Невеста короля

Западня в Дельере, ранение Эдмунда и последующие за этим события повлияли на всех, даже на леди Лиллиандиль. Робкая и тихая ранее, она больше не стеснялась говорить при королях и королеве, чаще приходила на заседания Совета, проявляла искренний интерес к обсуждаемым вопросам и, хотя и не вносила никаких предложений, часто задавала уточняющие вопросы или просила пояснить какую-то ситуацию. Казалось, такой простой поступок, как помощь Эдмунду, придал ей уверенности, она словно перестала сомневаться в себе, поверила, что она и есть истинная будущая королева Нарнии, и она имеет все права участвовать в жизни страны, которая должна стать её домом. Сьюзан же, наоборот, отдалилась от политической жизни, чтобы сосредоточиться на своём умении обращаться с оружием. Мясорубка в Дельере в очередной раз убедила её, что лук не всегда может помочь ей, и с удвоенным энтузиазмом взялась за уроки фехтования. Рамир помог ей подобрать меч — лёгкий тонкий клинок, в два локтя длиной, выкованный ещё во времена Древней Нарнии. На рукояти, сплетённой из двух частей, не было никаких украшений, а на гарде древними рунами были выбиты названия времён года. Когда Сьюзан поинтересовалась, есть ли у этого меча имя, никто не смог ей ответить, и она назвала его Временем. Иногда, тренируясь с Рамиром, Дерионом или, когда у них было время, с Креосом и Эдмундом, Сьюзан думала, кому раньше он принадлежал, и не могла ли она видеть его при дворе во времена их правления. Каспиан, хоть и не одобрял её стремления подготовиться к возможным битвам, ничего не говорил, но и не предлагал выступить противником на тренировочном манеже. Сьюзан не знала, как относиться к его молчанию — после разговора в его кабинете у них не было возможности остаться наедине, и Сьюзан, с одной стороны, была этому рада, не доверяя себе, с другой — страстно этого желала. Но, так или иначе, насмешливое недовольство Каспиана было ничем по сравнению с искренним возмущением придворных дам. Увидев мозоли на руках Великодушной королевы, леди Феломена едва не упала без чувств, а когда Сьюзан приказала позвать портних, чтобы приготовить несколько нарядов, более подходящих для седла и поля боя, бросила платья, которые предлагала Сьюзан на день, и вылетела из комнат королевы с такой скоростью, будто над ней был занесён меч. Сьюзан не могла не рассмеяться. Эдмунд всё чаще пропадал с Каспианом в его кабинете и библиотеке, изучая карты и бесконечные пыльные свитки законов и королевских писем, будто что-то в них искал, но сам не знал, чего. Его не оставляло ощущение, что они упустили что-то очень важное, что находилось буквально у них перед глазами. – Почему-то мне кажется, что во времена нашего правления Нарния была гораздо проще, – наконец постановил он, отбрасывая в сторону очередной свиток и устало протирая глаза. Каспиан, у которого к надвигающейся войне примешивались и регулярные вопросы в виде жалоб нарнийцев на телмаринов и наоборот, оторвался от ответа на очередную петицию, и, подняв взгляд, ухмыльнулся. – А теперь представь, каково мне справляться со всем этим в одиночку, – ответил он. Его рука замерла над пергаментом, готовясь поставить подпись, но, словно передумав, Верховный король отложил перо, отодвинул документ в сторону и придавил его янтарной фигуркой орла на аметистовой скале. – Но ты прав, я тоже устал сидеть за столом. Иногда мне кажется, что самое страшное в королевской власти — не возможные войны и бесполезные советы лордов, и даже не охи и сплетни придворных дам, а ворох бумаг, которые рискуют погрести тебя под собой. – Он встал и застегнул сюртук из мягкой тёмно-коричневой замши. – Пойдём пройдёмся. Бумаги никуда, к сожалению, не денутся, как бы мне ни хотелось устроить здесь пожар. Эдмунд с восторгом принял предложение друга и, накинув на плечи простой вельветовый камзол, вышел из библиотеки. Было послеобеденное время. В это время, как правило, каждый в замке занимался своими делами. Трампкин возился где-то в хозяйственных помещениях, Креос занимался с новобранцами гарнизона, леди Лиллиандиль отдыхала в садах или в своих покоях. Они понятия не имели, где Сьюзан, но, учитывая её последнюю привычку каждую свободную минуту тренироваться с мечом, Великодушная королева должна была быть в манеже или на тренировочных площадках. – Что-то мы упускаем, – проговорил Эдмунд, медленно проходя по коридорам и залам замка, касаясь грубых каменных стен и любуясь стрельчатыми сводами. – Что-то настолько явное, настолько под носом, что я чувствую себя дураком. Была бы здесь Люси, она бы знала. По сравнению с Кэр Паравэлом, Дамбовый Замок казался совсем небольшим, но виной этому были не размеры телмаринской крепости, а величие древнего нарнийского замка. Голые стены, редко декорированные портьерами и гобеленами, казались холодными и неприветливыми, но, как ни странно, вместе с тем этот замок казался в чём-то даже уютнее и домашнее, чем помпезный Кэр Паравэл, поражавший воображение своим недосягаемым волшебством. – Кто знал о том, что мы идём в Дельеру? – спросил Справедливый король. Каспиан прицокнул языком. – Про Дельеру? Единицы — Трампкин, Алакорт, Гленсторм. – Он пожал плечами. – О том, что вы направляетесь к Фонарной Пустоши? Об этом знали… полгорода? Мы не делали тайны из направления. Если шпион в замке знал про нападение на Дельеру, ему не надо быть большого ума, чтобы сложить два и три и понять, куда и зачем вы направляетесь. А о нападении, хоть и не объявляли, но и утаить о нём не старались. – Да, ты прав, – обречённо согласился Эдмунд. – Жаль, что мы не держали поход в секрете. Так бы мы значительно сузили круг подозреваемых. – Шпион не обязательно должен быть в замке, – качнул головой Каспиан. – Я скорее уверен, что западню придумали уже после того, как вы вышли из Обители Тумнуса. Эдмунд несколько мгновений молчал, теребя пальцами подол камзола. Потом, спохватившись, что за эту привычку Сьюзан ругала его ещё во времена Золотого Века, поспешно сцепил руки за спиной. – Ты так не веришь, что в замке есть шпион? – с усмешкой спросил он. Каспиан коротко хохотнул в ответ. – Если в замке нет шпионов, я разочаруюсь в себе как в короле, – ответил он. – Но Сьюзан говорила, что у вас не было окончательного маршрута до того момента, как вы выступили из Обители Тумнуса. До Обители дорога ясна. Если бы вас хотели убить, то подкараулили бы на тракте. – Как когда мы с Питером ездили в Кэр Паравэл… – подхватил слова друга Певенси. – От Форио нет вестей? – Пока нет. Он редко докладывает о промежуточных результатах. Если найдёт что-то важное, тут же пришлёт Чегола. – Чегола? – удивился Эдмунд. – Нарнийский Ястреб, – пояснил Каспиан. – Я приставил его к Форио, когда он только начинал работать на меня, чтобы не тратить время на гонцов и не искать вестников. Не сказать, что Форио был в восторге, но, мне кажется, они сдружились. Справедливый король кивнул. И правда, доклады о тех заданиях, что выполнял полукровка, нельзя было поручить обычным курьерам. Во времена правления Певенси секретные королевские сообщения передавали лесные дриады, но даже после Реставрации и возвращения Аслана волшебный Лес не торопился присягать телмаринскому королю. Они миновали Большой зал для торжественных приёмов, оружейную галерею, зал для аудиенций. По дороге им попадались слуги и придворные. Все поспешно отходили в стороны и почтительно склоняли головы, делая вид, что не прислушиваются к разговору двух королей, но Каспиан с Эдмундом, в любом случае, всегда замолкали или переводили разговор на обсуждение ничего не значащих вопросов. – Ты думаешь, в замке больше одного предателя? – спросил Эдмунд. – Из всех лордов едва ли найдётся с полдюжины, кому я готов доверить свою жизнь, – честно ответил телмарин. – А генерал Алакорт? – поинтересовался Эдмунд. Каспиан покачал головой. – Нет, – твёрдо сказал он. – Это один из немногих людей, в ком я уверен, как в себе. Не считая Трампкина, Гленсторма, Креоса и Дриниана с Тавросом, а теперь ещё и Лиллиандиль, Алакорт — один из немногих, кому я, не задумываясь, доверю свою жизнь и жизни своих близких. Эдмунд бросил взгляд на Каспиана, пытаясь понять, что же подразумевает король-мореплаватель под этими словами, но решил не задавать лишних вопросов. – По моему опыту, любая война — а я не сомневаюсь, что дело идёт к войне — ставит своей целью власть, в той или иной форме, – задумчиво проговорил он. – Кто получит трон в случае твоей смерти? Каспиан даже остановился от такого вопроса. Вскинул брови, он удивлённо уставился на друга, потом покачал головой и почесал короткую бороду. – Сейчас? – уточнил он. – Я бы сказал, лорд Элвуар. После него — лорд Актолион, но у него, насколько я знаю, у самого нет наследников. – Элвуар? – переспросил Эдмунд. – Тот мальчишка, который увивается вокруг Сьюзан? Сколько ему? Шестнадцать, семнадцать? – Шестнадцать, – ответил Каспиан. – Но сколько было нам, когда мы сели на трон? – А его отец? – Лорд Белсиар, – кивнул Верховный король. – Он умер, когда Элвуару было восемь, вскоре после Нарнийской революции. С тех пор паренёк практически рос при королевском дворе. Алакорт предлагал ему место оруженосца, но Элвуар не воин, ему бы больше читать книги да смотреть на звёзды. – А я-то думал, среди телмаринов все воины, – хмыкнул Эдмунд. – Так же, как среди нарнийцев все честные и благородные создания, не способные на предательство, – горьким сарказмом парировал Каспиан. – Пойдём, хочу тебе кое-что показать. Они свернули из очередного коридора, и вместо внешних галерей вышли в геральдический зал, где тёмные стены были увешаны портретами телмаринских монархов. Эдмунд, никогда не уделявший внимание этой части замка, с интересом рассматривал величественные лица на потемневших от времени полотнах. – Это что, все короли? – спросил он. – Не только. Все правители, – поправил его телмарин. – Все девять Каспианов, парочка Эрлианов, есть даже одна Демельза. Он махнул в сторону портрета статной, но не слишком красивой женщины средних лет, со злым взглядом и сединой в чёрных волосах. – Была регентом при короле Каспиане Шестом, – сказал Каспиан Десятый. – По семейному преданию, – он грустно усмехнулся, – она велела отравить своего мужа Каспиана Пятого, и старшего сына Мариана, чтобы именно Каспиан стал королём. Держала власть до тех пор, пока её младшему сыну не исполнилось двадцать пять, когда наконец мой пращур, устав от опеки, взбунтовался и приказал заточить её под домашний арест. – Милейшая у вас семейка, – хмыкнул Эдмунд. – Тут что, и для тебя место есть? – не удержался он от сарказма, кивая на пустые стены. – Мне как-то некогда позировать художникам, – рассмеялся Верховный король. Эдмунд задумчиво перевёл взгляд на последний портрет в ряду. – И Мираз? – удивился он. – Мы можем не любить его, но нам не должно отказываться от нашей истории, – сказал Каспиан, мимолётно задержав равнодушный взгляд на лице дяди. – К тому же, как бы мы к нему ни относились, мы не можем сказать, что он был плохим правителем. Он не начинал войн ради войн, но провёл великолепную армейскую реформу. Во многом, своей непобедимостью нынешняя армия обязана именно ему, Алакорт и Гленсторм всего лишь усовершенствовали её нарнийцами. Он провёл отличную налоговую реформу, я, как бы мне ни хотелось, не рискую в ней ничего менять. Жизнь простых телмаринов, не лордов, при нём значительно улучшилась. Я не знаю, каким бы королём был мой отец, он правил очень мало, но с этой точки зрения мне мало в чём можно обвинить Мираза. Он действительно любил свой народ и старался ради него. – Да, не считая того, что он убил своего брата, а потом пытался убить тебя... – медленно проговорил Эдмунд. Слышать от своего друга попытки оправдать их заклятого врага было для него дикостью, но Эдмунд, как никто другой, понимал справедливость слов Каспиана. – Сейчас это уже неважно, – пожал плечами телмарин. – Иногда я чувствую вину перед его женой и сыном. Я ведь даже не узнал, как зовут моего брата... – мотнув головой, словно сгоняя наваждение, Каспиан подошёл к одному из низких шкафов под портретами и открыл ящик. – Посмотри на это. Подробное и расширенное древо телмаринской династии. Они развернули огромное полотно, занявшее едва ли не четверть зала, и бесцеремонно наступили на плотный пергамент. Тонкие линии родословной сплетались в узлы смутно знакомыми именами, пестрели гербами семейств, обрывались датами смертей и рождений. Свободного места на схеме было ещё очень много. – Хорошо, что лорд Невиар этого не видит, – хмыкнул Каспиан. – Лорд Невиар? – Кастелян Замка. Ты не представляешь, с каким трепетом он относится к истории королевской семьи Телмара. Они нашли на схеме лорда Элвуара, и пошли по его родословной, упиравшейся, с одной стороны, в Каспиана Шестого, а с другой — в имена Михаэлла и Андрес. – Что за имена? – нахмурился Эдмунд. – Архенландские, – пояснил Каспиан. – Насколько я знаю, королевский двор Архенланда часто старался породниться с нарнийской монархией. Даже сейчас. У короля Дезмонда три дочери и сын. Он примерно раз в год присылает мне портреты дочерей, и это при том, что младшей из них всего шесть лет. Эдмунд задумался, потирая подбородок рукой. – А знаешь что... – медленно произнёс он. – В этом есть смысл. В древние времена первыми правителями Архенланда стали дети первого короля Нарнии, Франциска Первого. Поэтому Архенланд всегда был ближайшим другом и союзником Нарнии во всех вопросах. – А сейчас, когда правящая династия в Нарнии несколько раз сменилась... – подхватил Каспиан, уловив мысль своего друга. – Вызови ко двору их посла, – только и сказал Эдмунд. – Я найду, что у него спросить. ~~~~ – Вы серьёзно? – не сдержался Питер, когда генерал Алакорт закончил говорить. – Абсолютно, – отозвался Алакорт, переплетя перед собой руки в замок. – Нам не нужно столько людей. Питеру очень хотелось поспорить — просто так, из принципа, чтобы не соглашаться с телмарином. Но, вместе с тем, он понимал, что генерал прав. Их отряд, около полусотни как людей, так и нарнийцев, никоим образом не мог похвастаться незаметностью. – И кого же вы предлагаете оставить? – усмехнулся он, всем своим видом показывая неприязнь к телмарину. – Человек десять, ваше величество, – только и сказал Алакорт, словно не заметил настроения короля. – Телмаринов? – Простите, если вас оскорбляет то, что я приравниваю нарнийцев к людям, – отозвался генерал, и в его голосе проскользнула сталь. – Я предлагаю взять с собой как людей из моей гвардии, так и нарнийцев. Но не в таком количестве, каком они следуют сейчас за нами. Стойкость генерала, его уверенность в правильности решений вызывали уважение даже у Питера, который так и не мог побороть в себе нелюбовь к бывшим захватчикам. – Хорошо, – сухо кивнул он. – Но я сам отберу людей и нарнийцев, генерал. – Не смею вам советовать, – отозвался Алакорт. – Но и не послушаю вас, если вы прикажете мне тоже повернуть назад. Я уже нарушил приказ короля Каспиана, и не хочу нарушать слово, данное королеве Сьюзан. Питер вдруг с удивлением понял, что он ни разу не слышал от Алакорта привычного обращения «мой король». Это укололо больнее, чем ему хотелось думать. Алакорт вдруг напомнил ему Волка — он, как и Нарнийский хищник, готов был служить и почитать только тех, кому сам присягнул. Это вызывало восхищение и обидную ревность одновременно. – Какой у вас титул, Алакорт? – спросил он. – Простите? – не понял телмарин. – Ваш титул. В столице вас называют лордом, но вы ведь не лорд, не так ли? – уточнил Питер. – Я — генерал армии объединённого королевства Нарнии и Телмара, – с достоинством ответил Алакорт, вскинул голову. – Обращение «лорд» звучит потому, что я вхожу в королевский Совет лордов. Но я не являюсь наместником короля. – Ничерта не понял, – покачал головой Питер. Алакорт вздохнул и, расцепив руки, пожал плечами. Весь его гордый вид как-то исчез, и Питер вдруг почувствовал себя мальчишкой в детском саду, который просит воспитателя третий раз объяснить ему и так понятный вопрос. – Дворянские титулы в телмаринской Нарнии передаются по наследству, если у лордов есть земельные наделы и собственные армии, – заговорил молодой генерал. – В таком случае лорд имеет право заседать в королевском совете и именуется Лордом Совета. Этот титул передаётся от отца к сыну и, в редких случаях, от отца к дочери, если нет прямых наследников мужского пола. Если же кто-то достигает такого положения, что может входить в Совет, но, при этом, не имеет земли и не является наместником короля, к нему в любом случае обращаются «лорд», но это не является титулом. – То есть вы являетесь генералом армии, но не являетесь потомственным дворянином? – уточнил Питер. – Вас это удивляет? – вскинул брови Алакорт. – Королева Сьюзан дала мне понять, что вы, ваше величество, в вашем мире тоже не являетесь монархами. Лицо Питера побагровело — слова генерала граничили с дерзостью. Рука привычно легла на рукоять Триумфа. – Осторожнее, генерал, – предупредил он. – Я не столь великодушен, как моя сестра, и не прощаю оскорблений. – Это не оскорбление, ваше величество, – спокойно возразил телмарин. Хотя он и видел, что его венценосный собеседник едва удерживается от вызова на поединок, он не делал ни малейшей попытки дотронуться до своего меча. – Это всего лишь замечание, что не все получают власть и титулы по рождению. Спокойствие генерала отрезвило короля. Питер расслабился, убрал руку с меча и зачесал назад волосы. – Вы сказали, у лордов есть свои армии? – вспомнил он. – У кого-то больше, у кого-то меньше, – подтвердил Алакорт. – А король? – Король — крупнейший землевладелец Нарнии и обладает собственной армией, – кивнул генерал. – Не считая королевской гвардии, которая подчиняется лично королю. Командующий королевской гвардией является генералом всей армии — в данный момент это я. В случае необходимости король призывает армии лордов, и лорды не имеют права отказать в предоставлении армии. – Понятно, – оборвал его Питер. – То, что в нашем мире называлось феодальным устройством. – Простите, я не так хорошо знаком с устройством вашего мира, чтобы согласиться или возразить, – ответил генерал. – Неважно, – отмахнулся Питер. – Регент при короле имеет такую же власть? – Регент обладает полной королевской властью, если действует от имени короля, – кивнул Алакорт. Питер задумался, покусывая губы. – Хорошо, – наконец медленно произнёс он. – Десять лет назад, во время Нарнийской революции. Я правильно понимаю, что Мираз призвал армии лордов ради войны против нарнийцев? Алакорт качнул головой, не соглашаясь. – Очень мало лордов выступило на стороне Мираза. Основной костяк его сил тогда составляла именно королевская гвардия. – Лорды не выступили, или их не призвали? – сощурился Питер, зацепившись за слова генерала. – Думаю, Мираз поторопился, – со вздохом сказал телмарин, избегая смотреть прямо на собеседника. – Он испугался того, что Каспиан может выступить против него, поэтому поспешил объявить себя королём, поспешил начать войну… – Что было бы с Каспианом, не встреть он нарнийцев? – оборвал его Великолепный король. – Я не люблю сослагательное наклонение, ваше величество, – поморщился Алакорт. – Но если вы хотите узнать альтернативный вариант развития событий... Король Каспиан мог обратиться к тем лордам, которые не принесли присягу лорду Миразу. Как законный наследник престола, он имел право призвать на свою сторону армии лордов. Думаю, были бы те, кто его поддержал. – И сколько тогда нарнийских жизней было бы спасено?... – в пустоту спросил Питер. Лицо генерала изменилось. Теперь уже он воспылал гневом. – А сколько телмаринских — потеряно? – парировал он. – Неужели вы не понимаете? Вы, может быть, и можете выбирать между нарнийцами и телмаринами, но король Каспиан — нет. Для него все — нарнийцы, народ единой страны. Он не может жертвовать фавном, кентавром или Белкой ради человека и наоборот. Какими бы простыми ни были слова генерала, они подействовали на Питера подобно грому. Неожиданно вся трагическая история Нарнии и Телмара выстроилась по-новому. Он настолько привык считать Нарнию страной магии и чудес, что упустил тот момент, когда она стала сложным феодальным государством, из волшебной сказки превратилась в суровую реальность, больше похожую на прошлое их родного мира, чем на истории со страниц книг, и равноправие и притеснения играли теперь большую роль, чем наивные идеи о дружбе и всепонимании. Спорить больше было не о чём. – Отбирайте людей, генерал, – только и сказал Великолепный король, отворачиваясь от телмарина. ~~~~ Королевский обед проходил в тишине; даже Лиллиандиль, всегда готовая завести вежливую беседу о погоде, истории или искусстве, молчала, ковыряясь в тарелке. Казалось, в малом трапезном зале сгустились тучи и все готовились к буре. Все были поглощены своими мыслями, и нарушали тишину лишь просьбами передать приправы или приказами лакеям наполнить бокалы. Слуги, замершие у стен, неловко переминались с ноги на ногу, гадая, что могло послужить причиной такого мрачного настроения монархов и невесты короля. – От короля Питера нет вестей? – наконец спросила леди Лиллиандиль, когда тишина стала невыносимой. Король Каспиан отправил в рот кусочек мяса, тщательно прожевал и, поняв, что ни Эдмунд, ни Сьюзан не собираются отвечать, покачал головой. – Нет, миледи, – сказал он. – Последнее письмо было вчера, но вы и так в курсе. Сьюзан поставила на стол бокал с соком и промокнула губы накрахмаленной салфеткой. Они не знали, можно ли обсуждать при слугах, где сейчас находится Великолепный король, поэтому говорили ни о чём, обходясь тихими общими фразами. – И я не уверена, что решение генерала верное, – сказала Великодушная королева. – В случае нападения они останутся почти без защиты. – Малый отряд более мобилен, – заметил король Эдмунд. – В случае нападения у них больше шансов скрыться. Или не нарываться, – добавил он, со злостью втыкая вилку в капусту на тарелке. Эдмунд терпеть не мог капусту, и даже искусство телмаринских поваров не могло поменять его отношения к этому блюду. Если бы не Сьюзан, он бесстыдно скормил бы свой обед улегшимся под столом собакам Каспиана. – Питер? Не нарываться? – вскинула брови Сьюзан. Аппетита не было ни у кого из четверых за столом. – Генерал Алакорт удержит его от необдуманных поступков, – сказал Каспиан, улыбнувшись одними губами. – Я очень на это надеюсь, – проговорила королева, вновь сосредотачиваясь на еде. Опять воцарилась холодная тишина. Было слышно, как под столом зевнула одна из гончих, и Эдмунд усмехнулся, прикидывая, как бы незаметно кинуть вниз ненавистную капусту. – Мне ответили из посольства Архенланда, – неожиданно сказал Каспиан, поворачиваясь к Эдмунду. – Их посол сейчас отбыл в Анвард для консультаций, но его помощник пришлёт нам родословное дерево архенландского королевского дома. – Разве послы могут покидать страну без позволения двора? – удивилась Лиллиандиль. – Может быть, он посылал уведомление, я просто не успел с ним ознакомиться, – отозвался телмарин, поднимая бокал с соком. – Слишком вовремя для совпадения, – заметил Эдмунд. – Мне бы хотелось верить, что это всего лишь совпадение, – покачал головой Каспиан, хотя по его мрачному тону становилось понятно, что он сам в это не верит. Распахнувшиеся двери показались всем долгожданным новогодним подарком. – Ваши величества, леди Лиллиандиль, – проговорил Трампкин, проходя в зал и неловко кланяясь. – Приношу извинения, что прерываю вашу трапезу... – Что такое, Трампкин? – оборвал его Каспиан. – Лорд Актолион просит аудиенции, – доложил гном. – Он ожидает вас в Тронном зале. – Пусть подождёт, – буркнул Эдмунд. Воспользовавшись моментом, он бросил шарик капусты под стол, и через мгновение послышалось клацанье когтей по полу и тихое чавканье. Сьюзан метнула в сторону брата недовольный взгляд. – Он настаивает, – сказал Трампкин, ожидая ответа Верховного короля. Каспиан, казалось, с облегчением вытер губы и бросил салфетку на полную тарелку. – Спасибо, Трампкин, мы сейчас подойдём. – Он встал и повернулся к Дочери Звезды. – Леди Лиллиандиль, вы присоединитесь к нам? – Благодарю, мой король, – кивнула светловолосая девушка, принимая его руку и тоже поднимаясь из-за стола. Эдмунд отодвинул стул Сьюзан, и все четверо, скрывая облегчение, вышли из зала. Собаки посеменили за ними, но Трампкин ухватил их за ошейники и постарался увести в сторону. Учитывая, что гончие были выше самого гнома, это выглядело очень комично, но никто даже не улыбнулся. – Что такого важного хочет сообщить нам Актолион, что он отрывает нас от обеда? – нахмурился Эдмунд. – Сейчас узнаем, – пожал плечами Каспиан и кивнул гвардейцам, приказывая распахнуть боковую дверь в Тронный зал. – Слишком вовремя для совпадения, да? – криво усмехнулся он младшему королю. Лорд Актолион, высокий, толстый, с непропорционально маленькой головой, сидел на своём месте. При виде монархов и леди Лиллиандиль он поднялся с высокого кресла, прошёл в центр и картинно поклонился. – Ваше величество, госпожа Лиллиандиль, – начал он. – Я нижайше прошу прощения, что отрываю вас от, несомненно, важных дел... – Давайте сэкономим ваше и наше время, мой лорд, – оборвал его Эдмунд, вольготно устраиваясь в кресле по правую руку от трона Каспиана. Кажется, обычно это место занимал Алакорт. – У вас должно быть что-то очень важное, что вы настаивали на срочной аудиенции. Каспиан дождался, когда Лиллиандиль и Сьюзан сядут слева от него, и тоже опустился на трон. – Мой король, – заговорил Актолион, обращаясь только к Каспиану, словно Певенси и Лиллиандиль не было в зале. – Насколько вам известно, я являюсь лордом Бьяиры. Это земли на западе страны, близко к границе бывшего Телмара... – Я прекрасно знаю, кто вы и где находятся ваши земли, – оборвал его Каспиан. – Если вы побеспокоили нас только для того, чтобы... – Пять дней назад, ваше величество, – робко прервал его лорд, – мы заметили на границе Бьяиры и Диких земель Юга вооружённый отряд разведчиков. Ни Каспиан, ни Певенси ничего не сказали. Короли хмуро переглянулись, догадываясь, что это только начало. – Продолжайте, лорд Актолион, – наконец произнёс Каспиан. – Я не был бы удивлён, если бы это были создания магии или нарнийцы, – сказал лорд, словно продолжая не замечать короля и королеву Древности, – но разведчики были людьми. – Я сделаю вид, что не заметил ваших слов о нарнийцах, – холодно сказал Каспиан. – И полагаю, что вы хотите не только пожаловаться на нарушение границы. Лорд Актолион, благодарно улыбнувшись, склонился в поклоне. – Вы очень проницательны, ваше величество, – пропел он. – Нам удалось изгнать их из Бьяиры и захватить одного из командиров разбойников — простите, я не могу назвать их иначе. Мы допросили его, и я прибыл в Бобровую Дамбу с предупреждением... – Но без пленника? – оборвал его Эдмунд. Лорд Актолион, явно не готовый к такому вопросу, спал с лица и даже сделал шаг назад. – Увы, пленник сбежал, король Эдмунд, – сообщил он. – То есть, вы никак не можете подтвердить ваши слова? – нахмурился Каспиан. – Моя преданность телмаринскому престолу, вот что подтверждает мои слова! – с неуместной гордостью провозгласил пожилой мужчина. – Так о чём же пленник велел предупредить нас? – с каким-то неожиданным и неуместным весельем спросил Эдмунд. – Отряд был послан из Архенланда, ваше величество, – сообщил лорд Актолион, обращаясь к Верховному королю. – Мы смогли выяснить, что королевский двор Архенланда недоволен воцарением на нарнийском престоле телмаринской династии. Они видят в вас узурпатора — простите меня за такие слова, ваше величество, но я всего лишь передаю, что удалось узнать от разбойников... Каспиан с Эдмундом переглянулись. У обоих всплыл в памяти утренний разговор и связи королевской династии Архенланда с Нарнией. Мозаика начала собираться, но детали никак не хотели укладываться в верную картину. – Что же вы, лорд Актолион, продолжайте, – певуче обратилась к гостю Сьюзан. – Мы вас внимательно слушаем. Лорд Актолион бросил на королеву неуверенный взгляд, но, справившись с волнением, опять уставился на Каспиана. – Они хотят, чтобы трон Нарнии был возвращён нарнийской династии... – Сколько тебе заплатил Архенланд? – неожиданно спросил Эдмунд. В зале повисла тишина. Лорд Актолион повернулся к младшему королю, сразу как-то став похожим на рыбу, вытаращив глаза и глотая ртом воздух. Каспиан, не пошевелившись, скосил глаза на своего друга, приподняв один уголок губ в кровожадной усмешке — складывалось впечатление, что младший из Певенси озвучил его собственные мысли. Сьюзан, лениво откинувшись на высокую резную спинку своего кресла, переводила взгляд между двумя королями и телмаринским лордом. Видимое удивление высказала только леди Лиллиандиль — подавшись вперёд, она с непониманием смотрела на Эдмунда, но потом, видимо, решив, что короли знают, что делают, откинулась назад и прилежно сложила на коленях белоснежные руки. – Прошу прощения, ваше величество? – переспросил лорд Актолион. – Сколько вам заплатил Архенланд за то, что вы донесли нам их угрозу? – повторил Эдмунд, уточнив свой вопрос. – Боюсь, я не понимаю, ваше величество... Эдмунд лаконичным жестом приказал ему замолчать, и поднялся со своего кресла: – Я думаю, вы всё прекрасно понимаете, иначе бы не стали прибывать лично в Бобровую Дамбу, чтобы пожаловаться на несуществующих разбойников, или разведчиков, или кого вы там поймали. Вы могли написать простое письмо, как, например, поступили в Дельере. – Он замолчал, дожидаясь реакции лорда Актолиона. Но мужчина молчал. – А, вижу, вы в курсе? Интересно, откуда? О том, что на Дельеру напали, знали только мы и высшие офицеры. Каспиан с интересом смотрел на Эдмунда. Он впервые видел Справедливого короля в этой ипостаси — разведчика, следопыта. Было удивительно наблюдать, как из случайных фраз, полузаметных жестов и мимолётных движений глаз молодой король выстраивает цельную картину, разгадывая, её, как ребус. Блефуя, провоцируя, обманывая, Эдмунд слой за слоем снимал ложь, чтобы добраться до правды, какой бы неприглядной она ни была. – Я отказываюсь выслушивать этот бред, – запальчиво провозгласил Актолион, вскидывая голову и закладывая большие пальцы за широкий пояс. – Мой король, я... – И тем не менее, вы не отвергаете обвинение, – оборвал его Каспиан, вновь поворачиваясь к лорду. Ему даже не надо было отдавать устный приказ. Достаточно было одного взмаха рукой, одного движения пальцами, как стражники королевской гвардии, замершие у стены позади королевского трона, вышли вперёд и встали по обеим сторонам от лорда Актолиона. В одно мгновение гость превратился в заключённого. – Лорд Актолион, я вас очень прошу, не высказывайте королевскому двору своего неуважения, – поморщился Эдмунд, лениво поднимаясь с кресла и сцепляя руки за спиной. – В силу своего личного опыта, я... прекрасно вижу предателей и чувствую ложь. – Он криво усмехнулся, уже совсем не смущаясь своего предательства Белой Ведьме. Поняв, что ему не обмануть сразу двух королей, Верховного короля и Справедливого короля Древности, лорд Актолион сразу потерял весь свой заносчивый вид. Сьюзан показалось, что из него спустили воздух, как из воздушного шарика — его тучная фигура осунулась, плечи опустились, даже ростом он стал ниже. – То, что я делаю, я делаю лишь на благо Нарнийской короны и телмаринского народа, – произнёс он, стараясь сохранить остатки наглости и уверенности. – Телмаринского? – прошипел Каспиан, подаваясь вперёд на своём троне, становясь похожим на змею, замершую перед броском на загипнотизированную жертву. Сьюзан неосознанно вцепилась в подлокотник — она знала, что в таком состоянии, когда его довести, Каспиан способен на многое; она помнила это по их едва не разразившейся дуэли с Питером после возвращения из неудачного рейда на Замок. Скосив глаза, она посмотрела на леди Лиллиандиль. Судя по всему, Дочери Звезды пришла в голову схожая мысль: она с тревогой смотрела на своего жениха, сминая руками тонкую ткань юбки и заламывая пальцы. Сьюзан хотелось потянуться к ней, успокаивающе положить ладонь на локоть — но расстояние между двумя креслами было слишком большим, и она могла только послать ей извиняющуюся улыбку. – В этой стране нет такого народа, как телмарины, – холодно проговорил Каспиан, вставая с трона. Стражники лорда Актолиона схватили его за плечи, заставляя опуститься на колени. – Нарния — объединённая страна, и все, кто в ней проживает, носят имя нарнийцев, будь они людьми, Разумными животными или созданиями магии, – продолжил Верховный король. – Те, кто не согласен принять такой порядок, были вольны уйти, когда им давался шанс. Я не держу вас, лорд Актолион, вы тоже можете покинуть Нарнию, раз вы больше не считаете её своим домом, но я не могу простить вам ваше предательство. – Нарния? – вспылил лорд Актолион. Он дёрнул плечами, словно пытался сбросить сцепившие его руки, но гвардейцы крепко держали его. – Нарния превратилась в страну грязных животных, которыми правят короли-варвары! – выплюнул он, кидая презрительный взгляд на Сьюзан. – Ваше величество, должно быть, слишком глупы, чтобы не видеть, как те, кого вы называете своими друзьями, уничтожают всё, что строили ваши предки. Змея бросилась на свою жертву. С по-настоящему животной стремительностью Каспиан оказался прямо перед лордом. Выдернув из ножен гвардейца кинжал, он с такой лёгкостью и уверенностью полоснул лезвием по горлу Актолиона, будто срезал увядшую ветку на цветущем дереве. Лорд Актолион пошатнулся, издал булькающий звук. Его рука дёрнулась к шее, и тщетной попытке остановить хлещущую кровь. Какое-то мгновение он ещё стоял, поддерживаемый стражниками. Каспиан сделал шаг назад и кивнул. Гвардейцы отпустили лорда, и он грузно, бряцая драгоценными украшениями, рухнул на пол. Сзади раздался пронзительный крик. Жуткая тёмно-бордовая, почти чёрная жидкость поползла по мрамору пола, подбираясь к ногам. Каспиан, опустив руку с кинжалом, медленно повернулся к своим друзьям. Эдмунд, так и держа руки за спиной, хмуро смотрел на происходящее, ничего не говоря. Лиллиандиль, в ужасе прижав ладони к лицу, истерично билась в руках Сьюзан, со страхом глядя на Каспиана. Сама Великодушная королева тоже не сводила взгляда с молодого короля, но в её глазах удивление смешивалось с непониманием, одобрением, и чем-то, что, на короткий миг, Каспиану показалось гордостью. – Отпусти её, Сью, – наконец тихо сказал Эдмунд, поворачиваясь к женщинам. Сьюзан отпустила леди Лиллиандиль, словно та обжигала ей руки, и Дочь Звезды бросилась прочь из тронного зала, как будто могла стать следующей жертвой обезумевшего короля. Королева облизнула губы и, подобрав юбки, спустилась от своего трона, подойдя к Каспиану. Но она не смотрела на него, её взгляд был прикован к телу на полу. – Позовите слуг, здесь необходимо прибраться, – сухо бросила она гвардейцам. Мужчины неуверенно переглянулись, потом один из них, поклонившись, развернулся и вышел из зала. Второй сделал шаг назад и замер, резко стукнув древком алебарды о пол, как будто заступал на пост. Сьюзан повернулась к Каспиану и только тогда обратила внимание, что он так и держит в руке окровавленный кинжал. Кровь с лезвия капала ей на подол платья. – Отпусти, – тихо прошептала она, заглядывая в глаза телмаринскому королю. Казалось, Каспиан смотрел на неё, но не узнавал. Его глаза совсем почернели, он тяжело дышал после своей жуткой вспышки гнева. Сьюзан осторожно взяла его за руку, попыталась забрать кинжал, но его пальцы словно окаменели вокруг рукояти. Постепенно Каспиан начал приходить в себя. Его взгляд прояснился, и он уставился на Сьюзан с каким-то испугом. Казалось, он только сейчас понял, что произошло, и ждал, что она успокоит его, что это всего лишь кошмар, ничего не было, всё хорошо... Но Великодушная королева Сьюзан не могла себе этого позволить. С трудом отведя глаза, она отвернулась. Горячая сталь кинжала обжигала руки, и она бросила оружие рядом с телом. Клинок со звоном упал на камень, подскочил и замер, зацепившись за одежду лорда Актолиона. – Я сожалею, – только и сказала Сьюзан, и, развернувшись, широким шагом вышла в открытые двери. Каспиан повернулся к Эдмунду. Справедливый король так и стоял, сцепив за спиной руки, и, казалось, был много старше своих семнадцати лет. – Не очень разумное решение, – произнёс он, досадливо скривив губы, и наконец расцепил руки. – От живого от него было бы больше пользы, – добавил он, разворачиваясь и выходя вслед за Лиллиандиль через заднюю дверь, справедливо рассудив, что если кому и нужна сейчас поддержка, так это именно Дочери Звезды. Он нашёл невесту короля на одной из внешних галерей, которые выходили на разлив реки под стенами Замка. Будущая королева стояла, тяжело прислонившись к каменной колонне, и плечи её вздрагивали от рыданий. – Госпожа, – позвал Эдмунд, осторожно прикасаясь к её плечу. – Не подходи ко мне! – взвизгнула Лиллиандиль, сбрасывая его руку и испуганно, как загнанный зверёк, дёрнувшись в сторону. Но, узнав Эдмунда Певенси, она остановилась и облегчённо выдохнула: – Простите, ваше величество. Я подумала, что это король Каспиан... – Так это его вы не желаете видеть? – обратил всё в шутку Эдмунд, останавливаясь рядом с светловолосой девушкой. – Нет, что вы... – Дочь Звезды замотала головой, но потом со вздохом признала правоту его слов: – Да, вы правы. Я не знаю, как я могу посмотреть ему в глаза после того, что... произошло. – Она явно хотела сказать что-то другое, но передумала, и, как истинная королева, придала своим словам нейтральный оттенок. – Я никогда не думала, что Каспиан способен на... такое. – Это королевский двор, леди Лиллиандиль, – произнёс Эдмунд, присаживаясь на балюстраду галереи. – Мне жаль, что вы стали свидетелем этой сцены, но иногда случается и такое. Быть королём — это не только раздавать награды и принимать послов, но и иметь дело с предателями и преступниками. Это — та часть власти, о которой никто не желает, и о которой не говорят в сказаниях. – Я не желаю власти, – проговорила Лиллиандиль, глядя куда-то вдаль. – Тем более такой. Я мечтала о том, что стану хорошей королевой, такой, как ваши сёстры... Но я никогда не смогу привыкнуть к... такому. Эдмунду стало её жалко. Леди Лиллиандиль, честная, добрая и открытая, совершенно не представляла себе, куда она попала. Ослеплённая своей наивной влюблённостью в Каспиана, она видела только сверкающий королевский двор и молодого красавца-короля, при этом даже не подозревая, какие грязные интриги могут скрываться за блеском объединённой нарнийской короны. – Вы и будете великолепной королевой, – с улыбкой постарался приободрить её Эдмунд. – Вы не обязаны уделять внимание судам и казням... Но нельзя делать вид, что их не существует.