Отклики души из прошлого.

POV МАША Уснуть не получалось долго, чувствуя его руки на себе, да и не переставая улыбаться. Хоть он и напугал меня до посинения, но объяснения этому есть. Да и кто же виноват, что моя психика шатается, похуже любого дерева в ураган? Просто этот чёртов блондин… Всё это не может быть правдой, но если учесть тот факт, что завтра вернётся всё на круги своя, то я начинаю переставать сомневаться в произошедшем. Наконец расположившись поудобнее, я засыпаю, с малой надеждой, что вторая половина кровати на утро не будит пустовать. И кто бы сомневался, что его рядом не будит?! Наплевав на холод в квартире, и моё полуголое тело я решила проверить кухню и ванную, захватив балкон, но квартира была пуста. Приняла душ, заправила кровать, выпила кофе, стараясь вообще не о чём не думать. И что уж обманывать, выходило это плохо, да и чёрт с этим. - Вааняя… Ну, что опять? – раздражённо закатываю в очередной раз глаза, сбрасывая пепел с сигареты, и сильнее прижимая телефон к уху. - Ты же будишь сегодня? - Вань, я конечно и пропустила два твоих дня рождения, но забыть про них я не могла. - Ладно. Тогда мы хотели снять домик… хотя как мы, Варя… - не сдержавшись, я усмехаюсь. Да, эта девушка с глазами ангела, ещё тот диктатор. – Ну, ты и сама понимаешь. Так вот, хотели дом, потом выбор пал на кафе, но вернулись мы к дому. Просто будут там и эти звёздные гости. - Глеб и его компания? - Да, а как же… - Вань, ну если они тебе так не нравятся, то не зови их. В чём проблема? Ты же у нас не из «мягких» парней, - да, порой он мне напоминал отца, когда тот злился, и слава богу, что не на меня. - Ага, ты это Феде скажи. Его рыжая морда только в туалете меня не достаёт. - О, рыжик. Как всегда в прочем. Ну, у нас с ним дни рождения рядом прям стоят. Поэтому этот говнюк будит терпеть наши выходки. - Маш, как мне тебя не хватало, - я закусываю губу, пытаясь хоть как-то держаться. Да, они были крайне душещипательной темой для меня, и без боли в груди это не обходилось. – Спасибо тебе. - Вань… - Маш, просто знай, что я не хочу тебя терять. Ты моя семья. Та самая, которая без особых усилий вернула меня к жизни. - Вань, я это всегда знала. И не надо грустить, хорошо? Завтра важный день. А сегодня я приеду, помогу чем смогу. Дальше разговор затронул и меня с Голубиным, и снова несносного рыжика, да и вообще всё. Потом мне сказали адрес и чуть ли не умоляли приехать на часа два раньше. Всё повторялось. Я снова приеду, и меня не пустят никуда. Я буду сидеть на заднице смирно рядом с Захаром, который, как у детины, будит тискать мои щёки и ерошить волосы. *** Как и обещала, я уже была на пороге обычного уютного загородного домика, который встретил меня теплом. И всё повторилось, как я и говорила. Только изменилось к этому моё отношение. Сейчас голова была забита последними событиями, которые просто пытались подкосить моё моральное состояние. Егора не было видно, и от этого становилось страшнее. Время расслабится, но я чувствовала подвох, и не понимала его рвения мне навредить. И пусть его мозг не додумается пойти по близким мне людям. Я просто умоляю. Сейчас, когда он под крылом этого Олега, я не могу быть уверена в его адекватности. Наркотики окрутили моего, когда-то любимого парня. Разум не соображает, что делает, и я в этом убедилась. А что если на постоянной основе принимать эту дрянь? Во-первых – это привыкание, которое у него явно присутствует. Во-вторых – это не понимания содеянного. Для мозгов это воспринимается, как игра, и он не раскаивается. В-третьих – это мания чего-либо. У кого-то просто чувство жажды, а у таких как Романов, просто месть. Только вот за что? Вариантов уйма. Может я просто очернила его и без этого гнилую душонку перед роднёй и их давними друзьями. Конечно я бы не исключала факта не прошедшей любви, но это смешно. Его поведение больше походит на поведение умалишенного, нежели влюблённого дурака. Что же движет тобой? И что движет Глебом? Любовью от него тоже не пахнет. Осматриваюсь, замечая Варю, которая повисла на шее Вани и что-то с улыбкой до ушей ему доказывает, а он тактично молчит ухмыляясь и поглаживая светлые пряди, накручивая одну из них на палец. Да, очень интересная пара. Захар сидел рядом, удобно устроив свою руку у меня на плече, и о чём-то болтая по телефону. Если бы я была другой, наивной и робкой, то конечно Захар стал моей любовью. Такой сильный, готовый на всё ради меня. Но я не такая. Я не подхожу ему. Змею нужна милая девчушка, которая с радостью встанет за ним, как за каменной стеной, не боясь что он обидит. Со мной он не будит чувствовать себя героем. А вот что касается Глеба… Я не знаю. Если бы кто-то смотрел со стороны, то сказал, что мы два сапога пара. И без доли сомнения, если я бы смогла вернуть время назад, то я бы так же его ненавидела, а лучше бы и вообще не встретила. То, что я чувствую к нему, мне не нравится. Вообще не нравится. И я хочу убить это в себе, да можно и за живо похоронить. Забыть про всё, как про страшный сон. Хотя некоторые моменты, мне бы хотелось сохранить у себя в памяти, просто из-за того, что они грели. Иногда жизнь подкидывает тебе такие сюрпризы, что даже и понятия не имеешь что с ними сделать. Да и с папой что-то в последнее время происходит. Здоровье подводит, а мама ругается на него, чтобы приостановил свои работы, и отдохнул. Ну, вывод очевиден. Он упрям и не хочет поступать так, как ему сказала его любимая жена. А я… я просто не хочу приезжать туда снова. Нет, конечно же я люблю их. Но мне больно там находится, и я очень рада, что Егор не додумался рассказать им, что всё происходило в моей комнате. Расстаться с этим домом сложно было бы всем, начиная от домработницы, заканчивая мной. Каждый по своему любил ту атмосферу, царившую в зале с большими окнами и камином, да и во всём доме. Я любила его за воспоминания. Как впервые готовила, становясь на высоченный стул, и измазывая маму в муку. Как дралась с братом за игрушку, которую мне подарил дедушка, и как он потом меня успокаивал, обрабатывая мою сбитую коленку. Мои с папой посиделки. Да даже то, как он заплетал мне косичку, расхваливая волосы, и гордясь тем, что они были как у него, густые и чёрные, но завидуя маме, потому что кожа, молочного оттенка пошла в неё. Как я с мамой разучивала новые обычные движение, которые почему-то давались мне труднее всех самых сложных. Как я визжала увидев двух пёсиков, и начиная их тискать, словно больше никогда их не увижу, и так продолжалось изо дня в день. Потом я их дрессировала вместе с папой и мамой. Как я пряталась и не хотела идти на танцы, к Анастасии Веодольфовне. А это очень суровая, статная и достаточно красивая женщина. Когда-то мама выступала на большой сцене, и была прекрасной танцовщицей. И благодаря именно этому, сумела познакомится с отцом, но суть в том, что именно эта женщина обучала мою маму, и со временем принялась за меня. Эта женщина лучшая в своём деле, и увидев её сейчас, я бы пожала ей руку, да может и обняла, поблагодарив не только за навыки, но и за огромный вклад в моё восприятие людей. И строгой я её назвала не просто так. Когда Анастасия Веодольфовна замечала хоть малейшую ошибку в движении, то девочке приходилось принимать на себя удар деревянной трости. Мой бывший хореограф получила травму ноги, после чего, на карьере можно было поставить крест. И с тех самых пор её подругой по жизни стала красивая, резная деревянная трость, которая и по мне ходила. - Маш, мы скоро собираться будим, - передо мной на корточках сидел Ваня, всматриваясь мне в глаза. – Ты чего-то грустная. - Да брось. Нормальная я, просто вспомнила кое-что, - голубые глаза резко метнулись к напряжённому Захару, снова впиваясь в меня. – Да чего вы как мамочки, ей богу?! Всё нормально. - Маша, я знаю, какое в твоём понимание «нормально». И это далеко не то, что должно быть. - Вань, хватит. Всё у меня нормально. И почему каждый раз разговор сворачивает именно к этому… - Уроду, - за меня продолжил, не понятно откуда взявшийся Глеб. - Господи! – я просто закатываю глаза, откидываясь на спинку дивана. – Ванечка, Захарушка и Глеб, можно я посижу одна? И снова подумаю о многом, и в частности об этом уроде. - Зачем? – резко выгибаю бровь, смотря на Захара. – Зачем о нём думать? - Потому что надо так, Захар. Надо. И когда я поняла, что уходить они не собираются, ушла я. Ещё когда я осматривала двор, то приметила обыкновенную, маленькую беседку. И пусть уже не так тепло на улице, для подобных посиделок, освежить мозги всё же стоило. Улица меня встретила холодным ветром и тёмным небом, затянутым тучами. Быстро перебираю ногами, усаживаясь на деревянную поверхность, достаю телефон и пачку сигарет из обычного теплого осеннего пальто, и снова почему-то возвращаюсь мыслями к Егору. Я хотела построить с этим парнем семью. Настоящую и крепкую. Я верила ему, и была уверенна в нём на все сто, но что он сделал. А теперь почему я так поднимаю Глеба у себя в глазах? Он тоже сейчас слишком хорош. Единственное, что просто нельзя подделать, это его надменность и наглость. Он был собой везде и всегда. Да даже со мной, какой-то левой девчонкой, Голубин сразу же показал свою сущность. И это достойно уважения. Просто потому что блондин не притворялся, хоть и весьма популярен. - Всё-таки заняла свою голову этим идиотом? - А если скажу, что тобой, поверишь? – сощуриваю глаза, смотря в его, сейчас почему-то по особенному зелёные. - Хотелось бы, но нет, я не поверю, - подходит слишком близко, кладя одну руку на стол, а другую на спинку лавочки, сзади меня, наклоняясь. – Но я буду надеяться, - и так жарко начинает целовать, снова выбивая весь воздух с моих лёгких. Почему он ведёт себя так? Так словно ему всё дозволенно? Будто я его вещь? - Глеб, мне не нравится то, как ты себя ведёшь. - Как? – я не люблю когда он играет со мной, и сейчас я просто готова дать ему хорошую пощечину, лишь бы стереть с лица ту уверенную улыбку, которой почему он одаривал лишь меня. - Я бы тебе объяснила это, но боюсь быть убитой твоими фанатками, которые если увидят хоть одну царапинку, на твоём слащавом личике, разукрасят мне моё. - Лучше расскажи о мыслях своих, и Егоре, который почему заполонил твою красивую голову, - отходит, но не надолго, становясь позади меня, целуя в макушку. Прям как мой папа… - Мне нечего тебе ответить. Я лишь хочу понять… - Что? Что ты снова хочешь понять? Я вот всё ни как не могу понять, почему девушка, которой и девятнадцати ещё нет, ведёт себя так, будто ей за шестьдесят? Почему она не может вести себя глупо и наивно, как все в её возрасте? - Это уже не тебе судить, - кутаюсь по сильнее в пальто, и встаю, идя в сторону новенькой пристройки, проверяя зачем-то телефон. – Просто скажи мне, что ты хочешь? Что мне дать тебе, чтобы ты отстал? - Мы говорили… - Да, Глеб, говорили. Но точно не обсуждали. Я хочу точности, чтобы понимать, чего ждать. - Хочешь чтобы всё было, как с Егором? – останавливает меня, заглядывая в глаза, и всё так же почему-то сердится, глубоко дыша. - Да он то здесь при чём?! Что вы все заладили? – провожу рукой по волосам, пытаясь хоть так отвлечься, и унять откуда не понятно взявшееся волнение. – Что тебе нужно, а Глеб, что? - Ты… - хмурю брови, глядя на него, пытаясь понять, что это он сейчас сказал. А я отчётливо слышала это тихое, но жутко громкое слово, которое хоть и даёт ответы, но порождает всё больше вопросов. – Мне нужна ты. - Если ты сейчас это вякнул просто так, то не смешно Голубин, от слова, совсем. - Нет, Маш, не просто так. Я это серьёзно сказал, - робко обнимает, да так, что я сомневаюсь, что предо мной, тот самый самоуверенный сноб, которого я знаю. – И если что, утром я ушёл, потому что парни позвонили. Будить не хотел, потому что ты вымоталась, да и под утро уснула. Времени обдумать всё, было у меня много. И хоть ты чертовски сильно меня бесишь, но не принять того факта, что с тобой мне хорошо, было бы тупо с моей стороны. - Это… - Это не то, что ты хотела услышать, я знаю, - чего он творит сегодня? Что происходит? Лучше бы вёл себя как сволочь, нежели вот это… - А теперь давай вернёмся в дом, потому что это пальто не согреет и без того, ледяную кожу. - Голубин! Да что с тобой? – срываться на крик я не могу. А вот говорить с неприкрытой злобой, пожалуйста. - Ничего. Просто чувствую себя хорошо сегодня. - Если твоё поведение сейчас такое, лишь бы мне угодить, то у тебя не вышло. Мне не нужно милого мальчика. Настоящего Геба за глаза будит. - Да блять! Тебя не поймёшь! То грубость её не устраивает, то нормально отношение! Нос она воротит. С хрена я должен расстилаться перед тобой? – грубость конечна мне не нравилась, но я же не просила быть тем, кем он не является… - Да твою мать! – не долго думая, он пинает маленький камушек, запуская руку, в отросшие до скул, волосы. – В первые, я блять в первые, решил переступить через себя! А ей это и на хуй не присело! - Не кричи, - с опаской я всё же оглянулась, не видя никого, кто мог бы заступиться за меня по близости, я выдохнула. Только драк мне не хватало сегодня. - А что мне делать? Что? Если мне важен человек, а он так воспринимает моё адекватное отношение в свою сторону? Я должен обнять тебя и сказать, ой, да ладно, еби мне мозги дальше, я потерплю? Сука! – Глеб резко разворачивается, и уходит. Я слышу как хлопает дверь машины. Как заводится двигатель. И скрежет шин об асфальт, который слишком сильно режет уши. Я знаю, насколько сложно меня довести до этого состояния, но сейчас лёгкие, словно сжали в тиски. Рваный выдох и предательская слеза скатывается по щеке, но я резко её смахиваю, замечая, что кто-то движется в мою сторону. Силуэт начинает расплываться, а слёзы обильно скапливаться на глазах, что не нравилось мне сильнее, чем крики Глеба. - Маш, всё хорошо? Где Глеб? – Варя огляделась по сторонам, но взгляд всё же привлёк её к телефону. – Ладно, сейчас спрошу у него. - Да нормально всё. Он уехал куда-то… - И не сказал тебе? – голубые глаза округлились, а аккуратненькие брови подлетели вверх выражая удивление. - А почему он должен отчитываться передо мной? - Да… просто. Вы же это… вместе тут были. Вот я и подумала… - Варя, чего я опять не знаю? - В смысле? Глеб же должен был… - но прервал её крик Вани с дома. Потом она быстро начала что-то искать в телефоне, и уже через пару секунд набирала чей-то номер. – Глеб, ты почему уехал? Уже едешь обратно? Зачем нужно было вообще уезжать… дурак! - Варвара. Что ты хочешь бессовестно утаить от меня? В очередной раз… - но ответа не последовало. Два голубых огонька почему-то потухли, и взгляд пытался спрятаться где угодно, лишь бы не смотреть на меня. *** Оборвав все уговоры на полуслове, я осталась сидеть в беседке, теребя в руках сигарету. Курить не хотелось, но по привычке в руках она должна находится, жаль что так не работает с мыслями и чувствами. Да, я признаю, что не права. Да, было слишком грубо с моей стороны так говорить. Но… да чёрт его знает, что «Но»… я снова хочу быть маленько девочкой, которая имеет права на ошибку, и не одну. Не хочу чувствовать себя виноватой. Моя проблема заключается в самом парне. Голубин влияет на меня, и я становлюсь мягкой, что не очень сейчас мне нужно. В любой другой ситуации, это было бы круто. Но не сейчас, когда на голову мне свалился этот Егор, с его заскоками. Я должна думать о нём и быть на чеку, но рядом с блондином это плохо выходить. Господи! На сколько это тупая ситуация. Потерять всё, потом обрести. Найти любящего парня и понимать, что с ним хорошо, но я не люблю его. А потом, как гром среди ясного неба, сложить в уме 2+2, и придти к выводу, что чёртов Глеб заполнил большую часть моей жизни не появляясь в ней. Прикрывая глаза, укладываю голову на руки. И что мне делать? Люди же появляются и уходят, сменяясь другими. Может и с ним так же будит? Пусть сейчас выйдет какой-нибудь идиот из-за кустов и скажет, что я глупая, и никакого Глеба нет в моей жизни. Что я всё придумала. Да и не может же быть такого, что человек, к которому ты испытываешь вселенскую ненависть, становится тебе ближе того самого Вани? «Может. Ещё как может» - твердит внутренний голос, и тут озвучивавшийся самим Фараоном. Что б ты сквозь землю провалился! Да и был прав он, мне даже нет девятнадцати. Да и каждый в моём возрасте имеет право на ошибку. Да и какую нафиг ошибку? Я разве их мало сделала? Я разрешила отцу привозить меня в лагерь… хотя мне было всего 12 лет, я бы и не подумала говорить что-то против. Я позволила Егору такое сделать со мной. «Позволила… как же. Я и сделать против ничего не могла». Я совершила ту самую раковую ошибку. «А если бы не прыгнула в воду, то и не встретилась бы с Глебом». И ту всё к нему сводится! - Да за что? – не выдержав, я уже было потянулась к сигарете, если бы не чужая тяжёлая рука, которая легла мне на плечо уж слишком резко. - Тише, только не кричи… - Ты? - Я детка. Я. Думала обо мне? Знаю что думала, - я чувствовала его дыхание возле уха, и то как сжимались его пальцы. – Я решил сюрприз тебе сделать. Знай только, что ровно через месяц, тебе будет очень весело. Ровно месяц, моя Мария. - Егор, ты… - но меня затыкают резким разворотом, что я оказываюсь лицом к нему. - Что такое? – его холодные пальцы теперь проходят по моей щеке, а я снова та девочка, которой шестнадцать лет. Которая ничего не может сделать. Которой как никогда страшно. – Я же только передать пришёл, не хватало мне и на твоих дружков напороться. Кстати, как там Глеб? – плавно выдыхает мне в губы, смотря исключительно в глаза. – Он упёртый. - Егор… - Что? – теперь как бы невзначай, он прикасается губами к носу, улыбаясь. Да так, что до слёз пробирает. Сейчас он стоит так же, как и три года назад. Когда меня обидел парень. Он знал, что я смогу за себя постоять, но пришёл на помощь, потом успокаивая. – Я знаю, что ты меня всё ещё любишь. - Нет! Не люблю! – и от милого Егора не остаётся и следа. Плавно прикрываю глаза, мысленно готовясь к удару, но его не следует, так же и уходит тепло, и чужие руки. - Я ж по-русски объяснял тебе! Ну, твою мать! – слышу знакомый голос, и резко подрываюсь, подбегая к нависшему над Егором, Глебу. - Нет. Глеб, не надо! Отпусти его! Да что такое? Отпусти говорю! – разжимает кисти уже не обращая внимания на парня, который резко ретировался, уводя двух бугаев с собой. - Зачем? Ты после всего, до сих пор любишь его? – слежу за машиной, а потом смотрю в эти изумрудные глаза, которые сейчас причиняют боль на физическом уровне. - Глеб, я… - но снова не вовремя наворачиваются слёзы, которые в этот раз сдержать будет крайне сложно. – Я пойду. Мы потом… потом поговорим. - Нет, Маша, мы поговорим сейчас, но не на холоде, - настроен он видимо решительно, раз уж взяв меня за руку, и не обращая никакого внимания на других людей, он зашёл в дом, а затем и начал подниматься на второй этаж, заходя в первую попавшуюся комнату. – А теперь давай, рассказывай. - Что? - Вас, блять, обоих заело? – аккуратно вытираю глаза, всё ещё глупо надеясь, что слёз он не увидел. – Что этот хотел от тебя? - Глеб, я не знаю. Правда. Давай не сегодня… - стоя в дверном проёме, облокотившись на закрытую дверь, он буравил меня взглядом, сводя челюсти чуть ли не до скрипа. - Тебе кайф приносит враньё, или как? Почему прямо нельзя всё сказать? – устало трёт переносицу хмурясь. – Я просто хочу знать правду, и всё. - Да зачем она тебе сдалась, эта правда? Я устала. От всего устала. Просто хочу, чтобы никто меня не трогал около недели. Чтобы все забыли, о том, что со мной произошло. Чтобы я не была жертвой, а была собой. Мироновой Марией. Девчонкой, которая как все, хочет любви, преданных друзей, получать хорошие отметки в универе, радоваться любому пустяку, выйти замуж, родить детей, а потом со спокойным сердцем умереть. Но я никогда этого не получу, а вы только ещё больше мне об этом напоминаете, - не понимая своего порыва, но действуя очень быстро, я снимаю пальто, и подхожу к парню, крепко обнимая того за шею. – Я всё расскажу, но не сегодня, пожалуйста, - предательский всхлип вырывается из моей груди, когда Глеб просто кивает, обнимая в ответ. – И нет, я не люблю его. Больше не люблю… - Я понял. Хорошо. Не сегодня, так не сегодня, - всё так же придерживая меня за талию, он ложится на кровать, утягивая за собой, разрешая уткнуться себе в шею. – Ты прости меня за крики. Нервы сдали. - Сама виновата. Это было заслуженно, тут не ты прощение должен просить. - Я не должен был голос повышать, и сваливать, - всё же заставляет посмотреть в глаза, большим пальцем вытирая влагу с щеки. - Ужасно? - Ничуть, - а я знала, что тушь потекла, оставляя чёрны потёки, и это не очень красиво. Не так, как у шикарных девиц, в коротких платьях с длинными ногами, которые обхаживают блондина. Они бы не ударили в грязь лицом, как это делаю я, что становится тошно. – Ты настоящая. И хочешь, не верь, но мне это нравится, - короткие пряди спадали ему на лоб, щекоча нос, всё ни как не убираясь за ухо. Пальцами зачёсываю их назад, убирая руку обратно за шею, но всё так же сжимая волосы на затылке, замечая его пристальный взгляд, понимая, что щёку поглаживать он перестал ровно тогда, когда я начал проводить свои махинации. – Мне было приятно. Нравится когда ты забываясь, ведёшь себя не принуждённо. Будто всё так и должно быть, - сейчас сложно назвать его напыщенным идиотом, с короной до небес и кучей фанаток в придачу. Обыкновенный парень, с усталыми глазами, в которых была какая-то не понятная мне печаль. Обычный человек, простой смертный, такой же, как почти всё население нашей страны. Сейчас он был тоже собой, только не много уставшим, и без дерзости. – Ты так смотришь, будто впервые видишь. - Ты уставший. - Если только чуть-чуть. Расскажи мне что-нибудь. - Что? - Да что захочешь. Просто интересно послушать, - обратно на спину лёг, укладывая меня к себе на грудь, крепко обнимая. - Ладно, - долго думать не пришлось, ведь рассказать истории с детства, или же что-то из подростковой жизни труда не составит. – Я с шести лет ходила на танцы. Мама любила наблюдать за мной, ведь сама уже не могла заниматься этим на том уровне, которого достойна. А я не любила ходить в эту школу, пряталась даже в лежаке, для собак, лишь бы меня не нашли. Но двоюродный брат выучил все возможные и не возможные мои «оборонительные штабы», что даже с закрытыми глазами мог указать точное место, но никогда не сдавал меня родителям. Да и причина на то была. Мой хореограф, - Глеб игрался с мои волосами, иногда усмехаясь. И я чувствовала его тяжёлый взгляд на себе, но пыталась не обращать внимания. – Про неё хоть том в тысячу страниц пиши. Интересная женщина. А брат… с братом мы были слишком уж дружны. Даже когда его звали гулять, он предпочитал своим друзьям меня. Кому-то могло показаться, что его опека была чрезмерно настойчива, но это не так. Сейчас ему двадцать три, и вот это засранец вообще не изменился, как внешне так и внутренне. Единственное, что заставляет меня волноваться – это его любовь к скорости. Такая больная, что сравнится с наркотической зависимостью. Владик… - Ребят, можно? – тихий стук в дверь и Варина голова уже высовывается из-за двери, так и не дождавшись ответа. - Зачем спрашивать, если ты и так уже зашла? - Глеб, ты бываешь слишком ахриневшим. - Да ты что? Серьёзно? – не разжимая рук, он поднимается, придерживая меня. – Милая Варвара, я вижу цвет волос даёт о себе знать, да? – и вот он, саркастичный, напыщенный сноб. Снова тут. - Иди ты… себя в зеркало не видел что ли? - Я то видел себя в зеркало. И умом блистал в лучшем ключе, нежели … - Хватит! Варь, чего хотела? – через возмущённые возгласы, убираю с себя руки блондина, вставая и накидывая пальто. - Да мы уже уезжать хотели… - голубые глазки растерянно моргали, наблюдая за переменами настроения у Голубина. Она тоже не понимает его, как и я? То он со мной добренький, а приходят другие, так всё… - Чего смотришь? – не понимая, поворачиваюсь к парню, встречаясь с изумрудами, в которых былым холодом и не пахло. – Ну, что, пошли? – коротко киваю, снова смотря на Варю, которая так и не поменялась в лице. - Варя, всё в порядке? - Нет. Не всё… что с ним? – пальчик с новым маникюром тыкает в спину уходящего блондина, который останавливается у лестницы, терпеливо дожидаясь меня. - А что не так? - Я видела его глаза, и впервые заметила то, что в них было… - блондинка опять останавливается, уже не отводя взгляда с меня. – Не холод, не безразличие, и не всё то, что поседеть заставляет. Он смотрел ласково. Понимаешь? Это можно сравнить с взглядом Захара, когда он направлен на тебя. Или Вани. Бляять… что ты с ним сделала? - Варь, ничего такого. Может показалось тебе, не знаю. Пошли, а? Больше вопросов не было, но думаю это только пока. Глеб за всё время, пока ждал меня ни разу не достал телефон с кармана. Ни разу не поторопил меня. А как только я подошла, то улыбнулся, поправляя ворот моего пальто, взял под руку, и повёл в низ. Все выглядели уставшими, но с довольными лицами, ведь завтра отдохнут с полна. Со всеми попрощавшись и договорившись с временем, мы расселись по машинам, и я наконец-то отдалась сполна мыслям. *** Как бы ни было странно, но Глеб молчал всю дорогу, только спросив, не буду ли я против, если мы поедем к нему. А так, тишину нарушали лишь проезжающие мимо машины, уведомления, приходившие без конца на телефон парню, и мои тяжёлые вздохи. Кстати, для последнего были веские причины. А первая из них: какого лешего я не оттолкнула Егора, а испугалась, как сопливая девка? И ответ был. Я не отпустила прошлое. Именно то прошло, которое было связанно с другом моего детства. Не с парнем, а с другом. За это мне только стыдно, но и тошно. Держаться за это и думать, что он изменится, самое тупое, что я могу сделать. Но обиженное дитё так и просит меня, оставить всё как есть, да может даже простить его, что просто не возможно. Я справлюсь с этим. Переступлю, и смогу отпустить, но не сейчас. Может завтра, а может через год, я с улыбкой и чистым сердце наконец-то вздохну, без боли и самобичевание о прошлом. А вот вторая причина была в его словах. «Ровно через месяц»… что это значит? Что он сделает на этот раз? На сколько сильно его мозги съели наркотики? Что чувствуют сейчас его родители? А ведь они чистые люди, и очень добрые. Особенное его отец. Я всегда была в семье Романовых, как какая-то неотъемлемая часть, и что мне нравилось, это то, что они не нарочно свели меня и Егора… Это у нас получилось как-то спонтанно, прям перед школой… я прекрасно понимаю, что пятнадцать лет, это не возраст для отношений, но тогда у нас была какая-то детская и чистая влюблённость. И далеко не запретная… - Маш, можешь пожалуйста глянуть, кто мне так яростно строчит? – я то без проблем могу, но это чужой телефон и чужой диалог, в который я не вправе влезать. – Ну, глянь. А то серьёзно уже надоело. - Ладно, - взяв новенький айфон в руки, я удивилась, что на нём нет пароля. Но второе удивление пришло тогда, когда я увидела то, что скорее всего не должна была видеть… Не выдержав, я покосилась на Глеба, всё же думая, что он знал, кто ему пишет, но сосредоточенное лицо говорило об обратном. – Милена. - И что ей надо? – в начале он закатил глаза, быстро глянув в мою сторону, а после даже слишком грубо спросил: - Опять трахаться зовёт? - Эм… да тут много чего… - и в правду. Много разных фото, на которых девушка то в красном, то в ярко розовом, то в бардовом, то в классическом чёрном белье, да и поз было много, даже таких, которые я впервые видела. Так ещё и каждая фотография с посланием… - А точнее? - Сам посмотришь, - конечно доля ревности была, которую подавить мне было сложно, но с этой задачей я справилась. - Не имею ни малейшего желания. Маш, просто скажи мне и всё. А потом лучше удали. - А удалять зачем? - А зачем мне на это смотреть? – выгибает бровь, смотря на меня так, словно я что-то ему сделала, при этом настойчиво опровергая все его слова. - Да тут фоток много, и подписи разные, - я замолчала. Читать их не хотелось, но по красноречивому взгляду, поняла, что промолчать я не могу. – Ну, к примеру, фотография, где она в алом кружевном белье, и написано: «Жду. Хочу наконец почувствовать тебя в себе. P.S Будь по жестче, любимый», - последнее слово было сказано далеко не так, как надо. Почему-то это прозвучало слишком чувственно, а новая волна ревности накатила, заставляя яростно удалить это фото. - Вот шлюха, - заезжая в довольно просторный двор, Глеб паркует машину на стоянке, заглушая двигатель, и поворачиваясь ко мне. – Скажешь ещё раз то последнее слово? - Любимый, - я заметила улыбку на его лице, и чуть прикрытые веки, а затем глянула на засветившийся дисплей. Очередное сообщение… - Удали это всё. - А сам? Сам не сможешь что ли? - Боюсь я ей нагрублю, да так, что она буди пороги моей квартиры обивать, со слезами, и прощениями. А потом нужно будит сдержаться, чтобы за шкирку её не выволочь на улицу, в том, в чём пришла. А придёт она не в нормально одежде. Проверенно уже. - Ладно, - в очередной раз соглашаюсь, но всё-таки просматриваю последнее фото. Вроде милая, но ведёт себя так… без лишних действий удаляю диалог, а потом Глеб ещё и в чёрный список её кидает, довольно улыбаясь. – На, тут ещё что-то пришло. - Смотри ты. - Глеб, издеваешься? Это твой телефон, не мой. Я не могу так… - Птичка, посмотри, что там. Давай, мне же интересно. - Снова девушка написала какая-то… - да не просто какая-то, а довольна симпатичная. Конечно без фото, но с ёмким таким текстом. - Господи… - нервно потерев глаза, он сел обратно, смотря в окно. – Что за девушка? - Красивая, тёмноволосая. Написано, что Алёна, - брови Глеба резко нахмурились. - Вот же, - снова смотрит на меня, а мне от этого взгляда хочется сейчас свалить, да так далеко, чтобы никто меня не нашёл. – И что написано? - «Дорогой Глеб, я понимаю, что писать тебе, ровняется самоубийству, но я не могу. Каждый месяц я вижу отправленное мною сообщение, которое остаётся не прочитанным. Знаю, что не имею права писать и распинаться, но ты должен знать. Я чувствую за собой вину, и безмерно благодарна тебе, что не рассказал ничего Артёму, но я не могла так больше. Что он там бы не говорил, Тёма любил меня, а я его нет…» - читать почему-то становилось тяжело. Это не моя история. Я не обязана вмешиваться, но продолжить должна. – «… Вы были лучшими друзьями. Один самый милый парень, а другой, самовлюблённая скотина. И именно твоё отталкивающее поведение заставило меня влюбится. Я думала, что смогу тебе перевоспитать. Думала, что заставлю влюбится. Да, просто думать и не много быть уверенной, не значит, сделать всё именно так… Я просто хочу, чтобы ты знал. Я любила и люблю тебя. Не потому что ты популярен, неет. Я полюбила в тебе все самые отвратительные черты, и до сих пор ни капли не сожалею», - осталось три коротких сообщения, но они казались мне не посильной ношей. И пусть я была сильно и той ещё гадиной, но читать чужие любовные сообщения, на грани какого-то греха. И если ты вдруг это сделал, то тебя ждёт смерть или того хуже, вечные издёвки людей, ведь ты стал грязным, слишком грязным для этого мира. – «Любить тебя – это безумство, с сладким привкусом». «Никто больше не в силе полюбить тебя так же сильно, как это сделала я, глупо надеясь на взаимность». «Никто в этой жизни не способен растопить твоё сердце, покрытое огромными кусками льда, но я даже не пытала. Просто ответь мне, скажи что готов попробовать и я буду на веки твоей. Буду преданной. Буду любить тебя очень сильно и чисто. Так, как не способна не одна девушка. Люблю, навечно твоя Алён…». - Стоп, - медленно поднимаю глаза, протягивая телефон обратно парню, но он лишь качает головой, странно ухмыляясь. – Преданной! Как же… Сука! Такая же шлюха, как и все, - телефон всё же кладу перед ним, выключив уведомления. Я знала, что это плохая идея. И зачем он просил это сделать, если так ненавидит эту Алёну? – Я просто в полном… - он обрывается, смотря на меня, а потом продолжает. – шоке… - Глеб, я наверное лучше такси вызову… - Маш, успокойся. Пошли, спать хочу, - да он с трудом улыбку выдавливает из себя… Что это за девушка такая? Одновременно выходим из машины. Блондин как-то брезгливо кладёт свой айфон в карман куртки, и ставит машину на сигнализацию. Дальше мы идём в полной тишине. А когда зашли в стеклянный лифт, то я почувствовала напряжение. Оно было материальным, что давило ещё сильнее на голову, которая и так норовила лопнуть из-за улья мыслей, царившего в ней. Не выдержав, поворачиваюсь к Глебу, но резко утыкаюсь в ворот куртки, так же крепко обнимая в ответ. Двери лифта открываются, и мы видим дверь, с заветной цифрой «96».