Серия Саймона

      — Гермиона!       — Я здесь!       Северус вошел в детскую и увидел Гермиону у пеленального столика, застегивающую последнюю застежку на спальном конверте Саймона. Она взяла малыша на руки, прислонила его к своему плечу и стала тихонько напевать.       — В чем дело, родной?       — У меня скоро первое занятие и я хотел пожелать вам хорошего дня.       Северус потянулся к своему двухмесячному сыну и осторожно приподнял его с плеча Гермионы. Он повернул ребенка так, что кроха уютно устроился на предплечье его руки как в колыбели. Своими длинными пальцами Северус обхватил спинку малыша, поддерживая его маленькую головку. Северусу нравилось держать так Саймона. Он дорожил ощущением веса сына на своих руках и любил наблюдать, как Саймон рефлекторно подтягивает к себе ножки, как у мамы в животике.       — Ты будешь хорошим мальчиком для мамы, правда? — спросил он Саймона. Баритон Северуса заставил малыша сфокусировать взгляд на лице отца. Он нахмурился и зевнул. Северус притянул Саймона ближе к груди и уткнулся носом в его головку, чтобы вдохнуть запах ребенка и поцеловать его макушку.       Гермиона ошеломленно наблюдала за ними. Саймон обхватил своими крохотными сморщенными пальчиками склонившуюся к нему голову его папочки. Улыбнувшись этой картине, она пожелала Северусу хорошего дня. Он наклонился, чтобы поцеловать Гермиону и аккуратно передать ей ребенка.       — Пора завтракать? — с усмешкой спросил он сына.       — Больше похоже на его третий завтрак за это утро, — ответила Гермиона. — Сегодня он кажется ненасытным.       — Это нормально? — с ноткой тревоги спросил Северус.       — Если бы он не был недоношенным, я бы сказала «нет». Сегодня немного попозже я попрошу Поппи убедиться, что с ним все в порядке. Я ведь думала, что мы готовимся к новорожденному, а не к преждевременным родам.       — Да, мы не были готовы, — Северус помрачнел, вспоминая события, связанные с внезапным рождением Саймона на два месяца раньше, чем ожидалось. — Я уверен, что Поппи направит тебя в нужном направлении. И если мою маленькую всезнайку не удовлетворит ответ Поппи, она обязательно найдет всю нужную информацию в книгах, — с усмешкой ласково сказал Северус. И прежде чем уйти в свой кабинет, он еще раз поцеловал жену и прижался губами к лобику сына.       Гермиона села в кресло-качалку и приложила Саймона к груди. Свободной рукой она погладила сына по голове, пытаясь пригладить торчащие черные прядки.       — Надеюсь, Саймон, ты все-таки получишь прямые волосы своего отца, а не мой пушистый беспорядок, — тихонько обратилась Гермиона к сыну. Она смотрела на малыша, который медленно сосал ее грудь. Похоже, он действительно хотел немного подкрепиться, но Гермиона все же решила на всякий случай обратиться за советом к Поппи. Они с Северусом, конечно, подготовились к рождению ребенка и последующим месяцам ухода за ним. Но его преждевременное рождение немного сбило их с толку, и только сейчас они почувствовали себя более комфортно от того, что Саймон был здесь. Такой крошечный. Целители из больницы Святого Мунго заверили его родителей, что со временем он окрепнет, подрастет и будет здоровым ребенком.       Гермиона вспомнила тот ужасный январский день…       Она направлялась к директрисе, чтобы обсудить предстоящие выходные в Хогсмиде, когда они с Северусом должны были выступать в роли сопровождающих. Поднимаясь по ступенькам из подземелья в вестибюль, она была погружена в свои мысли о покупках, которые ей предстояло совершить в Хогсмиде. Едва достигнув седьмого месяца беременности, они с Северусом уже начали готовить детскую. Гермиона перебирала в уме одежду, которую собиралась купить в эти выходные, поэтому не заметила, что верхние ступени были мокрыми (позже выяснилось, что один из студентов бросил в другого снежок, который он тайком пронес в замок, где тот упал и в спешке на занятие был забыт). Гермиона наступила на мокрое пятно и, потеряв равновесие, упала к самому основанию лестницы.       Ее нашел слизеринский семикурсник, опаздывающий на занятия и спешащий из подземелий. Он тут же попросил ближайший портрет найти главу Слизерина и директрису. Украдкой проверив, все ли в порядке с мадам Снейп, но по крови, стекавшей с ее головы, и по странному изгибу конечностей он понял, что это не так. Кроме того, к своему ужасу, он заметил кровь, пропитавшую ее одежду между ног. Вся школа знала о предстоящем отцовстве профессора ЗОТИ. У Снейпов должен был родиться сын, и профессор Снейп очень заботился о мадам Снейп во время ее беременности.       Хотя казалось, что прошли часы, на самом деле пролетела только пара мгновений, когда студент услышал бегущие шаги. Он обернулся и увидел, как к нему летит вихрь черных одежд.       — Гермиона! — крикнул Северус. — Что ты сделал? — он схватил студента за ворот мантии, припечатывая его к стене.       — Ничего, я ничего не сделал! Я нашел ее так!       — Северус, отпусти его! — появилась директриса. Она бросила только один взгляд на Гермиону и послала своего патронуса к Поппи. — Мы должны позаботиться о Гермионе.       Северус отбросил ученика и повернулся к жене.       — О боги! — он упал на колени, схватил ее за руку и положил другую ей на живот. — Гермиона! Гермиона! — молил он свою жену, с ужасом наблюдая за растекшуюся под ней лужу крови.       Примчалась мадам Помфри и быстро начала произносить заклинания.       — Мы должны немедленно доставить ее в больницу Святого Мунго. Ее матка разорвалась, и сердцебиение ребенка стремительно падает. Сломаны правая нога и рука, трещина в черепе.       Прежде чем Северус понял, что произошло, Поппи исчезла вместе с Гермионой, Минерва последовала за ними. Он повернулся к слизеринцу, который съежился на полу.       — Что случилось? — рявкнул он.       — Я спешил из подземелий, потому что опаздывал на занятие. Как только я собрался подниматься по ступенькам, то увидел мадам Снейп. Я сразу же предупредил портреты, чтобы они нашли вас. Там на ступенях видна кровь. Может быть, она упала?       Северус посмотрел на то место, которое указал студент.       «Как она могла упасть? Могла ли она споткнуться о свою мантию?» — подумал он, в отчаянии потирая лицо.       Студент стал внимательно осматривать ступеньки, постепенно поднимаясь наверх.       — Сэр, подойдите сюда, — крикнул он сверху. — Смотрите, эта ступенька мокрая. Может быть, мадам Снейп поскользнулась на разлитой воде?       — Возможно. Иди сейчас в мой класс и скажи всем, чтобы разошлись по своим гостиным. Я должен аппарировать в больницу Святого Мунго. 50 очков Слизерину.       Гермиона приложила ребенка к второй груди. Как она ни пыталась, ей так и не удалось ничего вспомнить о следующих нескольких днях. Позже Северус рассказал ей, что произошло. Она была без сознания, когда оказалась в больнице Святого Мунго, и ее немедленно отправили в операционную для кесарева сечения. Саймон не дышал, когда родился, и колдомедики лихорадочно работали в течение нескольких минут, пока Северус стоял рядом, напуганный больше, чем мог мог себе представить. Облегчение нахлынуло на него, когда послышался плач его сына; однако затем его выпроводили, пока целители спасали Гермиону, которая сильно истекла кровью, и ее собственное сердцебиение стремительно падало.       Спустя мучительные полчаса в комнате ожидания наконец появились колдомедики, чтобы поговорить с Северусом. Минерва и Поппи все еще были с ним.       — Профессор Снейп? — Северус подскочил со скамьи вместе с Минервой и Поппи.       — Да?       — С мадам Снейп и ребенком все в порядке, — Северус тяжело опустился на свое место, Минерва и Поппи присели рядом с ним, утешительно потирая его спину и бормоча слова облегчения и благодарности Мерлину. — Однако мы не смогли спасти ее матку. Она была так сильно разорвана. Мы никогда раньше не видели ничего подобного.       Северус ответил, его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций:       — Во время войны ее пытали. У нее было так много повреждений внутренних органов — это было чудо, что она вообще смогла забеременеть.       Он знал, что Гермиона будет опустошена, узнав, что больше не сможет иметь детей. Это делало его единственного сына еще более ценным для него. Он поднял взгляд и твердо сказал:       — Моя жена жива и у нас есть сын. О большем я сейчас и просить не могу.       Гермиона переложила Саймона на плечо, чтобы он срыгнул. Она вспомнила обеспокоенный голос Северуса, когда он сообщил ей печальную новость о том, что у них больше не будет детей. Некоторое время после этого она была очень подавлена. Когда они с Северусом наконец поговорили об этом, они оба согласились, что им повезло иметь сына, и сейчас нужно сосредоточиться на нем и ее выздоровлении.       — Ох, Саймон, я бы очень хотела, чтобы у твоего отца были и сын и дочь. Я всегда буду горевать о том, что больше не смогу ему подарить еще одного ребенка. Твой отец — самый лучший и храбрый из всех. Ты вырастешь и будешь гордиться им, несмотря на то, каким он был в молодости. Я помню первый день, когда встретила твоего отца, — Гермиона улыбнулась Саймону, пока он с интересом рассматривал ее. — Я помню тот день, когда он сказал мне, что я небезразлична ему, но еще лучше тот день, когда он сказал, что любит меня, — укачивая Саймона, начала свой рассказ Гермиона.       — Мы с папой работали вместе около восьми месяцев. Ему пришлось готовить меня к преподаванию Зельеварения, и он был очень этим недоволен. Он постоянно ворчал, что ему придется не только составлять собственную учебную программу для ЗОТИ, но еще и учить лохматую всезнайку, как преподавать зелья. В то время у него было только два вида настроения: язвительное и угрюмое. Я поняла, когда лучше сохранять в его обществе тишину, а когда можно задавать ему вопросы. Очень осторожно мне удалось кое-что узнать о том времени, когда твой отец был студентом. Мы стали больше разговаривать о зельях и защите, он интересовался тем временем, когда мы с дядей Гарри и дядей Роном охотились за крестражами. Я начала с нетерпением ждать наших занятий по Зельеварению и времени, проведенному в классе, когда он помогал мне составить расписание занятий.       — Мы даже ходили вместе по магазинам, чтобы я научилась закупать ингредиенты для зелий, — Гермиона хихикнула, вспомнив, как однажды она уговорила Северуса зайти с ней к Мадам Паддитфут.       «Только на чай, честное слово!» — сказала тогда она. После того случая Северус устроил ей хорошую головомойку, когда в это же самое время Лаванда Браун и Парвати Патил неторопливо вошли в магазин и, выпучив глаза, уставились на парочку.       Гермиона осторожно сдвинула Саймона со сгиба локтя, чтобы он мог свободно лежать на ее коленях. Он осматривался по сторонам, разглядывая новые объекты в поле своего зрения. Гермиона поправила его спальный конверт, чтобы ему было удобнее, и продолжила свой рассказ:       — Однажды вечером мы пили чай в моем классе, после того как завершили составлять расписание для седьмого курса одного из факультетов, когда папа внезапно пригласил меня на ужин в выходные. Я была ошеломлена, если не сказать больше, и едва могла заставить свои губы произнести ответ! Мы отправились в магловский Лондон, в довольно хороший паб, в котором к тому же не было волшебников. Мы ели и много разговаривали, а потом я очень удивилась, когда папа внезапно сказал, что он неравнодушен ко мне, и поинтересовался, чувствую ли я то же самое к нему. Мой ответ пришел очень легко, потому что уже тогда папа мне очень сильно нравился. Мы стали ходить на свидания, когда находили свободное время, но только во время рождественских каникул мы смогли наконец по-настоящему провести время вместе.       Гермиона встала с креста, прислонив Саймона к своему плечу. Она взяла плед с книгой и вышла из детской. Войдя в гостиную, она устроилась на диване, накрыла малыша пледом и снова продолжила свой рассказ:       — Именно в этой комнате, на этом самом диване твой папа впервые сказал мне, что любит меня. Я не собиралась оставаться в замке на Рождество, так как хотела повидать бабушку и дедушку Грейнджер. Мы решили провести сочельник вместе за ужином в папиных комнатах, а потом обменяться подарками. Когда он вручил мне мой подарок, — Гермиона поднесла руку к по-слизерински зеленому S-образному кулону, который с тех пор всегда висел у нее на шее, — он сказал: «Я хочу, чтобы он был у тебя на память обо мне, пока меня нет рядом, потому что, вопреки моему здравому смыслу, я влюбился в тебя».       Саймон уже спал, поэтому Гермиона переложила его на диван рядом с собой и уютнее подоткнула вокруг него плед.       — Это была та самая ночь, когда мы впервые поцеловались, но я думаю незачем рассказывать тебе эту историю, — Гермиона задумчиво посмотрела в камин на весело пляшущие языки пламени, ее мысли заставили ее покрыться румянцем. — Нет, определенно точно не стоит.