28 Последнего Зерна, 201 4Э
Устенгрев был мрачным местом: не потому, что все крипты сами по себе мрачные, а потому что смерть побывала здесь совсем недавно. Тела бандитов, некромантов и потревоженных драугров, теперь навсегда упокоенных, лежали тут и там, лишь едва-едва тронутые тлением. Катара была уверена, что бандиты и некроманты просто переубивали друг друга, но Сокка упрямо твердил, что здесь побывал кто-то ещё. — Ты посмотри, этого драугра кто-то подпалил! — воскликнул брат, тыкая палкой в мертвеца, растянувшегося прямо поперёк прохода, — У него половина сапога сожжена! — Сапог просто развалился от старости, Сокка, перестань, — фыркнула Катара, перепрыгивая через препятствие, — Или его задели некроманты, среди них встречаются пироманы. К тому же тут везде сосуды с маслом и огненные ловушки. Аанг, шедший впереди и подсвечивавший путь факелом, как раз чуть не задел один из таких сосудов. — Не думаю, что высокие эльфы были здесь, — прошептал Аанг, опуская факел. Они вышли из коридора на площадку, откуда открывался почти сказочный вид — огромная пещера, озаряемая просачивающимся сквозь дырявый каменный потолок дневным светом, со струящимися по стенам водопадами и необыкновенными постройками-мостками... под которыми прогуливались скелеты-дозорные. Вряд ли бы талморцы прошли мимо них не замеченными... И теперь эта задача предстояла маленькому Довакину и его товарищам. Сокка успел за вчерашний вечер соорудить себе новый лук, но даже он сам сомневался в дальности полёта стрелы, поэтому вариант избавиться от противников с расстояния тут же отпал. — Может, я перенесу каждого из вас вниз? — спросил Аанг, раскрыв закрылки посоха. Сокка хмыкнул: — Ага, и они решат, что это над ними просто крупная птичка пролетела? Между прочим, у них есть луки, и их дальнобойность точно получше, чем у моего. — Это слабые противники, мы справимся и в ближнем бою, — вздохнула Катара, кристаллизуя льдины из эфира. Аанг по-прежнему не любил драки, но хотя бы смирился с тем, что убийство драугров уже не совсем убийство — ведь они уже давно мертвы. И пусть мальчик всё ещё жалел, что они не возвращают мертвецов в их погребальные ниши, он уже не настаивал на этом. А что касалось упокоения скелетов, то складывать их заново по косточкам было бы совсем проблематично. Спустившись по лестнице сбоку (и успев понасобирать массу барахла из урн и сундуков, которое Сокка надеялся продать при ближайшем удобном случае) и пристроившись на каменном мостке, ведущем к одной из колонн, поддерживавших свод храма-пещеры, они осмотрелись. Внизу прогуливалось два скелета, и ещё двое патрулировали верхнюю площадку. Катаре удалось сразить двоих нижних, третьего смог убрать из лука Сокка, а последний наступил на огненную ловушку. Спустившись с мостка, они увидели трон, выбитый из камня в традициях нордов, а на нём — ещё один скелет. Он даже не успел пробудиться до того, как стрела Сокки угодила ему в череп. Аанг хотел ему что-то сказать, но застыл, открыв рот, а затем заозирался по сторонам. — Здесь есть Стена Силы! — выдал он и, подбежав к следующему лестничному пролёту, раскрыл всё-таки свой посох и спорхнул вниз, к подножью пещерных водопадов. Когда Катара и Сокка нагнали его, он стоял у необычной полукруглой стены, испещрённой драконьей клинописью. — Так вот она какая... — Катара подошла ближе, осторожно проводя рукой по письменам. Она не понимала ни одной буквы, потому что Апамир и Аанг ещё не учили её азбуке, только произношению слов. — "Благородные норды помнят эти слова седого отца: долг каждого человека жить в мужестве и чести, чтобы не исчезнуть забытым во тьме", — подсказал Аанг, усаживаясь перед стеной, — Ребята, вы не против, если я..? — Да без проблем, мы пока устроим привал, — сказал Сокка, направляясь к воде и доставая из сумки фляги. Аанг кивнул и, устроившись поудобнее, закрыл глаза. "Он что, собрался медитировать?" — Мы не против чего? — спросила Катара, которую такое взаимопонимание между Аангом и Соккой сильно смутило. Обычно в их компании с полуслова понимали друг друга либо она и Аанг, или она и Сокка. — Здесь похоронен какой-то древний мудрый норд, и медитация над его прахом якобы помогает Аангу постичь новый ту`ум. Сокка умел объяснить так, что больше задавать вопросов не хотелось. — Это прозвучало ужасно, — Аанг это тоже заметил, но не стал оборачиваться, пытаясь достичь концентрации. В ответ Сокка только деловито поднял указательный палец вверх: — Но ведь по факту всё так и есть. Язык фактов, друзья мои, понятен всем, в отличие от вашего драконьего. Катара слишком хорошо знала Сокку, поэтому за его шутками всегда слышала обиду: он-то из драконьего даже на слух ничего не мог разобрать. — Возможно, если бы мой дорогой брат повёл себя не как капризный ребёнок, а как стратег, отказался бы от своего предубеждения относительно магии в пользу древних и крайне полезных знаний, и попросил бы меня об услуге, я бы смогла дать ему пару уроков, — настал черёд Катары важничать. Прежде чем ответить, Сокка немного поломался, как и полагается всем старшим братьям, которым что-то нужно от младших сестёр. Откашлявшись и чопорно задрав нос, он завёл свою речь: — Пожалуйста, дорогая сестрица, если тебя это не затруднит, я хотел бы тебя попросить, чтобы ты соизволила уделить простому смертному мне немного времени и научить меня такому великому искусству, как... — ЭЙ, Я ТУТ ПЫТАЮСЬ МЕДИТИРОВАТЬ! — вспылил Аанг, — УПРАЖНЯЙТЕСЬ В КРАСНОРЕЧИИ ГДЕ-НИБУДЬ В СТОРОНКЕ! Спуск к Стене Силы оказался тупиком — чтобы добраться до могилы Юргена, команде пришлось вернуться к предыдущей площадке с троном и пройти по другому мосту, на этот раз будто природному, а не сложенному из камней людскими руками. По другую сторону их встретили скелеты (Катара уже научилась не морщиться от их вида), перекрытый тремя решётками проход дальше и три странных камня. Стоило Сокке приблизиться к одному из них, как одна из решёток поднялась. — Всё просто! — тут же догадался он, — Каждый встанет возле своего камня, и проход будет свободен. Только вот он не учёл, что решётки возвращаются на своё место, если отойти от камней. — Я думал, они один раз так застынут. И как же тогда пройти? Из помещения на верхнем уровне, куда вела очень ненадёжная деревянная лесенка, раздался странный звук, будто камень ударил о камень. "В подземелье всегда что-то откуда-то падает, пора бы привыкнуть..." Однако Сокку этот звук тоже насторожил. — Мне кажется, там кто-то есть... Аанг слетал на разведку, но никого наверху не увидел, и они принялись думать над загадкой трёх камней дальше. — Один из нас может переходить от камня к камню, пока двое других будут переходить от решётки к решётке, — предложила Катара. — И как ему потом перебраться к двум другим? — вопрос Сокки тоже был резонным. — Мне кажется, мы уже близко к Юргену, и тот, кто останется, может просто подождать, — сказал Аанг. — Чур не я! — тут же воскликнул Сокка, а потом, подумав, исправился, — Не то что бы я боюсь, наоборот, я ведь должен оставаться с Аангом. — То есть за меня можно не беспокоиться? — подбоченилась Катара, — А если на меня нападут драугры, или некроманты, или талморцы, которых ты себе сочинил? Брат хмыкнул: — Ты сама на кого хочешь нападёшь! — Никого мы не бросим, — сказал драконий жрец, — Нужно просто подумать. Седобородые отправили меня на испытание, так? Они бы не отправили меня сюда, если бы не знали, что я справлюсь. — Логично. Может быть, тот крик, который ты выучил, тебе поможет? — предложил Сокка. Аанг покачал головой: — Я выучил не крик, а слово. Я встречал его лишь в одном ту`уме, Feim-Zii-Gron, он помогает стать бесплотным... но я должен изучить его целиком, прежде чем им пользоваться. — А какими ту`умами ты можешь воспользоваться сейчас? — спросила Катара, заставив Аанга серьёзно задуматься. — Не знаю, какой бы тут пригодился... Тем временем Момо, всё время просидевший на плечах мальчика, наконец решил размяться и начал бродить вокруг камней. Механизм среагировал даже на него. — А знаете, ведь по другую сторону бывает либо панель, либо рычаг, — заявил Аанг как главный эксперт по храмам Драконьего Культа, — Ребята, пустите меня, а я проверю, есть ли там что-нибудь. Ни Сокке, ни Катаре почему-то не хотелось этого делать; они переглянулись. — Только пообещай, что вернёшься, если не найдёшь, как пропустить нас, — Сокка скрестил руки на груди с серьёзным видом, — Нам нельзя разделяться. — Вернусь, — как ни в чём не бывало пообещал Аанг; он как будто и не понял опасений друзей. Сокка с неохотой подошёл к одному камню и бросил Момо кусок хлеба, заставив злокрыса задержаться у другого; Катара в свою очередь активировала третий. Свободно пройдя по тоннелю, Аанг разочарованно воскликнул: — Ребят, тут ничего нет! — Вот и славно! — хозяин голоса Катаре был незнаком, но она по одному только высокому звучанию определила, что это не любой эльф, а именно альтмер. Обернувшись, она едва успела отскочить в сторону от летевшего в неё огненного шара; одна из решёток с лязгом опустилась. — Катара! — закричал то ли Аанг, то ли Сокка, но ей было не до них. Атаковавший её юстициар спускался с верхнего уровня; на его хищном лице Катара не увидела знакомого шрама. Это значило, что теперь не только изгнанный принц охотится за Довакином. Босмерка откупорила флягу, вытянула из неё воду и направила в талморца два ледяных кола. Ему пришлось оградиться энергетическим оберегом. За спиной раздался вскрик; Сокка упал, хватаясь за стрелу, торчащую из бедра. Подняв взгляд, она увидела лучника. — Катара, подними решётку, пусти меня! — кричал Аанг, протягивая к ней руки через стальные прутья. Он был далеко, он не мог атаковать талморцев... Но Аанг был нужен, как никогда! Момо, испугавшись вспышек и свиста стрел, куда-то запропастился, Сокка... Сокка пытался отползти за камень, но вдруг обмяк и развалился на полу, будто неживой. "Яд!" Катара не помнила, о чём подумала потом, может быть, и она и не думала вообще; помнила только бьющую в висках кровь. Из неоткуда появились силы направить в сторону лучника целый ворох ледяных кольев, часть из них материализуя из эфира. Зацепившись за его золотую броню и чёрную мантию, они пригвоздили его к стене. Не успела эльфийка и шагу ступить к камням, как талморец-маг выбросил в её сторону силовую волну. Земля пропала из-под ног, а затем резко появилась под её спиной и затылком; в ушах зазвенело, перед глазами заплясали тёмные мутные пятна. Но Катара всё ещё чувствовала эфир, и поэтому, когда над ней нависла голова в остром талморском капюшоне, она сделала выпад ледяной иглой. То ли эльф этого ждал, то ли Катара потеряла в скорости, но талморец увернулся слишком легко, а затем шепнул заклинание. Её руки, ноги, голова, язык, веки — всё застыло, будто она была не в своём теле, неспособная пошевелиться... "Паралич", — эта мысль принесла и облегчение, и отчаяние. По крайней мере, они будут жить... но насколько долго? Ей и Сокке связали руки и ноги и оттащили с глаз Аанга, к стенке; Катара какое-то время слышала его возмущённые крики, но затем он умолк — должно быть, отправился искать другой выход. "И слава богам". Из того положения, в котором они оказались, Катара могла только краем глаза увидеть лучника, примороженного к стене. Талморец-маг хотел было подняться к нему, но там, наверху, уже был кто-то ещё. — Хорошо она тебя приложила, Джилмо, — этот голос был знаком, но Катара понадеялась, что ей послышалось, — От испуга, не по умыслу. Они ведь ещё дети. У нас нет цели убить Драконорождённого, зачем калечить его друзей?.. Послышался треск льда и звон падающих осколков, потом две пары ног зашагали по камню и по скрипучей лестнице. Катара не ошиблась. Дракон Запада, спустившись, доковылял до них, цепляясь чёрно-алой мантией с золотой канвой о выступающие камни. А если он был здесь, значит, изгнанный принц тоже где-то неподалеку... например, по ту сторону решёток. "Мы ведь не хотели разделяться, Аанг..." Старый лорд наклонился к Катаре, и даже в полумраке подземелья она увидела пламя в его янтарных глазах. — Посвети-ка мне, Лонкано, — сказал Дракон Запада, и маг послушно поднял ладонь, призывая светлячка; его холодный свет в первые секунды ослепил её. Следом подошёл стрелок; пусть Катара не особо разбиралась в оружии, дорогой и мощный лук было видно сразу. Бедная нога Сокки... Старший альтмер будто читал её мысли: — Джилмо, перевяжи парню ногу, — велел он лучнику, опускаясь перед ней на колени и доставая из сумки бинты и склянки. Дальнейшего Катара не видела, потому что Дракон Запада повернул её голову, чтобы осмотреть её затылок. У заклинания паралича было прекрасное свойство: благодаря ему отступала боль. Но в этом была и ловушка всех обезболивающих — никогда не знаешь, насколько ты ранен, пока не становится слишком поздно. Старый альтмер тяжело вздохнул, когда отнял от её голову тряпку, на которой остались следы крови. Её было не так много, чтобы счесть рану опасной, но достаточно, чтобы лечить эту рану несколько дней и мучаться от зуда из-за роста новых тканей. Промокнув её рану зельем, которое пахло вполне себе сносным целебным отваром, старик обмотал её голову тряпкой, причём настолько аккуратно, что даже не повредил две пряди у лица, которые она старательно закалывала каждое утро. — Милорд, Вы слишком жалеете этих зверят, — фыркнул маг. "Пора бы привыкнуть, что талморцы все такие... Но к такому нельзя привыкать!" — См т зврь! — неразборчиво промычал Сокка, к вящему облегчению Катары: это значило, что действие яда было коротким. Она попробовала пошевелить языком, пальцами, веками, и у неё получилось моргнуть (и очень вовремя, потому что глаза начинали слезиться). Дракон Запада снова повернул её к свету, и Катара смогла увидеть Сокку — бедро ему перевязали очень хорошо, как будто он вышел из палатки имперского целителя. Но брат этого не оценил, продолжая попытки разговориться: — Тж мн, цвлзция! Бдь в грмтн, в б не лвли Двкна, а пмгали б му! — Если я правильно понял, он говорит про помощь Довакину? Не лишено смысла, — неожиданно согласился талморец-лучник. — И я о том, — подтвердил старик, — Но это мы с тобой, Джилмо, многое повидали, поди докажи молодёжи, что не всё решается кулаками... — Плох всптывли, — даже с едва шевелящимся языком и губами Сокка умудрялся сохранить заумный тон, — Пороть надо было! Может, тогда бы из вашего племянничка что-то и получилось! Старый лорд рассмеялся, но как-то невесело, со скрипом; ни лучник, ни маг не присоединились к этому смеху. — Насилие — ужасный учитель. От возмущения к Катаре вернулся дар речи: — Но вы понимаете только насилие! Ветеран войны и бровью не повёл, только взглянул на неё чуть ли не ласково: — Разве мы грубы к вам? — А разве нет? — язвительно спросила она, пока ещё не очень скоординированно шевеля связанными руками, — Это саммерсетский дружеский обычай? — Я бы вас развязал, но, боюсь, вы начнёте драку, — вздохнул старик ("Как же... Айромар, точно, его зовут Айромар"), поднимаясь на ноги и помогая Катаре сесть у стены, — А я уже староват для этого. — Вы начали драку первыми, — возразил Сокка. — Мы не могли допустить, чтобы Драконорождённый вернулся к вам, — холодно ответил маг с таким видом, будто всё происходящее ему было не просто скучно, а противно. Именно эта гордыня высоких эльфов вызывала у босмеров наибольшую ненависть. — Потому что в одиночку его легче пленить? Зря надеетесь, — Сокка довольно ухмыльнулся, — Аанг уделал дракона, у хвостатого нет шансов. "Но только в том случае, если этот принц один". — Возможно, они договорятся, — повёл бровями Айромар, вертя в пальцах кольцо, которое он носил зачем-то на цепи на шее. Кольцо не было похоже на тонкую эльфийскую работу, на нём Катара разглядела витки древненордских рисунков. — О чём договорятся? — О перемирии. — За эти несколько дней ваш племяник прошёл экстренные курсы красноречия? Потому что с его предыдущим уровнем ему ни за что не уговорить Аанга, — хоть Сокка продолжал говорить уверенно, на этот раз он блефовал: как раз-таки Аанг и мог повестись на речи о мире. — Я надеюсь не на красноречие Зуко, а на красноречие Аанга, — загадочно сказал Айромар. Катара потеряла счёт времени. Сколько прошло с того момента, как их пленили? Четверть часа, час, три часа, полдня? Не очень много, судя по тому, что талморцы при них ещё ни разу не ели и даже не торопились разводить костёр. А вот у самой Катары в животе прилично урчало, да и Сокка с тоской косился на их походную сумку, в которую бабушка заботливо напихала вяленой лосятины и пирожков. Бутылку джагги брат стащил из ледника уже сам, без её ведома, утрамбовав её на самое дно в надежде, что ни Пра-Пра, ни Катара этого не заметят. — Эй, может, накормите нас? — решился наконец Сокка. Айромар, до того читавший какую-то книгу (он сидел на камне слишком далеко, поэтому Катара не могла разглядеть обложку), поднял на него взгляд. — Морить вас голодом в наши планы не входило, но и кормить вас — тоже, — признался он. — У нас есть своё! Дайте хоть червячка заморить. С немого согласия старого альтмера Джилмо открыл их сумку и начал в ней копаться, дольше, чем требовалось — несмотря на пространственные чары, расширявшие емкость рюкзака, не найти там мешок с едой было бы проблематично. Прождав с минуту, Сокка запротестовал: — Эй, разве можно копаться в чужих вещах! Мы тут помираем! Лучник с раздражённым видом пихнул каждому из них по пирожку и снова принялся копаться в сумке; на этот раз Сокка не стал настаивать на том, чтобы талморец остановился, уминая еду так, что крошки летели во все стороны. Желание треснуть ему за свинство ограничивали только верёвки. — Милорд, что это за реликвия? — Джилмо достал из сумки карту драконьих захоронений и поднёс её Айромару. Эльфийка не сильно запереживала — Сокка уже давно перенёс отметки на бумажную карту, а талморцы наверняка не догадаются об их значении. — "Здесь лежат наши павшие владыки до тех пор, пока мощь Алдуина не возродится", — в точности перевёл Айромар, увидев запись на обратной стороне камня, — Господа, перед нами карта драконьих погостов. "И даже это он понял! Как?!" — Tinvaak hi Dovahzul? (Вы знаете драконью речь?) — Катара ждала ответа, но в то же время боялась его. — Самую малость, — махнул рукой Дракон Запада, — Пришлось подучить немного, когда я отправился на поиски дракона. Давно это было... — Дядя! Катара встрепенулась, узнав голос. Если принц был здесь, значит, Аанг... Трое талморцев, как один, подошли к камням; механизм тут же сработал, поднимая решётки. Из коридора появились Зуко и Аанг; руки мальчика были связаны за спиной. Сердце Катары будто опустилось вниз, в живот, в ноги, в землю. "Ты солгал, Дракон Запада. Высокие эльфы только и умеют, что врать". — В Ривервуд, — сказал принц, принимая от Айромара кольцо на цепочке и показывая ему записку, — Нужно найти, кто забрал рог. "Рога нет? Но как... Кто ещё проник сюда, если не талморцы?" — А Драконорождённый? — спросил Лонкано. — Поедет с нами. — По всему Скайриму, в качестве пленника? Народ не даст Вам покоя, Ваше Высочество. Для них этот мальчонка — герой. — В качестве спутника. А вот настоящих пленников... — младший альтмер мельком посмотрел на Катару и Сокку и снова повернулся к собратьям, — вы отвезёте в Солитьюд и подержите в Мрачном замке до тех пор, пока мы не отправимся на Саммерсет. Потом пусть идут на все четыре стороны. Всё это время Аанг молчал, глядя на Катару; он сохранял невозмутимое лицо, но по прищуру его глаз было ясно, что он что-то затеял. Как, впрочем, и Сокка, который на всё это реагировал слишком уж спокойно... Потому что под его боком сидел Момо, довольно жующий остатки пирожка, а верёвки на запястьях Сокки, перегрызенные острыми зубами злокрыса, свободно болтались. "Сегодня я всё-таки скажу это". — Ты гений, — шепнула она брату, протягивая свои запястья Момо; тот послушно разгрыз узел, освобождая её руки. А уж со свободными руками она опаснее раз в десять, и не важно, что противников было больше. Аанг, следивший за всем этим, лукаво улыбнулся и подмигнул. Пора было выбираться отсюда. — Эй, Зуко... — окликнул он принца, отвлекая внимание на себя, пока Катара и Сокка распутывали верёвки на ногах. — Зуланкар, — огрызнулся эльф, развернувшись к нему, — Что тебе ещё? По-моему, всё очень даже честно. — А как же Апамир? Мне кажется, каким бы ни был Мрачный замок, Апамир там не поместится. — Апа... кто? — Мой друг, кто же ещё! Вы виделись с ним, не помнишь? — Ты о своём драконе? — помог Айромар; Катаре на секунду показалось, что он скосил взгляд в их сторону, и она спешно спрятала руки; впрочем, лорд будто бы ничего не заметил и продолжил, — Мы не хотели бы ограничивать его свободу, ну а я, с твоего позволения, не прочь бы и поговорить с ним. — Аппа обожает беседы, он будет рад, — послушно закивал Аанг, — И он подвезёт нас, если я попрошу. Но только первым должен идти я, иначе он всё неверно поймёт. Он всегда защищает меня. — Такая дружба заслуживает уважения, — признал Джилмо. "Ещё бы, ведь вам о ней неизвестно". — Идём, — сказал Зуланкар, подтолкнув Аанга вперёд, — Джилмо, Лонкано, ведите босмеров. Можете развязать им ноги. — А если пинаться будут? — со справедливым опасением спросил Джилмо. — Разве что как кони в стойле. Боец из него никакой, маг из неё тоже. Пока ещё. Сокка поперхнулся воздухом от возмущения; Катара тоже хотела обидеться, но её смутили слова "пока ещё". Из уст врага это звучало и унизительно, и... обнадёживающе? — А мне показалось, наши гости очень способные, — примирительно сказал Айромар, складывая свою книгу. "Возможно, с годами талморский маразм не крепчает, а отступает?.." Ни Катара, ни Сокка не стали нападать сразу, дождавшись, пока высокие эльфы подойдут ближе. — Любой маг легко бы отразил её атаку, — как всегда надменно заметил Лонкано. Они с принцем прямо соревновались, кто будет вести себя хуже. — Как насчет этого? — Катара подняла руки, и вода, выскользнув из фляги, на лету превратилась в тончайший диск стекла и пронеслась прямо перед носом Лонкано, настолько острая по краям, что зацепила и оторвала край широкого ворота чёрной мантии юстициара. Сокка тут же бросился к сумке, доставая топор; в сапог Джилмо, что собирался ему помешать, мёртвой хваткой впился Момо. Лонкано выбросил руку с огнём вперёд, но Катары на прежнем месте уже не оказалось; она обошла его сбоку и выпущенной ледяной иглой пронзила ему ладонь. Маг схватился за рану, от боли потеряв концентрацию, и Катара закрепила успех, повесив ему на запястья ледяные оковы. Тренировки по приданию льду различных форм на Глотке Мира не прошли даром. — Кровь за кровь, — зло прошипела лесная эльфийка и поспешила к Аангу на помощь. Но помощь ему, на самом деле, не была нужна: он чудом развязал верёвку и отправил принца с дядей в полёт ещё до того, как она разобралась с Лонкано. Сокке удалось вырубить Джилмо рукоятью топора. Схватив в охапку рюкзак и Момо, он, отчаянно хромая, ломанулся вперёд, через мост, по которому они пришли сюда. — Постойте! — крикнул Аанг, подходя к их высочествам, которые, к несчастью, приходили в себя, — Мне нужна записка! Сокка застыл, не уверенный, что его помощь в этом случае необходима; Катара же последовала за Аангом, держа ледяные колья наготове. Как она и ожидала, стоило им оказаться в зоне досигаемости, Зуланкар вскочил на ноги и обдал их огнём; Аанг и Катара успели отразить атаку. "Он призвал огонь без рук... Что?" — Тебе нужно это? — спросил альтмер, доставая из-под нательной рубахи под доспехом клочок пергамента, — А мне — уже нет. Катара не осознала, но почувствовала, что он собирается сделать. Ещё даже не зажглась искра в ладони, в которой он держал пергамент — босмерка направила мысль к эфиру в воздухе вокруг записки, оборачивая её льдом до того, как она погибнет в огне. Принц зарычал от злости, выронив заледеневшую бумагу. Аанг выдохнул драконий крик, и Зуланкару пришлось увернуться, чтобы не попасть под удар; путь к записке был открыт, и Катара, воспользовавшись этим, притянула льдину к себе. Это была отличная замена телекинезу, которым владели далеко не все маги даже в Коллегии. — Катара! — окликнул её Аанг, и она вовремя успела развернуться, избежав столкновения с Лонкано. Талморец хоть и был обезврежен, как маг, оставался на ногах и пытался с разбегу сбить её с ног, но в итоге упал сам. Огненный шар, прилетевший от Зуланкара, Катара сбила с прямой траектории водным всплеском; Аанг повёл посохом, закручивая воздушный вихрь и цепляя им альтмера, легко оторвав его от пола и не очень мягко шмякнув его на пол. Теперь можно было бежать. Лишь однажды обернувшись, чтобы проверить, как близко погоня, Катара увидела, что Дракон Запада провожал их взглядом, сложив руки в широкие рукава мантии, и ничего не предпринимал. О чём же думал эльф, когда-то убивший дракона?..29 Последнего Зерна, 201 4Э
Катара уже второй день разглядывала растопленную записку. Слова на ней были выведены аккуратным, почти не съезжающим вверх-вниз почерком, который она где-то видела, но не могла вспомнить, где.Довакин!
Нам нужно поговорить. Срочно.
Отправляйся в таверну «Спящий великан» в Ривервуде, сними комнату на чердаке, и я встречу тебя там.
Друг
Сокка тоже признал, что ему почерк кажется знакомым, но посидев над пергаментом полчаса он сдался. Вчера его подкосил ужин — запах жареного лосося с травами был слишком силён по сравнению с его желанием разгадывать загадки. С утра нашлась куча других дел: обработать рану на бедре, слава И`ффре, не задевшую никаких артерий и удачно схватившуюся; наладить ловушки, поругаться с Братьями Бури, развлечь детвору, поохотиться (причём почти совсем неудачно, что было неудивительно в его состоянии), а под конец дня всё-таки согреться джаггой и развалиться ленивой тушкой у себя в палатке. Да, взрослой в их семействе Катаре приходилось быть чаще, чем того хотелось бы, но грех жаловаться, поедая пойманного братом рябчика. Их спор о том, стоит ли отправляться в Ривервуд, тоже не принёс результата. Аанг настаивал на встрече с этим таинственным другом, Сокка же был убеждён, что эту записку написали сами же талморцы. Катара была не согласна — зачем тогда Зуланкару сжигать её, если он хотел устроить в Ривервуде засаду? Лучшей засады, чем в Устенгреве, они бы не придумали. Но если это были не талморцы... То кто тогда? Доброжелатель вроде Фаренгара? Или записку оставили сами Седобородые, чтобы посмеяться над Аангом? Зачем? Единственное, на чём они все сошлись, даже Апамир — на том, что вернуться в Скрытую рощу пойдёт всем на пользу. Пока Аанг рассказывал детям племени о своих приключениях с Буми и Кузоном, Сокка и Момо наслаждались бабушкиной едой, Катара могла немного расслабиться. Разговоры женщин в племени о семье и детях становились всё назойливее, и она предпочитала спасаться в обществе Апамира. — Средь первых Языков были эльфы, — подтвердил её догадки дракон, — Этот dovasefahlille (дракон эльфов) мог выучить нашу речь, читая то, что ему оставили предки. — Дракон Запада, — поправила Катара, — Надо будет спросить его в следующий раз, с каким драконом он сражался, может, ты знал его... — Старики не любят хвастовства, что jorre, что dov. — Не знаю насчет dov, но мужчины и в старости остаются мужчинами, что люди, что эльфы, — Катара мягко похлопала дракона по чешуе, — А я была бы рада послушать и о твоих заслугах. Правда. — Ni nu (Не сейчас), — дракон выпустил из пасти воздух, и снежинки усыпали волосы и одежду Катары, — Иди. Тебя ждут твои предки. У входа в убежище племени её встретили раскладывающиеся на ночлег норды; отчего-то их подкрепление из Виндхельма запаздывало, и им пришлось остаться в гостях у босмеров ещё на пару дней. На этот раз северяне были куда приветливее — теперь они знали, что она не просто подруга Довакина и его дракона, но ещё и внучка старейшины. — Куда ты собралась в такую темень, цветочек? — спросил её светловолосый норд, кажется, Ралоф, доедая остатки ухи. От прозвища её передёрнуло: лесных эльфиек часто так называли, но уж очень редко это было по доброте душевной. — Я ориентируюсь в этом лесу даже с закрытыми глазами, — ответила она, задрав голову на манер Сокки, — Только люди могут заблудиться в родных краях. — Тц, гордая какая, — беззлобно хмыкнул другой норд, сидевший рядом с Ралофом и точивший секиру, — Пусть идёт, у них с лесом свои песни. "Вот тут ты точно прав". Путь её был не так уж и близок; десять минут она пробиралась через лес по снегу, прежде чем добралась до озера Йоргрим. Из озера выходила одноименная река, приток Белой, которая несла свои воды мимо Виндхельма в Море Призраков. Здесь порой встречались медведи, но Катара знала, как вести себя при встрече с ними, да и учуяла бы его за версту; хоркеры же были безопасны, если не подходить к ним вплотную. Над озером поднимался склон предгорья; там, в тридцати минутах подъема отсюда, обслуживала путников таверна "Ночные ворота", единственный жилой уголок поблизости. Конечно, некоторые норды построили рядом с ней свои дома, но большей частью территория вокруг таверны была пуста, потому что всего лишь шесть лет назад там стоял лагерь лесных эльфов. Не скрываясь, ни пугаясь каждого проезжего, они жили достойной жизнью, в мире с северянами и с лесом. Всё это было... Пока не пришли талморцы. Маму похоронили у озера. Она любила приходить сюда по вечерам, особенно в начале лета, когда снег здесь сходил на пару месяцев и давал прорасти траве, над которой любили порхать светлячки. Всё-таки их края были суровее, чем тот же Вайтран, где снега не видели полгода. Найдя знакомую горку камней, усыпанную завядшими со временем голубыми цветами, Катара принялась расчищать её. Она не пожалела, что не взяла с собой факел — небо сегодня было чистым, а снег хорошо отражал свет двух лун и звёзд. — Мы запутались, мама, — призналась она духу матери, выдергивая засохшую траву, — И очень устали. Мы не знаем, кому доверять. Можно ли вообще кому-то доверять? Ведь даже отец доверял единицам... Отец был умным. Он бы подсказал, что делать, обязательно бы подсказал... Но Катара, пусть и не смела отпускать надежду на его спасение, с каждым годом больше смирялась с мыслью, что он может быть мёртв. Разве Талмор отпустит своего злейшего врага? А если бы отцу удалось вырваться, разве он не вернулся бы к ним, не нашёл бы способа подать весточку? Разве не пытались мужчины племени отыскать его? Сколько ещё им оставаться в Солитьюде, сколько ещё пытаться всеми силами навредить Талмору в надежде однажды перехватить заветное послание от своего вождя, своего короля?.. Катара вспомнила письма, которые приходили отцу из разных уголков Скайрима — из Фолкрита, из Истмарка, из Хьялмарка, из Хаафингара. Отец всегда убирал их, когда к нему заходил Сокка — в отличие от Катары брат никогда не умел подглядывать, сразу просил почитать или потрогать... Письма. Письма из Хаафингара всегда отличались — их писал кто-то, кто не знал босмерского и даже альтмерского, быстрым, но аккуратным почерком. Таким же, как в записке из Устенгрева. — Помнишь, мама, как мы ездили в Солитьюд? Тогда там было ещё безопасно, но я была совсем маленькой и ничего не запомнила... Как я просилась туда ещё разок! А теперь, похоже, мы наконец туда поедем, но без вас с папой, — напоследок Катара коснулась ожерелья на шее: шершавость бархатной синей ленты и холодок драгоценного сапфира успокаивали её и придавали сил. На обратном пути Катаре пару раз почудилось, что кто-то следует за ней по ветвям деревьев, но она не смогла ни учуять, ни разглядеть его. "Это мама", решила эльфийка. У Кайи при жизни был лёгкий шаг и мгновенная реакция... но она не умела быть невидимой.30 Последнего Зерна, 201 4Э, глубокая ночь/раннее утро
Бабушка удивилась, когда Катара попросила её достать вещи отца. Многое Канна уничтожила, когда они переселялись в Скрытую рощу, но наиболее ценные бумаги сохранились; Катара не удержалась от радостного вскрика, когда обнаружила письмо из Хаафингара, и даже притащила захмелевшего Сокку, чтобы помог ей сверить почерк. Аанг, который клевал к тому времени носом (а было уже за полночь), пришёл к ним в палатку сам, услышав шум. Это было письмо, написанное неким Д. летом 195 года Четвёртой Эры, всего за несколько месяцев до исчезновения отца и последовавшего за ним рейда на деревню. Сокка мгновенно пришёл в себя. — Не могу сказать точно, но буквы похожи... — Абсолютно такие же! Что это может значить? Кто-то из наших помогает Аангу? — воодушевилась Катара, — Значит всё-таки Ривервуд! — Не спеши, — сказала Канна, отнимая у внуков письмо и вглядываясь в буквы, — Я помню только одно имя на Д. Дельфина. Очень... странная женщина. Не думаю, что она ещё в живых. — Она не из эльфов, верно? — Бретонка. Не ведаю, зачем твой отец имел с ней дело; я сразу увидела, не следует за ней удача... Лучше сперва расспросите Малборна. Малборна они с Соккой смутно помнили — отец привёл этого одинокого паренька в племя лет семь назад, а потом ему нашлась работа в столице, подавать напитки в таверне "Смеющаяся крыса". — У нас в Ривервуде никогда не было информаторов и не должно было быть, там же дай бог два домика и магазин, — согласился с бабушкой Сокка, — Я бы тоже сначала у Малборна уточнил. Такая внимательность поразила Катару до глубины души: — Так ты что-то всё-таки запоминал из того, что делал и говорил отец? — Естественно!.. — Простите, а "вы" — это кто? — робко подал голос Довакин. Ах да. Они ведь никогда не рассказывали это Аангу, только упоминали... — Понимаешь, мы, лесные эльфы, конечно, воины, но наша сила не в массе, как у нордов, уж не обессудь, — объяснял Сокка, — Наша сила в изобретательности, поэтому мы действуем тайно. Перехватываем нужные сообщения, взрываем нужные конвои, вытаскиваем нужных людей и эльфов из передряг... саботируем процессы, так сказать. — Саботи... чего? — Мешаемся мы Талмору, — пояснила Катара, — Долгое время талморцы не догадывались, что этим занимаемся мы, а не Братья Бури, но когда отца схватили, все быстро поняли, что к чему. После атаки на деревню мы спрятались здесь, в Скрытой роще. Нас было много, во всех крупных городах Скайрима, но когда Талмор начал облаву, мы остались только в Солитьюде. Там остался за главного Бато, друг нашего отца, но Малборн — первый связной. Как и всегда, у Аанга был один вывод — новое приключение: — Тогда летим в Солитьюд? — сон тут же отпустил его, и серые глаза мальчика оживлённо заблестели, — В самый большой город на севере Тамриэля? Он был готов хоть сейчас вскочить в седло к Апамиру и мчать к Солитьюду. — Утром, молодой человек, — притормозила его Пра-Пра, — А сейчас вы пойдёте высыпаться перед доро... Ей не дал договорить странный звук, раздавшийся со стороны входа в пещеру, похожий на лязг капкана. Сокка тут же вскочил проверять свои ловушки; Катара и Аанг побежали за ним. Капкан сработал, но никто не входил и не выходил... Или же никто не видел. Снаружи раздавались крики. Из палаток повылезали северяне; из пещеры, вслед за Катарой, Аангом, Соккой и Пра-Пра — лесные эльфы, для которых любая новость была в радость, и даже Апамир выбрался из своего укрытия за холмом, где они его пристроили подальше от дороги. Разгорячённые воины вели кого-то с окраин нордского лагеря, слышались восклицания и шепотки между палатками: "шпион", "талморец", "желтоухий". Зажглись факелы, и в их пламени показался... Дракон Запада? Айромар покорно шёл с поднятыми над головой руками, подгоняемый тычками северян. Они даже не осознавали, какая добыча попала им в руки, судя по тому, как небрежно к лорду обратился ведущий его норд: — Чьих будешь, старик? Из посольства или из легиона? Не поздно ли ты вышел воздухом дышать? — Природа в Скайриме хороша днём, но неповторимо красива ночью, — мечтательно вздохнул старый эльф, — И не важно, стар ты или млад, только слепой не станет ею любоваться. Ну и, может быть, Лонкано... Катара хоть и понимала, что смех здесь не уместен, всё же разрешила себе улыбнуться шутке. Да уж, маг из сопровождения Их Высочеств был тем ещё занудой... Но почему же не сам племянник? Про него тоже можно было так сказать, если только он не... Что-то холодное коснулось её подбородка, и эльфийка дёрнулась назад — только для того, чтобы упереться лопатками в металлический нагрудник. — Тихо, — шёпот в ухо, и Катара сначала ощутила, а потом и увидела — будто с него сошли чары — лезвие кинжала у своего горла. Представляться изгнанному принцу было не нужно. "Проклятье!" — Предлагаю обмен! — уже громче сказал Зуланкар, и все повернулись к ним. Сокка оскалился и выхватил у ближайшего норда топор, свой он оставил дома. Аанг нахмурился, будто надеялся одним своим строгим видом заставить альтмера отступить. Катара сжала кулаки, пытаясь сформировать из эфира клинки. — Джилмо не промахивается, — угрожающе шикнул Зуланкар, предугадав её действия. Цокнув языком, она попыталась высмотреть лучника среди сугробов и деревьев, но, должно быть, он был позади. — Зуко, ну к чему такие радикальные меры? Мы с господами и так бы обо всём договорились, — по-настоящему недовольно заворчал Айромар, — Мы все цивилизованные существа, в конце концов... — Мы не можем отдать им Дракона Запада, — выступил из толпы Ралоф. Откуда уж он знал об Айромаре, теперь было не важно. Среди Братьев Бури пошли шепотки — ценность пленника для них возросла многократно. — Что тебе было нужно? — спросил Сокка, переводя глаза то на Катару, то на генерала. — Поговорить с драконом, только и всего! — невинно пожал плечами старик, — Это было частью нашей сделки. — Какая, лес тебя побери, сделка! — крикнул Сокка, хмуро стрельнув взглядом в Аппу, — Только не говори, что ты ещё и разговаривал с ним! Апамир хохотнул, чем подивил не только нордов и эльфов, но и Аанга: — Только как дракон с драконом. — Я жду, — упрямился принц, ни на секунду не расслабляя ладонь с кинжалом; второй рукой он на всякий случай всё-таки сжал её запястья, чтобы не ожидать льдины в бок. "Если бы только я умела управлять эфиром без помощи рук..." — Хорошо, — сказал Аанг, — Отпусти её, и вы с дядей уйдёте. Нордам это не понравилось. — Довакин, я понимаю, это твои друзья, но когда ещё мы поймаем брата самого Короля Саммерсета? — настаивал Ралоф, — Ты хоть понимаешь, насколько это... — Я понимаю, что мне важна живая Катара! — И мне! — поддакнул Сокка, и его поддержало ещё несколько криков лесных эльфов. Катара с испугом поняла, что на улице стоят все дети: если начнётся бой, то их может задеть. А ещё она увидела Канну, и перестала обращать внимание на всё, о чём говорили другие. Бабушка не смотрела ни на кого, шепча себе под нос, будто в забытьи; никогда прежде Катара не видела её такой. Её сухая, морщинистая, тёмная ладонь была рассечена ножом. На снег крапала кровь. Первой жужжание спригганов услышала и узнала Катара. Затем Зуланкар неожиданно умолк, пока Ралоф, Аанг, Сокка и Айромар пытались решить вопрос на растущих тонах; похоже, странный гудящий звук дошёл и до его жёлтых ушей. Или не жёлтых... Кожа альтмеров была всё-таки бледно-золотистой. — Уходи, пока есть шанс, — предупредила она, — Ты ведь всё равно не сможешь меня убить. "Издеваться — одно, убивать — другое. Избалованные мальчишки долго этому учатся". — Не смогу или не захочу? — спросил альтмер, но кинжал от её шеи резко убрал. Правда, только для того, чтобы метнуть его в сторону: прятавшийся под чарами невидимости спригган вспыхнул зелёным светом и под силой удара рассыпался роем пчёл, готовых жалить всех, кто посмел нарушить покой Скрытой рощи. Всех, в том числе нордов. Спригганы, до того окружившие пришельцев кольцом, набросились на них в то же мгновение; начался хаос, из которого нужно было срочно выбираться. Катара пнула альтмера в колено, и он упал, выпуская её; пользуясь случаем, волшебница выровняла снег под ним в идеально гладкий лёд, не давая подняться. Барахтаясь на льду, Зуланкар вдруг вытащил что-то из-под себя — синюю ленту... Эльфийка прикоснулась к шее — ожерелья не было, только кровь из царапины, которую оставил кинжал. Но вернуть украшение, память, сокровище, которое никак не могло остаться у Зуланкара, ("У кого угодно, только не у него!"), ей не дал брат; Сокка одной рукой перехватил её поперёк пояса и повлёк за собой, сколько бы она ни кричала и ни била его по плечам. Женщины племени вернулись в пещеру, уведя детей, одновременно напуганных и очарованных зрелищем; Канна же осталась неподвижна. — Пра-Пра! — крикнула Катара, когда они проходили мимо, — Откуда?! — Мы часть леса, — сквозь бряцание железа, хруст дерева, гул спригганов и вопли людей Катара могла только читать по губам, — War Tharus (Кровь леса). — Ведьма! — заорал кто-то из Братьев Бури, — Эльфы наслали на нас этих чудищ! И это была правда. Сокка тоже это осознал и наконец остановился на полпути к Апамиру, верхом на котором уже ждали их Аанг и Момо. Мало того, что местоположение Скрытой рощи стало всем известно; теперь в их числе новый враг, Братья Бури. — Не бойтесь за нас. Лес хранил нас раньше и сохранит впредь, — успокоила их Канна, — Уходите. Спригганы справлялись неплохо, разогнав половину северян одним лишь видом, а вторую половину — мощными когтистыми лапами. Но сколько Братьев Бури может придти следом? А Талмор? Что, если Талмор придёт сюда? У эльфов было то, чего не было у нордов — пламя. Спригган, атаковавший талморского принца, издал жалобный писк, когда по ветвям побежали алые языки, которые существо никак не могло с себя сбросить; ещё один удар альтмера, и сприггану пришлось спасаться бегством... чтобы восстановить силы где-нибудь в укромном уголке и вернуться за возмездием. Преимущество в этом бою всё же оставалось за лесом. Апамир, усевшись на скалу над входом в Скрытую пещеру, отделил её от эпицентра сражения высокой стеной изо льда. Катара испугалась, что этим дракон навсегда запечатает племя в пещере. — Это обычный лёд, они его растопят! — крикнул Аанг, — Уходим! Успокоившись за судьбу племени, Катара запрыгнула вслед за братом на протянутое крыло Апамира и вскарабкалась в седло, не отнимая руки от шеи. Несколько взмахов крыльев, и всё осталось позади. И спригганы, и Братья Бури, и Талмор. Катаре казалось, что там она оставила и часть себя. — Эй, этот му... — вовремя сообразив, что рядом Аанг, Сокка исправился, — Этот урод тебя ранил? Аанг, дай сюда рюкзак! Но Аанг уже достал лечебное зелье и бинт и подсел поближе к ней; Катара хотела взять лекарство из его рук, но он настоял на том, чтобы самому обработать рану. Эльфийке не хотелось ни с кем спорить, поэтому она просто повернула голову, чтобы ему было удобнее разглядеть царапину под лунным светом. Сокка, глядя на всё это, только нервно колотил костяшками по бортику седла, не зная, что делать и говорить. — Мы хоть где-нибудь сможем побыть без приключений? — это было самое приличное, что брат мог сформулировать в эту минуту. Катара пока что молчала, потому что она ещё не могла ответить ему так, чтобы не закрывать уши Аангу. — Мы выбрались, и это главное, — сохранял оптимизм Довакин, неплохо для мальчика справляясь с ранкой (её и раной было трудно назвать), — А там разберёмся. — Не разберёмся, Аанг! — вспылил Сокка, — Если в Талморе заговорят об этом, с деревней могут сделать что угодно! Братья Бури тоже очень находчивы, когда дело касается мести! — Мне кажется, они так перепугались, что просто перестанут их трогать, — продолжал гнуть свою линию Аанг, — Нас в детстве всегда пугали историями о спригганах, и даже старейшины их побаивались, а они, между прочим, знали крики... — Что ты пытаешься мне доказать? Наше племя не Драконий Культ! В деревне нет ни одного воина! Ни одного мага! Ни одного дракона! Да, бабушка знает несколько чар и заклинаний, но это мало! Сокка говорил так горячо, не контролируя ни жесты, ни тон, что Аанг от неловкости вжал голову в плечи. — Это не его вина! — вступилась Катара, найдя в себе силы говорить громче брата, — Бабушке хватило её чар, чтобы отогнать две дюжины нордов, значит, она ещё в состоянии постоять за племя. И это был её выбор, а не Аанга! — Но всё началось с этого Дракона Запада, будь он неладен! — Аанг и здесь не при чём! Сделав несколько глубоких вдохов, Сокка примирительно кивнул. — Ты права. Прости, Аанг. Я не злюсь ни на кого из вас, я злюсь... на всё это, вообще. Они все злились, но каждый по-своему. Аанг, наложив тонкую, но приемлимую для её царапины повязку, отправился узнавать у Аппы, о чём они говорили с Айромаром. Сокка полез в рюкзак, по привычке проверяя, всё ли они взяли: каждый выдох носом или тихое проклятие на босмерисе обозначало какую-то забытую вещь. Обычно Катара каждый раз уточняла, что именно они оставили, но сегодня... Сегодня она отсела назад, на самый край седла, взяла на коленки спящего Момо и уставилась на Массер и Секунду, светивших так холодно и жестоко в эту жаркую летнюю ночь, на лес, который они покидали, в сторону Скрытой рощи... Сегодня она оставила там вещь куда более ценную, чем лук, карта, котелок или зелья.