30 Последнего Зерна, 201 4Э, поздний вечер
Самым возмутительным качеством дяди Айро была его невозмутимость. Только он, будучи связанным, мог раздавать советы по приготовлению травяного чая своим пленителям. — Господа, как же можно листья сразу заливать горячей водой! — Дед, я уверен, что нет разницы, залью я траву кипятком или опущу в кипяток траву. — Это вековые традиции! Посудину нужно сперва ошпарить и прогреть, после опускать листья, дать им разбухнуть, и только потом заливать водой. — Если вы, эльфы, и в кровати такие дотошные, то понятно, почему вы вымираете... У Зуланкара аж челюсть сводило от этих нежностей. А может, и от холода, кто его знает — сидеть битый час на дереве, дожидаясь, пока большая часть Братьев Бури уляжется спать, было не очень комфортно, потому что тепло очага до него не доходило. А вот дым — пожалуйста. Пару раз еле удалось сдержать кашель. Норды, конечно, о чарах невидимости не знают, но лучше лишний раз не рисковать. Корваньюнд был построен так, что его надземная часть была ниже уровня суши, в низину вела каменная лестница. Однако между поверхностью и дном была отдельная площадка, где Зуланкар не сразу, но всё же разглядел дверь — туда норды добирались по другой каменной лестнице, что брала начало уже на дне оврага. То есть без верёвки или крыльев добраться до входа в крипту, минуя палатки повстанцев, было невозможно — разве что спрыгнув сверху и переломав себе ноги. Там, в низине, Братья Бури очень удобно спрятались от ветра. Когда порывы временно стихали, Зуланкар мог различить их разговоры, но к вечеру ветер крепчал, грозя его самого, эльфа, скинуть из своего укрытия. Когда стемнело, он не выдержал и всё-таки рискнул спуститься на разведку: небо сегодня было затянуто тучами, да и метелица неожиданно была на руку, заметая следы. Подобравшись к тому краю, куда не смотрел часовой, Зуланкар заглянул вниз. Айромар как ни в чем ни бывало дремал, прислонившись спиной к каменной стене и вытянув ноги к костру; его руки были связаны, хотя Зуланкар знал, что при желании дядя мог бы сжечь верёвки одним своим дыханием. "Чего ты ждёшь? Хочешь понять, зачем они здесь?" Справедливости ради стоит сказать, что Зуланкара тоже интересовал этот вопрос. Просто так толпа Братьев Бури (а их здесь было около тридцати) не собирается. Из обрывков речи Зуланкар услышал "корона" и "Ульфрик", но причём здесь Корваньюнд, альтмер так и не понял. "Ну не пикник же у них тут, на могилах. Хотя... Они же отмороженные... " Принц уже знал, что караул сменяется раза три за сутки, и что часовые не стоят на месте, а ходят по периметру, чтобы не замёрзнуть. Внизу, в самом лагере, норды умудрились разбить на весьма ограниченном клочке земли... кхм, клочке камня две палатки. При этом большая часть нордов всё же спала под открытым небом, кучкуясь у костра. Дядю предусмотрительно посадили подальше от лестницы, в дальний угол. Не то что бы это могло его задержать, конечно. Если бы Айро перестал валять дурака и начал прилагать хотя бы полсилы, они бы уже давно поймали Довакина вместе с его драконом. Братья Бури улетели бы от одного его чиха. Но дядя продолжал тратить время на пустые разговоры и попадать из-за них в неприятности. Зуланкар считал себя опытным расхитителем гробниц, поэтому в первую очередь прикинул, насколько вероятно наличие у гробницы второго входа. Обычно этим грешили двемерские руины и естественные пещеры, но кто знает? До смены караула делать всё равно было нечего, а ему жизненно необходимо было размяться, поэтому Зуланкар решил пройтись по округе. Джилмо и Лонкано ждали его указаний на берегу озера, что было неподалеку от босмерского пристанища, но возвращаться к ним он не спешил — ему хватило их компании во время прогулки по Устенгреву, где они вчетвером, ещё и с дядей, пытались уместиться под чары невидимости кольца. Лонкано потом все уши прожужжал об этом, неженка. Обойдя Корваньюнд с северо-запада и продвинувшись к главному тракту от Вайтрана до Белой Гавани, к лагерю великанов, Зуланкар наткнулся на отряд легионеров во главе с парой всадников. Одну из лошадей, серую в яблоках с чёрной гривой, он отличил сразу; эта кобыла принадлежала легату Рикке. Саму нордку он тоже узнал быстро — северная кровь грела её жилы, и она почти никогда не куталась в меха. Второй всадник на медно-рыжем коне прятал доспехи альдмерской королевской армии под шерстяным плащом. Когда они приблизились, Зуланкар узнал коммандера Джаоса. Джаос участвовал в военном совете при короле, что считалось очень почётным; а ещё в Великой войне лорд участвовал в блокаде Бравила, отрезав все водные пути в город. В чем именно был его особый подвиг, принц не помнил и не особо желал помнить. Первый военный совет оставил после себя другие воспоминания, куда более важные. Зуланкар снял кольцо и вышел навстречу легионерам. — Ваше Высочество? Что же Вы, как разбойник, появляетесь пешим из зарослей, да ещё и без охраны, — усмехнулся Джаос, останавливая коня, — Я уже был готов доставать меч, но Вас, к счастью, трудно не узнать даже спустя годы. Зуланкар зло оскалился. Только самый ленивый офицер альдмерской армии ещё не шутил о его ярком шраме на пол-лица. — Поберегите Ваш меч для н… наших врагов, — Зуланкар чуть не сказал "для нордов", но вовремя вспомнил о Рикке и других нордах-легионерах. — Ваше Высочество, — Рикке спешилась, чтобы отдать поклон, — Какими судьбами Вы здесь? Джаос проследил за ней и тоже слез с седла, с явной неохотой склоняя голову в традиционном приветствии высоких эльфов — левая рука сжата в кулак, правая ладонь над ней развёрнута вверх, символизируя пламя. — Легат Рикке, нет времени на церемонии. Братья Бури осели в Корваньюнде, что Вы знаете об этом? — Мы как раз направляемся туда. Вы здесь, потому что среди них — Ульфрик? — заметно забеспокоилась Рикке. — Если бы! У них мой дядя. — Имперцы уже скоро будут здесь, куда запропастился Галмар? — Не горячись так, Ралоф, от Виндхельма путь непростой, наверняка прибудет скоро. — Как бы Талмор тут не объявился раньше! — Не поминай лихо! — раздался новый голос, и по лестнице спустился седой норд в медвежьей шкуре. Огромная голова зверя служила ему шлемом. Галмар Каменный Кулак наконец явился. И не один — он привёл с собой ещё дюжину солдат. Светловолосый Брат Бури, которого звали Ралофом, поднялся с насиженного у костра места и пожал Галмару руку. — У нас необычный улов, командир, — Ралоф указал на старого альтмера, греющего руки в широких рукавах своей темно-алой мантии, — Брат эльфийского короля, Айромар. Не знаю, кто он там, принц али лорд… Галмар впился в эльфа острым взглядом серых глаз, подошёл, присел на корточки рядом. Айромар не опустил головы. Алое пламя костра оставляло глубокие тени на морщинистом и испещрённом шрамами лице норда. — И снова ты. Чего тебе, тварь остроухая, в роскоши на юге не сиделось? — На вас хотел перед смертью поглядеть, добры молодцы, — улыбнулся в бороду старик. Братья Бури, что были помоложе, расхохотались, но на лице Галмара не дрогнул ни один мускул. — Что ж ты, в Великую войну не насмотрелся? Я ведь знаю, генералом ты был, и сын твой тоже командовал. Почестей много было и тебе, и ему. А теперь что? Возишься с изгнанным принцем? Что такого мальчишка натворил, что родной отец на верную смерть отправил? А что натворил ты? Осведомлённость правой руки Ульфрика не была неожиданностью — прежде они виделись, только вот шанс поговорить лично выдался впервые. У Ульфрика и его ближайших соратников было достаточно времени разузнать и о Зуко, и об Айро. — Если в чем и повинны, так только в своей верности, — и в этом альтмер нисколько не соврал. — Ты мне зубы не заговаривай. Что вы знаете о Зубчатой короне? Вот оно. — Вы считаете, что корона давно почившего короля поможет Элисиф подтвердить её права на трон? — насмешливо щурился Джаос, расхаживая вокруг стола. Рикке тем временем отмечала на карте дислокацию противника со слов Зуланкара. — Эту корону создал первый верховный король Скайрима, Харальд. Она передавалась от правителя к правителю, пока не была захоронена с Боргасом, последним королём от крови Исграмора, — объяснила северянка, — Если боги будут на нашей стороне и мы заполучим её раньше Ульфрика, это поднимет авторитет Элисиф в глазах тех ярлов, кто всё ещё не верит в правомерность её притязаний. — Раз уж леди так убеждена в этом, — ответил Джаос, и на слове "леди" Рикке заморгала, растерявшись, — Ваше Высочество, мы наслышаны о Вашей почти успешной операции по захвату Ульфрика, думаю, стоит поступить также — легионеры отвлекут Братьев Бури, пока Вы с Вашими сопровождающими проберётесь внутрь и высвободите лорда Айромара. Джаос умудрился меньше чем за минуту задеть половину присутствующих в палатке. Лонкано и Джилмо было решительно всё равно на статус "сопровождающих", а вот для Зуланкара очередное напоминание о том, как близок был его успех в поимке Ульфрика, как пуд соли на рану. Пусть даже ему, как выяснилось, нужен был вовсе не Ульфрик. — Коммандер, проблема не в том, чтобы освободить дядю, а в том, что он не будет заинтересован в освобождении. Я практически уверен, что сейчас он уговаривает Братьев Бури взять его с собой на экскурсию по крипте. — Это в его духе, — гоготнул Джилмо, стоявший позади, у входа в палатку. Когда старый вояка поймал на себе недоумевающий взгляд принца, он поспешил исправиться, — Прошу прощения, Его Высочество всегда был и остаётся увлечённым исследователем руин. — Чем больше мы беседуем, господа, тем больше вероятность, что он добудет эту корону для нас, — не мог не вставить своё ценное мнение Лонкано, явно осмелевший в присутствии Джаоса. И Зуланкар был почти с ним согласен, если бы не одно "но" — дядя был легковерен и, что говорить, немолод. К тому же, ловушку могли готовить норды, а могла и сама крипта — уж Синий Призрак был в этих вопросах экспертом. — Мы не можем рассчитывать на чудо, — возразила Рикке, — Разделиться — верное решение. Давайте рассчитывать, что мы застанем Братьев Бури там, где в последний раз их видел Его Высочество. Внутри крипты нам хватит и драугров.31 Последнего Зерна, 201 4Э, после полуночи
С оглушающим грохотом каменные створки дверей упали на пол. В следующую секунду рядом с ними, подкошенный жёсткими тычками в спину, приземлился Айромар. — Всегда пожалуйста, — презрительно бросил эльф, позволяя Братьям Бури вновь связать ему запястья после того, как он проделал им путь внутрь усыпальницы, — Так вот чего стоит слово норда? — Я обещал отпустить тебя тогда и если твои друзья позволят нам уйти с короной, — хмыкнул Галмар, — Помочь с дверью ты предложил сам и ничего не попросил взамен. Я и так достаточно рисковал, развязав тебя. — На несколько секунд? — Мы оба знаем, что тебе было бы этого достаточно. — Но я не воспользовался возможностью. Как думаешь, почему? На это Каменный Кулак не нашёл ответа и с угрюмым молчанием повёл отряд в глубины крипты, оставив снаружи на карауле половину бойцов. Если бы Зуко был один, то, скорее всего, ему пришлось бы пробираться с чарами невидимости, но Айромар понял из обрывков фраз, что Галмар торопится — Легион тоже скоро будет здесь. И если Элисиф так важна эта корона, прислать могут и вдвое больше солдат. А уж мальчик придёт, с ними или без; Айро знал своего племянника как облупленного. Как и все подземелья (не только нордские, Айромар повидал их за свою жизнь немало самых разных), эта крипта был полна различных уровней, спусков и подъемов. Не успели они ещё добраться до драконьих врат, бывший генерал уже успел выдохнуться — в этом, конечно, помогли не только лестницы, но и драугры, от которых приходилось отбиваться даже со связанными руками. Тем приятней было увидеть знакомые каменные кольца и диск посередине, ожидающий свой ключ. — Боюсь, тебе знакомо это? — спросил Галмар, вытаскивая из сумки чёрный драконий коготь. Айромар распознал материал — эбонит. — Несколько гробниц я лично открыл подобными ключами. Ты удивишься, но не все они были в Скайриме. Воин в медвежье шкуре не подал виду, но растерянные глаза трудно скрыть от эльфа, прожившего не один век. — В этом вся ваша подлая натура — грабить, — заявил северянин помоложе, Ралоф. Айро почесал кожу, зудевшую под колючей верёвкой. — Зря, парень. Не так уж много золота унёс из крипт. Мне важней было учиться. И тут же отругал себя за болтливость — не нужно этим бравым солдатам знать, что ему известна драконья речь. Благо, молодые ребята сами свели всё в шутку: — Чему же? Старые замки взламывать? Или от драугров бегать? "О, это по части Зуко". — Не без этого. Тем временем Галмар ввёл комбинацию — лисица, мотылёк, дракон — и вставил эбонитовые когти в замок. Дверь задрожала и опустилась, открывая им путь в катакомбы. — Тогда тебе лучше приготовиться, эльф, — безо всякого доброго умысла предупредил Каменный Кулак, — Наши воины защищают своих королей даже после смерти. — Пожалуй, всем нам есть чему у них поучиться, — не растерялся Айромар. Ралоф взвился ужаленным медведем: — Ты сомневаешься в нашей чести, остроухий? — Оставь, брат, — одёрнул его другой повстанец постарше, рыжебородый, — Он просто забалтывает тебя. С этими словами он подпихнул Айромара щитом, понукая следовать за Галмаром, который, как успел заметить старый альтмер, скривился после его слов, но предпочёл промолчать. "Ульфрик был ярлом Торуга. Когда король слабеет, верный вассал поддерживает его, а Ульфрик возжелал корону себе". Весь план покатился в Обливион ровно с того момента, как они подобрались к Корваньюнду. У входа (проделанного, кстати, явно силами дяди, судя по выбитой двери и прожжённым следам по краям) осталось с дюжину бойцов; Галмар увёл большую часть людей в крипту и захватил Айро с собой — так, по крайней мере, сказал выживший дозорный Братства Бури. С остальными мятежниками, яростно сопротивлявшимися, пришлось разделаться, но этот, похоже, ни разу не попадал в бой до сего дня... до сей ночи. — Чем тише будешь сидеть, тем больше у тебя шансов вернуться домой, — сказал испуганному мальцу Хадвар, недавно получивший повышение с квестора до префекта Легиона, затягивая верёвку на маленьких запястьях. Пленник сконфуженно шмыгал носом, пряча мокрые глаза от врага. Зуланкар в полумраке не сразу понял, что повстанец младше него — не старше четырнадцати. — Для нас всё сложилось крайне удобно, — довольно протянул Джаос, который даже не удосужился достать меч во время схватки, — Им не выйти из крипты незамеченными, остаётся только расположиться здесь и ждать их возвращения. "Я бы не был так уверен". — Будь у нас хотя бы примерный план крипты, я бы согласился, но так как чертежей нет, мы не можем утверждать, что у гробницы только один выход. — Как правило, есть обходные пути внутри крипты, но вход всегда один, — покачала головой Рикке, однако слова Зуланкара заставили её задуматься. Почувствовав её сомнение, альтмер продолжил: — Да, знаю, что многообразием грешат чаще дверемские подземелья. Но будет очень смешно, если мы из-за такой мелочи упустим дядю. И корону с ним. "Зная, как меня любит удача..." Коммандер бросил огненный шар в затушенный нордами костёр и обернулся к принцу, щурясь от любопытства: — А Вы немало знаете о здешних подземельях. Искали там Ульфрика? Если верить разведке, всё это время он беззастенчиво сидел в Виндхельме... Или Вы допускаете, что это лишь двойник? Где-то за спиной залился кашлем префект. Рикке отвела взгляд, видимо, представляя, что бы с ней случилось, посмей она сказать что-нибудь подобное Туллию. Легат не боялась спорить с генералом, а в неформальной обстановке могла запросто отправить его ловить грязекрабов или ещё куда-нибудь похуже. Но высмеивать его? При всех? Никогда. Зуланкар выдохнул сквозь зубы, стараясь не пустить сноп искр: — Подземелья — лишь часть культурного просвещения. Мы всего лишь отдыхали, как и Вы. — Почему я? — искренне удивился Джаос. — Потому что я так и не услышал цель Вашего прибытия в Скайрим. Рикке, извинившись, куда-то отошла, и Зуланкар остался с коммандером один на один. "Предательница". Префекта, которого легат особенно выгораживала перед остальными, в счёт брать не стоило — не осмелился бы пока влезать в их разговор. — Ваш отец лично поручил мне доставить оружие нашим северным партнёрам. — Восточная имперская компания не справляется, поэтому мы создали Западную саммерсетскую? "Во имя Акатоша, почему когда дяди нет, я начинаю нести подобную чушь вместо него?.." Джаос улыбнулся так противно, что у Зуланкара зачесались костяшки пальцев. — Нет, Ваше Высочество, до Вас бы обязательно дошла новость о создании такой компании. ("Ты в каждом предложении будешь намекать на моё изгнание?") Я ответственен за поставку оружия из высококачественной лунной стали. Первая партия, как жест доброй воли Его Величества, будет для Империи подарком. "Не Талмора, а Его Величества. Ну хотя бы за это Джаосу спасибо — он будт слушать отца, а не какую-нибудь Эленвен". — И это поручили коммандеру? — Его Величество оказывает мне особое доверие. — Вы могли бы остаться в Солитьюде, но Вы здесь. Почему? — Я беседовал с Туллием как раз тогда, когда легат сообщила о Зубчатой короне. Мне захотелось увидеть Легион и Братство Бури в настоящем бою — можете также считать это поручением Его Величества. К тому же, возродились драконы, не так ли? Нужно понять, насколько серьёзна угроза. О драконах отец не мог знать на момент отправления Джаоса в Скайрим, а всё остальное — пустяк, на такую мелочь он не стал бы размениваться. Разве только если король Саммерсета не шибко доверяет Талмору и хочет узнать о состоянии дел в Скайриме от доверенного лица... Или же Джаос чего-то недоговаривает. Второе казалось более вероятным. — Господа, — вмешалась возвратившаяся Рикке, — Отряд готов. Если Вы желаете присоединиться... — Я с вами, — сразу же вызвался Зуланкар, не желая оставаться с Джаосом один на один. Но коммандер, несмотря на нежелание пачкать руки, тоже захотел пойти. — Ради культурного просвещения, как уместно заметил Его Высочество. Мы ведь не так много знаем о Ваших людях, леди Рикке. Легат ушла, оставив слова Джаоса без внимания, но принц хорошо себе представлял, как она сдерживается, чтобы не закатить глаза. "Леди" и "Рикке" были настолько далеки друг от друга в системе жизненных координат Зуланкара, насколько это было возможно (да и не только его, судя по ошалелому взгляду Хадвара). Большее расстояние, наверное, было только между такими аспектами его жизни, как "Азула" и "семья". "Как сказал бы дядя, не к добру я её вспомнил". Зуланкар махнул рукой Джилмо, оставив сморкающегося в платок Лонкано греться у костра (ночные посиделки в лесу не пошли ему на пользу), и быстро догнал легата. Пусть Братья Бури и прошли перед ними, часть ловушек они могли и пропустить, поэтому чуйка Синего Призрака была нужна как никогда. Проходя мимо легионеров, остававшихся на карауле, альтмер заметил, как один из них счищает с меча кровь — слишком уж ярко отразилось пламя на лезвии. Клинок отлили по имперской форме, однако металл, без сомнения, использовался иной. Так блестела только лунная сталь. "Как хороша лунная сталь против драконьей чешуи?" Айромар видел достаточно древненордских усыпальниц, чтобы догадаться, что новый зал, куда они попали вместе с отрядом Галмара, окажется одной большой ловушкой. Выход из зала был перекрыт решёткой, рычага от которой не наблюдалось в ближайшем пространстве. Зато в этом пространстве наблюдалось изобилие эбонитовых саркофагов, из которых в любой момент могли повылезать драугры. — Тут есть второй ярус, — Ралоф указал на платформы уровнем выше, — Я разведаю. Но стоило ему найти лестницу и сделать несколько шагов, как саркофаги, словно по команде, одновременно распахнулись, выпуская живых мертвецов. Айромар устало вздохнул. Не то что бы связанные руки мешали ему защищать себя. По доброте душевной приходилось выручать и северян, а это было уже сложнее, особенно без огня. Благо, один умный парень среди повстанцев всё же нашёлся — протаранил драугра факелом, отчего тот вспыхнул, как сухая ветка, и заметался по залу, шугая и своих, и чужих. В итоге какой-то силач одним ударом молота повалил драугра оземь, и тот больше не шевелился. Как бы то ни было, численный перевес был за Братьями Бури, поэтому обошлось без жертв. Со стороны живых. — Ралоф, где тебя дреморы носят?! — крикнул Галмар, устало утирая пот со лба, — Ты что, забыл, как рычаг выглядит? — Да нет тут никакого рычага! — чуть ли не заскулил от обиды Ралоф откуда-то сверху. Через секунду по гроту прокатилось радостно-облегчённое "Аааааа!", и ещё через секунду решётка с лязгом поднялась. — Вы мне ни одного не оставили?.. — первым делом спросил Ралоф, спустившись. Безусый парень, который поджёг драугра и которого товарищи уже успели обозвать пиромантом, улыбнулся во все зубы: — Следующий будет твой, обещаю. — Давайте будем надеяться, что это последние, — прервал их Галмар. — А как же король? — не мог не спросить Айромар. Норды как один обернулись на его голос. — Какой король? — моргнул Ралоф. — Боргас. Вряд ли ему понравится, что у него воруют корону. — Мы не воры, эльф, — возразили ему из толпы, но судя по потерянным взглядам некоторых воинов Айро понял, что они увидели происходящее под новым углом. Альтмер исправился: — Не воруют... заимствуют. — Это не его корона, чтобы её заимствовать, — отрезал Каменный Кулак, — Это корона всех королей Скайрима, и настал час умершему передать её живущему. Северяне закивали в ответ на слова своего предводителя, и Айромару оставалось только раздосадованно вздохнуть: поколебать уверенность Братьев Бури в их правоте никак не получалось. — Значит король на тебе, — подытожил "пиромант", похлопав Ралофа по плечу. Совсем скоро они дошли до тронного зала, где Ралофу и предстояло проявить чудеса дипломатии и бескровно забрать корону у Боргаса, даже после смерти восседавшего на троне при всех регалиях. Расставленные по четырём сторонам от трона саркофаги не предвещали ничего хорошего. — Нет, — в последний момент остановил парня Галмар и повернулся к пленнику, — Пойдёшь ты. — Зачем же лишать молодого бойца звёздного часа? — поинтересовался Айромар, впрочем, не отказываясь от оказанного ему доверия. — Мало ли, какое проклятие на корону могли наложить напоследок, — честно ответил скайримский ветеран. Айро понимал, что вероятность уйти с короной без боя сводилась к нулю, но это его не страшило. Подойдя к трону, он поклонился перед мертвым королём, отдавая последнюю почесть. — И даже в смерти ты избрал носить это бремя, — вздохнул эльф, рассматривая венец из стали и костяных шипов, тяжёлый и неудобный, — Позволь же избавить тебя от него. Айромар протянул руки к короне-шлему, но не успел снять её; стрела со свистом пролетела мимо его плеча, подцепила корону и, застряв в дальней стене, послужила для неё вешалкой, недостижимая теперь ни для эльфа, ни для драугров, ни для северян. На секунду Айромар обрадовался, но тут синие глаза Боргаса распахнулись, и из его горла вылетел Крик, сотрясший каменные своды крипты.Несколькими минутами ранее
— Будет забавно, если короны там нет, — проворчал под нос Зуланкар, рассматривая дверь, открытую когтем, и без особой надежды ища сам ключ, — Что это будет значить? Что боги не желают видеть на троне ни Элисиф, ни Ульфрика? Джаос посмеялся в кулак, и на секунду Зуланкар повеселел, забыв, что они с коммандером отнюдь не приятели. Потом он повернулся к Рикке, и под её суровым взглядом принца пробрало до костей холодом. "Зря я это сказал". Джилмо, что шёл рядом, никак его не поддержал, думая о своём. — Это будет значить только то, что боги предоставляют нам шанс самим решить свою судьбу, — сдержанно высказалась Рикке, обращаясь исключительно к Зуланкару; её морозного поучительного тона, как понял эльф за три года знакомства, побаивался даже Туллий, поэтому предпочёл промолчать. Если кому-то боги и дарили свою милость, то точно не ему. — Или, возможно, есть и третий кандидат, — предположил Джаос, когда они двинулись дальше по тоннелю, — Насколько мы наслышаны в столице, Вы, принц, схватили в плен не только Буревестника, но и драконьего всадника. Мальчик одарён Голосом, и его вполне легко могут счесть за Драконорождённого. По официальной версии Зуланкар продолжал преследовать Ульфрика, если, конечно, Лонкано ещё не успел всем растрепать о новой цели. Не то что бы он намеревался скрывать это вечно — слишком он был приметен, да и Лонкано не заткнёшь, — но ему очень не хотелось так скоро нажить себе конкурентов. "Драконий крик решит судьбу Доминиона". Предотвратить крах Доминиона — долг Зуланкара, его путь. А Джаос, к сожалению, был из тех, кто жаден до почестей и вполне мог загрести жар чужими руками. — Если он действительно Драконорождённый, трон в Солитьюде уже мало кого будет интересовать, речь пойдёт о наследнике Императора, — не стал скрывать опасений альтмер. — Печальная перспектива, если драконы подчиняются ему, — осторожно добавил Хадвар. — Отставить панику, префект, — одёрнула его Рикке, — Никто не поддержит мальчика, даже оседлай он самого Пожирателя мира, пока есть Император и его наследники. Что о самих драконах, пока нам известно только о трёх: двоих видели в Хелгене и ещё одного близ Вайтрана. Драконы смертны. Лорду Айромару удалось лично убить одного, так что это не должно стать долгосрочной проблемой — уж точно не серьёзнее Врат Обливиона. Зуланкару тоже хотелось в это верить, но интуиция подсказывала, что всё будет хуже, чем в его самых мрачных прогнозах. Они прошли двухярусный зал, перешагивая через побеждённых драугров, и проходя по следующему коридору наконец услышали голоса впереди. Притормозив группу, Зуланкар подал знак Джилмо, и они вдвоём ушли вперёд, чтобы сперва разведать путь. Облегчению принца не было предела, когда он наконец увидел дядю, живого и невредимого, посреди тронного зала в окружении пока ещё спящих драугров и вполне себе бодрых Братьев Бури. Айро как всегда устроил представление, расшаркиваясь перед мёртвым королём, вместо того чтобы просто забрать корону. "Лучше момента и не придумать". Зуланкар стащил лук с плеча Джилмо, немного присел, чтобы выстрел пришёлся снизу вверх, и наложил стрелу на тетиву. Хоть где-то удача ему подмигнула — он не промахнулся, утянув корону прямо из под носа Братьев Бури и пригвоздив её почти под потолок. Но потом удача мигнула ещё раз, и в следующую секунду всех, кто стоял перед троном, отбросило ударной волной. Как и многие драугры-военачальники, король Боргас до сих пор мог использовать ту`ум. Застучали крышки саркофагов, захрипели разбуженные драугры, взревели северяне, из-за спины Зуланкара с воинственными воплями выбежали легионеры — шум почти сравнялся с драконьим криком. Уворачиваясь от ту`умов, ударов и стрел, эльф добрался до дяди, который уже давно спалил верёвки и невозмутимо танцевал на пару с когда-то-венценосным драугром. — Дядя! Только не говори мне, что ты с самого начала это спланировал! — крикнул Зуланкар, огненным шаром отвлекая внимание Боргаса на себя. — Разве кто-то планирует попасть в плен? — принцу некогда было наблюдать за эмоциями Айро, но в вопросе он безошибочно услышал улыбку и неожиданно рассмеялся сам: — Я бы не удивился! "Я рад, что ты цел". Зуланкару пришлось присесть, чтобы ему не снесло голову секирой, которой Боргас, несмотря на почтенный возраст, пользовался лихо. Пока мертвец восстанавливал равновесие после взмаха, эльф раскрутил огненный бич и хлестнул им противника, окончательно сбивая с ног. Дракон Запада окатил упавшего короля огнём. Справа сзади раздался крик и хруст — подбиравшегося к принцу драугра разрубил пополам меч Хадвара. Зуланкар успел заметить, что тот был отлит из обычной стали. Неожиданно это стало очень важно. Он посмотрел, чем сражается Рикке.она тоже билась оружием из имперского сплава; зато все рядовые легионеры блестели лунной сталью. Осмыслить данный факт ему не дал новый соперник — Брат Бури, уже успевший ранить одного ауксилия метким ударом топора. От первой атаки эльфу удалось уклониться, однако вторую пришлось отразить, достав меч. Не ожидав отпора, норд заскрежетал зубами, напирая сильнее в попытке продавить защиту. Зуланкар переместил вес и ушёл вправо, давая инерции завершить дело; северянин полетел вперёд, но всё же устоял. Ненадолго — ровно настолько, чтобы попасть под очередную волну ту`ума Боргаса, которого пламенный дождь не пронял до конца. Остальные драугры уже полегли от клинков легионеров и повстанцев, и те уже начинали биться меж собой, не обращая внимание на собственно виновника всего происходящего. — А вот и ты, имперская подстилка! — Вероломный дурень! Видят ли предки, как ты предаёшь всё, за что они сражались? — Я?! Да это вы забыли, кто наш враг! "Враг — это мы, верно?" Не отвлекаясь на ругань и бряцание металла, Зуланкар вновь пробился к Боргасу и, перехватив поудобнее меч, в несколько движений выбил секиру из его рук, а затем, воткнув меч в живот, пустил по лезвию струю огня. Из разбитого доспеха утекли все защитные чары, и пламя разгорелось достаточно жарко. Вскоре от почившего короля Скайрима остался только пепел. — Молодец, племянник, — Айромар положил руку на его спину. Зуланкар ухмыльнулся, устало, но довольно: — Ты учил меня. — Ага... А теперь лезь доставать корону. Братья Бури, оказавшиеся в меньшинстве, без короны и без заложника, были обречены. — Сделай это здесь, Рикке, — попросил Галмар, с большой неохотой сдав оружие, — Я не хочу гнить на площади. Лучше я останусь здесь, среди предков. Легат ничего не ответила. Её интересовала в первую очередь корона, которую, к счастью, стрела не повредила, не проткнув, а зацепив её оперением. — От лица Легиона и Империи благодарю Вас за помощь, господа, — признательно кивнула Рикке каждому из альтмеров, — Это ещё один шаг к окончанию войны. Айромар протянул ей Зубчатую корону, улыбаясь одними уголками глаз. — Лишь бы боги услышали Ваши слова, легат. Коммандер Джаос, чьё присутствие вызывало у Айромара много вопросов, недовольно поджал губы: похоже, ему тоже было бы любопытно подержать корону. Зуко же, которому такая возможность выпала в самом начале, тут же вернул корону Айро. "— Обычный рогатый нордский шлем. Только немного помоднее". Похоже, мальчик, да и никто другой в этом зале не догадывался, что в стальной оправе не обычные кости, а зубы дракона. Убрав корону в сумку и доверив её Хадвару, Рикке дала знак легионерам вести пленников за собой. Несмотря на недовольство, Братья Бури всё же не стали нарываться на драку. Мародёрство в Легионе не допускалось, однако кое-что легионеры всё-таки забрали — старые свитки, на которых могли быть ценные сведения, а также оружие. Тем временем Зуко куда-то исчез; Айро нашёл его у дальней стены тронного зала, в тени. — Стена Слов, — Зуланкар оглянулся, — Что здесь написано? Клинопись была древней и потрескавшейся, но Айромар отчётливо прочёл: — "Этот камень поставлен в честь воинов Чёрного полка, чьи души теперь маршируют на равнинах Совнгарда на всю вечность". Племянник провёл рукой по высеченным в камне словам. — Ты слышишь? "Уль"... — Да. "Ul" — Вечность. — Ты знаешь, что это за Чёрный полк? — Нет. Но, вероятно, это связано с Боргасом. Мы можем поискать... — Нет-нет-нет, нам некогда! — замотал головой Зуланкар, будто стряхивая наваждение, — Я там видел другой выход, пойдём посмотрим. Думаю, это короткий путь наружу. Айро оставалось только вздохнуть. "Теряет уже третий день погони". Лестница около трона и в самом деле вела по короткому пути к самому выходу из подземелья. Снаружи уже рассвело, отчего в первую минуту глазам было сложно привыкнуть. Поднявшись из низины, Рикке велела выстроить пленных в ряд и предстала перед ними, опираясь на свой меч. — Вы свободны, — неожиданно заявила она без всяких предисловий. Братья Бури застыли на месте, ожидая подвоха; легионеры тоже растерялись, засомневавшись, в своём ли уме их легат. — Леди Рикке... — начал было Джаос. — Легат Рикке, коммандер, — поправила его северянка ледяным тоном; Айро успел заметить ухмылки Галмара и, почему-то, Зуко. Джаос оскалился: — Легат, это военнопленные. На каком основании Вы их отпускаете, особенно Галмара, правую руку Буревестника? — Прошу прощения, коммандер, но здесь Вы не обладаете полномочиями. Более того скажу, что даже Первый эмиссар не способна меня остановить в исполнении этого решения. Оно согласовано с генералом. — Туллий позволил Вам..? Не дослушав его, Рикке вновь обратилась к мятежникам: — Вы вернётесь домой. Более того, у вас будет возможность вернуться за телами погибших, мы не будем ожидать вас здесь в засаде. Даю вам слово, что ни одна стрела не полетит вам вслед, ни один клинок, пока вы не доберётесь до Виндхельма. Между Братьями Бури послышались бодрые шепотки, которые тут же стихли, стоило Галмару сделать шаг вперёд. — Хитрая лиса. Ты хочешь, чтобы мы вернулись к нашим братьям с пустыми руками. С позором. Легат некоторое время молчала, глядя Галмару в глаза. Воин в медвежьей шкуре то и дело косился в сторону ближайшего солдата Легиона, державшего меч из лунной стали. — Я знаю, о чём ты думаешь. Не нужно, — заговорила Рикке, заметив его метания, — Прошу тебя, во имя нашей былой дружбы и ради людей, что ты привёл с собой, прими наш дар. Каменный Кулак оглядел уцелевших Братьев Бури, сжал пальцами переносицу, размышляя. Потом медленно опустил руку. — Мы не будем благодарны тебе за это. — Я знаю, Галмар. Легионеры убрали оружие, давая дорогу освобождённым пленникам. Галмар задержался, желая идти замыкающим. Ралоф, проходя мимо помощника Рикке, Хадвара, толкнул того плечом; солдат оказался терпеливее и ответил только каким-то нордским ругательством, какого даже Айромар, сто раз бывавший в Скайриме, не слышал. Остальные вели себя мирно. — Оно и к лучшему. Я бы предпочёл умереть от доброго нордского меча, а не от подделки эльфов, — процедил Галмар, когда последний Брат Бури исчез из поля зрения, — И от рук честного человека. В тебе, Рикке, чести уже не осталось. Женщину никак не задели слова бывшего соратника; она спокойно пронаблюдала за тем, как он медленно растворился в снежном лесу, а затем начала раздавать указания. Нужно было отправляться. — ...Неразумно. Даже Братья Бури это поняли, — возмущался где-то Джаос, — При обмене пленниками Галмар был бы очень кстати. — Для норда нет ничего хуже попранной чести, — бросил Зуко, — Рикке лишила их шанса на благородную смерть. Они подвели своего ярла, но не смоют этот позор кровью. Это большой удар не только по ним, но и по самому Ульфрику. — Смыть позор кровью? Это не честь, а трусость, — Лонкано закашлялся и поплотнее закутался в меховой плащ, позаимствованный у Братьев Бури, — Ошибки нужно исправлять при жизни. А от смерти, как правило, только больше проблем. В этом Айромар, неожиданно для себя, впервые был согласен с Лонкано.1 Огня Очага, 201 4Э
Для транспортировки короны Джаос предложил свой корабль, стоявший в гавани Данстара, куда и направились из Корваньюнда легионеры в компании эльфов Доминиона. В форте Дунстад гостям выделили лошадей: Зуланкару досталась крупная вороная кобыла с вычурным именем Королева Альфсигра. Несмотря на капризность, она отличалась выносливостью и не дёргалась от каждого шороха, за что принц уже был благодарен. Дорога была спокойной и тихой, не считая Лонкано, который уже после выезда из Дунстада начал лихорадить и едва держался в седле. Лекарь-легионер напичкал юстициара целебными зельями, но Зуланкар по себе знал, что причину они не лечат. Остановки пришлось делать чаще, но это не помешало уже через полтора дня пути добраться до Данстара. Это был маленький городок, вокруг которого даже стены не возвели как следует — вроде северного Ривервуда. Но если Ривервуд был захолустным поселением, то Данстар имел статус центра целого владения. Как рассказала Рикке, буквально полмесяца назад Братство Бури сдало свои позиции на Белом берегу, поэтому новые порядки ещё не успели укрепиться. Сославшись на это, она предложила не идти представляться местному ярлу и сразу взойти на борт "Закатного солнца" — корабля Джаоса. Увидев королевский крейсер в крошечной гавани, Зуланкар напрягся. — Ваш флагман использован для транспортировки пары ящиков мечей и стрел? Вы бы ещё привели сюда линкор. Джаос дёрнул уголком рта, и Зуланкар мысленно приписал себе победное очко — командовали линкорами адмиралы, а не коммандеры. Джаосу ещё расти и расти. Помедлив, старший эльф ответил: — Воды вокруг Хаммерфелла неспокойны. Торговое судно пришлось бы так или иначе сопровождать; к чему излишние траты, если на "Закатном солнце" достаточно места? Расколоться Джаос никак не желал, поэтому Зуланкар всерьёз задумался над тем, чтобы проникнуть ночью в его каюту. Когда они наконец взошли на борт, он поделился идеей с дядей. Конечно же, Айро её не одобрил. — Лучше отдохни. В столице мы всё увидим сами, — сказал дядя, — Не лезут к грязнокрабу в панцирь, когда он в воде. — Ты эти пословицы на ходу придумываешь? — с мученическим стоном вздохнул Зуланкар. Однако в каюту к Джаосу решил не лезть. Дядя прав — всё-таки коммандер оказывал им услугу, хоть и оставался при этом крайне неприятным и подозрительным типом. На закате коммандер пригласил весь офицерский состав на ужин. Гостем этого вечера была жареная рыба-убийца. Почему-то талморцы поголовно обожали это блюдо, а Зуланкар с детства не любил рыбу из-за костей. Из альтернатив были только икра и устрицы, не менее мерзкая пища, поэтому он выбрал меньше из зол — по крайней мере, рыбу-убийцу перед употреблением пожарили. Съев всё и не подавившись костью, что считалось успехом, он вышел из-за стола и отправился на палубу, оставляя Джаоса на дядю. В проходе он столкнулся с Джилмо, который покорно нёс Лонкано причитавшуюся ему порцию. — Носишься с ним, как с мальчишкой, — фыркнул Зуланкар. Джилмо покачал головой, глядя из-под полуопущенных морщинистых век так, будто он знал что-то, неведомое принцу. — Для меня он и есть ещё мальчишка... — Прямо как я? — Почти... Джилмо не сразу понял, что сказал, а когда понял — промолчал, только глаза вниз опустил, и этим заслужил себе прощение. У Зуланкара настроение было чуть лучше среднего, поэтому он просто развернулся и ушёл, пока не услышал ещё что-нибудь потрясающее о себе. Днём борта корабля обивали легионеры, которых сильно укачало, но с приближением ночи и усилением ветра их сдуло в каюты. Корабль едва ли не прыгал по волнам, вода с силой ударяла в металл, поднимая брызги и пену. Альтмера море не страшило. Он успел соскучиться по нему. Зуланкар добрался до носа корабля и облокотился на перила, разглядывая сквозь серые облака почти не заметный румянец закатного солнца. По руке что-то скользнуло; он едва успел среагировать и поймать на полпути к воде синюю ленту. Ожерелье босмерки было совсем незатейливым — синяя полоса ткани да небольшой сапфир, ничего ценного. Более того, он сам испортил украшение, разрезав кинжалом ткань. Но Зуланкар не мог оставить его там, у убежища лесных эльфов, и не мог выкинуть в море сейчас. Чутьё Синего Призрака подсказывало ему, что это ожерелье может пригодиться. — Память о близкой душе? — как из неоткуда раздался женский голос, и Зуланкар снова чуть не выронил ожерелье. К нему подошла Рикке, тоже, видимо, сытая саммерсетским дружелюбием. Её не мутило, да и не к лицу бы ей было. — Скорее трофей, — ответил принц, завязывая ленту на правом запястье одной рукой; вязать узлы он тоже научился на корабле. Но защелкивать застёжку было бы удобнее, нужно будет придумать что-то попрактичнее. — А жаль. Девушки дарят суженым свои украшения на удачу. Спросить, знает ли Рикке об этом по своему опыту, Зуланкар не решился. Северянка так и осталась стоять рядом, и чем дольше длилось молчание, тем более неловкой становилась ситуация. И даже не согнуться перед ней, не облокотиться на перила — неприлично как-то. Альтмер кашлянул раз. Кашлянул второй. Рикке наконец повернула голову. — Легат, у Вас есть ко мне дело? — Как много таких крейсеров во флоте Саммерсета? — спросила она, не надеясь получить ответ. Её любопытство было объяснимо, ведь Империя не доросла до подобных технологий. Но Зуланкар оставался наследным принцем своей страны и всего лишь гостем в Скайриме — точных чисел назвать он не мог, и Рикке сама это понимала. — Даже одного достаточно, чтобы одолеть эскадру парусных кораблей. — Трудно представить, какие чудеса сотворили бы двемеры, если бы выжили. — В основе этих кораблей технологии двемеров, это правда. Но мы вдохнули в них новую жизнь. Улучшили. Укрепили. Они ещё немного помолчали. — Вы не приняли подарок Альдмерского Доминиона, — заметил Зуланкар, взглядом указывая на меч, который легат носила с собой даже на корабле. Рикке взялась за рукоять, поглаживая кожаное оплетение. — Отец отдал мне этот меч перед тем, как я отправилась на войну. Великую войну. Весь мой путь от рядовой до легата был проложен этим мечом. Иногда Зуланкар забывал, что Рикке немногим моложе Ульфрика, которому, со слов Лонкано, было пятьдесят два. В её возрасте многие женщины — говоря о людях, конечно, не об эльфийках, — считали себя старухами, но язык бы не повернулся сказать такое о воительнице. — И Хадвар получил меч от отца, с которым мы освобождали Имперский город. Не сочтите за оскорбление, но мы пока воздержимся от лунной стали. Доминион и без того оказал нам неоценимую помощь. — Чем быстрее падут Братья Бури, тем быстрее Империя и Алинор смогут жить спокойно, — пожал плечами альтмер, неосознанно теребя ленту на запястье. Поймав себя на этом, он одёрнул руку и вовремя вцепился в перила — корабль сильно тряхнуло на очередной волне. Воспользовавшись этим как возможностью закончить разговор, Зуланкар распрощался с легатом и отправился к себе. После её слов ему стало неспокойно, поэтому и уснул он каким-то тревожным, обрывистым сном. Парень видел летающие фрегаты, изрыгающие пламя, драугров, кидающих в него огромные камни, и много, много серого песка. Целая пустыня простиралась перед ним, без конца и края, и пока он шёл по этому песку, под его шагами вспыхивали искры. Потом песок превратился в снег, на котором плясали тени драконов, кружащих в небе, словно вороны — их были десятки, если не сотни. Все они что-то кричали, но в их криках не было насмешки или гнева; драконы будто... принимали его. Признавали его. Странное, тёплое чувство, забытое пять лет назад, поднялось в груди волной; но когда Зуланкар осмелился поднять голову, драконов в звёздном небе не было, только Алдуин. Пожиратель мира втянул воздух, раскрыл пасть, вместо огня изрёк голосом Азулы: "— Корона будет моей!" — и рассыпался сотней обугленных свитков.2 Огня Очага, 201 4Э
Зуланкар проснулся с ноющей болью в затылке. Накинув на себя рубаху, без доспеха, он выскочил из каюты, надеясь никого не застать по дороге на палубу. На воздухе боль должна была ослабеть. Ему повезло, было ранее утро, и помимо Зуланкара не спал разве что штурман, но он сидел далеко, в рубке. Придя на своё уже облюбованное место на носу крейсера, Зуланкар всмотрелся в горизонт, на запад, где всё ещё царила ночь. Море было спокойным. Над водой стелился туман, но сквозь него уже была видна нависающая над устьем Карта колоссальная скалистая арка. Синий дворец на её вершине выделялся с трудом, но Зуланкар помнил его, пусть и не так хорошо, как свой родной дворец. Небо расчистилось, и блики побежали по волнам, стоило только солнцу выглянуть из-за горизонта. Что-то ещё сверкало вдалеке, сквозь туман. Сначала Зуланкар списал это на отблески воды, но с каждой минутой утренняя дымка отступала, и рассветные лучи всё отчётливей обоводили золотом силуэты теплоходных кораблей. В бухте Солитьюда бросила якорь целая эскадра Королевского флота.