Степень искренности

К вечеру Джей спускается в гостиную, где на удивление встречает только Рела — обычно там собирается вся семья. — Выглядите встревоженным, — брат замечает сразу. Джей не отвечает ему, лишь поправляет рукава блузы, а после и волосы по привычке. Настенные часы снова тикают слишком громко для их светлой и просторной гостиной. Каждый удар нагнетает. — …Прибыли Йори из рода Уэсвилл, — в дверном проеме появляется прислужник, его низкий тембр заставляет встрепенуться: Джей снова задумался о ситуации с Иеном. — Йори приехал, — Рел оживляется, приподнимаясь с дивана. Кажется, на этот раз брат искренен. За один момент Рел преображается, глаза его наполняются завлекающим блеском. Он будто альфу собирается встречать, а не омегу, с которым познакомился на прошедшем сезоне балов. Рел не дожидается, пока гость зайдет сам по правилам приличия, и выходит за ним на улицу. Джей смотрит вслед. Обычно брат безразличен к другим и его, Джея, порой игнорирует. А тут столько радости — с чего бы? Омега, представленный ранее Йори из рода Уэсвилл, заходит в холл и вместе с собой привносит свет. Кажется, пространство светлеет рядом с ним, искрится радостью. Первое, что цепляет внимание, — широкая улыбка, наверняка симпатичная в глазах альф. Джей замечает хорошо уложенные светлые локоны, безупречный наряд, на котором ни пылинки. Все по стандартам столичной моды: кремового цвета рубашка с рукавами-фонариками, корсет на сотне мелких пуговиц, темно-коричневый низ и верхняя одежда в виде накидки. На шее кулон, акцентирующий внимание на области груди — в огне свечей украшение отблескивает изумрудным. Живая мимика, несдержанная жестикуляция — с первого взгляда видно, что омега молод, энергичен и не умеет сдерживать себя в обществе. Возможно, Йори чувствует себя рядом с Релом, как с родным человеком, и потому позволяет себе естественность в поведении. — О, Джейми, я так рад видеть вас вновь, — минуя должные правила приветствия, произносит Йори с воодушевлением. — Вы ведь помните меня? «Такого не забудешь», — думает он, подмечая, что со стороны Йори невежливо спрашивать, помнит ли он их знакомство. На приемах и балах заведено так, что даже если и забыл кого — должен упорно притворяться, что помнишь. — Весьма польщен вашим визитом, — Джей слегка поклоняется в знак приветствия, — Йори из рода Уэсвилл. — У Джейми отличная память, — вмешивается Рел, улыбаясь. — В возрасте шести лет он выучил наизусть все десять томов правил этикета и морали и до сего времени хвастает знаниями. Вас он разве не одергивал, когда вы мелко нарушали нормы этикета? Йори смеется, прикрываясь свернутым веером, напоминая всем своим видом кокетливого омежку из придворцовых комплексов. Они располагаются в гостиной за столом. Гость разговаривает неприлично много, практически не давая собеседникам сказать пару слов. Таких, как Йори, в их провинции называют сплетниками — и это чуть ли не оскорбление для молодого омеги без наличия брачного браслета на руке. Во всех двенадцати провинциях Итаны правила чтут, но больше всего в столице. Манеры столичных омег безупречны. Обитатели императорского дворца и разговоры ведут по подготовленному заранее сценарию. Вначале приветствие с указанием всех титулов, после беседы о погоде, моде в одеяниях, семье и детях. Список однообразен до жути — ни сплетен тебе о Императоре и его очередном любовнике, ни споров о политике и негласной войне кланов за власть. Джей знает, что если к следующей триаде Цветения не найдет мужа, то его отошлют на поиски в столицу. А это требует не только должного уровня знаний и поведения, но и достойного внешнего вида. Одни лишние траты. В этом случае только нарядов надобно минимум тридцать, чтобы на каждый день в месяце новый надевать. А об украшениях, косметических средствах, отдушках и говорить нечего: слишком дорого обойдется. Омега из клана, представленный ко двору, должен показывать собой его благосостояние. Иными словами, выглядеть настолько роскошно, насколько позволяет уровень богатства рода. Их клан Фахо с последними поколениями значительно обеднел. Еще две сотни лет назад Фахо слыли одним из богатейших кланов Итаны. Им принадлежали земли всей провинции, теперь же только северная ее часть. Крах Фахо начался с конфликта с императорской семьей: что произошло в те темные времена, нынче не узнать. Главы Фахо вместе с землями лишились и прибыли, ведь промышляли они, как и сейчас, выращиванием зерновых культур и поставкой зерна в разные уголки Итаны. Сейчас отец, он же глава клана, продолжает вести дело прадедов и весьма успешно. Для их среднего по состоянию рода этого достаточно. Придет время, когда место отца займет Иен. Иен… одно воспоминание о нем вызывает тепло в грудной клетке, но наряду с ним беспокойство. Иен несомненно будет хорошим главой клана. Справедливым, рассудительным, властным. Джей улыбается, прикладывая руку туда, где сердце стучит учащенно. И вдруг осознает, что не один. А ведь он так погрузился в мысли, что и не слышал разговоров! Джей тут же исправляется, делая вид, что поправляет складки на блузе. Рел странно на него смотрит, а Йори умолкает. Тишину разбавляет стук чашек о блюдца: прислуга приносит чай. — О чем же вы задумались? — Йори недолго остается молчаливым. Едва слуги уходят, как он снова оживляется. — Ваша улыбка мечтательна. — О будущей семье, о чем же мне еще следует мечтать, — уклончиво отвечает Джей, после замечая, что назвал Иена «будущей семьей». Иен и так является его семьей, с рождения и до конца дней. Это предопределено судьбой. «Иной» семьей же им не быть. Даже думать об этом не следует. Родственникам по крови не позволено венчаться: ни один служитель Храма не взял бы на себя сей грех. — О-о, прошу вас, расслабьтесь, мы не на светском приеме, — смеется Йори, обмахиваясь распахнутым веером. Джей кивает и рассматривает фарфоровые чашки из сервиза, привезенного из столицы. Тончайшая работа, узоры цветов, отблеск. Красноватый напиток в этой дорогой посуде кажется одним из тех напитков, которые принимает сам император, а не обычным чаем. Он держит аккуратно, оттопыривая мизинец, как и полагается. Джей готов обращать внимание на любые детали, лишь бы не думать о переменах в поведении Иена. — …Говорю же, это невозможно, — вздыхает Йори и начинает интенсивнее махать веером. Так, что лепестки цветов в вазе посередине стола колышутся. — Ах, я с радостью показал бы миру свое творение. Но боюсь, что его ждет такая же судьба, как и книги моего папеньки. Вы об этом слышали? — Поведайте, — кивает ему Рел. — Так вот… мой папенька посвятил свою жизнь написанию книг. Но, как известно, омегам негоже заниматься подобным, потому его работы отказывались издавать. Издали тогда, когда за него поручился один альфа. Но вот автором записали его, а не папеньку, и доказать обратное так и не получилось. Тот альфа присвоил себе чужие труды и славу. — Как жестоко, — Рел не сводит глаз с собеседника. Он ведет себя не так, как обычно. — Омежьей судьбе не позавидуешь, — Йори вздыхает и одним движением сворачивает веер. — А про мою рукопись и говорить нечего. Она слишком… нетипична, чтобы ее приняли в нашем обществе, где всем правят альфы, — омега при этом кривит губы, выражая тем самым презрение. Джей переменяется в лице, заслышав столь противоречащие общественному устрою речи. — Согласитесь же, это несправедливо, — продолжает Йори, неусидчиво крутясь в кресле и жестикулируя. — Мы даже не имеем права учиться в высших учебных заведениях, не то что принимать участие в политических процессах. Главы кланов, главы Совета и все-все Императоры, что были, есть и будут — альфы. Да они считают нас за вещь, оцененную за внешнюю красоту, покладистый характер и способность рожать детей! А у нас и права развестись по своему желанию нет. — Так было всегда, — возражает Джей. — Почему это должно нас удивлять или, более того, беспокоить? Альфа — глава семьи, клана, страны с давних веков. И, если говорить о правах омег, то у нас их намного больше, нежели в прошлом столетии. О каком равноправии вы говорите? Это невозможно в наших реалиях. Ваши революционные речи ни к чему не приведут. — Вы смирились с ролью, как и почти все вокруг, — стоит на своем Йори. — Да, наши папы нам с детства прививают то же, что привили им их родители. И так из поколения в поколение. Но мир не стоит на месте, все меняется, развиваются технологии и города. Скоро старая система упадет. Несогласных с ролью в обществе омег намного больше, чем вы думаете, и они, я в их числе, не собираются молчать, — эмоционально продолжает нарушать правила приличия Йори. — Прошу прекратить сей бесполезный спор, — вовремя вмешивается Рел. Джей застывает на полуслове, но так ничего и не говорит. Обычно он старается не встревать в споры, ибо знает, что если начнет — не остановится, пока не переубедит собеседника в своей правоте. Папа говорит, что он крайне упертый, а эта черта для омеги недопустима. До самого отбытия гостя Джей молчит и думает о словах Йори.