Королева отверженных

      Азхар никогда не видела настолько густого тумана.       Когда она протягивала руку вперед, кончики ее пальцев терялись в молочно-белой пелене. Влага оседала на ее коже каплями, впитывалась в бархатное платье, и оно неприятно прилипало к телу, становясь тяжелым и неудобным, однако стоявшая прохлада была внезапно приятной.       Если б не было еще так мокро…       Она осмотрелась. Она не понимала, где она, и не помнила, как тут оказалась. Изумрудно-зеленые густые травы под ногами, небрежно прикрывавшие узоры из сложно переплетенных корней; тонкие кривые деревца, изогнутые под немыслимыми углами, то и дело прегражали ей путь, заставляя то перепрыгивать через свои ветви, то сильно пригибаться, чтобы пройти под ними. Непонятное кваканье эхом разливалось по эху, а следы, которая она оставляла после себя, моментально заполнялись сочившейся из ниоткуда водой… Она бы подумала, что это Чернотопье, но как она тут оказалась? Да и холодно тут как-то, а земля аргониан находится сильно южнее того же Сентинеля…       Земля дрогнула под ее ногами, и Азхар замерла. Почва вздыбилась прямо возле ее ног, и редгардка с визгом отбежала в сторону, спрятавшись за кустом; вспоров зеленый покров с той легкостью, с которой она разрезает пирог, на свет из-под него показалась огромная драконья голова.       Редгардка замерла, рассматривая ее из-за куста. Откуда бы он ни взялся, дракон внушал восхищение и страх одновременно: матовая серая его чешуя почти не отражала редкие лучи света, пробивавшиеся сквозь туман, два крупных, торчащих из пасти клыка навевали мысли о ядовитых змеях, но самое пугающее, что в нем было — это огромные, белесые, смотрящие в никуда глаза.       Огромный зверь отряхнулся и выбрался на поверхность целиком. Азхар вжалась в землю — кем бы он ни был, он был размером практически с ее дом. Пользуясь тем, что он повернулся к ней спиной, она попятилась, пытаясь сбежать, но дракон заговорил, и гулкий, тяжелый голос его моментально проник в каждый уголочек ее тела, ее души, пригвоздив к одному месту:  — Это бессмысленно. Ты не можешь спрятаться от меня в моем же царстве.       Она испуганно замерла, а дракон медленно, грузно переступая с лапы на лапу, повернулся к ней, уставившись на нее тяжелым взглядом сияющих немигающих глаз.  — Азхар. Азхар ат-Павиа. Узнаешь ли ты мой голос?       Редгардка покачала головой, и дракон засмеялся.  — Коротка твоя память, ничего не скажешь. Я — Дюрневир. И ты уже слышала меня.       Она побледнела. О, она вспомнила его, вспомнила пугающий, пробирающий до костей низкий, гудящий голос, что говорил с ней в Корневой Норе… Значит, она на Дрожащих Островах?       Проклятье.  — Да, т-теперь вспомнила, лорд Дюрневир… — она попыталась вежливо поклониться. — Р-рада встрече.  — Правда? Сильно в этом сомневаюсь, — он снова засмеялся, вполне добродушно, как показалось Азхар. — Знаешь ли ты, где мы?  — Ну… Дрожащие Острова, полагаю?  — Именно, — пророкотал он. — Знаешь ли ты, почему мы здесь?  — Ну… Нет.  — И даже не догадываешься?  — Нет.  — Хм. У тебя поразительно избирательная память. Что ж, напоминаю…       Она на мгновение снова очутилась в Сентинеле, в своем доме, в кабинете, где Марселан отчитывался перед ней, пересказывая все подслушанное. Она не боится капитана Лланела, она уверена, что договорится с ним, и в этот момент в ее голове пролетает едва заметная мысль: даже если все будет совсем плохо, Дюрневир ее защитит, ибо уже делал это.  — А теперь?  — Я здесь… Потому что надеялась на твою защиту?  — Не-ет, — он медленно моргнул, точно сытый кот. — Ты здесь, потому что посчитала, что я встану на твою защиту, словно пес, вне зависимости от того, что ты сделаешь.       Она потупила взгляд. Дракон наклонился к ней, приблизившись так сильно, что она ощущала его дыхание на своей коже.  — Твоя уверенность забавляет меня. Ответь, почему ты так решила?  — Ну… Я…       Она растерянно посмотрела на него. Дюрневир не шевелился, впившись взглядом в нее, и Азхар готова была поклясться, что он знает о ней все.  — Да-а, дитя, именно так, — он снова медленно моргнул, почему-то напомнив редгардке Ра’Кемира. — Я вижу тебя. Вижу все, что есть в тебе. Твои желания, надежды, грехи, все вижу… Я даже знаю, что ты скажешь, и все же, я хочу, чтобы ты ответила сама. Почему?  — Я… Я не знаю. Наверное, я… Я… Я не знаю.       Дюрневир низко зарокотал, и он этого звука зашевелилась листва на деревьях.  — Знаешь.       Азхар испуганно посмотрела на него. Дракон засмеялся и лег на землю.  — Ты никуда не пойдешь, пока не ответишь. Думай, сколько влезет, я никуда не тороплюсь, — он слегка издевательски оскалился — видимо, это должна была быть улыбка.       Редгардка замерла, уткнувшись взглядом в землю. Ей было страшно.       Время на Островах текло иначе. Азхар было сложно сказать, долго ли она стояла так. Дюрневир совершенно не обращал на нее никакого внимания — он свернулся огромным, чешуйчатым клубком и, кажется, спал, но редагрдка понимала: если она попытается сбежать, он мгновенно проснется и убьет ее.       Она задумалась. Это действительно было слишком самонадеянно. Ждать, что Дюрневир заступится за нее по первому же ее зову, было очень глупо. Чем она думала? И о чем? Наверное, на нее так сильно повлияла смерть отца, ее первая настоящая победа в жизни…  — Кажется… Ну… Наверное, я просто возгордилась.  — Уверена? — лениво бросил дракон, уставившись на нее одним глазом.  — Ну… Наверное.  — Ах, до чего же смешно ты сомневаешься, — он слегка зажмурился. — Как ощущение? Столько вариантов ответа, и все, вполне вероятно, правильные… Йорре не любят неопределенность. Она сводит их с ума.       Дюрневир нехорошо оскалился. Редгардке стало страшно.  — Ну…  — Ха, куда делась твоя уверенность? Вот ты стоишь передо мной. Азхар ат-Павиа. Собственной персоной. Без своей свиты. Без Жанду, которая переживает за тебя больше, чем за собственную шкуру. Как ты собираешься управлять и править, если ты без своей свиты не можешь ни-че-го?       Она поежилась.  — Раз приготовилась высоко взлететь — будь готова к тому, что падать больно. Жанду будет с тобой не всегда. Марселан, Винсент и Дж’Хара не помогут тебе. Единственный человек, который никогда тебя не предаст, никогда не обманет и не оставит — ты сама.  — Почему ты говоришь мне это?  — Потому что ты целиком и полностью полагаешься на своих спутников, и в частности, на Жанду. Ты воспринимаешь ее как свою защитницу, чуть ли не как мать, но знаешь, что? Она ведь может и разлюбить тебя.       Азхар замерла.  — Ты воспринимаешь ее любовь как что-то само собой разумеющееся, но если ты хочешь сохранить ее, будь добра, сделай что-то сама.       Он замолчал, ожидая реакции редгардка. Она все так же стояла на одном месте, глядя в землю.  — Какую мысль ты должна забрать отсюда с собой, Азхар?  — Я… Я не знаю… — она задрожала, обняв руками собственные плечи, и, казалось, готова вот-вот расплакаться.  — Не возгордись. И всегда будь готова к тому, что все, что ты делаешь, рассыпется прахом.  — Хорошо…       Дюрневир снова довольно зажмурился.  — Молодец. А теперь просыпайся.  — Что?..       Дрожащие Острова пропали; густой туман и прохлада сменились духотой Сентинеля и встревоженными голосами. Кто-то хлопал ее по щекам, и Азхар понадобилось время, чтобы понять, что это Винсент.  — Она глаза открыла, — бросил бретонец.  — Азхар?.. Азхар, ты очнулась! — аурил нагло отодвинула его в сторону, нагнувшись к редгардке; ярко-желтые, сияющие глаза даэдра поначалу даже немного ослепили ее. — Ты меня видишь? Все хорошо?  — Ну… Да? — госпожа ат-Павиа зажмурилась и с удивлением обнаружила, что ее руки немного трясутся после общения с Дюрневиром.  — Может, лекарю ее показать? — спросил стоящий в отдалении Марселан. — Когда человек не может проснуться несколько часов и не реагирует ни на что — это несколько тревожный знак.  — Что?.. Сколько?..  — Давайте для начала все успокоимся, — со вздохом сказала Жанду. Винсент усмехнулся — в основном успокаиваться нужно было самой аурил. — Ты лежала практически без сознания несколько часов. Мы не могли тебя разбудить. Мы уже и умывать тебя пытались, Касна, вон, петарду около тебя взорвала…  — …хотя ее никто не просил… — вставила свое слово Дж’Хара.  — …и все без толку.  — Я, наверное, не спала… — тихим голосом ответила редгардка. — Ко мне приходил Дюрневир.       Жанду замерла.  — Было бы здорово, если бы мы тоже помнили, кто это такой, — усмехнулся Винсент.  — Дюрневир — это дракон госпожи Сераны.  — Дракон?.. Ах ты ж…  — Азхар, что он хотел?  — Ну… — редгардка хотела было что-то рассказать, но не смогла, расплакавшись.  — Я полагаю, мы тут больше не нужны, да? — с усталой улыбкой спросил Марселан. — Я думаю, дамам нужно поговорить наедине.       Винсент молча встал со своего места, немного неловко схватил Дж’Хару под локоть и вывел каджитку из комнаты; его друг юркнул за ним и закрыл за собой дверь.  — Так, так, спокойно, спокойно, — аурил легко, точно пушинку, подняла Азхар на руки и усадила себе на колени. — Что произошло?       Редгардка, немного захлебываясь слезами, пересказала встречу с драконом, и чем дальше шел ее рассказ, тем сильнее Жанду хотела вернуться на Острова, чтобы навалять засранцу. Она понимала, что ей нечего противопоставить дракону, и, к тому же, он во многом был прав: Азхар, опьяненная первой в своей жизни значимой победой, победой над своим отцом, на радостях могла наворотить дел. Кто-то должен был ее приструнить, вернуть на землю, но это не отменяло того факта, что теперь аурил очень сильно хотела удавить эту чешуйчатую сволочь.  — Бедняга. Ну, ничего, не бойся. Он далеко, его тут нет… — Жанду категорически не умела кого-то успокаивать, и потому с трудом находила слова. — Он наврал.  — Я ценю твою заботу, но мы обе знаем, что он прав, — Азхар немного успокоилась. Не зная, что сказать, аурил крепко обняла ее.       Ни за что она бы не призналась, что была напугана появлением Дюрневира больше самой редгардки.       После всех стандартных утренних процедур Азхар в компании Касны отправились в город, искать реактивы и здание под лабораторию; Жанду хотела отправиться с ними, но госпожа ат-Павиа с доброй улыбкой предложила ей отдохнуть, посидеть дома, ибо она сама говорила, что дело принадлежит ей, а значит, ей и работать. Будучи крайне встревоженной, Жанду, все же, согласилась, но когда Азхар ушла, она зверем металась по комнате, не находя себе места.       Она уже несколько раз прокляла и Дрожащие Острова, и их повелителей, и саму себя, и Шедду, что обратила внимание Сераны на нее, Жанду. Аурил совершенно не нравилось все происходящее. Слишком сильно и быстро все менялось, она не успевала приспособиться; слишком часто события выбивали у нее почву из-под ног. Это пугало.       Даэдрическая ее натура, пропитанная силой Мании и не имевшая тормозов, требовала сделать что-то прямо сейчас. Немедленно. Куда бежать? У кого просить защиты? Кто в состоянии противостоять даэдра? Причем не просто случайной аурил или мазкен, а самой Безумной Госпоже с ее верным слугой…       Ей в голову пришла короткая мысль, и Жанду, осознав весь абсурд ситуации, не то засмеялась, не то заплакала.