Лист Остролиста

Конец звёзд приближается. Трое станут четырьмя, чтобы бросить вызов вечной тьме. «Четвёртая — это Остролистая, иначе быть не может. Зачем она тогда пришла? Её послали к нам сами звёздные предки! Тем более, она моя сестра. Я уверен, что у неё скоро откроется её способность, нужно будет только уверить её, что она участница пророчества, наравне с нами…» — думал Львиносвет. «Избранница звёзд — это Мотылинка. Она не является прямой родственницей Огнезвёзду, но если обдумать факты, то её можно назвать дальней родственницей нашего предводителя. Она не имеет связи со Звёздным Племенем, но в этом может быть её сила» — рассуждал Воробей. «Искра. Она является четвёртой участницей пророчества. Она каждую ночь шпионит для нас, рискуя жизнью. Она очень храбрая, и, вдобавок, моя сестра. А раз я избранница, то почему бы ей не быть? Она знает столько боевых приёмов… может, именно она поможет нам победить!» — размышляла Голубка. Кто из них прав? Пока ещё неизвестно. Осталось только ждать знака, который поможет определить, кто же этот самый загадочный четвёртый кот или кошка. Как говорится, время покажет. А когда время покажет? Это неизвестно.

Через несколько недель

— Великое Звёздное племя, как же мне надоели эти травы! — Вслух выругался Воробей, стряхивая с шерсти прилипшие к нему во время прогулки обрывки листьев. — Как же я ненавижу эти липкие… скользкие… противные… листья! — Что случилось? — спросила Иглогривка, лежащая на своей мягкой моховой подстилке. Она вытянула голову, чтобы получше рассмотреть вошедшего. Кошка никак не понимала слепого целителя. — Кто-то заболел? Или закончились какие-то травы? Или что-то надо разложить? Или… Воробей вошёл в свою палатку и сразу же, на пороге, начал ругаться. Ничего не поделаешь, такой у него характер: сварливый и жёсткий. Для Иглогривки он был неприступен. Он был, как кремень на высокой скале, а она — как волна, едва достающая до подножия горы с камнем. Иглогривка как будто испытывала какие-то чувства к Воробью, но в то же время понимала, что никогда не сможет быть с ним вместе. Слепой и калека… это разве нормально? Иглогривка всё время тяжело вздыхала и откладывала эти чувства на потом, до лучших времён. А эти лучшие времена… а эти лучшие времена никогда для неё не настанут. Как и для самого Воробья. — Да нет, всё в порядке, — отмахнулся Воробей, вылизывая шерсть. — Просто эти листья… они так раздражают! Мешают работать. Кто их вообще придумал? Иглогривка понимающе посмотрела на Воробья. Когда-то она бегала по поляне и подбрасывала лапами листья вверх. Потом этот яркий салют опускался на землю и снова становился обычными осенними листьями. Теперь эта счастливая пора ушла далеко, далеко в прошлое. Теперь она и до кучи с добычей с трудом доползает: куда уж ей из лагеря на передних лапах выйти. Она мечтала научится лазать по деревьям, держась за ствол передними лапами, но Воробей сразу же отклонял её фантазии. Воробей считал, что так она только свалится с дерева и сломает себе шею, на этот раз бесповоротно и навсегда. И умрёт. Уйдёт к этим Звездоцаповым, как пылкий Воробей иногда их называл, звёздным предкам. Конечно, куда уж ей, калеке со сломанным позвоночником. Чтобы даже из палатки выйти, приходится делать упражнения. Она вообще умрёт без этих дурацких маханий лапами. — Тебе пора делать упражнения. — Словно прочитал её мысли Воробей. — А мне… мне надо кое-куда отлучится на секунду. И смотри у меня, если будешь бездельничать! Иглогривка вздохнула. Она опять не могла достигнуть тех же высот разума, что и Воробей. Она не понимала причину того, что целитель уходит. Не успела покалеченная кошка ничего ответить, как у входа мелькнул хвост Воробья, и кот исчез.