***
Ласковый ветер прошёлся по коже, принеся тонкий запах сена и костров. Где-то далеко царила осень, но в храме Наруто было тепло и солнечно. Розоволосая девочка собирала спелую землянику, которая здесь никогда не заканчивалась. Наполнив ладошку, малышка помедлила лишь секунду, а затем закинула всю пригоршню в рот, обмазавшись сахарным соком. Сам хранитель лета медитировал на террасе своего храма, в таком же юном облике, как и она. Земля была еще совсем молодой планетой, поэтому их тела оставались несформированными. Несмотря на вид шестилетних детей, в них было еще меньше человечности, чем после. По своему поведению они напоминали животных. Особенно Сакура и Наруто, следующие инстинктам и живущие почти беззаботной жизнью. Лишь в момент своего прибывания в лунном храме они сдерживали детское озорство. Или как сейчас, когда Наруто пытался украсть пару сентябрьских деньков из власти осени - ему приходилось становиться серьезным и проявлять силу. Шаг за шагом девочка отходила все дальше от храмовой полянки, уплетая напитанные солнцем ягоды. Заросли травы становились гуще, а лакомство словно путеводной нитью тянуло её к дубовому лесу. Карминовые пятна покрыли лицо, руки и даже белое льняное платьице. Но девочке было все равно, запихнув очередную ягоду в рот она подняла свой взгляд на тонкое юное дерево, что проросло у входа в чащу. Красивое и гибкое, оно начало свой рост три весны назад. Сакура залюбовалась своим маленьким творением, проникшим на летнюю территорию. Хоть леса она и не очень любила, они сберегали зиму до самого апреля, но такой смелый дуб заслуживал внимания. Протянув испачканную ладошку, она нежно провела по тонкой коре. — Хороший пучок. — Ты хранитель весны или полярная лисица после неуклюжей охоты? Девочка наклонила голову вбок и вгляделась в тьму густой чащи. Между деревьев виднелось бледное красивое лицо темноволосого мальчика. Его черно-белая одежда была слишком тёплой для летнего храма. Сакура прижала ладошку к груди, в которой всегда теплело при его виде. Как хранители — они были связаны между собой, хоть и не совсем осознавали этого. Саске среди всех остальных вызывал самые тревожные чувства. Горько-сладкие. Видеть его было больно и приятно одновременно. Скользнув плавной поступью, она в одно мгновенье оказался рядом и коснулась его предплечья. Почти единственное обнаженное место на детском теле. Как можно носить столько одежды? От мальчика пахло морозом и хвойной смолой, словно он зашёл в теплый дом зимним вечером и принёс с собой свежесрубленную сосну. Но Сакура сосредоточилась на прикосновении, под её пальчиками заструились капли. Нежная талая вода оставила мокрые дорожки на руке мальчика и затекла под черную перчатку. Девочка не могла оторваться от этого зрелища и впитывала в себя всё: запах, тактильное ощущение, красоту талой воды. — Боги, ты еще совсем дикая, — Саске довольно грубо пихнул её в сторону и такой же поступью скользнул к летнему храму. Погруженный в глубокую медитацию, Наруто направлял солнечную энергию в холодный сентябрь. Он дарил флоре и фауне последние теплые деньки. Благодаря его усилиям по лесам летала тонкая паутинка, первобытные грызуны прятали желуди в тлеющей листве, а озимые культуры назревали в лучах ускользающего солнца. Неожиданно что-то отрезвляюще-холодное врезалось в его лицо. Горячие льдинки царапнули кожу такой яркой болью, что Наруто не сдержал крика. — Ты, что творишь, идиот, — мальчик стряхнул с лица остатки снежка, которые успели растаять, даже не касаясь земли. — Не стоит расслабляться, Наруто, — ехидно усмехнувшись, хранитель зимы сотворил из влажного воздуха вереницу острых сосулек. Блондин не растерялся и, собрав ладонью нити солнечных лучей, набросил их на Саске словно сеть. Лёд распался на крошечные осколки и тут же устремился в контратаку. Наруто увернулся и взрастил возле себя крепкое, но тонкое деревце. Отломив его от корней, он наставил ветку на соперника словно копьё. Хранитель зимы, вооружившись длинной сосулькой двинулся в бой. Сакура недоуменно смотрела толи на детскую возню, толи на стихийное бедствие. На поляну летнего храма ворвалась метель, снег кое-где оседал на траву, а местами таял неприятным липким дождём. Найдя место посуше, она плюхнулась в мягкие заросли. Хранители постоянно устраивали стычки между собой. Лишь иногда Сакура ввязывалась в эту игру, ощущая инстинктивное желание отстоять себя. Но сейчас она так объелась ягод, что хотелось свернуться в траве, впитать хоть какое-то тепло и погрузиться в глубокий медитативный сон. Солнечные лучи, мягко укрыли её. Некоторые колючие снежинки пробивались сквозь жар и больно жалили кожу. Девочка перевернулась на другой бок. Перед её глазами оказались ноги в кожаных сандалиях. Сакура потянула мальчика за штанину и тот сел рядом с ней. Положив голову ему на колени, она наконец прониклась умиротворением. Тепло и безопасно. Девочка мечтательно выдохнула и наконец сладко уснула. Наруто откинулся на руки и посмотрел в небо. Саске устало сел рядом. Очередная разборка ничем не окончилась. Хранитель зимы мазнул взглядом по розоволосой девочке, которая сжалась клубком и устроилась головой на коленях у его заклятого соперника. Вспышка раздражения обожгла лёгкие. Он резко отвернулся. Снежинки яростно кольнули её по открытой коже, но Сакура этого уже не почувствовала.***
Вынырнув из воспоминаний, хранительница продолжила путь. Подол её длинного бордового платья намок от снега, и неприятно тянул вниз. Деревья становились все гуще, а хвойные сосны и ели встречались чаще, чем прежде. Похоже её цветущий фруктовый сад в зимний период превращался в густой сосновый бор. Прогулка была далека от приятной, но, к удивлению, то тут, то там попадались пушистые зверьки, а на деревьях раздражённо каркали вороны. Даже такой холод лес был полон жизни. «Ну, хотя бы наполовину полон», — деликатно заметила Сакура. Конечно, это место похоже на земной храм Саске. Хотя те редкие визиты, которые она совершала к его дому, всегда сопровождались, ненавистной хранителю, звонкой капелью и журчанием ручьёв. Девушка злорадно усмехнулась, вспоминая недовольное лицо Саске, которое он кривил при виде подснежников и пролесков, цветущих у её ног. Казалось, он хотел вымести незваную гостью своей еловой метлой как можно дальше из нетронутого леса. Её злобное хихиканье прервал странный звук. Сакура мгновенно замерла на месте, словно лань, переходящая дорогу. Громкий протяжный стон и резкий хлопок. Немного подумав, девушка предположила, что звук был похож на зевок кита. Она никак не могла найти его источник. Пока в сугробе возле неё не появились три черных точки – две маленьких и одна побольше. — Странник, — тихо прошептала она. На неё бездумно смотрел огромных размеров белый медведь. Это священное животное северных народов. Он символизировал путника. Всегда одинокий, всегда идущий своей дорогой. Отшельник. Немного страха пробралось в её ослабшее тело. Интересно, стала ли она настолько человечной, чтобы огромное хищное животное захотело испробовать на вкус немного плоти? Животные в её саду вряд ли бы съели человека, даже если бы он туда попал. Но сейчас, она ни в чем не могла быть уверена. Сакура не сводила глаз с большого хищного рта. Саске любил обратиться полярным медведем на весенне-летний период. Он скрывался в скандинавских фьордах или сибирских лесах. Хранительница не раз наблюдала за его одинокой жизнью с высоты лунного храма и освещала путь робкими прохладными лучами, которые, он, вероятно, не просил. Осмелившись, она осторожно протянула руку к черному носу. Животное аккуратно понюхало вытянутый пальчик и равнодушно скрутилось громадным клубком, спрятав замёрзшую мордочку под лапу. «Ну надо, же, словно одинокий котёнок под апрельским солнцем, — нежно подумала девушка, — ты наверное вообразил, что такой же кроха». Она робко коснулась его шерсти, а потом уткнулась носом в густой мех. Медведь перекинул лапу через её туловище и обернувшись вокруг девушки, сплёлся с ней в единый комок. «Тепло», — рассеянно подумала Сакура, прежде чем утонуть в усталости и забыться во сне.