. Ивайзуми был спокоен. И вот однажды, как раз перед тем, как он собрался уходить, зазвонил его телефон. — Ивайзуми Хаджиме. — Ивайзуми-сан, — произнес высокий женский голос. — Ойкава-сан хотел бы видеть вас в своем кабинете. Ивайзуми моргнул. Его мысли сразу же сошлись на Ойкаве, но он не думал, что она имела в виду именно его. — Ойкава-сан? — повторил он. — Да, в его кабинете на одиннадцатом этаже. Желудок Ивайзуми скрутило. Его никогда не вызывали в кабинет генерального директора. Это не могло быть хорошо. — Хорошо. Я сейчас поднимусь, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Он положил трубку и некоторое время смотрел на телефон, прежде чем встать. Он не чувствовал своих ног, пока шел к лифту. Он словно плыл по течению, но не в хорошем смысле. Это было больше похоже на то, что его ноги были отрублены по колено, и он больше не мог их ощущать. — Ивайзуми-сан? — Семи стоял в дверях своего кабинета, наблюдая за Ивайзуми с выраженем лица, которое чем-то напоминало беспокойство. — Все в порядке? — Да, все хорошо, — сказал Ивайзуми. Слова оцепенело слетали с его губ. — Не мог бы ты закрыть для меня ежедневные отчеты? Я не знаю, когда вернусь. — Конечно, — ответил Семи. Он все еще смотрел на Ивайзуми, когда тот вошел в лифт и нажал кнопку одиннадцатого этажа. Тишина сопровождала его на всем пути вверх. Мужчина старался не думать о худшем варианте развития событий, но все равно продолжал это делать. Генеральный директор узнал, что его сын спит с Ивайзуми. Очевидно, Ойкаву никто не уволит. А Ивайзуми можно было и заменить. Когда он вышел из лифта, ладони у него вспотели. До этого он был в офисе генерального директора всего один раз, когда его только наняли. Это было яркое событие, полное улыбок, рукопожатий и благодарностей. На этот раз свет был тусклым, а весь этаж погрузился в тишину. Ивайзуми подошел к столу секретарши, которая, как он предполагал, звонила ему. Ее самой нигде не было видно, а аккуратно убранный стол свидетельствовал о том, что она уже ушла. Он поколебался, но затем прошел мимо стола и направился прямо в кабинет генерального директора. Дверь была закрыта, и он слишком долго стоял перед ней, пытаясь успокоиться. Он мог бы найти другую работу — ничего страшного. Пока у него есть Ойкава, все будет хорошо. Он любил свою работу и ребят, которые работали с ним, но Ойкава стоил большего. Мужчина постучал, и изнутри раздался голос: — Войдите. Ивайзуми вошел и закрыл за собой дверь. Он вздохнул, поднял голову и открыл рот, чтобы поздороваться. Однако Ойкава, ожидавший его, не был генеральным директором. Ивайзуми тяжело выдохнул, его плечи облегченно опустились. — Ойкава, какого черта? Ойкава усмехнулся. — Ты так нервничаешь, Ива-чан. Мой отец не такой уж и страшный, разве нет? — он склонил голову набок и сделал глоток вина из хрустального бокала, зажатого в его длинных бледных пальцах. Только тогда Ивайзуми посмотрел на него как следует. Ойкава сидел на краю стола генерального директора, свесив босые ноги. Его пиджак был брошен на стул, рубашка распахнута, бирюзовый шелковый галстук лежал на голой груди. Его щеки раскраснелись, губы изогнулись в манящей ухмылке. — Что ты делаешь? — Праздную, — ответил Ойкава. Он потянулся за другим бокалом вина на столе и протянул его Ивайзуми. Ивайзуми прошел вглубь кабинета и взял бокал. Он посмотрел на красное вино, потом — снова на Ойкаву. — Празднуешь что? — Вот это, — ответил Ойкава, широко обводя помещение рукой. — Мой будущий офис. Отец в командировке, но когда вернется, он хочет обсудить возможность немного отойти от дел. Он думает, что я готов взять на себя больше ответственности, — он ухмыльнулся. — Ты знаешь, что это значит, Ива-чан? — Что твой отец на самом деле идиот? — Грубо, Ива-чан! — он протянул руку и схватил Ивайзуми за рубашку, притягивая того ближе. Он обхватил ногами талию Ивайзуми и наклонился, его губы коснулись уха мужчины. — Это значит, что я начальник для всех, а ты должен делать то, что я скажу. Ивайзуми отстранился ровно настолько, чтобы сердито посмотреть на него. — Я так не думаю, Дерьмокава. Ойкава рассмеялся. — Я шучу, Ива-чан. Но если серьезно, то сейчас он, скорее всего, будет работать в основном дома. А это значит, что я получу его кабинет, — он сделал глоток вина, ухмыляясь Ивайзуми. —  Думаю, нам нужно как следует это отметить. Ивайзуми почувствовал прилив жара от этих слов. Несмотря на это, он покачал головой и сказал: — Мы не будем заниматься сексом в офисе. Мы можем просто поехать к тебе, это займет пятнадцать минут. Ноги Ойкавы напряглись, притягивая его ближе. Он снова коснулся губами уха Ивайзуми. — Но я не могу больше ждать, Ива-чан, — от этого шепота по спине Ивайзуми пробежала дрожь. — Мне это нужно сейчас. Я не мог стерпеть, так что начал без тебя. Ивайзуми попытался отстраниться, но рука Ойкавы обхватила его за шею, удерживая на месте. Глаза Ивайзуми скользнули в сторону. Рядом с вином стояла бутылка смазки с откинутой крышкой. — Я думал о тебе, — пробормотал Ойкава, — растягивая себя пальцами. Я всегда думаю о тебе, Ива-чан. Ивайзуми издал сдавленный звук, и жар залил его лицо. Он снова отстранился, и на этот раз Ойкава отпустил его. Они посмотрели друг на друга, веки Ойкавы опустились, Ивайзуми боролся со своей страстью и чувственностью. Было ясно, на чьей стороне была победа. Ивайзуми отставил нетронутое вино, намотал галстук Ойкавы на кулак и потянул его вперед, вовлекая в поцелуй, столкнувшись зубами. Ойкава неуклюже отодвинул бокал, напиток выплеснулся через край и пролился на стол. Затем он обвил руками шею Ивайзуми и углубил поцелуй, оставив сладкий вкус вина на языке Ивайзуми. Мужчина прикусил нижнюю губу Ойкавы, вырывая чужой стон. — Ива-чан, — промычал он хриплым голосом. — О, пожалуйста, Ива-чан… Ивайзуми опрокинул его вниз, прижав спиной к столу. Ойкава издавал тихие, прерывистые звуки, когда Ивайзуми опустился к его шее, оставляя поцелуи и укусы, которые будут видны на следующий день. Он хотел оставить свой след на Ойкаве. Он хотел, чтобы Ойкава думал об этом каждый раз, глядя в зеркало. Руки Ойкавы крепко вцепились в его волосы, спина выгнулась, когда Ивайзуми двинулся ниже, зубы задели сосок, а руки мужчины уже расстегивали брюки Ойкавы. Тот судорожно вздохнул и приподнял бедра, позволив Ивайзуми одним быстрым движением снять одежду. На нем не было нижнего белья, и от этого зрелища Ивайзуми обдало жаром. Он наклонился над Ойкавой, потянулся за смазкой, но его рука была отброшена. — Я уже сделал это, — сказал Ойкава, задыхаясь от желания. — Просто трахни меня. — Ты уверен, что готов? — спросил Ивайзуми, расстегивая молнию на брюках. — Я уверен, Ива-чан. Заткнись. — А как насчет през… — Замолчи, замолчи, — прошипел Ойкава. Он поднялся, запустил руку в расстегнутые штаны Ивайзуми и сжал его член, который уже был болезненно твердым. — Какую часть «просто трахни меня» тебе трудно понять? Ивайзуми зарычал и шлепнул Ойкаву по руке. — Отлично, — отрезал он. Он спустил штаны ниже бедер и, крепко схватив Ойкаву за бедра, дернул того к краю стола. — Да, Ива-чан. Да, да… ах, черт! Ивайзуми двинулся вперед и одним быстрым движением бедер погрузился в Ойкаву, довольный тем, что тот действительно был готов. Теплый, влажный жар заставил его со стоном откинуть голову назад. Ойкава выгнулся дугой над столом, с его распухших губ срывались несвязные звуки. Ивайзуми уже знал, что Ойкава привлекательный, даже красивый. Но вот так, с расфокусированным взглядом, покрытой потом кожей и ломаными стонами имени Ивайзуми на языке, Ойкава был великолепен. Но сейчас было не время для сентиментальности. Ойкава хотел, чтобы его трахнули, и Ивайзуми не собирался ему отказывать. Он подождал всего секунду, давая Ойкаве минимальное время, чтобы привыкнуть. Затем он вошел в него, начав двигаться в таком темпе, что его дыхание участилось, а пот каплями выступил на затылке. — Ах, черт, Ива-чан, — выдавил Ойкава первые связные слова, которые он смог произнести с тех пор, как Ивайзуми вошел в него. — Так хорошо, это так хорошо… Внезапно Ивайзуми отстранился и сделал шаг назад. Ойкава сел с открытым ртом, выглядя крайне обиженным. — Что ты делаешь? — Встань. — Что? — Встань, — Ивайзуми потянулся к нему и намотал галстук Ойкавы на кулак. Он потянул, пока Ойкава не поднялся на ноги. Иваидзуми наклонился ближе, его зубы задели ухо Ойкавы. — Повернись и нагнись над столом. — Ива-чан… — Я буду трахать тебя так сильно, — сказал он, понизив голос, — что каждый раз, когда ты будешь сидеть за этим столом, ты будешь думать только об этом. У Ойкавы перехватило дыхание. Он вздрогнул от прикосновения Ивайзуми и повернулся, чтобы сделать то, что ему было сказано, едва не задушив себя, когда Ивайзуми не отпустил галстук достаточно быстро. Ойкава расставил ноги и склонился над столом, глядя на Ивайзуми через плечо. — Вот так, Ива-чан? Ивайзуми провел рукой по гладкой спине Ойкавы, подтягивая рубашку к плечам. — Да, — ответил он. — Вот так. Без предупреждения он схватил Ойкаву за бедра и толкнулся внутрь, вырывая приглушенный стон. Он ускорил их прежний темп, как будто не было никакого перерыва. Его дыхание прерывалось с каждым новым движением. Он протянул руку и прижал ее к затылку Ойкавы, удерживая того на месте. Ойкава застонал и поддался навстречу, заставляя его погрузиться еще глубже. — Ива-чан, — выдохнул он, так крепко вцепившись в край стола, что побелели костяшки пальцев. — Ива-чан, пожалуйста. Ивайзуми усилил хватку и вошел снова, изменяя угол движения. — Да, Ива-чан, да! О черт, о черт, — застонал Ойкава. Ивайзуми, не сбавлял темпа, снова и снова задевал чувствительное место, заставляя Ойкаву выгибаться под ним. Вскоре он уже был так близко, что с каждым вдохом чувствовал, как все больше и больше накрывало наслаждение. — Тоору, — задыхаясь, произнес он, — я собираюсь… Ты хочешь… — Просто сделай это, — сказал Ойкава срывающимся голосом. — Сделай это, Ива-чан, я хочу это почувствовать. Ивайзуми застонал и снова толкнулся в Ойкаву, а потом жар достиг вулканического пика, тело гудело от удовольствия, белые огни взрывались под его веками. Он прижался к Ойкаве и медленно вышел, видя, как его сперма стекает по бедрам Ойкавы, капая на его бледные, идеальные ноги. — Ива-чан… Ивайзуми схватил Ойкаву за плечи и оторвал от стола. Он развернул его и, приподняв под колени, усадил на край, где он сидел до их встречи. Ивайзуми опустился на колени и обхватил ртом член Ойкавы, издав долгий низкий стон. Он раздвинул чужие бедра и начал двигать головой, заглатывая насколько только мог. Это не заняло много времени. Ойкава уже был на грани, и он кончил с хлюпаньем языка Ивайзуми и дрожащим «Хаджиме» на губах. Сперма попала в рот Ивайзуми, остальное брызнуло ему на лицо, обжигая подбородок и капая на рубашку. Он стоял на коленях и смотрел на Ойкаву, чье лицо было полным удовольствия. Если бы Ивайзуми мог видеть это выражение лица каждый день до конца своей жизни, он бы умер счастливым. Они убрались, как смогли. Ойкава настаивал на том, чтобы остальное убрал персонал, но Ивайзуми даже не хотел этого слушать. Они сидели на полу, плечом к плечу, глядя в окно, которое было расположено на левой стене. Небо было омыто блеклыми красками заката, оттенки которых красиво ложились на расслабленные черты лица Ойкавы. Ивайзуми смотрел на него больше, чем на небо. Он сделал глоток вина и потянулся к руке Ойкавы, переплетая их пальцы. — Надеюсь, в конце концов ты получишь этот кабинет, — сказал Ивайзуми, проводя большим пальцем по запястью Ойкавы. — Будет неловко, если твой отец действительно позовет меня сюда, потому что я почти уверен, что у меня встанет каждый раз, когда я буду видеть этот стол. Ойкава рассмеялся, легко и непринужденно. Это был его настоящий смех, а не натянутый и фальшивый, который он так часто использовал. — Тогда, когда он будет моим, я буду часто звать тебя сюда, Ива-чан. Мы будем терроризировать секретаршу. Ивайзуми рассмеялся, уткнувшись Ойкаве в плечо. — Кстати, а кто была та женщина, которая мне звонила? Я думал, это ассистентка твоего отца, но ее здесь нет. — Одна из новых стажеров, — сказал Ойкава с хитрой усмешкой. — Мне пришлось немного пофлиртовать с ней. Надеюсь, ты не ревнуешь. — Цель оправдала средства. Некоторое время они сидели в молчании, наслаждаясь видом и вкусом вина. — Когда меня повысят, — тихо сказал Ойкава, — кому-то придется переехать в мой офис на десятом этаже. Ты бы хотел стать руководителем, Ива-чан? Семи может получить твою должность, а Макки — его, и все будут счастливы. Ивайзуми задумался. Он был уверен, что Ойкава сможет это сделать, и солгал бы, если бы сказал, что это не очень хорошая возможность. — Нет, — сказал он. Он поцеловал Ойкаву в голое плечо. — Я счастлив там, где нахожусь. — Ты же знаешь, что получишь эту работу не только потому, что мы вместе, — сказал Ойкава. — Ты действительно этого заслуживаешь. Ты отлично справляешься со своими обязанностями. — Я знаю. Вот поэтому я и хочу продолжать это делать. Мне нравится мое положение, и мне нравятся ребята, с которыми я работаю. Я еще не готов двигаться вперед. Ойкава вздохнул и положил щеку на плечо Ивайзуми. — Все, что угодно, лишь бы ты был счастлив, Ива-чан. — Это ты, — Ивайзуми пошевелился, прижимаясь губами к губам Ойкавы. — Ты делаешь меня счастливым. Ойкава улыбнулся и ответил на поцелуй. — Кто же знал, что ты такой романтик. Ты должен был все время так со мной обращаться, а не быть таким злым. Ивайзуми закусил губу и с раздражением откинулся на спинку стула. Ойкава рассмеялся, мягко и нежно. — Я люблю тебя, Ива-чан. — Я тоже люблю тебя, Дерьмокава. — Грубо! Видишь? Даже когда я веду себя мило, ты все равно берешь и… Ивайзуми поцелуем заглушил все его жалобы. Они пили вино, смотрели, как солнце опускается за горизонт, и влюблялись еще больше.