Амулет: забракованные эпизоды

Шпион

      Этот отрывок был написан в начале третьей части Амулета, сразу после побега Натаниэля и Бартимеуса из пылающих руин дома Андервудов. Я все думал, как Лавлейс выследил Бартимеуса и в итоге решил воплотить идею о маленьком шпионе, который сопровождал Барта. Но идея не сработала: почему бы Барт не заметил приставшую к нему липучку? Так что я отказался от этого эпизода. В книге этот момент не так важен. Слугам Лавлейса удается выследить Барта после того, как тот ускользает от Факварла, — вот и все, что мы знаем.       Если бы не мальчишка, нас, вероятно, поймали бы еще тогда.       Мы сделали передышку спустя час и несколько улиц в конце заросшего сорняками переулка, в заброшенном гараже.       Это место подходило как нельзя лучше для такой невзрачной парочки, как мы двое. Настроение у меня было ужасное. Я был измучен и глубоко возмущен тем, что мне приходится нянчиться с волшебником, который и втянул меня во все неприятности. Вдобавок меня изматывало раненое крыло.       Я оглядел переулок, угрюмо взгромоздившись на бочку с маслом. Натаниэль остался стоять рядом. Двигался он как автоматон или ходячий труп — скованно и вяло. Пожалуй, после нашего побега он впал лишь в еще большее оцепенение. До сих пор мальчонка не произнес ни слова.       Но сейчас, неведомо почему, он заговорил:       — У тебя что-то на спине.       — Тише. Мы все еще в опасности.       У меня не было настроения болтать. Я чувствовал, как они нас преследуют; чуял, как они подбираются все ближе. Не тратя время зря, я осмотрел тени переулка на всех семи планах.       Я едва расслышал мальчика, так тихо он говорил.       — Не обращай внимания, значит. Но у тебя что-то на спине.       — Что ты там сказал?       — Что-то у тебя на спине. Может, блоха.       — У тебя со зрением проблемы. У джиннов не бывает бл… погоди-ка минутку, — я вытянул шею, пытаясь разглядеть то место, куда показывал мальчишка, но из-за крыльев ничего не увидел. — А насколько велика эта «блоха»? Как она выглядит?       Его учили отвечать на подобного рода вопросы. Взгляд мальчишки стал более осмысленным, заторможенность почти исчезла. Он поднял большой и указательный пальцы, намечая размер, и быстро проговорил:       — Пять сантиметров в длину. Черный верх, белый низ. Думаю, около десяти ног.       Я грязно выругался.       — Побудь полезным: сними с меня эту штуку. И сделай это быстро. — Я заметил, что мальчик колеблется, поэтому добавил: — Он тебе не навредит. У него нет такой задачи.       Он опасливо подступил ближе и сунул руку мне под крыло. Раздался трескучий звук, как будто сняли лейкопластырь. Мальчишка вытянул руку; в его ладони лежал клещ-эхиней*, неистово извивающийся всеми своими десятью присосками. Его сплющенное лицо было покрыто защитной черной оболочкой. Я нервно хмыкнул.       — Приветики! — пропищал он. — Без обид, приятель.       — Что это? — спросил Натаниэль.       — Клещи-эхинеи, — ответил я, — приклеиваются к сущности джинна. Мы их не чувствуем. Без разницы, какие формы мы принимаем: они пристают к нам как моллюски, а информацию о местоположении передают по дороге хозяину. Должно быть, так Лавлейс и отследил меня до твоего дома.       — Так, значит, это все-таки ты виноват в том, что они нашли меня, — заявил мальчишка.       — Нет, — поправил я его, — виноват он.       Я забрал у мальчишки клеща и приподнял повыше, пристально разглядывая извивающееся тельце.       — Когда ты подсел ко мне? — поинтересовался я. — Отвечай с умом. Ты в моей власти.       С щедрой долей непомерного самолюбования клещ ответил:       — Имя мне Тристеватантес. Ты, вероятно, обо мне слышал? Моими талантами на протяжении веков желали воспользоваться многие из великих и могущественных волшебников, и Саймон Лавлейс — лишь последний из них. Он велел мне ожидать тебя в спасательном тоннеле под лондонским Тауэром, а когда ты будешь проходить мимо, — присоединиться к тебе. Я выполнил все инструкции с присущей для меня ловкостью! Ты совсем ничего не почувствовал. Кем бы ты ни обернулся, — вороном ли, стигийским бесенком, голубем или горгульей, — я крепко держал тиски. Лавлейс знал, что ты попытаешься сбежать, и потому Факварлу было поручено отпустить тебя обратно к хозяину. Остальное сделал я! Беззвучно, бдительно, надежно — вот мой девиз! Да, я — Тристеватантес, — успешно завершил миссию.       — Неа. Миссию завершу я, — с этими словами я подбросил Тристеватантеса в воздух, раззявил клюв и, — щелк! — поглотил его всего, от плоской морды до имени. Вкусом он напомнил мне устрицу. — Что ж, — подытожил я, — если они все еще отслеживают его сигнал, нам лучше уйти.       Мальчика пожал плечами.       — Плевать.       Вспышка интереса к шпиону исчезла так же быстро, как и сам клещ. Мальчишка вернулся к своему достойному наград зомби-подражанию. Так или иначе, а когда я осмотрительно обогнул гараж и направился вниз по переулку, он последовал за мной.       Неудивительно, в самом деле. Больше идти ему было некуда.