Je t'aime

"Будь моим и покажи мне какого это."*

— Мери, милая Мериган...        План Грин-де-Вальда шёл идеально. Криденс, тот самый парень, делящий своё тело напополам с обскуром, каждый день обучался контролю как над собой, так и над чудовищной силой, бурлящей в его крови. В этом ему помогала нежная, добрая Куини. И что только она здесь забыла?        Девушка сама примкнула к тёмному магу. Кто-то предполагал, что ей требуется поддержка, чтобы воплотить её мечту въявь: сломать границы между магами и магглами и жить вместе счастливо. Что, кстати, было весьма близко к целям революционера. Вот только тот хотел собственной власти. Контроля. Над всем и над всеми.        Иные же считали Куини спятившей. Иного объяснения те просто не могли придумать. Ну только вдумайтесь, с чего бы миловидной волшебнице, у которой прекрасная жизнь, идти в ряды того, кого боятся все? Вот и им было совершенно непонятно. И считали это либо абсурдом, либо обыкновенной глупостью.       Мадам Розье обучала новобранцев правилам и следила за домом в отсутствие хозяина.        А что насчёт самого него, насчёт Грин-де-Вальда? Ох, милые, Геллерт себе места не находил. Изо дня в день он приходил к Мериган и просто оставался с ней до самой поздней ночи. Тогда Куини, возвращаясь к себе в комнату, что была по соседству с комнатой пострадавшей от рук мракоборцев, тихонько ложила руку на плечо волшебника и просила того пойти, поесть чего-нибудь и отдохнуть. И, на удивление, он её слушал. Вот только посреди ночи просыпался от кошмара. Его Мери... Раз за разом всплывала та картина, где её тело падает наземь. О, а тот душераздирающий крик! Геллерт не выносил одиночества в своём кабинете, потому вновь собирался и приходил к Грейфилд. Он боялся потерять её. Подходил к самой кровати, садился на кресло, чуть ли не вплотную придвинутое к той. Брал её руку в свои и прислушивался. Дышит. — Когда же ты очнёшься? — полушёпотом произнёс он.        Сегодня рано утром должно было пройти собрание средь близких ему лиц, его приспешников, его верных псов. Оглянувшись назад, на небольшую тумбу, маг посмотрел на время. Почти пять утра. — Снова всю ночь с рядом с тобой. Пора бы идти.        Так обычно и проходила неделя, а может и чуть больше. Геллерт с трепетом положил слегка тёплую руку обратно на край кровати, поставил на место кресло. Подошёл к девушке и нежно, слегка касаясь, поцеловал её лоб. Тёплый. Это хорошо. Она обязательно пойдёт на поправку. Вновь взглянув на неё, маг развернулся и собирался уже уйти, как что-то потянуло подол его плаща назад: — Гел.. лерт.. — сиплый с хрипотцой голос. Мерлин, как его сердце сжалось в тот момент. Он мгновенно обернулся и снова перехватил её руку в свою, осев на колени перед ней. — Милая. Жива, — улыбнулся он и положил другую руку на её щеку, поглаживая и снова её целуя. — Гел, останься, — она посмотрела на него своими глазами. Нет.. С ней что-то не так. Пропала та самая голубая крапинка на радужке её серебристых глаз. А волос. Боже, Геллерт совсем забылся со своим бессмысленным сидением около Мери. Она будто стала серой. Белая бледная кожа. Фарфоровая кукла. Девушка будто на той самой чёрно-белой фотографии. Тёмные серые волосы он пропускал через свои бледные пальцы руки, которая ещё недавно касалась её лица. Второй он всё также нежно держал её руку, прижимая к своей груди, боясь потерять, боясь отпускать, — пожалуйста.        Сердце гетерохромника сжалось. Он должен идти, должен. Должен двигаться к своей цели. Если он отменит собрание и не придёт, то ползут слухи, а слухи разрушат всю систему, которую он строил на протяжении многих лет...        Но он нужен Мериган... Именно сейчас, когда она только пришла в себя, растеряна и беспомощна... Мужчина целует ладонь девушки и шепчет: — Прости... Я должен идти. Я вернусь, Мери. Так скоро, что ты и заскучать не успеешь...        В тёмную дубовую дверь тихо постучали, на пороге медленно и осторожно появляется Куини. Она всё слышала, весь разговор, но виду не подала. Кто бы мог подумать, что в глубине души этого тёмного волшебника так много любви, сострадания... Легилимент почувствовала, как все эти эмоции тут же погасли, словно отключились — Грин-де-Вальд не хотел, чтобы кто-то чувствовал и видел больше, чем должен. — Я рада, что вы пришли в себя, дорогая. Меня зовут Куини, — произнесла блондинка и мило улыбнулась одной из своих очаровательных улыбок. — Мисс Голдштейн, позаботьтесь о ней до моего возвращения.        Геллерт помог Мериган сесть, приобнимая ту за плечи, а потом ушёл, понимая, что сейчас он приносит девушке боль. Он скоро вернётся... Вернётся и весь день проведёт лишь с ней. Никаких заданий, никаких собраний больше в этот день — только они вдвоём. У самого выхода обернувшись, волшебник улыбнулся Мериган и покинул её.        Куини, заметившая улыбку своего господина, слегка смутилась и поспешила позаботиться о девушке. Поправив той подушку, леглимент направилась в ванную, дабы намочить полотенце. — Сейчас будет получше.        Аккуратно протирая лицо Мериган полотенцем, Куини пыталась понять, как так получилось, что это хрупкое на вид существо стало дорогу самому великому тёмному волшебнику их времени. Но, так и не найдя ответа на вопрос, волшебница возвратила полотенце на место и приманила своей палочкой из платяного шкафа белоснежное платье. — Давай я помогу тебе. Так, держись за меня, сейчас...        Придерживая до сих пор слабую Мериган за руки, Куини помогла ей одеться. Платье было лёгким, словно летнее, но в то же время оно было достаточно тёплым, так что девушка не рисковала замёрзнуть в нём.        Магией заправив кровать, леглимент помогла девушке сесть и устроиться поудобнее. — Ты, должно быть, голодна, дорогая. Я сделаю тебе завтрак. Что ты любишь? — Я... Я не знаю, — прошептала Мериган непослушным хриплым голосом. — Хорошо, я поняла. Тебе лучше стараться меньше использовать свой голос, чтобы восстановить связки. А я принесу тогда что-нибудь на своё усмотрение.        У самого выхода из комнаты она встретила в дверях Криденса. Тот смотрел на очнувшуюся девушку с недоумением, даже тревогой, но Куини быстро перевела всё его внимание на себя. — Криденс, — улыбается она, обнимая юношу, — Ты не мог бы присмотреть за Мериган? Ей сейчас нужна компания, а после мы пойдём на занятия. Ты не против?        Он кивает, тихо проходит в комнату и становится рядом с окном у кровати больной. Он любил окна, можно наблюдать за миром, чувствовать себя его частью — быть таким же свободным... Куини вышла из комнаты и поспешила на кухню, чтобы приготовить завтрак. — Вы... Очень необычная девушка, — произносит парень, прерывая тишину. — Спасибо... — шепчет Мериган, не без любопытства разглядывая мальчика, — Ты тоже весьма необычен. Ты так юн, но уже можешь управлять собой, — произносила Мери. И с каждым её словом Криденс смотрел ей в глаза с большим доверием. Да, в сознании мальчика она конечно так и выглядела — хрупкая, еле дышащая роза. Но ему казалось, что она намного сильнее, даже сейчас. Ему казалось, будто она его знает. — Вы очень... сильная, — озвучил свои мысли вслух парень, — что вы ещё можете обо мне сказать?        Любопытство на миг овладело юнцом. И он, поняв свою ошибку, пристыдился, тихо попросив прощения. — Ничего страшного. Со мной ты можешь открыться. Криденс, — она посмотрела на него, будто в самую душу, пробираючи до мурашек. Но парень почувствовал, будто комната изменилась, будто невидимые нити стали его оплетать, мягко касаясь его кожи. Поразительная сила, — тот ребёнок внутри.. Он так старается противоборствовать этой липкой тьме, окружающей и сплошь заволакивающей всё пространство. Почти всё. Ох, Куини. Она близка тебе, я вижу это. Вы с ней так хорошо поладили, — с мягкостью проговорила Грейфилд.        И как только она закончила, сразу же в комнату зашла милая Куини. Она подала милый подносик, на котором были фарфоровая тарелочка с какой-то приятно и сладко пахнущей выпечкой, рядом пару салфеток, вилочка поверх них и чёрный чай. — Фирменный штрудель с яблоками, дорогая, — будто не удержавшись, произнесла она. — "Милая, ты легелимент?" — нарочито озвучила свою мысль Мери, слегка подняв уголки рта вверх, но вот не вслух. — Да, — смутившись произнесла Голдштейн. — Очень вкусно, — сказала девушка, отломив кусочек вилкой. Тесто было тёплым, не обжигало рот. Слегка сладковато, но весьма приятно. Особенностью как раз были яблоки. Сами по себе напоминали немного карамелизированное варенье, но вот вместе с тестом ощущение было совершенно иным. Словом, блаженство. Так коллекционер быстро управилась с выпечкой и чаем, продолжая наблюдать за мило беседующими новыми знакомыми. Они так и говорили бы о заклинаниях, которые им следовало бы изучить, если бы девушка не прервала тех. — Куини... Вы можете пойти заниматься с Криденсом. И могу я тебя попросить, — уже чуть тише произнесла Мари, намекая на то, что приём пищи уже окончен. — Ох, конечно. Прости, что мы так заговорились. — Да ничего.        Куини подняла поднос и удалилась из помещения вместе с плавно левитирующей посудой. Парень так же поспешил выйти, однако голос Мари заставил его приостановиться. — Криденс, скажи, вы с Куини не изучали тёмную магию? — девушка перевела взгляд своих серебряных глаз со стены на парня, и тот заметно напрягся. — Ещё нет. Мисс Голдштейн сказала, что мы начнём пока с самого простого, чтобы я смог контролировать свою силу, а затем будем переходить к более сложному уровню. — Хм... Я не смогла рассмотреть этого в ней. Она хочет тебя научить лёгким и сложным заклинаниям, которые тебе могут пригодиться на практике в будущем. Но вот тёмная магия... Не думаю, что она сможет тебя ей обучить. Разве что теория. И то базовые знания. Не сомневайся, тёмной магией я весьма хорошо управляю, ровно как и защитной. Ты не проникнешь сквозь барьер. Если хочешь, то я могу тебя этому научить. Ну, а теперь ступай и подумай пока над моим предложением.        Парень нерешительно кивнул и вышел в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.        Как только дверь закрылась, девушка осторожно встала с постели. Тёплые светло-серые чулки коснулись прохладного пола. Тяжело. Девушка подрагивала, но аккуратно, стараясь сохранять спокойное дыхание и равновесие, зашла за ширму. Она встала перед большим зеркалом. Осмотрела внешне. Глубокие серые глаза будто блестят серебром. Некогда приятные тёмные коричневые волосы стали серыми, но вовсе не потеряли той шелковистости, нет. Приталенное белое платье показывало изящные формы её тела. Она будто не изменилась совсем. Лишь стала более блеклой. Фарфоровая кожа так и показывала на то.        Мери осторожно расстегнула платье вдоль спины сзади. Повернувшись, она оглядывала себя. Шрам. Глубокий. Ещё совсем розовый, не успевший толком прижиться, недавно лишь сросшийся. Он проходил слева направо, от плеча, по лопатке, позвоночнику, но прерывался на нём, лишь затрагивая спинные мышцы, и заканчивался почти доходя до поясницы. Девушка невольно отвернулась от этого зрелища. Что же с ней произошло? — "Ничерта не могу вспомнить," — она обречённо вздохнула.        Она снова посмотрела на зеркальную поверхность, надеясь найти ответ на свой вопрос. Теперь она постаралась смотреть на шрам по-другому, как на неотъемлемую часть себя. Ведь с магическими шрамами волшебники могут жить многие и многие годы, и, если повезёт, то они пройдут, затянутся, исчезнут. А если нет... — Я не хотел, чтобы ты видела это, — как-то чувственно прошептал голос, выводя Мериган из раздумий.        На спину осторожно ложится рука — крепкая, надёжная... — Геллерт, — прошептала девушка и подняла на мага глаза. Если быть точнее, то посмотрела не него через отражение зеркала.        Грин-де-Вальд с печалью посмотрел на волшебницу, словно упрекая себя, что во всём случившемся виноват он. Как он мог позволить, чтобы ей сделали больно? Как он посмел не уследить за ней, подвергнуть такому риску...        Мужчина осторожно застёгивает платье девушки и поворачивает её в сторону окна. В сером небе падают огромные снежинки, словно крупные хлопья. Завораживающе, безумно красиво. С другой стороны, казалось, должно было быть морозно, но здесь, в комнате, холода не чувствуется, за что она благодарна хозяину дома.        Не стоит долго смотреть на раны, они приносят и моральную боль, исключая физическую. Геллерт, как стремился защищать девушку от издевательств, насмешек ранее, так и сейчас стремится позаботиться о том, чтобы Мериган никто и никогда не причинил никакой боли. Ни физической, ни моральной. — Я же обещал вернуться поскорее. — Время так скоро пролетело, — произнесла девушка, поворачиваясь к Гриндевальду лицом.        Краткий миг сомнения — и хрупкая девушка прижимается к мужчине. Мери обнимает его. Геллерт, опустив руки на её спину, прижимает ту лишь крепче к себе, стараясь согреть её теплом своего тела, стараясь защитить от любых невзгод. Она его слабость. Она его страсть. Она его ценность, его антиквариат. И Мериган знает это, ценит. Ведь он с ней не так жесток, как с другими. Ведь он не так холоден с ней, в отличие от тех же самых мракоборцев из министерства, коим вообще плевать на чувства людей, ведь они исполняют долг, следуют закону. Она полюбила Геллерта, за то что он рассмотрел в ней ту хрупкость и бесконечную любовь ко всему средь других серых дамочек, в богатеньких шубках, лаковых блестящих сапожках, с накрашенными губками и многим, многим другим. Своим нежным трепетным сердцем она любит его. Самого великого тёмного волшебника их времени.        Геллерта Грин-де-Вальда.        Её Геллерта.