Яблоневый сад

Добравшись до командирской палатки, я ощущала себя разбитой. Немного постояв столбом, принялась стаскивать с себя доспехи, как никогда ощущая их тяжесть. Нет, предстояло еще огромное, просто чудовищное количество работы… но самое главное мы сделали. Уже стянув с себя доспехи, и оставшись опять в рубашке и бриджах, я тяжело осела на койку, растирая лицо ладонями. А потом просто застыла, упирая локти в колени, и прижавшись к ладоням лицом. Как долго я так просидела, не знаю. Очнулась я, лишь когда моих рук коснулись чьи-то еще. Подняв голову, я столкнулась взглядом с Йорветом, сидевшим передо мной на корточках, а у входа в палатку маячили Изенгрим, Яевинн, Верноссиэль и кто-то еще… — Очень устала? — Да… Но впереди еще так много дел… Тот же Воорхис… те, кто выбрал предательство… погребение павших… — Не сейчас. Сейчас тебе надо отдохнуть, mo elaine… — А эта чудесная делегация по какому поводу? – я кивнула на эльфов у входа. — Просто хотели сказать спасибо… за то, что ты потребовала с Нильфгаарда. — Это самое малое, что я могу сделать для тебя… для всех вас… Я слабо улыбнулась, касаясь ладонью его щеки, стягивая бандану с волос, накрывая рукой шрам и пустую глазницу. Он прижался к моей руке, прикрывая здоровый глаз. — Не знаю, как бы я жил без тебя, Dana… А может и не жил… — Ты живой, счастье мое… любовь моя… Всё хорошо. Я немного собралась с силами, выпрямляясь, Йорвет сел рядом со мной, обнимая меня за плечи. Пришедшие эльфы вошли внутрь и подошли ближе. Изенгрим кусал губы. явно желая что-то сказать, но не решаясь. Но наконец собрался с духом и неуверенно начал: — Эльдана… то что ты сделала… о чем попросила… даже потребовала… Мы в огромном долгу перед тобой… И я… Я благодарен тебе. — Я же сказала, что это немногое, чем я могу отплатить вам всем за поддержку. — Я не верил тебе… в тебя… Squaess me… — Понимаю и не обижаюсь. Слишком фантастичным казалось то, о чем я говорила тогда. Ну а сейчас? — Сейчас я вижу как на самом деле сбывается все то, о чем ты говорила… — Знаешь… чуть позже, когда я буду чувствовать себя лучше, я сделаю вам всем небольшой подарок… Вы все заслужили его. Aen Seidhe будут жить. Изенгрим посмотрел на меня долгим непонимающим взглядом. А потом до него дошло… И гордый, несгибаемый Изенгрим Фаоильтиарна, Железный Волк опустился передо мной на колено, склоняя голову, губами касаясь моей руки и тихо шепча: — A hanta’aleth te, Maeth Aenyegvalch'ca… Судя по изумлению на лицах всех присутствующих, включая Йорвета. случилось нечто совершенно невероятное. Хотя… зная проблемы эльфов с деторождением, я и правда им сказочный дар пообещала. Эльф поднялся, в его глазах я видела огромную благодарность и надежду. — А сейчас Дане надо отдохнуть. Нам всем надо отдохнуть. — Я понимаю… До встречи… — До встречи, gear mo… Мы наконец остались вдвоем. Йорвет коснулся моих волос губами: — Ты голодна? — Не знаю… я так устала… Но что-нибудь съесть не откажусь. — Сейчас принесу. Я лишь кивнула. Он вышел, и скоро вернулся, держа в руках миску, от которой пахло кашей с мясом. — Солдаты поделились. — Спасибо им… Ммм… вкусно пахнет. — Держи ложку… Я принялась есть – и какой же вкусной мне показалась эта простая солдатская каша с мясом! Едва ли не вылизав миску, я запила еду травяным отваром и растянулась на койке. Уже отключаясь, словно проваливаясь в яму, я ощутила. как меня укрывают одеялом и целуют в щеку. *** Оставив Дану отдыхать, он выскользнул из палатки. Лагерь вокруг ликовал – все радовались победе. Хотя и дел тоже хватало. Он неспешно пошел по лагерю, отвечая на благодарности, приветствия и просто радостные возгласы. Ноги понемногу вынесли его за пределы лагеря, и он увидел, как пленные нильфы стаскивают трупы, отдельно своих и отдельно их армии. Пленные не выглядели счастливыми, им предстояло целых пять лет восстанавливать разоренные земли Севера. Но это им на пользу. Да, победа это радость, но будет время и для скорби. Всех павших следовало похоронить… Хотя нильфгаардцев он бы. будь его воля, свалил бы кучей в овраге, чтобы их сожрали трупоеды и падальщики… как это было с его товарищами по Врихедд. Да, это было бы отличной местью, и он бы так и поступил… прежде. Но сейчас… пусть и эти воины покоятся в мире. Он улыбнулся, оглядываясь на лагерь. Дана сумела добиться невозможного – объединив самые разные расы, сделать их единым целым. Это было чудо, настоящее чудо. А Изенгрим?! Уму непостижимо – чтобы этот непримиримый упрямец, гордец, так преклонился перед Даной! Которую Железный Волк не так давно считал просто дхойне, слишком много возомнившей о себе! Но это тоже подарок от нее – им всем. Их народ будет жить! Он выбрел на обрыв над рекой и достал флейту – о, сколько же она перенесла! Устроившись поудобнее, он поднес инструмент к губам, и заиграл… Легкая, совсем не такая как его прежние мелодии, музыка поплыла над вечереющей равниной. На душе было удивительно легко и спокойно… Впереди был только мир… *** …Из мемуаров Вернона Роше, Лорда-Протектора Темерского анклава. “Это был долгий, бесконечно долгий день, принесший Северу победу, а Нильфгаарду – поражение. То странное чувство, когда перед глазами встал золотистый свет, и словно прибавилось сил… Не с чем сравнить, но чувство единения со всеми и каждым я не забуду никогда. Немного подпортил ликование от победы факт наличия предателей в наших рядах, и те мерзостные бумаги…. Воорхис до последнего часа сожалел, что вообще подумал о таком. И не он один. Это были воистину горы грязи, которые пришлось разгребать. И я оценил поддержку и помощь Эльданы и Йорвета – без них не удалось бы выловить все нити и вытрясти всю правду из заговорщиков. Какое же гадючье гнездо королевский двор! Но Анаис рано показала характер отца. Она справится со всем, хоть и столь юна. И возвращаясь в тот день… Когда лагерь стал затихать, мне захотелось пройтись, и ноги вынесли меня опять к боевому полю. Мортусы стаскивали тела для последующего погребения – в основном пленные нильфгаардцы, хотя и наши воины участвовали в этом. Ветер колыхал траву… А потом я услышал этот звук, и оглядевшись, нашел глазами фигуру эльфа, игравшего на флейте на обрыве над рекой. Мне доводилось слышать, как Йорвет играет на флейте – но сейчас это было совсем иначе. В его музыке была надежда. Да, именно так. Надежда. Которую обрели в тот день мы все.”