Пролог
По пустым коридорам разнеслось шлёпанье босых ног — едва уловимое, почти не ощущаемое. Стены жадно впитывали единственные сейчас звуки. Ноги эти принадлежали светловолосой девушке, что судорожно оглядывалась и всматривалась в темноту. Она бы побежала, но знала, что где-то здесь спрятано множество ловушек. Не хотелось попасться снова. Кто знает: сколько времени пройдёт, прежде чем снова выдастся удачная возможность сбежать из этого ада. Какая это была попытка? Шестая? Не так уж и много, и каждая — как безуспешное трепыхание бабочки в паутине. Только вот девушка вовсе не бабочка. Однако своего пленителя она боится едва ли не так же, как хрупкое насекомое огромного паука. Вокруг стоял непроглядный мрак. Было бы намного проще, если бы она могла воспользоваться чакрой. Вся эта ситуация, темнота, холод и гнетущая тишина давили на мозги, что хотелось просто поскорее убраться отсюда. Но если она сейчас побежит, то быстро попадется или в ловушку, или просто в лапы человеку, который идёт за ней. За очередным поворотом показался едва различимый свет. Девушка хотела разрыдаться от облегчения. Она смогла! Она почти выбралась из этого бесконечного кошмара! Осталось совсем чуть-чуть, всего несколько шагов… В темноте светловолосая совершенно не заметила обычный силок. Прежде чем потерять равновесие, она вскрикнула и упала. И уже через мгновение руки прижались ко рту, а уши вслушались в гнетущую тишину. Но ведь осталось совсем немного… Коридор меж тем оказался таким же безмолвным как и до этого. Силок был из шёлковой нити, но совершенно простой. Зверю, попавшему в него пришлось бы отгрызть себе лапу, чтобы выбраться, однако светловолосая не была им и с лёгкостью избавилась от тонких оков, ослабив петлю. Правда для этого пришлось перевести взгляд на ногу, которой она зацепилась. Когда же девушка снова подняла глаза, сзади послышался шорох. Звук в тишине был подобен взрыву. Тело пробила предательская дрожь, а в горле застопорилась паника. Не оборачиваясь, светловолосая на дрожащих ногах поднялась с колен и рванула к выходу. Далеко правда убежать не удалось, потому что ногу обвил уже далеко не простенький силок, а мощный чешуйчатый хвост, который стремительно обездвижил и вторую ногу, а затем поднялся до талии. — Куда-то собралась, На-ру-то? Блондинка секунд на десять замерла, а потом начала беспомощно молотить по мощному змеиному телу. — Ведь. ведь почти получилось! Почти! Отпусти меня, я не хочу… Узумаки задыхалась, срывалась на панический крик, но не прошло и минуты, как тело её беспомощно обвисло. Было бесполезно вырываться из удушающих объятий, а через мгновения её аккуратно обняли за плечи. — Пусти… Пожалуйста, отпусти, Саске… Человек сзади неё устало вздохнул и развернул лицом к себе. Учиха был красивым, так считала вся женская часть населения Конохи, однако для Наруто он всегда оставался просто теме, с которым можно всегда устроить дружеский спарринг. Как же так вышло, что сейчас лучший друг держит её словно пленницу? Щеки коснулась прохладная ладонь, заставив приподнять взгляд на лицо своего мучителя, в глазах которого вращались томое шарингана. В горло подкатил ком, а дальше сознание начало проваливаться в темноту.Всё только начиналось…
Саске с самого детства был очень серьёзным ребенком и от того странным для окружающих его людей. Родители гордились и нарадоваться не могли такому тихому и послушному чаду, который, тем не менее, в своей детской манере отстаивал свои интересы. Подражая взрослым, он старался тщательно скрывать свои эмоции, из-за чего сверстники не могли понять, о чём думает их товарищ. Гордость и радость четы Учиха вскоре переросли в беспокойство от такой нелюдимости младшего члена семьи, но Саске уверял их, что всё в порядке и просил не беспокоиться, потом брал кунаи или сюрикены и шёл на задний двор — тренироваться. Итачи на это лишь печально качал головой и просил не лишать себя счастливого детства. Несмотря на всё испытываемое к нему уважение и любовь, мальчик часто упрямился и довольно мило обижался, когда старший братец силой утаскивал его с тренировочного полигона. Однако каким бы холодным и нелюдимым не казался Саске, родные всегда ощущали его трепетную любовь и стремление помочь и защитить. Как уже говорилось, если внутри семьи царили уют и гармония, то вот отношения Учихи младшего с ровесниками были, мягко говоря, не очень. Ему не было дела до детских склок и увлечений. Зачем копаться в песочнице и бегать по двору, когда можно потренироваться метать кунаи и сюрикены? Или зачем ссориться из-за очередной игрушки или доказывать другим, что ты круче, когда можно потренироваться в тайдзютсу или почитать книги и свитки? Микото и Итачи очень беспокоились, что их сын и брат совершенно не интересуется социальной жизнью и не стремится заводить друзей не то что в деревне, а даже в клане! Фугаку, как глава и капитан полиции, такого явного волнения не выказывал, но даже его удивляло нежелание Саске работать с ровесниками. В будущем это могло здорово сыграть на судьбе его маленького сына, но даже серьёзные разговоры ничего не давали. Младший Учиха после них неохотно выходил за пределы дома и сада, но никогда не задерживался. Другие дети, видя отстраненность и нежелание мальчика общаться и играть, очень скоро оставили попытки завести с ним дружбу. Пределы своего дома Саске покидал довольно редко, клановый квартал — ещё реже: когда его в перерывах между миссиями вытаскивал погулять брат и Шисуи. Кузен был удивительно открытым человеком и мог поладить практически с каждым, поэтому никак не мог понять такого ассоциального поведения маленького Учихи. Однако мальчику было всё равно, что о нём думают остальные. Просто ему нравилось то, как он живёт, тренируется, иногда слушает взрослые разговоры и в глубине души желает стать сильным, чтобы в будущем защищать свой маленький уютный мир. Знаменитый Призрак, как и Итачи, по мере возможности вытаскивал маленького братишку на прогулку, правда в основном в магазинчик данго. Оба юноши обожали сладкое, в то время как Саске терпеть его не мог. Этот факт вызывал грустную улыбку у старшего брата и картинный обморок — у кузена. Зато нездоровая любовь младшенького к помидорам их веселила. Ими же они обычно подкупали того на короткие вылазки за пределы квартала, на которые, несмотря на подкуп, темноволосый соглашался весьма неохотно. В этот раз — во время одной из его редких прогулок по деревне он незаметно отстал от брата. Ему самому было не до конца понятно, что же заставило его так поступить. Просто Саске впервые захотелось пройтись одному и, желательно, не по главным улицам, а по тихим переулкам. Учитывая то, как редко мальчик покидал клановый квартал, было вполне естественно, что он слегка заблудился. В недовольстве темноволосый поджимал губы и оглядывался по сторонам, продолжая неторопливо шагать по ранее неизвестной улочке. Всё таки глупо было бросать аники и пытаться найти хоть что-то интересное. Внезапно его окликнули: — Эй! Что ты тут делаешь? Обернувшись, Саске встретился взглядом с… а кто это был? Ребёнок перед ним был чересчур худой, угловатый и нескладный. Волосы удивительного золотистого оттенка, отливающие на солнце алым огнём, были коротко острижены и умилительно торчали во все стороны. Смуглое личико было перемазано, но на щеках сквозь грязь проглядывались странные полоски, придававшие некий шарм и схожесть со зверьком. Одето это нечто было в ярко-рыжую футболку и темные шорты, ноги почему-то были босыми. На первый взгляд это был мальчик, но, судя по голосу, перед Учихой стояла как раз таки девочка, которая пыталась храбриться, нагло смотря на незнакомца, но в глазах, удивительно ярких, голубых, как безоблачное небо, мелькали опаска и тоска. — Ничего… Только и было произнесено в ответ. Смотря на неё, Саске с удивлением отметил, что не испытывает обычного раздражения, какое он испытывал при присутствии других детей. Хотя он мог с первого же взгляда определить, что девчушка была непоседой и той ещё искательницей приключений. Она была чрезмерно яркой, и когда мальчик смотрел, ему почему-то становилось странно, словно смотришь на солнечный зайчик. Он всё никак не мог понять что испытывает. — Заблудился, значит. Не вопрос — утверждение, и лёгкая улыбка на лице. Потом взмах рукой и лёгкий бег, оглядываясь — идёт ли за ней потеряшка. Учиха нахмурился, но побежал следом. У него почему-то не возникало сомнений, что незнакомка хочет помочь. Удивительно: бегал он довольно не плохо (тренировки значительно закаляли тело), но всё никак не мог догнать таинственную сопровождающую. Казалось: вот сейчас он её нагонит, но за поворотом оказывалось, что незнакомка снова ожидает его в десяти метрах впереди, звонко смеясь и широко улыбаясь. Мальчик дулся, ускорялся, чем вызывал ещё более громкий смех девочки. Саске уже даже начал входить во вкус от таких странных догонялок, что даже не заметил, как дома расступились, улицы посветлели, он вылетел на главную улицу почти рядом с резиденцией хокаге и остановился. Таинственная девочка исчезла, и её красивый смех сменился гулом толпы. Прохлада переулков схлынула задавленная духотой полуденной площади. Младший Учиха оглянулся — нигде не видать золотистой макушки, только искренний смех ещё звучит где-то внутри головы. Брюнет сделал несколько шагов вперед, покрутился и, к удивлению для себя, почувствовал лёгкое разочарование. Недавняя провожатая растворилась подобно миражу, что оставляло лёгкое смятение. Внезапно мальчика сбил вихрь, в котором он с удивлением узнал всегда спокойного старшего брата. Сейчас всегда невозмутимый аники крепко прижимал к себе непутёвого отото и слегка подрагивал. — Саске! Хвала Ками всё в порядке! Где ты был?! Я потерял тебя! Ты не ранен?! Ничего нигде не болит?! Мальчика отстранили, ощупали, повертели. В голосе старшего брата слышалась паника. — Всё нормально, аники. Я просто случайно отстал. Итачи выдохнул и снова крепко прижал к себе младшего брата. — Не пугай меня так больше. Хорошо? Саске тихонько фыркнул и несмело обнял того в ответ. Учиха старший вздрогнул и расслабился: братишка не любил нежности и терпеть не мог, когда его тискают, но в этот раз сам, впервые за долгое время, просто обнял в ответ. — Пойдём домой, отото? Мне кажется — мы уже нагулялись. — Пойдём… Мальчик так никому и не рассказал о странной девчушке, но сохранил в памяти их первую и далеко не последнюю встречу. Уж он-то пообещал себе найти и догнать таинственную незнакомку.Перемены
Итачи пребывал в замешательстве и лёгком шоке. Его маленький братец с одной стороны был весьма самостоятельным ребёнком: не по годам серьёзный взгляд, твердый характер и хорошо скрываемая за маской любовь к семье и клану. Но не беспокоиться за него не получалось. А уж определить о чём мальчик думает было и вовсе невозможно. Наследник клана никак не мог понять: что заставляет Саске так себя вести? Предположений он имел море, но доказать или опровергнуть их никак не мог. Неоднократно Итачи обращался к своему лучшему другу и кузену — Шисуи. Он был немного старшего его самого, участвовал в войне и был одновременно по-детски непоседлив и по-взрослому серьёзен. Впрочем, особого успеха в разгадке мотивов поведения их маленького братика он не имел. Гении клана ломали голову, как отвлечь мальчика от тренировок и заставить общаться со сверстниками, чтобы тот завёл друзей и больше улыбался, чтобы не лишал себя счастливого детства, но все их попытки разбивались о стену детского упрямства и родовой упёртости. Единственное, во что Саске позволял себя втянуть, оставались совместные тренировки и редкие прогулки по деревне за откуп. Итачи надеялся на зарождение у отото интереса к Конохе за пределами кланового квартала. Однако ребёнок смотрел на всех и все как обычно — строго и холодно. Так было до того дня, как Учиха младший отстал и потерялся. Итачи в панике метался по крышам, молясь что ничего серьезного не случилось. Он в очередной раз вытащил брата на прогулку, но стоило ему немного отвлечься, как тот пропал. Просто юноша обернулся и не обнаружил его поблизости. Итачи готов был волосы на себе рвать: погуляли называется. Он переполошил ближайший отряд полиции, оббежал весь центральный рынок, спросил кого только можно: не видели ли здесь маленького темноволосого мальчика. Ответы всегда были отрицательными, а в душе зарождалась самая настоящая паника. Саске нашёлся почти у резиденции, потерянный и удивительно спокойный. Увидев его издалека, Итачи испытал величайшее облегчение. Его тело наконец расслабилось, паника и страх отступили, а сам он пообещал себе, что никогда больше не оставит отото без присмотра. После короткого осмотра и небольшой лекции гений клана поспешил увести брата домой, решив, что на сегодня хватит приключений. Какового же было его удивление, когда Саске САМ подошёл и предложил прогуляться. Вот те на! У Итачи, казалось, разрушилась картина мира, а в реальности из рук выпали бумаги и кружка с чаем. Его отото сам пожелал выйти из кланового квартала! Гений на всякий случай сложил печать развеивания иллюзий, но ничего не изменилось. Ещё не отойдя от потрясений, юноша потерянно кивнул и опустил взгляд на бумаги и осколки чашки. Разлитый чай заставил его наконец отмереть и поспешить убрать беспорядок, а затем повести брата на площадь пока тот не передумал. По дороге они зашли за Шисуи, потому что Итачи чувствовал дикую необходимость срочно поделиться творящимися чудесами. Кузен не отказал и с шокированным видом выслушал сумбурный шепот друга. На этом потрясения не закончились, ведь Саске заявил, что центральные квартал ему наскучил, и пожелал пройтись по тихим улочкам жилых районов! Сопровождающие его парни смотрели на него как на воплощение Рикудо, не иначе! О чём мальчик поспешил им сообщить и за ручки отбуксовать в нужную ему сторону, пока те не очухались. Гениев Учиха весь день, вплоть до позднего вечера таскали по разным закоулкам Конохи. Итачи конечно знал от тренировках отото, но даже не подозревал, что в нём столько энергии, которую он решил потратить сегодня самым неожиданным образом! Вернулись они, когда уже стемнело. На пороге их встречала обеспокоенная мать, проводившая младшего взглядом до поворота на кухню и после направившая свой взор на старшего сына. — Вы впервые гуляли так долго. — Я тебе больше скажу, мама. В этот раз не я повел, а меня повели гулять. Микото удивлённо приподняла брови. Своих детей она знала как облупленных и прекрасно была осведомлена, что Саске не любил выходить не то что из кланового квартала, а даже ворота собственного двора. Услышать, что сегодняшняя прогулка была инициативой мальчика было приятной неожиданностью. Неужели наконец он вылезет из своей скорлупы? Но всё ли так просто? Что его так заинтересовало, что братья вернулись так поздно? Ни на один вопрос обеспокоенная женщина не находила ответа. На кухне Микото и зашедший в дом Итачи нашли задумавшегося мальчика, который хмурил брови и автоматически ковырялся в тарелке, периодически что-то закидывал себе в рот. Юноша не сводил взгляда со своего брата весь вечер, но тот этого, казалось, даже не замечал такого пристального внимания. Вместо этого он едва хмурился, пытался что-то вспомнить и мило дулся. Впервые за долгое время Саске показывал такой спектр эмоций. Его семья же с любопытством за этим наблюдала. Потом мальчик очнулся, поблагодарил за еду и отбыл в свою комнату, где чуть ли не до ночи что-то старательно чертил и писал — Итачи видел это, когда пришёл пожелать ему добрых снов. На следующий день старшего Учиху отправили на миссию за пределами деревни. Он надеялся, что что бы не заинтересовало отото, это заставит его не запираться снова дома, а дальше исследовать деревню. Вернувшегося спустя неделю юношу уже встречали. И был это никто иной как его младший брат. Подобное случалось впервые, Итачи аж застыл от столь сюрреалистичной картины. Юноша чувствовал, как вопреки дикой усталости вытягивается лицо, он даже потер в неверии глаза. Мало ли: утомился или кто-то наслал на него гендзютсу, а он и не заметил? Однако брат не пропал и после развеивающей печати, а когда мальчик понял, что аники, кажется сломался и завис, то со вздохом отбуксовал его домой. После чего Саске снова куда-то ретировался, и это место было явно не полигоном на заднем дворе. Пораженный старший Учиха ещё долго пытался отойти от произошедшего, потом он отмер, а после чуть ли не бегом бросился к матери в надежде получить ответы. Микото удивлённо уставилась на своего старшего сына, который совершенно невоспитанно ввалился на кухню и схватил мать за плечи. — Мама, что с Саске?! Он заболел? С каких пор он встречает меня после миссий? Женщина скромно улыбнулась и предложила Итачи присесть, после чего снова вернулась к готовке. — С тех пор как ты отправился на задание, Саске очень изменился. Он выпросил у отца разрешение самостоятельно бывать в деревне и иногда наблюдать за патрулями. Знаешь, он… стал очень задумчивым. Такое ощущение, что Саске хочет найти что-то, но судя по тому, каким грустным он возвращается — у него не получается. Я и Фугаку пытались у него спрашивать, но… ничего так и не узнали. Мне даже нравится, что теперь Саске так интересуется деревней, но меня беспокоят такие резкие перемены. Он теперь ведь дома то почти не бывает. Мне, если честно, хочется чтобы всё было как и раньше, но я понимаю, что не смогу всё время держать его дома. Когда-то это должно было произойти. Микото вздохнула и продолжила шинковать овощи для карри. Итачи же получил пищу для размышлений. Отправной точкой этих перемен явно стал день, когда младший наследник потерялся, о чем они так и не сознались родителям. Но что такого нашёл Саске за те полчаса, что они разминулись? При всём своём гениальном мозге он никак не мог понять: что же так отчаянно ищет его отото… или кого. От этой мысли Учиха даже встрепенулся. Как же он раньше не догадался?! Ведь вполне вероятно, что Саске ищет не вещь, а человека! Но… кого он тогда ищет? И снова тупик. А может… поискать ответы в его комнате, пока тот отсутствует? В гении боролись любопытство и совесть. Он не имел права лезть в чужую личную жизнь. Однако ему до свербения в затылке хотелось узнать, что же скрывает его маленький отото. В этой борьбе победило любопытство. Итачи, решительно кивнув, тихо выскользнул из-за стола и, озираясь, пробрался в комнату младшего брата. С ранних лет их обоих учили порядку, так что для него было необычно заметить небольшой хаос на столе. Там лежали карта Конохи, некоторые новости, явно вырезанные из газет, много карандашей, большинство из которых были поломаны или обуглены — видимо Саске злился и подпаливал их. Темноволосый с любопытством рассматривал, казалось, бессистемный набор данных ни о чем, но ведь было здесь что-то общее, что-то, что объединяло все эти бумаги и заметки! Внезапно он увидел уголок обычного листка. Он ничем не отличался от других таких же листов, но почему-то лежал отдельно и не на самом виду. Это оказался обычный рисунок простым карандашом. Итачи даже не подозревал, что Саске умеет так красиво рисовать. В его руках был портрет ребёнка — лохматого, чумазого, с забавно торчащими короткими волосами (судя по всему светлыми), босой, с непонятными полосками на щеках. Он стоял, склонив голову на бок, и широко улыбался. Внизу, в самом уголке Учиха заметил едва заметную надпись: девочка-солнце. Гений нахмурился и поспешил убрать рисунок на место. Саске, видимо, не один час потратил, чтобы отобразить чей-то образ так детально. При этом было ощущение, что где-то он видел этого ребёнка. И, несмотря на всю угловатость и нескладность, это явно была девочка. Тогда каким образом она и его младший брат связаны? Юноша вздохнул: ему оставалось только наблюдать, потому что начав задавать вопросы, он покажет, что рылся в чужой комнате без разрешения. В смешанных чувствах Учиха покинул помещение. Впрочем, никто не помешает ему обсудить это с Шисуи. Во время посиделок им удалось вспомнить, что похожими чертами обладает нынешняя джинчурики девятихвостого. Но понять как они встретились и что произошло, раз мальчик её так отчаянно ищет, они так и не смогли. В неведении и бесчисленных догадках прошло несколько лет. Саске поступил в академию шиноби.Академия
Саске внутри бурлил и негодовал. Будучи человеком социально не активным, его весьма нервировало пристальное внимание к своей персоне. Фанклуб, образовавшийся чуть ли не с первых дней пребывания в академии, мешал учиться и свободно передвигаться. А особо активные личности и вовсе вызывали раздражение. Жизнь превратилась в ад благодаря пищащим девицам, которые его ни капли не интересовали. Брат его конечно предупреждал под ехидный смех Шисуи, но он не обратил должного внимания на его слова. Как оказалось — зря. В фанклуб имени Учихи Саске не входили только парни — хотя и среди них находились индивидуумы, фанатеющие не так рьяно — и пара девушек из его класса. Сам брюнет раздражался от такого внимания многих людей, но никакие его действия не могли заставить поредеть ряды его фанаток, которые преследовали его практически всюду. Саске возблагодарил Ками, что он за пару лет довольно хорошо изучил деревню и живёт в клановом квартале, куда чужакам нет прохода. Благо, далеко не все ученики видели смысл восхвалять его. Многие мальчишки его и других классов ему завидовали и даже пытались зажать, но при первой же попытке были биты и уже не пытались повторить подобное. Помимо всех мальчиков было и несколько девочек (по пальцам можно пересчитать), которые так же не обращали на него особого внимания. В его классе их было две — Хината Хьюга и Узумаки Наруто. Первая, несмотря на то, что была наследницей довольно сильного клана, боялась поднять глаза на окружающих. Она была излишне стеснительна и скромна. Возможно, Хината и могла проявлять к нему какой-то интерес, но в силу своего характера ни за что этого не могла показать. Второй девочкой, по совместительству единственной подругой Хьюги, была сирота Узумаки. Не изучай Саске свитки, для него эта фамилия ничего бы не значила. Однако в истории неоднократно упоминался клан красноволосых дьяволов, поклоняющихся богу смерти и делающих потрясающие печати. К сожалению их родина, страна скрытого Водоворота, вот уже как несколько десятков лет разрушена, а остатки клана где-то скрылись и по сей день не показываются. У Наруто не было красных волос, но на солнце они всё равно вспыхивали подобно огню: скорее всего кто-то из родителей у неё был из забытого клана, но окраска подогнулась под второго. Это было необычно и красиво, жаль только сама девочка этого не понимала и до определённого момента остригала их довольно коротко. Девочки окрестили этих двоих латентными фанатами и продолжали относится с подозрением, считая потенциальными соперницами. Как и в случае с брюнетом Наруто быстро разобралась с теми, кто пытался качать у них права, поэтому их не очень трогали, но следить не переставали. Саске категорически не устраивало, что Наруто его совершенно не помнила и очень часто огрызалась. Кажется, мальчик ей не нравился, и она показывала это как могла. Но больше грубого поведения, его расстраивало, как коротко она стрижет волосы. Они же такие красивые! Будучи довольно сообразительным малым, он довольно скоро придумал, как исправить сей досадный факт. Он однажды бросил вскользь, что ему нравятся девушки с короткой стрижкой. Все фанатки, как одна в ужасе похватались за свои длинные волосы. С короткими в их классе была только Наруто. Хината конечно тоже подстригала свои волосы, но они всё равно доставали ей до плеч. В сторону блондинки же полетели обвинения, что она всё знала и поэтому так стриглась. Узумаки огрызалась как могла, а потом и вовсе заорала на весь класс, что отрастит волосы, лишь бы «проклятые мегеры» успокоились. Через неделю примерно все одноклассницы, кроме упомянутых двух, ходили с аккуратным каре, а Наруто прекратила подстригаться. Буквально через две недели светлые локоны отросли до плеч. Девочка намучилась приводить их в порядок, и эту обязанность на себя взял их сенсей. Взрослые не любили блондинку, презрительно смотрели ей вслед и шептались. Узумаки не обращала на это внимание. Ирука-сенсей тоже первоначально относился к ней довольно холодно, но со временем оттаял и уже не стеснялся показать свою привязанность к девочке. Видя странные перемены в любимой, хоть и непоседливой, ученице, он основательно её допросил о столь внезапном решении изменить стиль. Повздыхав над столь нелепой причиной, сенсей на следующий день притащил с собой расческу и прямо на первом уроке — на который Наруто постоянно опаздывала — привёл её волосы в порядок. Ученики же не столько слушали материал, сколько завороженно наблюдали, как переливаются и вьются тяжёлые золотые пряди. Ирука собрал светлые волосы в самую простую косичку. Многие после этого пытались дотронуться до шелкового богатства Узумаки, но девочка никому не давалась, поэтому любопытные дети могли только издалека наблюдать за ежедневным завораживающим действием. Саске же поклялся себе, что обязательно добьётся расположения строптивой Наруто и когда-нибудь точно так же будет расчёсывать ей волосы. Из-за нескладной внешности до того как Наруто сменила свою короткую стрижку, её частенько путали с мальчиком, что той было только на руку. Вместо уроков для будущих куноичи, которые Узумаки считала абсолютно бесполезными, девочка сбегала на занятия для мальчишек, где практиковались не только дополнительные навыки самообороны, но и необходимые умения ведения домашнего хозяйства, где блондинка, естественно, давала фору всем парням. Сиротская жизнь научила её и правильно распределять финансы, и платить за жилье, и следить за своим гардеробом, даже чинить и приводить в порядок некоторые вещи. Как уже говорилось, отношения между Учихой и Узумаки не задались с самого начала. Девочка его явно не помнила, а увидев как он легко заполучает чужие любовь и внимание, и вовсе невзлюбила, обозначив соперником до гробовой доски. Саске был вынужден держаться от неё подальше, лишь бы не провоцировать саму девочку и его почитательниц. Впрочем, это обстоятельство не помешало первую же неделю выяснить, где та живет, чем увлекается, что любит, как проводит своё свободное время. Теперь он незаметно оставлял подарки у неё на окне, периодически прикрывал перед взрослыми и продолжал делать заметки. Блондинка откровенно недоумевала: кто этот таинственный даритель, не оставляющий никакой информации о себе, кроме едва ощутимого свежего аромата. К одинокому рисунку прибавился ещё десяток портретов уже повзрослевшей Наруто с самыми различными выражениями лица. И если блокнот с заметками Саске прятал как самое ценное сокровище, то комнату не стеснялся завешивать всё новыми портретами, на которых Узумаки смеялась, злилась, тихонько грустила, спала. О влюбленности в девочку откуда-то узнали брат и кузен. Теперь последний не гнушался изредка подколоть младшенького, пуская скупую слезу и причитая как быстро растут дети. За подобные издевательства Саске теперь при каждой встрече пытался насолить Шисуи в ответ, особенно удачно получилось, когда на голову Призраку чуть не попал «случайно» выпавший из окна кактус. Итачи был более сдержанным и лишь понимающе трепал отото по голове, осознавая, что чувства маленького Учихи искренние и крепкие. Так летели годы и подкрадывался выпускной экзамен.Команда
Саске впервые ощутил чувство похожее на счастье, когда озвучили списки. Они с Наруто в одной команде! Ему было вовсе не важно, как она сдала экзамен, ведь он точно знал, что Узумаки не в ладах с гендзютсу, хотя и было любопытно, но он узнает это попозже! Его накрыла эйфория от осознания, что теперь не будет рядом с ним толпы безумных девиц, и теперь они с блондинкой могут узнать друг друга получше. Правда внутренне ликование никак не отразилось на лице брюнета. Да и вторая его сокомандница таких светлых чувств не вызывала. Ками, да он робкой Хьюга или этому собачнику Инузуке был бы рад больше, чем розоволосому балласту — Сакуре Харуно! Она была одной из самой активных его фанаток и часто задевала своими оскорблениями Узумаки. Была и ещё одна причина. Учиха младший не раз становился свидетелем, как неугомонная блондинка не раз пыталась привлечь внимание этой бесклановой девчонки и подружиться, а после получения очередного грубого отказа голубые глаза как будто затухали, но уже вскоре загорались решимостью с новой силой. Однажды Наруто даже на весь класс заявила, что любит Харуно!.. Стыдно и неловко было всем. Даже всегда флегматичный Шикамару подавился очередным зевком. Он же отошёл быстрее всех от ступора, поднялся, подошел к девочке, зацепил ту за локоток и увёл из класса с целью провести воспитательную беседу. У самого Саске на лице в тот момент не дрогнул ни один мускул, но в мыслях он пожелал, чтобы Сакура сдохла самой мучительной смертью, и если что — он этому поспособствует. Что касается самой блондинки, сейчас она тоже была недовольна распределением. Влюблённость в Харуно прошла, Учиха её откровенно раздражал. Она бы предпочла быть в команде с ленивым Шикамару или скромняшкой Хинатой. Девятихвостый внутри неё ухохатывался. Сегодня утром они заключили пари о том, кто будет с ней в команде… стоит ли говорить, что Курама победил? Ему, конечно, претило, что рядом каждый божий день будет «красноглазая сволочь», но, видя неподражаемое выражение лица своей джинчурики, он признал, что весь ущерб был окуплен. Кьюби ещё месяц обещал это вспоминать. С девятихвостым, запечатанным внутри неё, Узумаки познакомилась случайно. Обделенная человеческой лаской, любовью и взаимопониманием маленькая девочка замыкалась в себе, виртуозно пакостила жителям Конохи, стремясь выплеснуть энергию, и читала некоторые книжки. В какой-то старой книге сказок она прочитала красивую историю про внутренний мир. Сюжет со временем забылся, но урок блондинка запомнила на всю жизнь: не важно насколько красив человек снаружи, его внутренний мир отражает его суть. Под самым невзрачным фантиком может быть самая вкусная конфетка. Перед сном Наруто никак не хотели покидать мысли: а какой внутренний мир у неё? Был ли он яркой солнечной поляной или шумным густым лесом, а может ярким пляжем? За всеми этими размышлениями Узумаки не заметила как уснула. Открыв глаза, Наруто сначала ничего не понимала, а потом обнаружила себя в каких-то катакомбах, где и повстречала Кураму. По словам этого огромного грубого лиса, это был её внутренний мир. Девочка тогда сильно огорчилась — неужели она настолько плохой человек? — но быстро отошла и пообещала, что обязательно сделает его комфортней для невольного сожителя. Лис тогда только покосился на странную букашку. И тем не менее он пристально следил за перестройками, выслушивая очередные бредни носителя. После совоеобразного «ремонта» в катакомбах стало значительно светлее, даже появился аналог небольшого солнца. Воздух перестал застаиваться, и временами появлялся лёгкий бриз. Для биджу была сооружена удобная и практичная лежанка. Курама для вида ворчал, но от удобств не отказывался. Постепенно он немного оттаял и взялся за обучение и воспитание «глупой человечешки». За что его чуть не затискали. Будучи намного меньше кьюби Наруто каким-то образом умудрялась это сделать. Лишь благодаря колкой заботе лиса Узумаки росла полноценным ребенком, а не зашуганной мышью или злобной стервой, хотя язвительность и вредность явно была подцеплена от воспитателя. Единственное чему не мог научить её Курама — человеческим чувствам. Для него они были непонятны и абстрактны. Не сказать, что биджу ничего совсем не знал, всё-таки сказывался опыт, но во многом ей приходилось разбираться самой. А как узнать, если вокруг только презрительные или равнодушные взгляды? Вот именно, что никак. Поэтому несмотря на наблюдения, взаимоотношения оставались для Наруто непроходимым лесом. Она могла воспринимать что-то лишь на уровне инстинктов, догадываться благодаря книгам как называется то или иное ощущение, но не могла сложить четкого понимания. Сейчас, сидя в классе распределения, девочка испытывала целый спектр эмоций, который наружу вышел в виде завывания и удара головой об стол. Оставалось надеяться, что хоть наставник будет адекватным…Где я так нагрешила, что мироздание издевается надо мной подобным образом?!
Хатаке Какаши был жутким пессимистом и официальным опоздуном. На первую встречу он заявился спустя три часа ожидания, ничего толкового про себя не рассказал, попытался их запугать — впечатлилась только Сакура — и свалил восвояси, назначив встречу на полигоне на рассвете. Узумаки справедливо рассудила, что уж если днём он умудрился так опоздать, то чтобы прийти на рассвете непутёвому учителю придётся встать ночью, а то и вовсе не ложиться, чего он, естественно, делать явно не собирался. Поэтому приходить на полигон в рань несусветную, да ещё и голодными, было явной глупостью. Если судить по слегка дёргающейся брови Учихи, то он подумал о том же. И только Харуно продолжала стрелять глазками на объект обожания и даже не думала о завтрашнем испытании. Наруто вздохнула и встала. — Встретимся завтра на полигоне. Всем пока! После чего поспешила удрать под внимательным взором Саске, который смотрел нечитаемым взглядом ей вслед. Её такое пристальное внимание к своей персоне конкретно этого индивидуума довольно сильно напрягало. Не сказать, что брюнет это делал впервые, но лучше от этого не становилось. И Узумаки не понимала, что это такое, а Курама, если и знал, то молчал как партизан. Лишь однажды бросив, что лучше бы ей и не знать. На следующий день вовремя на полигон явилась только Сакура, в ярко- розовом платье. Вторым, с заметным опозданием, явился Саске. Он к своей маскировке отнёсся ответственней, но это не изменило общей мрачности его облика. Последней, почти перед самым приходом сенсея явилась Наруто, впервые одетая не свой яркий комбинезон, а футболку и штаны маскировочной раскраски, которые ей были заметно велики и очень поношенными. Она бросила на сокомандников пронзительный взгляд, широко улыбнулась и выкрикнула приветствие. Многочасовым возмущениям Харуно, которые уже готовы были выплеснуться на голову опоздавшей, не дало выплеснуться появление Какаши, на которого и переключилось всё внимание. Хатаке нелепо оправдался, объяснил правила теста и начал тренировку на выживание. Испытание генины выполнили не до конца. Джонин даже не мог понять: поняли ли его непутёвые воспитанники суть или действовали наугад. К счастью, им хватило разума понять, даже вечно отстающей в классе Наруто, что его в одиночку им не одолеть. Узумаки, будучи силовиком с огромными запасами чакры и довольно грубым стилем боя, ринулась вперед. На первый взгляд это был довольно глупый ход, но Какаши видел, что девочка не лезет на рожон, не атакует вне системы, как это кажется на первый взгляд. Чувствовала что прикроют? Возможно. Чужую помощь она принимала, хоть и с неохотой, зато прикрывала всех довольно самоотверженно. Учиха же явно желал работать исключительно с Наруто, совершенно не обращал внимание на третьего участника. Ему довольно успешно удавалось вплетать свои атаки в атаки Узумаки, благодаря чему он и прикрывал напарницу, которая его намерения пыталась игнорировать, и невольно создавал удобные моменты для атаки Сакуры. Розоволосая временно сбросила с себя образ влюблённой идиотки — слава Ками! — и теперь старалась действовать чётко. Она как никто другой понимала, что добраться до колокольчиков пока те висят на поясе у сенсея им никогда не удастся. Так что единственным доступным вариантом оставалось срезать их с пояса и подобрать уже с земли. Харуно не могла физически успеть не то что за Какаши, а даже за сокомандниками, поэтому даже не пыталась лезть в ближний бой. Зато она умело прикрывала, метая кунаи и периодически давая советы непутёвой блондинке от чего ходы становились успешней. Сама Наруто прикрыла ту, когда Хатаке попытался утянуть куноичи в гендзютсу. Колокольчики дети так и не достали, зато потрепали мужчину знатно. Джонин впервые не знал, что ему делать. Они действовали как команда, но не мыслили себя ей. Узумаки дала толчок всем троим, была ведущей в этом бое, явно доверила свою спину. Саске не пытался влезть в атаки сокомандницы, но и не давал лезть той на рожон, вовремя вставляя свои техники, но и он действовал несколько бездумно. На фоне этих двоих самой рассудительной оказалась Сакура, которая хотя бы придумала, как предположительно достать колокольчики. Вздохнув, Какаши пошёл на хитрость. Он снял с пояса колокольчики и вручил девушкам. — Хорошо. Я отдаю вам колокольчики, но их всего лишь два. Решайте, кто уйдёт. На поляне повисла оглушающая тишина. — Это сделаю я. Наруто протянула колокольчик Саске, на что юноша только нахмурился и строго посмотрел на блондинку. Она сбегала из команды, и он это понимал каким-то шестым чувством, а отпускать не хотел. — Нет, Узумаки. Ты тянула практически весь бой, так что колокольчик — твой по праву. Сакура чувствовала, как её начинает грызть совесть. — В академию вернусь я, Какаши-сенсей. Наруто и Саске-кун сделали так много, а я — практически ничего. Эти колокольчики их, так будет правильно. Хатаке тяжело вздохнул. Теперь картина становилась ему более-менее понятна. Наруто бежала от своей команды. Возможно Сакура отталкивала её своей влюбленностью и характером, но вот чем не угодил ей Учиха? Саске, по всей видимости, как раз испытывал интерес к Узумаки и, естественно, отпускать из команды не хотел. За Сакуру говорила совесть и доля трезвого рассудка, которые убедили её в собственной слабости по сравнению с остальными. Но тем не менее они вполне могли действовать сообща! Команда №7 могла стать потрясающей боевой единицей — стоило только их направить! Какаши надеялся, что своим решением он не сделает хуже для всех. — Вы прошли. На него уставилось три пары удивлённых глаз. — Ваша командная работа, на которую и был тест, оставляет желать лучшего, но первые кто показали её хоть как-то. Я понимаю и принимаю, что вам неуютно при таком распределении, но я верю, что вы сможете принять друг друга. У вас ещё время. А пока вы официально становитесь генинами. Все с некоторым шоком уставились на улыбающегося сенсея и переглянулись. Может всё действительно не так плохо?Будни генина
Если в жизни детей до этого и были какие-то неудачные дни, то теперь они казались цветочками. Команда №7 могла заявить официально: будни генина — худший период их жизни! Это были скучные и унизительные задания, заключающиеся в хождению по деревне и помощи местным жителям, которые не жаловали Наруто и старались насолить ей побольше, от чего страдала вся команда. Какаши посоветовал ученице не показываться на глаза заказчикам, в чём сама девочка не упорствовала. Саске же наловчился довольно изощрённо мстить тем, кто обижал блондинку. Он потратил уйму времени, но изучил довольно интересные печати. Вообще, фуин не являлся специализацией клана Учиха, но изучить его было можно. Чему теперь брюнет и посвящал всё свое свободное время. А особенно он ценил это время за то, что проводил его с Наруто. Уж не известно каким способом, но мальчик смог заинтересовать свою упрямую сокомандницу. Пускай Узумаки не хватало усидчивости, но у неё был талант к этому, а Саске гораздо легче было найти соответствующую литературу. Единственное что не показывал ей Учиха, это печати, способные сдерживать представителей аловолосого клана. Почему-то у него было предчувствие, что эти знания ему ещё пригодятся. Наруто не была чистокровной Узумаки, но многое от них унаследовала, поэтому хотелось иметь малое, но преимущество над ней. Кровь великого клана, бегущая по её сосудам была ключом ко многим печатям и проклятием — конкретно для этих. Из-за большого объема и живучести красноволосых было довольно сложно сдерживать, однако необходимость присмирять преступников в Узу побудила самих Узумаки создать сдерживающие печати. Саске долго разбирался, потому что они были очень сложные и неточные. Оставалось загадкой как эти разработки вообще покинули деревню Скрытого Водоворота. Разучить их самому не представлялось возможным. Однако Учиха узнал, что подобную печать удалось переделать, такой разработкой в нынешнее время пользовались в Кровавой тюрьме, куда ссылали особо опасных преступников… Стоило ещё полазить по архивам… Так вот, что касается мести. Брюнет выучил довольно трудные печати отсроченного воспламенения, и под его четким руководством их рисовала Наруто, потому что как Саске не старался, печати не работали, если их чертил он сам. Спустя всего пару часов после получения росписи и сдачи задания происходили довольно безобидные поджоги. Никто ничего не мог доказать. Потому что совершенно не разумно полагать, что это шутки «проклятого демона», который вместе с командой на этот момент находилась совершенно на другом задании. Так что полиция только руками разводила, а хокаге прятался за бумагами, когда приходили с очередной жалобой. Поджоги правда были не единственной проблемой, потому что и сама Наруто показывала все грани своей изобретательности, а уж тут мог быть не только вполне безобидный огонек. Итачи, встречаясь с братом по вечерам, лишь качал головой, одним взглядом журя маленького отото, на что тот делал самое невинное выражение лица. Старший наследник давно заметил, каким взглядом его братишка смотрит на светловолосую джинчурики, и так же отчетливо видел, что та подобного интереса к отото не испытывает. За Саске болело сердце, но оставалась надежда, что куноичи оттает со временем, как когда-то оттаяла ее мать. Оставалось только пожелать удачи и не лезть.За пределами деревни
С каждым новым D-ранговым заданием вся команда ощущала, как лопается терпение. Особенно ярко это выражалось в поведении Узумаки. Аура над ней сгущалась с каждым днем. С каждым днем Какаши ощущал, что грянет буря. И… она действительно грянула. Когда Хирузен попытался всучить 7 команде очередную прополку и выгул собак, всем послышался звон чего-то разбивающегося. — Знаешь что, старик… На хокаге посыпались такие ругательства, что у портовых работников завяли бы уши. Харуно на пару с Какаши то пунцовела, то бледнела. Анбу на потолке либо пребывали в ауте, либо достали блокнотики и бросились записывать. Саске остался полностью хладнокровен, поэтому подошёл, зажал рот напарнице и отволок её от Сарутоби, который никак не мог придти в себя. Девушка от неожиданности застыла и повисла на чужих руках. Учиха был не против, так что покрепче ухватил сокомандницу, ловя момент, пока та не сопротивляется и не вырывается. Мальчику казался ступор главы деревни наигранным. Этот старик почти с самого рождения приглядывал за блондинкой и не знал о её буйном темпераменте и остром языке? Звучит как неудачная шутка! Тем временем Хатаке послал ему весьма красноречивый взгляд, на что брюнет только приподнял бровь, но свою жертву аккуратно опустил на пол. — Хорошо. Я выдам вам миссию ранга C. Глаза Наруто в этот момент засветились предвкушением. Сарутоби на это лишь довольно ухмыльнулся, правда эта ухмылка пропала, стоило обратить внимание на единственного мальчика в команде. Тот смотрел на него грозно и предостерегающе. Его в этот момент можно было сравнить с опасным хищником. На лице у Саске не дрогнул ни один мускул, но от всей его фигуры веяло угрозой. Хирузен даже слегка вздрогнул, напряглись АНБУ на потолке. Ощущение опасности пропало так же быстро, как и появилось. Учиха стоял с максимально равнодушным видом. — Ваш заказчик — архитектор страны Волн. Приведите господина Тадзуну. Это был неопрятный мужчина, от которого на милю разило перегаром. Какаши даже не поменялся в лице. Сакура слегка отвернулась. Наруто же не сдержала гримасы от той вони, что несло от их клиента. А уж когда тот решил её оскорбить, то и вовсе чуть не бросилась с дракой. Саске от этого Тадзуны тоже был не восторге, а после колкой фразы в сторону их команды и вовсе едва удержался, чтобы не кинуть в горе-архитектора что-нибудь колюще-режущее. Через полчаса назначили встречу у главных ворот. Перед тем как выйти из кабинета мальчик обернулся и пристально посмотрел на взрослых. Те напряжённо молчали и смотрели на мальчика, ожидая когда тот что-нибудь скажет, однако он просто развернулся и покинул душное помещение. Чудилось ему, что не все будет просто с этим заданием. Когда на следующее утро Учиха пришёл к месту встречи, он с удивлением заметил шумную сокомандницу, которая в нетерпении вышагивала перед извечными дозорными — котзумами. Те были очень сонные и не очень обращали на это внимание. У Саске дрогнула маска невозмутимости. Наруто никогда не стремилась приходить вовремя, подтягиваясь к месту встречи ближе к приходу вечно опаздывающего учителя. Из-за этого брюнет никак не мог поговорить с ней наедине. Не сказать, что он был хорошим собеседником, но стоило наладить хотя бы дружеские отношения с нелюдимой блондинкой, если в будущем он хочет большего (а он хотел!). Учиха тряхнул головой и спокойно подошёл к мельтешащей Узумаки. — Доброе утро. Довольно странно видеть, что ты не опаздываешь. Девочка аж подпрыгнула от неожиданности, а Саске немного стушевался. Неужели так волнуется? — Учиха! Какого черта ты ко мне подкрадываешься, теме?! Брюнет дернул бровью, но проглотил обзывательство. Ему не хотелось ссориться, хотя очень хотелось ответить что-нибудь колкое, поэтому он всё же не сдержался. — Добе. Наруто на это наклонила по-птичьи голову, а в глазах, ранее тревожных, появились смешинки. Непонятно: что она разглядела в вечно хмуром брюнете, но губы растянулись в чуть проказливой улыбке. — Ладно. Сама виновата. И тебе привет. Саске вздохнул и расслабился, пока не заметил, как под рукавом яркой и нелепой куртки мелькнул бинт, прикрывающий довольно сильный ожог, если судить по краю раны, что слегка выглядывал из-под перевязки. Мальчик не стал ничего спрашивать — всё равно не ответят. Вместо этого он тщательно проанализировал, где блондинку могли так обидеть. Ответ нашёлся довольно быстро, поэтому Учиха решил по возвращении обязательно наказать тех, кто посягнул на его. Узумаки почувствовала, куда именно направлен пристальных взгляд сокомандника, поэтому поспешила отдёрнуть рукав аляпистого нечто, которое ей подарил Старик-третий. Будь её воля, она бы этот яркий костюм сожгла к чертовой матери. Останавливали лишь любовь к ярким цветам и необходимость строить из себя дурочку перед верхушкой Конохи. Отчасти она была благодарна, что назойливый Саске ничего не стал спрашивать. В обычное время он бы настойчиво добивался ответа на свои вопросы, давать ответы на которые ей было неприятно и не хотелось. Этот самовлюбленный индюк всегда себя странно вел, с самого их поступления в академию. Наруто всегда ощущала, как затылок жжет чужой взгляд. Учиха всегда зачем-то за ней следил, провожал взглядом, даже заступаться пытался, за что был удостоен уничтожающим взглядом. С остальными он себя вел как с пылью под ногами — даже не смотрел. По крайней мере, Узумаки ни разу не замечала, чтобы мальчишка задержал взгляд на ком-то дольше 3-ех секунд. Ками, да он даже на учителя никогда не обращал особого внимания! Так чего же Саске на неё-то так пялится?! Когда все трое сокомандников стали генинами, странностей стало ещё больше. Раньше хотя бы на занятиях можно было сесть вне зоны видимости этого Теме, а теперь ведь от него нигде не скроешься! Иногда девочке казалось, что он даже в её квартире за ней наблюдает, что, кстати, было недалеко от истины. Аж его многозначительное молчание и эти короткие ответы!.. Со временем она, правда, научилась различать и интонации его хмыков, и едва различимые эмоции в глазах. Но ощущение было, что она прочла страницу от толстого тома — никакого толку! Даже сейчас, пока они ждали остальных, Саске не сводил с неё пристального взгляда. Право слово, Узумаки чувствовала себя неудобно за такой интерес к собственной персоне! Поэтому она часто огрызалась на «теме» и лезла в драку, а видя, что тот отбивается почти без энтузиазма закипала ещё сильнее. Выходило, что этот гадкий Учиха не воспринимал её всерьез! От его действий косились глаза, и либо девочка ничего не понимала, либо у молчаливого брюнета было расстройство личности. И то, и другое имело одинаковую вероятность. За всеми размышлениями Наруто и не заметила, как Саске протянул руку и уже готов был схватить мельтешащую подругу, как на всю округу раздался радостный возглас. — Саске-кун, с добрым утром! Оба генина скривились. Саске — от того как его выбешивала Харуно. Наруто — от вечного игнорирования её персоны. Неужели она даже приветствия не заслужила? Невольно джинчурики покосилась на парня, тот смотрел на резиденцию и делал вид, что его тут вовсе нет, а Сакуру он и вовсе не слышал и не видел. Именно этот момент подобрал их сенсей, чтобы появиться прямо перед воротами. Чуть погодя к ним подошёл и заказчик. Узумаки с глубоким вздохом перешла границу деревни. Это будет занимательная прогулка. И только шёпот лиса остужал огонь восторга и нетерпения в груди.Будь осторожна, дитя.
***
То, что их заказчик что-то им не договорил, Саске понял, когда только услышал суть миссии. Какаши и Наруто это, видимо, тоже поняли и были начеку. Однако никакая внимательность не может предотвратить нападение одного из семи мечников тумана, который был нанят каким-то местным магнатом. Кое-как отбившись от маньяка со здоровенным мечом, команда поняла, что дальнейшее выполнение миссии будет весьма затруднительным: Какаши-сенсей упал в обморок от истощения, а Наруто получила ранение в плечо, не успев полностью уклониться о теневого сюрикена. Сейчас они все сидели в доме их заказчика и слушали пришедшего в себя Хатаке. Под конец в комнату зашла хозяйка дома и дочь господина Тадзуны. Цунами, будучи очень доброй женщиной и видя рану на спине Узумаки предложила свою помощь: перевязать и зашить порванную одежду. Наруто лишь пожала плечами и стянула с себя влажноватую футболку… под которой ничего не было, а стоило, потому что в отличие от той же Сакуры размер груди у неё был явно не нулевой. В комнате повисла оглушающая тишина. Какаши тактично! отвел взгляд в сторону. Харуно тяжелым взглядом уставилась на сокомандницу и смотрела она явно не на лицо. На лице Саске не дрогнул ни один мускул, но то как стремительно он заливался насыщенным красным цветом, говорило о многом. Джинчурики с удивлением переводила взгляд то на одного, то на другого человека. Внутри неё смехом захлёбывался Курама «Узумаки! Я думал, ты хоть немного умнее. Ничего не смущает?» Наруто на мгновение задумалась, но ничего странного в ситуации не видела. Однако бардовое лицо Учихи её настораживало. Лицо этого типа не менялось почти никогда! А сейчас он едва не дымил! — Нару-чан, раздеваться перед мальчиками не прилично для юной леди. Женщина немного удивилась поступку девочки, но быстро взяла себя в руки. Блондинка пожала плечами и протянула испорченные вещи. Саске не выдержал подобного издевательства над своей выдержкой и быстро рванул в комнату, где поселили их команду. Из рюкзака он вытащил запасную футболку с моном своего клана и, вернувшись, быстро натянул её на по прежнему полуголую девочку. Наруто как на автомате просунула руки в рукава, прежде чем поняла, что на ней чужая вещь. Тёмная футболка смотрелась на ней непривычно и явно была велика, но стянуть её ей не дали. Учиха каким-то странным взглядом разглядывал получившуюся картину. В груди у парня заворочалось удовлетворение. Узумаки в его футболке выглядела непривычно, но гармонично. Без футболки конечно лучше… но так тоже ничего. От воспоминаний увиденной картины, лицо снова начало заливаться краской. — Больше так не делай, усуратонкачи. После чего Саске поспешил уйти из комнаты.