Seijoh Inc.

Ойкава не пришел в офис Ивайзуми ни на следующий день, ни через день после этого. На самом деле Ивайзуми и не ожидал от него этого, но когда дни тянулись, а Ойкава не появлялся, что-то вроде сожаления поселилось у него внутри. Мужчине вообще не стоило говорить об Ушиджиме. Это был удар ниже пояса, и он это знал. Он просто был так зол, что больше не мог сдерживаться. У него всегда были проблемы с характером, но в последние несколько лет ему казалось, что он смог взять себя в руки. Очевидно, он ошибался. Ивайзуми никому не рассказал о случившемся, но Ханамаки и Мацукава, похоже, догадались, в чем дело. На этой неделе они дважды приглашали его на ужин и втягивали в оживленные разговоры, специально организованные таким образом, чтобы избежать любых тем, которые могли каким-то образом привести к Ойкаве. Интересно, сказал ли им Семи, что произошло? По крайней мере, Семи рассказал ребятам из Датеко. Было очевидно, что они внезапно стали намного дружелюбнее к Ивайзуми, как будто некий барьер между ними был сломан. Он защищал их лидера, и это заставило их принять его. Но это не могло компенсировать пустоту, которую он чувствовал без Ойкавы. Это было жалко, правда. Ойкава был в его жизни всего полгода, а в отношениях они были и то меньше. Его отсутствие не должно было так сильно повлиять на жизнь Ивайзуми, словно ось его личного мира сместилась, чтобы вращаться вокруг Ойкавы Тоору. Это было жалко. Еще более жалким было то, сколько раз он брал телефон, чтобы позвонить Ойкаве и извиниться, и в конце концов снова отбрасывал его и прятал лицо в ладонях. Он облажался, но и Ойкава — тоже. Он не думал, что им придется через это проходить. Ивайзуми продолжал работать, как обычно, хотя самого яркого момента в этих днях не было. Он занимался бумажной работой, составлял отчеты и был нянькой для своих сотрудников. Семи тоже был хорош в качестве няни. Иногда они смотрели друг на друга, когда решали какой-нибудь глупый спор между Тендо и Киндаичи, и Семи улыбался, как будто пытаясь установить с ним контакт. Ивайзуми мог только думать о том, насколько ослепительной была улыбка Ойкавы. Прошла неделя. Возможно, это была самая длинная и несчастная неделя в жизни Ивайзуми. Мужчина, наверное, страдал бы бесконечно долго, если бы Семи не заглянул к нему в офис в четверг днем, после того как большинство остальных сотрудников ушли. Ивайзуми отклонил еще одно приглашение на ужин с Ханамаки и Мацукавой. Он планировал задержаться допоздна и продолжать работать, потому что, по крайней мере, когда он работал, то не думал об Ойкаве. За исключением тех моментов, когда его взгляд падал на фотографию. У него не хватало духу пошевелиться. Она все еще гордо стояла рядом с экраном компьютера, улыбка Ойкавы ярко выделялась на фоне спящего Ивайзуми. — Ивайзуми-сан? — спросил Семи, задержавшись в дверях. — Можно с вами поговорить? — Конечно, входи. Семи шагнул внутрь и закрыл дверь, что было необычно. Ивайзуми предпочел не задавать вопросов. Семи прошел дальше внутрь и сел на краешек одного из офисных стульев, почти настороженно наблюдая за Ивайзуми. — Что случилось, Семи-сан? Последовала тяжелая пауза. Напряжение повисло в воздухе, и Ивайзуми не мог угадать его причину. В последнее время они с Семи довольно хорошо работали вместе. Он не знал, в чем может быть проблема. — Прошу прощения, — сказал Семи, опуская голову, — за то, что я сказал о вас и Ойкаве-сан. Этого Ивайзуми ожидал меньше всего. — Что? — Даже тогда я этого не хотел, — произнес Семи, еще ниже опустив голову. — Я знаю, что вы хорошо справляетесь со своей работой, Ивайзуми-сан. Я был просто доволен, что получил повышение, и.… я был мстителен, — он поднял голову и бросил взгляд на Ивайзуми, прежде чем быстро посмотреть в пол. — С тех пор как мы узнали о слиянии, я беспокоился о своем отделе. Я знал, что потеряю должность руководителя, но мог жить и без нее. Я волновался, что люди в Сейджо будут плохо относиться к нам из-за обстоятельств. Когда мы приехали сюда, я боялся, что вы будете плохо с нами обращаться. Я думал, что вы будете лучше относиться с вашими сотрудникам тут, в Сейджо. Ивайзуми молча смотрел на него. — Я бы никогда так не поступил. — Я знаю, — быстро ответил Семи. — Теперь я знаю. В то время я этого не знал. Люди плохо обращались со мной всю мою жизнь, но другие парни этого не заслуживают. Я беспокоился за них, вот почему так себя вел. Я действительно прошу прощения, Ивайзуми-сан, я ошибался. Это было самое длинное и искреннее из того, что Семи когда-либо рассказывал о себе. — Здесь не за что извиняться, — сказал он. — Все прошло удачно. Я рад, что ты пришел в Сейджо. Мне повезло, что у меня есть все вы. Семи кивнул в знак согласия, но сказал: — Не все прошло удачно. Я испортил ваши отношения с Ойкавой-саном. — У нас нет никаких отношений. — Больше нет, — сказал Семи, — и это моя вина. — Это не твоя вина, а его. Семи, это действительно не то, за что ты должен извиняться. — Это не так. Вы злились на Ойкаву-сана за то, как он со мной обошелся, но он был прав. Я бы сделал то же самое, если бы кто-то оскорбил кого-то, кого я люблю. Он защищал вас. В этом не было ничего такого, чего бы я не заслуживал. Ивайзуми хотел поспорить с ним, но что-то в его мозгу застряло на слове «люблю». Семи думал, что Ивайзуми любит Ойкаву. Это была самая нелепая вещь, которую он когда-либо слышал. Так ведь? — Раньше вы были счастливее, — сказал Семи. — Все это заметили. Пожалуйста, не позволяйте моим ошибкам влиять на ваши отношения, Ивайзуми-сан. Я уважаю вас и считаю, что вы заслуживаете счастья. Ивайзуми не знал, что на это ответить. — Спасибо, — просто сказал он. Семи кивнул головой и встал. — Я уйду, но, пожалуйста, подумайте о том, что я сказал. Ойкава-сан не сделал ничего плохого. Я делал кое-что и похуже для тех, кто мне дорог. Это заявление было неопределенным, зловещим, и оно повисло в воздухе, когда Семи вышел из кабинета Ивайзуми. Семи был достаточно устрашающим, когда он спокоен, и Ивайзуми было интересно, как он выглядит по-настоящему рассерженным. Он снова посмотрел на фотографию. Ойкава улыбался так широко, что в уголках его глаз появились морщинки. Его зубы были идеальны, как и любая другая часть его тела. Его личность была единственной вещью, которая могла бы претерпеть улучшение, и все же Ивайзуми не стал бы в нем ничего менять. Действительно ли он любит Ойкаву? Истинный вопрос заключался в том, имеет ли это вообще значение. Они не разговаривали уже неделю, и отсутствие общения было взаимным. Ойкава тоже не стал делать ничего, чтобы связаться с Ивайзуми. Вероятно, было уже слишком поздно. Но все было в порядке. Ивайзуми жил без Ойкавы Тоору шесть месяцев назад. Он мог бы сделать это снова. Он мог жить без вида из дома Ойкавы, который ему было трудно оценить, потому что он не мог отвести от Ойкавы взгляд дольше чем на десять секунд. Он мог бы прожить и без Ойкавы, чьи ноги по утрам путались с его собственными, а волосы, пахнущие летним дождем, обрамляли все его лицо. Он мог бы жить без этой нелепой обиженности и плаксивого, повторяющегося «Ива-чан», которое было абсолютно неприятным, но в то же время настолько милым, что это было почти физически больно. Он мог бы жить и без всего этого. Но он не хотел этого делать. Он оказался в лифте, прежде чем окончательно решил, что делает, и без колебаний нажал кнопку «10». Ойкава, вероятно, уже ушел. Была половина шестого, и у него не было никаких веских причин задерживаться так поздно, когда компания не участвовала в никаких крупных проектах. И все же, когда Ивайзуми ступил на десятый этаж, сердце у него подскочило к горлу. Он слепо двинулся к кабинету Ойкавы, не зная, что его больше беспокоит: пусто там или нет. Он даже не прошел и половины коридора, когда голоса из кабинета Ушиджимы заставили его резко остановиться. Дверь была открыта настежь. Ушиджима сидел за своим столом, как на троне. Напротив него сидел Ойкава, развалившись на одном из офисных стульев спиной к двери. Первым Ивайзуми увидел Ушиджима. Он оборвал свою фразу и просто посмотрел на него. Через мгновение раздражение Ойкавы достигло пика, и он что-то рявкнул на Ушиджиму, прежде чем повернуться, чтобы узнать, кто вошел. На его лице застыло нечитаемое выражение. Это был не очень хороший знак. Ивайзуми должен придумать предлог для своего присутствия. Он должен сказать, что ему надо поговорить с Ушиджимой. Это было бы подходящим оправданием — Ушиджима и правда мог бы помочь Ивайзуми в некоторых делах. Он не должен пытаться вернуть Ойкаву. Им обоим будет легче, если он просто отпустит его. Он уже пострадал и не хотел рисковать снова. Но Ивайзуми думал, что даже если Ойкава вырвет его сердце, это будет не так больно, чем вовсе жить без него. Он открыл рот, чтобы спросить Ойкаву, может ли тот поговорить с ним, но в конце концов сказал совсем другое. — Я облажался. Слова были резкими и простыми, достаточно смелыми. Брови Ойкавы поползли вверх. Ивайзуми попытался продолжить, но не смог ничего выговорить. Он закрыл рот и отвернулся, пытаясь привести мысли в порядок. — Если ты допустил ошибку в отчете, — сказал Ушиджима, — ее легко исправить. Ивайзуми в замешательстве посмотрел на него. — Он не это имел в виду, идиот, — огрызнулся Ойкава, и в его голосе было больше злости, чем нужно. Но когда он снова посмотрел на Ивайзуми, в его взгляде не было и следа гнева. Уголки его губ были опущены, когда он рассматривал Ивайзуми, нахмурив брови. — Ты ведь не это имел в виду, верно? — Нет. Я облажался с тобой. Ойкава снова повернулся, уставившись куда-то себе под ноги. — Все в порядке, Ива-чан. Не беспокойся об этом. То, как он это сказал, было так беззаботно, так пренебрежительно, что Ивайзуми почувствовал, что начинает злиться. Он заглушил раздражение и постарался говорить ровным голосом. — Конечно, я беспокоюсь об этом, Ойкава. Я облажался и мне нужно поговорить с тобой. — Нам не о чем разговаривать. У Ивайзуми свело живот. И правда было слишком поздно. — О, — сказал он, чувствуя, как все эти горячие эмоции замерзают, — тогда ладно. Его руки сжались в кулаки по бокам. Он повернулся, чтобы уйти, но тут заговорил Ушиджима. — Тоору думает, что он тебе больше не нравится, — сказал Ушиджима. Его голос был ровным и безэмоциональным. — Он не разговаривает с тобой, потому что считает, что ты злишься. Если бы ты мог все уладить, я был бы очень признателен. Его нытье пагубно сказывается на моей работе. Ойкава выглядел испуганным. — Ушивака! — Я же велел тебе пойти и поговорить с ним, — твердо сказал Ушиджима. — Ты ведешь себя глупо, Тоору. Убирайся из моего кабинета и поговори с Ивайзуми. — Я веду себя глупо? — в ужасе повторил Ойкава. — Ты только что сказал, что я глупый? — Если ты действительно думаешь, что ты мне больше не нравишься, — сказал Ивайзуми, — то да, ты довольно глупый. Ойкава резко повернул голову, чтобы посмотреть на него. Ивайзуми оглянулся. — Нам нужно поговорить, — сказал Ивайзуми. — Давай пойдем в твой кабинет. Ойкава не сразу нашелся, что ответить. Наконец он встал и отряхнул несуществующую грязь со штанов. — Конечно. Это все, что тебе было нужно, Ушивака-чан? — Ты пришел сюда, чтобы пожаловаться на то, как сильно скучаешь по Ивайзуми, — ответил Ушиджима с безжизненным взглядом. — Заткнись! В животе у Ивайзуми что-то трепетало, но он никак не мог понять, почему. Возможно, это было удовольствие от смущения Ойкавы. Скорее всего, это было облегчение, потому что если Ойкава скучал, то это означало, что, возможно, еще не все было потеряно. Ойкава прошел мимо Ивайзуми, не глядя на него, и направился к своему кабинету. Ивайзуми последовал за ним более медленным шагом, все еще пытаясь собрать воедино свои извинения. Когда они вошли в кабинет и Ойкава закрыл за собой дверь, извинения оказались излишними. — Перестань делать такое лицо, Ива-чан, ты выглядишь так, словно у тебя запор, — сказал Ойкава. Он стоял, скрестив руки на груди, опустив плечи, словно пытаясь стать меньше. — Прости меня, ладно? Прости меня за то, что я сделал с Семи. Я должен был позволить тебе разобраться с этим самому. И мне жаль, что я не рассказал тебе об Ушиджиме, но это просто то, о чем я не люблю говорить. То есть о том, что встречался с Ушивакой. Это так неловко. Пожалуйста, не сердись на меня больше, Ива-чан. — Я не сержусь на тебя. Я думал, ты все еще злишься на меня. — Я никогда не злился на тебя, — Ойкава удивленно посмотрел на него. — Почему ты решил, что я злюсь? — Не знаю, может быть, из-за всех этих криков? — Это ты кричал, Ива-чан! Ивайзуми вздохнул. Они оба были идиотами. — Мы оба кричали, — сказал он. — Мне очень жаль, Ойкава. Мне не следовало упрекать тебя из-за Ушиджимы. Это действительно не мое дело. — Не говори глупостей, — усмехнулся Ойкава. — Конечно, это твое дело. Все мои прошлые отношения теперь официально принадлежат тебе. Если хочешь, я составлю список. — Список самых несчастных людей в мире. Наверное, я был бы номером один. — Ива-чан! Ивайзуми улыбнулся — он ничего не мог с собой поделать. Он почувствовал такое облегчение. После минутного притворства Ойкава улыбнулся в ответ. — Мне очень жаль, Ива-чан. Ивайзуми протянул руки в знак приглашения. Ойкава даже не колебался. Он шагнул вперед и позволил обнять себя, его собственные руки скользнули по пояснице Ивайзуми. — Мне тоже, — прошептал Ивайзуми на ухо Ойкаве. — Прости меня. Объятие длилось долго, пока Ивайзуми не заговорил снова. — Так ты скучал по мне? Ойкава оттолкнул его с хмурым видом, который был не совсем правдоподобным. — Заткнись! Ты не можешь верить ничему, что говорит Ушивака. Он полон тестостерона и лжи. — Значит, ты не скучал по мне? — Может быть, немного, — Ойкава пожал плечами и отвернулся. — Не так сильно, как ты скучал по мне. — Да, наверное, так оно и есть. Ойкава моргнул, удивленный таким признанием. — Пойдем куда-нибудь и поговорим, — предложил Ивайзуми. — Мы уже неделю не разговаривали. Я думаю, нам многое нужно наверстать. — Конечно. — Может, пригласим Ушиджиму? Я хотел бы услышать больше о том, как сильно ты скучал по мне. — Заткнись, Ива-чан.