Королева отверженных

— Марселан? — Да? — Есть работа. — Какая? — Нужно влезть в поместье ра-Калагаров и пошариться там по шкафам, поискать дневники, документы, записи о неком Каманди. — Хорошо, не вопрос, — бретонец театрально размялся. — Все сделаем в лучше виде, не будь я Марселан Ладро! А кто это? — Дружок Диршана, который, кажется, собрался мне мстить. — А потом будет у него дружок, который соберется тебе мстить за Каманди. А там еще один, еще один, еще… — Очень надеюсь, что на одном дружке это все закончится, — вздохнула Азхар. — Не очень хочется подставлять весь Сентинель. — Зато будет полный город воров, наркоманов и бывших беспризорников! Столько работы для тебя, — хихикнул Марселан, за что получил строгий взгляд. — Молчу-молчу. — Когда пойдешь? — Сегодня ночью. — Буду ждать результатов. — Будет сделано! — бретонец шутливо отдал честь и ушел готовиться. Где там были его крюк-кошка и грязно-серые одежды для пряток в тенях? Азхар же, подумав, отправила Сенинду наняться служанкой в дом ра-Кал агар и вынюхать что-нибудь тоже, поспрашивать кухарок и горничных, быть может, они что-то знают. Сенинда умеет входить в доверие, когда этого хочет.       А она захочет, потому что госпожа выдаст ей кругленькую сумму за это.       Когда солнце закатилось за горизонт, Марселан переоделся и отправился в поместье. Он шел по улице в типично редгардских одеяниях, с замотанным платком лицом, словно только-только вышел из пустыни, и на задворках поместья ра-Калагар натянул свой костюм для пряток в тенях.       Он повесил на пояс крюк-кошку, кинжал и небольшую баночку с зельем невидимости, в рукава спрятал отмычки; убедившись, что все готово, он легко перелез через высокий забор и очутился в саду.       Едва не напоровшись на заросли акации с колючками, острыми, как ножи на кухне Азхар, он осторожно двинулся вперед, стараясь идти по небольшим каменным дорожкам, скрытый саговниками и саксаулами; его легкие сапоги скрадывали шаг, делая их беззвучными. Как хорошо наконец-то заняться своим делом!       Он юркнул в кусты, когда мимо прошел охранник с факелом, и еле выбрался из них, потому что колючки впились в его одежду, которую нельзя было порвать. Потратив минут двадцать на высвобождение из них, матерясь про себя и проклиная дагонов сад, он все же добрался до стен поместья и, перед тем, как залезть внутрь, стал заглядывать в окна, пытаясь примерно прикинуть, что где находится.       Большинство редгардских богатых домов строилось по одному и тому же принципу: на первом этаже хозяйственные помещения и зал для встречи гостей, на втором этаже все остальное. Дома выше двух этажей в Сентинеле практически отсутствовали; лишь королевский дворец нарушал это правило, заимев четыре этажа, на верхних двух никто не жил. Все жители пустыни старались прижаться к земле, выкапывая в песке подвалы, куда стекал холодный воздух; и если на третьем этаже в доме Джафира’джада было просто жарко, то на четвертом было уже просто нечем дышать.       Марселан на секунду задумался, собственно, а зачем королевскому дворцу четыре этажа, но тряхнул головой, выгоняя из головы мысли не о том. Он на задании. Все остальное сейчас неважно.       В целом, поместье было стандартным, очень похожим на то, которое было у Азхар: кухня и прочие хозяйственные помещения на первом этаже, а жилые комнаты, судя по всему, на втором. Логично предположить, что библиотека и кабинеты будут там же, поэтому Марселан взял крюк-кошку, зацепил его украшение на крыше, проверил его на прочность и полез к первому же открытому окну на втором этаже.       Он был немного озадачен, забравшись внутрь. Столовая. По логике редгардов, она должна быть на первом этаже. Ну, по крайней мере, дверь в нее не должна быть заперта.       Так и оказалось. Марселан облегченно вздохнул и прислушался, есть ли шаги. Нет. Никто не ходит по коридорам. Обрадовавшись такой удаче, он осторожно выглянул из-за двери и вышел из столовой, начав искать библиотеку или кабинет.       Времени на поиски немного. Ему либо придется переписывать найденный документ, либо забрать его с собой. Для него лучше, если он сможет его скопировать, тогда не будет поднято тревоги, если кому-то он вдруг резко понадобится… Если Каманди вдруг понадобится эта бумага, а он ее не найдет, первой, на кого он подумает, будет Азхар.       Если, конечно, это действительно он пытался поджечь театр.       Бретонец обшарил все комнаты на втором этаже и не сразу понял, что род ра-Калагар был многочисленнее, чем род ат-Павиа, и потому они решили, что им недостаточно одного этажа, а потому все хозяйственные помещения были перенесены в отдельное здание, которое Марселан принял за жилое.       Здесь никого не было. Единственные, кого он встретил — это две горничные, которые судачили о чем-то на кухне. Непонятно, что они делали там в столь поздний час, но это Марселана и не волновало; он выругался и выскочил из здания, направившись к другому корпусу.       Уже там охраны было больше, а значит, он по адресу. Обойдя дом по периметру, он понял, что на первом этаже, где скапливался холодный воздух, находились жилые комнаты, а значит, библиотека, кабинеты, словом, все, что искал бретонец, находится на втором. Он точно так же нашел открытое окно и влез в него, прячась в тенях, шкафах и за ширмами, он добрался до чьего-то кабинета.       Логично предположить, что все интересное глава семьи будет хранить где-то при себе, поэтому ящики письменного стола были первыми, что перерыл Марселан. Он потратил всю ночь, чтобы найти хоть что-то, но, кажется, род ра-Калагар был более осмотрителен, чем род ат-Павиа даже в лучшие свои годы. Единственное, что ему удалось найти — это переписку Сефира и Шамарана, но это и не удивительно, ведь Диршан был женат на его дочери. Бегло пробежавшись по бумаге взглядом, решив, что это, возможно, понадобится Азхар, он сунул письма за пазуху и сбежал, не потревожив стражу.       Утром он преподнес добычу своей госпоже с театральным поклоном: — С уловом не густо, уж извини. Единственное, что я нашел — это вот. Письма. — Для начала неплохо. Спасибо тебе, Марселан. — Не за что, — он сел рядом с ней. — Не против, если я тоже почитаю? Очень уж любопытно, что Шамаран хотел от Сефира. — Они же вроде как были родственниками. Если Диршан был женат на дочери Шамарана. Да и над Гасаном они поиздевались тоже вместе. — Ну да, я помню.       Они замолчали, углубившись в чтение. И у Шамарана, и у Сефира был отвратительный почерк, но из того, что удалось разобрать, было ясно, что это была будничная переписка практически ни о чем. Сефир жаловался на своих детей, на муки совести, что удивило Азхар; Шамаран же в неотправленном письме писал, что не стоит сожалеть о содеянном, в этом нет никакого смысла. Видимо, он решил, что говорить об этом своему свату тоже нет никакого резона. — Проклятье. Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, что Сефир не был совсем сволочью. — Не был. Все, что он делал, он делал исключительно из-за Молаг Грунды, — задумчиво протянула Азхар и, буквально кожей почувствовав, как зашипела даэдра, улыбнулась совершенно невпопад. — Чего лыбишься? — Каждый раз, когда я прощаю кого-то, делаю что-то на пользу кому-то, помогаю, она слабеет, и ей это не нравится. А мне вот очень даже. — А-а-а-а. Ну, Можешь еще меня простить, что не нашел ничего интересного. — Я и не злилась на тебя.       Молаг Грунда завизжала в ее сознании, и Азхар засмеялась. — Наверное, мне лучше не задавать лишних вопросов, да?.. — улыбнулся Марселан. — Раз ты все прочитала, давай сюда письма, я завтра верну их на место.       Азхар протянула ему бумаги, и бретонец отнес их в свою комнату.       Может, Марселан просто зашел не в тот кабинет? Хотя он, должно быть, выбрал самый большой. Да и в письмах явно обращались к Шамарану. Где еще лежат письмам к нему, как не в его комнате?       А может… Кто-то внутри рода искал эти письма тоже? Тогда этот кто-то мог забрать их себе из места, где они лежали до этого. Может, сходить к Ра’Кемиру? Спросить у него про род в целом. Быть может, так найдется что-то интересное…       Хотя проще дождаться новостей от Сенинды. Как минимум, для начала.       И спустя неделю они пришли. Редгардка каждый день возвращалась в поместье и рисовала планы помещений (оказалось, что двумя корпусами дело не ограничивалось), рассказывала, кто в какой комнате живет, нашла покои Каманди и самого Шамарана. Да, Марселан сунулся не туда — кабинет, который он описал, принадлежал Джумане, жене Диршана, которая периодически возвращалась в отчий дом.       Кажется, она тоже пыталась разобраться, в чем проблема ее мужа.       Интересно. Почему Азхар списала ее со счетов? Ведь первая, кто будет мстить за мертвого мужа — это жена, верно? Надо навести справки о Джумане. Вдруг это она пыталась поджечь театр? И опасаться нужно ее?       Еще остался Ашеран. Его тоже не стоит забывать. Да, он и его жена отреклись от богатств рода, от фамилии, от всего, и ушли на другой конец страны, но все же решение это он принял под давлением Брианы. Он мог тайно от нее нанять какого-то мага-недоучку, и…       Так, три подозреваемых. Джумана, Ашеран, Каманди. До кого проще добраться? Определенно, до Джуманы с Каманди. Они хотя бы в городе. Наверное, стоит начать именно с жены Диршана. Ра’Кемир говорил, что она держит цветочный магазинчик в городе?..       Надо его найти. Если разговаривать с ней наедине, то она может попытаться напасть и убить Азхар. Клык защитит ее, но все же ей бы не хотелось, чтобы были жертвы.       Она отправилась к Ра’Кемиру, чтобы найти лавку жены своего дяди, и тот указал ей точный адрес; да, она торговала на рынке, как госпожа ат-Павиа и предполагала, но все же ей не хотелось бы шататься там вслепую. Она ведь эту Джуману даже не видела лично. Отправившись на торговую площадь, Азхар нашла нужный магазинчик, и подошла к хозяйке. Та, едва увидев ее, изменилась в лице. — Ты. Я знаю тебя. Ты — убийца моего мужа. — Джумана, верно? Твой муж сам подписал себе смертный приговор, когда начал возить скуму в город.       Она вздохнула. — Я знаю. Большая часть нашего золота — золото кровавое. И все же мне теперь как-то кормить двоих детей. С Диршаном это сделать было все-таки проще. — Двоих детей?       «Проклятье! Они что, тоже ат-Павиа?!», — подумала она. — Да. Что, всезнающая госпожа об этом не в курсе? — Я вспомнила, просто не сразу. — Зачем пришла? — Поговорить. Чисто по-человечески. Я, в конце концов, лишила тебя мужа, это факт. Тем более, у тебя есть дети, юные ат-Павиа, которых я должна… — Не трожь их своими кровавыми руками! Они носят мою фамилию! «Слава Высокому Папе…», — с облегчением подумала Азхар. — Хорошо. Тем не менее, они остались без отца. Да, золото было кровавым, но оно было, — она задумчиво посмотрела на цветы. — У тебя прекрасная лавка. Как насчет сделать клумбы в саду при театре?       Джумана изменилась в лице еще раз. Она перестала понимать, что происходит. — Ты убила моего мужа, и теперь пытаешься извиниться? — Слушай, я не чудовище и не зверь. Я защищаю тех, кто оказался в сложном положении. Я выкупила проституток и посадила хозяина самого известного в городе борделя. Я остановила ввоз скумы в Сентинель. Я повесила взяточника, который, судя по всему, где-то в планах желал стать регентом. Я построила школу для детей из бедных семей, где преподает сам капитан стражи. Я поймала и казнила короля пиратов. Разве я зло? Разве мало добра я сделала?       Редгардки замолчали. Джумана не знала, что сказать. — Если у тебя проблемы с деньгами, то надо было подойти и сказать. Все-таки твои дети — мне родственники, и я… — Я не желаю иметь ничего общего с проклятым родом ат-Павиа. — А, так ты знаешь? — К сожалению, я узнала об этом после свадьбы, и то от Ашерана.       Азхар криво усмехнулась. — В любом случае, я не хочу с тобой ссориться. Я вижу перед собой человека с потрясающей любовью к своему делу. Я хочу, чтобы у этого человека все было хорошо. Вот поэтому я здесь. Так как насчет цветника? Сделаешь? — Все зависит от количества золота, которое ты готова мне за это дать. — Не переживай, сторгуемся, — улыбнулась Азхар, и Молаг Грунда снова зашипела в ее сознании.       «Сколько ж в тебе сил, — думала редгардка. — Мне, видимо, придется облагородить весь Сентинель, чтобы ты сдохла или хотя бы смирилась с поражением».       «Я не смирюсь с ним, слышишь?!» — получила она ответ от нее, смешанный с пронзительным визгом даэдра. — У тебя нет выбора, — прошептала Азхар так, чтобы Джумана не слышала. — Выбор есть всегда, — коварно улыбнулась Молаг Грунда. — Прежде чем я уйду, — вслух сказала редгардка, — у меня к тебе последний вопрос. Злишься ли ты на меня за смерть мужа? Я сейчас не о деньгах, а о… — Нет. Я знала, что деньги были кровавыми, но сделать ничего не могла. Диршан заслужил свою участь — от начала и до конца. — Хорошо, спасибо. Теперь мне на душе легче.       «Джумана отпадает. Остается либо Каманди, либо Ашеран», — подумала она.       Она откланялась и ушла, думая, как копнуть под дружка Диршана. Сенинда уже принесла ей подробный план поместья, и она точно знала, в какой комнате он живет, и, самое главное, это знал Марселан. И все же на всякий случай она решила еще раз сходить к Ра’Кемиру, быть может, он знает что-то еще.       Каджит встретил ее взмахом хвоста и не очень радостной миной. Она села перед ним и бросила короткое: — Каманди ра-Калагар. — Придурок, который, кажется, даже писать не умеет, — фыркнул Ра’Кемир. — Прожигает свою жизнь на деньги отца. Все. — Все? — Да. Его пытались отправить учиться — без толку. Его пытались лечить — бесполезно. Каманди глуп, как пробка, и занимается только тем, что встревает в неприятности и тратит деньги.       «Значит, он отпадает. Все-таки для мести нужны мозги и какие-то приложенные усилия. Значит… Ашеран. Значит, Молаг Грунда все-таки добралась до него, и дело было не в фамилии. Проклятье. Прости, Ашеран, но мне придется…», — мысли ее прервал уверенный смех Молаг Грунды. — Да! — визжала она. — Да! Убей его! Убей! — Убью, если надо будет, но ты тут не при чем. — Ха-ха-ха! Я источник твоих идей и мыслей, слышишь? Не будет меня — не будет тебя. Твое коварство на самом деле мое. Я всегда «при чем»! — Да-да, твое мнение очень важно для меня. Заткнись, будь добра. — Мы еще посмотрим, чье слово окажется последним, — она кожей почувствовала, как Молаг Грунда улыбается. Вспомнив про дар Дюрневира, она вышла из пещеры на берег, села у воды и моргнула.       Мир изменился. Теперь она видела нити проклятия вокруг себя, и одна из них тянулась куда-то в сторону, далеко-далеко за горизонт. Ашеран. Проклятье. Придется его убить.       Да простит ее Высокий Папа за предательство собственной клятвы.