Обморожение

Сакура чувствовала, как её смертное тело летит по ветру словно осенний сухой лист. Приятное чувство невесомости вызывало улыбку. Так легко и мягко: без цели, без напряжения, без боли… Боль. Девушка открыла глаз и услышала хруст снега рядом с собой. Еще через мгновенье её накрыла невыносимая, острая, горячая волна страдания. Кончики пальцев были истыканы занозами, словно булавочницы. Спина, на которую она только что упала, горит огнём. Колени саднят и кровоточат. Но это всё меркло в сравнение с пульсирующей острой резью в левом глазу. Он словно черная дыра засасывал в себя все её мысли, чувства и внимание. Девушка невесомо коснулась скулы дрожащей рукой. Она была покрыта корочкой крови, которая толи свернулась, толи замёрзла. Палец еще более бережно скользнул к веку. Ресницы слиплись между собой, наглухо закрывая доступ к чему-то ужасному внутри. «Ну и хорошо», — обречённо подумала девушка. Сделав глубокий вздох, Сакура поднялась на локтях. Она лежала в глубоком лесном сугробе. Вокруг были только угольные стволы деревьев и белый снег. Воспоминания медленно восполняли картину произошедшего. Девушка явно оказалась не там, где потеряла сознание. Неожиданно, большой сугроб зашевелился и ткнулся носом в её плечо. — Странник? — её хриплый шёпот показался слишком громким в спящем лесу. Белый медведь нетерпеливо боднулся лбом, словно поторапливая девушку. Он выглядел точь-в-точь, как животное, которое спасло их из лунного храма. Лохматый, огромный, с угольно-черными, но умными глазами. Сакура осмотрелась и увидела дорожку косых звериных следов, ведущих в светлую часть леса. Животное явно бежало. Её собственных следов нигде не было видно. Кажется, медведь вновь нёс её на своей спине и случайно опрокинул в сугроб. Захватив пригоршню снега, девушка небрежно протёрла лицо. Колючие и холодные снежинки дерзко царапнули кожу, приводя в чувства. Приложив неимоверные усилия, она всё же встала на дрожащие ноги. Лицо так болело, что хотелось сделать его каменным и никогда не использовать. Единственный усталый глаз метнулся к белому спутнику. Его длинная роскошная шерсть была обильна залита кровью в районе лопаток и шеи. — И снова я осквернила тебя, — рука нежно коснулась загривка. Медведь нырнул сквозь сугроб, чтобы подхватить её, девушка без сопротивлений легла на широкую спину и обхватила шею животного. Странник сорвался с места и побежал в лесную тьму. Каждый скачок зверя отзывался болью в теле. Сакура крепко сжимала кулаки на особо болезненных встрясках. Она жила в мгновенья покоя и умирала во вспышках страданий. Может быть, ей повезет, и конец настигнет быстрее, чем закончится этот путь? Так хотелось вернуться в мягкий сугроб, насладиться морозным спокойствием, забыться в его могильных объятьях. Сакура почти мечтательно посмотрела вбок, где сиял драгоценный снег, отражая лунные лучи. Она и зверь, несущиеся сквозь морозный воздух, будто оскорбляли эту безжизненную, неспешную природу. Сакура чувствовала по этому поводу недовольство, разбавленное равнодушием. Секунды превратились в минуты, а минуты… растворились во времени. Возможно, прошла маленькая вечность, прежде чем животное остановилось, запыхавшееся и обессиленное. Сакура легко соскользнула с его спины и упёрлась руками в сугроб. Сделала глубокий вдох и, наконец, встала, распрямив спину. Её взгляд медленно скользнул по земле. Рыхлый снег подтаивал, а в трех метрах от путников и вовсе сменялся влажной дышащей землёй. Затем черная плодородная почва покрывалась настоящей изумрудной травой. Такой яркой и сочной в лунном свете, что заболел даже здоровый глаз. Сакура глубоко вдохнула. Воздух был влажным, тёплым, свежим. До уха донеслось нежное журчание воды. Прихрамывая, девушка двинулась к этому пышущему жизнью островку. Его центром и сердцем являлся огромный раскидистый ясень. Крупное дерево окружали более изящные и тонкие вавилонские ивы, покорно склонившие свои ветви к звонким ручьям. — А я ещё собиралась умирать в сугробе, — её лицо исказилось усталой усмешкой. Воздух дрожал от умиротворения. Он был напитан запахом мокрой земли, цветущей зелени и дубильным веществом, которое содержалось в коре деревьев. Сакура не могла надышаться и от этого кружилась голова. Она присела у ручья, устало вытянула ноги в траве. Неподалёку в воде плескалась бурая куница. Животное мочило лапки и интенсивно натирало щёки. Сакура потерялась во времени, наблюдая за зверьком. Кажется его жизнь было такой изящной и естественной. Полной забот и, всё же, по своему безмятежной. Очнувшись от отупляющего транса, девушка растерянно заглянула в хрустальный ручей. Отражение передавало бледный оттенок её обескровленного лица. Намочив, ладонь она осторожно протёрла щёку, избегая области вокруг глаз. Алые капли окрасили хрустальную воду и унеслись течением. Девушка набрала жидкость в обе ладони и сделала глоток. Талая вода была сладкой и прохладной. — О боги, — она откинулась на спину, утопая в ночной траве. Измученное тело наконец получило слабое облегчение. Сонная дрёма просачивалась сквозь усталый разум. Сакура этому совсем не сопротивлялась. Она лениво окинула взглядом ночную рощицу и увидела, как её белый спутник склонился у ручья рядом с незнакомым человеком. Девушка осторожно поднялась на локте и внимательно вгляделась в таинственную фигуру. Воздух между ними слегка подрагивал, мешая разглядеть силуэт. Не сдержав досадного стона, Сакура вновь встала на ноги и побрела в сторону незнакомца. У хрустальной каёмки ручья оказалась красивая женщина. Её длинные светлые волосы были убраны за спину в две косы, фигура облачена в одежду тёмно-зелёного, слегка припыленного цвета и напоминала что-то среднее между вечерним нарядом и струящимся плащом. Поза женщины казалось расслабленной и властной. Она выглядела хозяйкой этих мест. Чем ближе подходила Сакура, тем больше понимала, что это непростой человек. Даже дрожащий воздух был таким нестабильным из-за её бурлящей энергии. Она слышала о ней, и даже была с ней связана. Это женщина была источником, дающим жизнь. Она свет, заливающий луга, воздух, питающий животных. Мать всего живого. Сакура никогда не встречалась с этим божеством, но знала о её существовании и о том, что госпожа намного старше её. Девушка не смогла сдержать своего изумления. Она осторожно опустилась на колени и поклонилась женщине, насколько позволило её замученное тело. — Хозяйка. Простите, что нарушила ваш покой. Женщина подняла на неё свой строгий и оценивающий взгляд. В этих карих глазах было столько жизни, силы и власти, что Сакура невольно сжалась, жалея о своём утраченном бессмертии. Выглядел ли её взгляд таким же хоть когда-то? Губы почти дрогнули в горькой усмешке, когда она вспомнила свой жалкий вид в отражении ручья. Тёплая ладонь женщины скупо коснулась подбородка и осторожно подняла её истерзанное лицо вверх. — Дитя, не знающее материнской любви, — красивое лицо застыло будто вынося жестокий приговор, — Ты вкусила соблазны теней, отказалась от своего долга и пришла умирать в моих землях? Сакура уязвленно отвела взгляд. — Я не вкусила. Тонкий палец поднялся выше и задел длинным ногтем сухую корку из крови. Сакура болезненно поморщилась. — Я вижу, что ты сделала, — снисходительная улыбка тронула алые губы. Почувствовав более доброжелательный настрой незнакомки, Сакура робко взглянула на неё снова. — Осколок зеркала соткан из теней, что противоестественны твоей природе, — палец скользнул вниз вдоль шеи, по груди и замер в левой части грудной клетки, — он проник в твоё сердце. Оно станет чёрствым и грубым. Тебя больше не тронет красота цветов. — Чёрствое и грубое сердце никто не расстроит, — тихо добавила Сакура. — Интересно, — обманчиво вежливо произнесла женщина, — цветущую весну напугали лёгкие заморозки. Сакура оскорблённо отпрянула. Лёгкие заморозки? Кровь вскипела от ярости, а в больном глазу снова запульсировала боль. Девушка сжала кулаки, истерзанные занозами. Незнакомка с любопытством наблюдала за сдерживаемой яростью своей гостьи. Она одобрительно улыбнулась одними уголками губ. — Это зеркало… в зимнем храме, — девичий голос утратил былую эмоциональную насыщенность, — Которое создал хранитель времени. В нём не хватало одного кусочка, когда я его нашла. Недостающий осколок спрятан в месте похуже самого чёрствого хлеба, холоднее самого плотного льда, — девушка делала паузы, подбирая нужные слова, — Он находится в сердце убийцы. Сакура, поддавшись эмоциями, схватила руку незнакомки холодной ладонью и крепче прижала к груди. На секунду карие глаза расширились от удивления. — Зачем я здесь? Женщина не отвечала. Её тонкие изящные пальцы осторожно поглаживали кожу над сердцем девушки. Она беззастенчиво ощупывала внутренности Сакуры своей чакрой. Печаль омрачилась недовольством в её глазах. — Странник привёл тебя ко мне, дитя весны. Возможно, это нужно тебе, а не мне? Сакура скептически сощурила здоровый глаз. Она не верила не единому слову и чувствовала манипуляцию со стороны божества, которое наверняка считало себя хитрее. Это так некстати напомнило Саске. «Натура духа жизни, — рассуждала она, — не позволит навредить мне. Наша чакра соткана из света и похожа по своему замыслу. Это не значит, что ей можно доверять, но все же она поможет восстановиться и физически, и ментально». — Я ничего не прошу, кроме покоя твоих земель, Хозяйка Природы. — Как ты можешь быть уверена в том, что хранитель зимы пронзил своё сердце? — неожиданно спросила незнакомка. Сакура не спешила с ответом, размышляя о том, какие из её домыслов ближе всего к реальности. — Саске собрал зеркало, — девушка медленно и вдумчиво проговаривала каждый слог, — затем, я думаю, он увидел в нём нечто неприятное. Чакра Саске соткана из теней, как и зеркало нашего общего учителя. Но даже в нём есть сердце, порождающее глубокие чувства. Таков замысел. Он не может быть абсолютным придурком. Вернее, не мог. Я… я считаю, чтобы обмануть нас и, даже самого себя, ему потребовалось поглотить энергию из осколка. Теперь я вижу это четко и ясно. — Ты ищешь покоя живых или мёртвых, дитя? — вернув заботливый тон, спросила женщина. — Тот, который может оказать твоя милость, — покорно закончила хранительница весны.

***

Ино беспокойно смотрела в рифлёное окошко. Все трое хранителей уже давно должны были вернуться в убежище Сая. Он оставил её здесь совсем одну, среди живописных картин и жутковатых статуй. Она провела множество тревожных минут, прежде чем на первом этаже раздались долгожданные голоса. Бросившись вниз по крутой мраморной лестнице, девушка увидела, как двое мужчин склонились над тёмным силуэтом. Наруто, как всегда, полуобнаженный, был измазан кровавыми пятнами. Сердце Ино тревожно сжалось в предвкушении ужасных новостей. Растолкав хранителей, она наконец увидела лицо третьего человека, безжизненно лежащего на софе. Им оказался Саске. Девушка осторожно коснулась руками тёмной одежды. Тело было холодным. Её бледные пальцы будто погрузились в темноту зимней ночи. Нормально ли это? — Саске-сама, — прошептала она дрожащим голосом, — он… ранен? Девушка оглядывала тело юноши в поисках источника крови. Её нигде не было видно, кроме подсохших пятен на лице. — Не нашей рукой, — задумчиво ответил хранитель лета. Ино почувствовала влажный холод на своей спине. В нос ударил тонкий свежий аромат утреннего леса. Холодные бледные пальцы скользнули по её запястью и оторвали руки от груди Саске. — Будь осторожна, смотрительница весеннего храма, — предупреждающий бархатный голос заставил её вздрогнуть. В голосе Сая сплелись сотни смыслов, он улыбался, играл и угрожал. Ино отступила от лежащего мужчины, всё еще чувствуя прохладное дыхание на своей шее. Наруто мягко провёл рукой над грудью Саске, освещая его оранжевым сиянием. Чакра в его ладонях пузырилась, будто жидкая лава. Энергия лета была более концентрированной, чем чакра весенней девы. Она ярко осветила всю комнату, её тепло пробиралось глубоко под одежду, согревая мышцы и кости. Неожиданно, пациент громко и мокро закашлялся, из его рта, носа и глаз хлынула кровь. Саске злобно оттолкнул руку Наруто и сжался на боку, обхватив живот ладонями. Его широкие плечи хаотично поднимались и опускались от рваного дыхания. Одежда и волосы жили своей жизнь, обволакивая мужчину в попытках защитить. В горле булькала кровь и с тяжелым выдохом проливалась на диван. — Что… ты делаешь… идиот, — хрипло прошептал он, вжимаясь лицом в декоративную подушку. Наруто с ужасом отшатнулся, понимая, что сделал только хуже. Его красивое лицо побледнело впервые на её памяти. — Может попробуем достать чакру Сакуры? — равнодушно спросил Сай. — У нас тут, по-твоему, хирургический кабинет? Как я должен это сделать? Я вообще не понимаю, что с ним происходит. Немного чакры не может навредить… так сильно, — хранитель лета замолчал, обдумывая свои слова, — Может, стоит привести, Карин? Её способности лечат иначе. Голубые глаза хаотично бегали по темному силуэту, распластавшемуся на диване. Несмотря на тысячелетнюю жизнь, он чувствовал себя неопытно. Хранитель осени, наоборот, оставался спокойным и даже сохранял равнодушно-насмешливый вид. Он внимательно осмотрел Наруто, чувствуя его нерешительность и растерянность. Пренебрежительно закатив глаза, он сделал шаг вперёд и, неожиданно, со всего размаху вонзил ладонь в живот страдающего мужчины. Его рука стала полупрозрачной тенью и лениво скользнула внутри тела, ощупывая органы и каналы чакры. Наруто набросился на друга с яростным криком, но тот остановил рвущийся кулак, даже не обернувшись. — Её чакра оплела организм целой сетью, — спокойно диагностировал Сай. Блондин замер, чувствуя, как мышцы сжались от волнения. Рука Сая поднялась выше к груди. — Больше всего нитей возле сердца, — черные глаза художника слегка сощурились, — тут что-то есть. Хранитель долго и вдумчиво ощупывал свою находку, игнорируя вопросы со стороны Наруто и Ино. Его лицо оставалось совершенно нечитаемым, но в голове тем временем проносились тысяча вариантов. Он никак не мог понять, что за камень находится в сердце хранителя зимы. Предмет был холодным, небольшим, но явно непростым. Интересно умирал ли Саске? Скорее всего нет, но ему явно было «некомфортно». — Баланс чакры нарушен дважды, — отрешенно произнёс Сай самому себе. Прозвучало так будто маленький кусочек его внутренних рассуждений случайно вырвался на поверхность. Никого из хранителей или божеств нельзя убить простым повреждением плоти. Это возможно сделать только с помощью чакры. Или сделанного из неё артефакта. Неожиданно его губы сложились в жёсткую улыбку. Так выглядит мясник, наслаждающийся своей работой. — Ну, чтобы дальше не произошло, он это заслужил, — прошептал он дружелюбным тоном и… резко выдернул сжатую ладонь из груди Саске. За рукой брызнул целый фонтан крови, окропляя диван, стены, одежду и даже потолок. Жуткий металлический запах ударил в нос, наполнил лёгкие. Бледное лицо Сая покрылось художественными алыми каплями, будто чистый холст. Он равнодушно отошёл от тела, рассматривая свою находку. Его совершенно не волновали крики Наруто и Ино которые кинулись к раскрытому телу. Девушка едва сдерживала тошноту. Её руки дрожали, не решаясь сомкнуться над огромной дырой в груди. Оранжевое бульканье вновь разрезало темноту комнаты, смешавшись с нервными всхлипами девушки. Сай делал вид, что игнорирует происходящее, но его взгляд всё же несдержанно метнулся к серо-белому лицу Саске. Его дыхание постепенно успокаивалось вместе с тем, как оранжевая чакра обволакивала грудь и затягивала рану. Мужчина больше не кашлял кровью. «Если она у него вообще осталась», — Сай мягко улыбнулся собственной мысли. Хранитель осени подошёл ближе и, не скрывая усмешки, положил мокрый осколок поверх одежды Саске. — Очень жаль, что все закончилось так хорошо, — уголки губ растянулись еще сильнее, источая фальшь. Развернувшись, Сай покинул гостиную так же бесшумно, как исчезает тень с наступлением ночи. Дыхание Саске, действительно выровнялось, а оттенок кожи стал менее серым. Однако количество губительно-алого вокруг его тела все еще пугало присутствующих. Ино нестерпимо хотелось очиститься, принять душ, выкинуть всю свою одежду, сжечь её дотла вместе с влажным бордовым диваном. Девушка осторожно осела на пол. По её лицу текли слёзы. — Он быстро придёт в себя, поверь мне, мы очень живучие, — не смотря на попытки выглядеть бодро, Наруто говорил хрипло и вязко. Мужчина был уверен в своих словах, но пережитый ужас все еще не покинул бурлящей крови. Он развернулся, желая покинуть душную комнату с мерзким запахом смерти, как неожиданно нежный голос разрезал тишину. Рука Ино скользнула по мужской ноге и схватилась за ткань брюк в попытке остановить. — Наруто… сама, — её глаза опасно блеснули осуждением, — где моя госпожа!?

***

— Тогда заключим сделку, — обманчиво нежно произнесла матерь природы. Она изящно поднялась на ноги и перехватила лунные лучи, будто шёлковую пряжу. В её руках бледная нить тут же сплелась в воздушную полупрозрачную ткань. — И что же ты хочешь взамен? — осторожно спросила девушка. — Твоё служение, — строго отрезала женщина, словно вынося очередной приговор. Сакуре это не понравилось. Она недовольно нахмурилась, рассматривая протянутую ей одежду. — У меня больше нет никаких способностей, которые ты могла бы использовать в своих интересах. А если бы и были, я не могу отказаться от свободы. Хранительница попыталась вложить силу в дрожащий голос, но кажется, её организм уже не выдерживал усталости. — Мне не нужна твоя свобода, лишь лояльность и преданность, — сделав паузу, женщина посмотрела на гостью пронизывающим взглядом, — Договорились? Девушка всё же взяла тонкую материю, сотканную из ночного сияния. Возможно, она делает ошибку, но ведомая, усталостью, обидой, а возможно и тенями серебряного осколка, она просто хотела залечить свои раны и поскорее забыться. — Ты можешь вылечить меня, госпожа? — Тсунаде. Так ты можешь называть меня. Переодевайся, дитя. Весенняя дева неспешно расстегнула и расправила свою многослойную одежду. Она немного сжалась, стыдясь обнаженного тела, а затем быстро накинула длинную ночную рубаху, сотканную из небесной пряжи. Ткань действительно была прозрачной, что смутило и почти заставило её обескровленное лицо заалеть. Тсунаде не глядя на девушку двинулась вдоль ручья, ступая прямо по искрящейся воде. Ткани пыльно-зелёного платья, струились от каждого движения словно жидкость. Сакура встала и, хромая, отправилась за духом природы. Голова закружилась, а в глазу потемнело. Девушка слегка наклонилась, чтобы кровь прилила к лицу. Неужели богиня не видит, как ей тяжело? Но женщина даже не обернулась. Сделав глубокий вдох, девушка все же догнала свою спутницу. Она привела её в место, где вода выбила глубокое русло и широкие берега. — Заходи в источник, весенняя дева. Тсунаде поднялась на гранитный камень и смотрела на неё свысока. — Холодная, — с досадой протянула девушка, едва коснувшись ручья. Не дождавшись ответа, она собрала последние силы и медленно погрузилась в поток. Сначала температура показалась ей ледяной, а затем наряд из лунных лучей нежно засиял под водой и всё стало… неважным. Глаза заволокло молочной дымкой, а ступни оторвались ото дна. Сакура чувствовала, как сознание погружается в полуночный транс. Её тело вытянулось вдоль потока и перед лицом возникли гибкие ивовые ветви. Свежие листья нежно шелестели и скользили по коже, убаюкивая неземной мелодией. Сквозь плакучее дерево пробивались робкие лунные лучи. Холодные и ласковые. Красота мёртвого света тронула даже её черствеющее сердце. Сакура закрыла глаз и почувствовала, как вода медленно затягивает её внутрь. Потоки схлынулись над лицом, но разум уже достиг умиротворения. Её ничего не пугало. Она почувствовала себя частью природного замысла, не такого как раньше, но все же, течением в потоке жизни. Вода смывала боль, кровь и страдания. Они стекали каплями по лицу, рукам, ногам и уносились прочь. В землю, в грунтовые воды, проникая сквозь губку очистительной почвы, исчезая на дне мирового океана. Сакура была этой каплей, прежде чем стать семенем, проросшим из напитанной земли. Она тянулась к безжизненным лунным лучам. Раскрывалась перед ночным сиянием. Без надежды на тепло, без требований к небесному телу. Обреченная на холод, но принимающая его. Сакура достигла покоя. Прошло много времени, прежде чем девушка вновь открыла глаза. Её тело мягко поднялось со дна, а лёгкие наполнились кислородом. Тсунаде всё так же стояла на большом камне, источая властное высокомерие, однако к её силуэту присоединились еще два: огромный зверь и стройная темноволосая женщина. Все трое пристально смотрели на Сакуру, впитывая каждый луч, отраженный от её тела. Незнакомка присела на колени и осторожно отвела прядь волос с глаз девушки. — Хранительница полностью здорова и… абсолютно пуста. Ни капли чакры, кроме теней. Тсунаде недовольно цокнула. Прикосновение словно разбудило Сакуру ото сна. Она мягко развернулась в воде и скользнула ступнями по каменистому дну. Почему-то покидать ручей совсем не хотелось. Неожиданно божество природы ступила по воде и, наклонившись, снова взяло в руки лицо Сакуры. Более грубо, чем в прошлый раз. — Твой левый глаз. Девушка будто тонула в молочных реках. Мысли, взгляд, слух, даже осязание не могли сфокусироваться на одной цели. — Радужка слишком тусклая. Ты что-нибудь видишь левым глазом, Сакура? Хранительница наконец смогла поймать взглядом красивое лицо перед собой. В уголках губ зародилась горечь, но так и не переросла в печальную улыбку. — Нет. Тсунаде мягко выпрямилась. Светлые волосы упали на глаза, а струящаяся ткань одежды делала её движения обманчиво безмятежными. Неожиданно женщина со всего размаху ударила босой ногой огромный валун. Камень со свистом вылетел из ручья, распрыскивая воду и вспахивая рыхлую землю. — Госпожа! — возмущенно воскликнула девушка с тёмными волосами, — хранительница жива. Это самое главное. — Полуслепая девчонка без капли чакры, — взгляд карих глаз резал пространство словно кинжал, — это конец, Шизуне. — Госпожа Тсунаде, мы можем попробовать другой путь. Сакура медленно выходила из родникового русла, ощущая как мокрая материя неприятно обтягивает тело. — Вы же говорили, что не ждали меня? — она не сдержала ехидства в своём голосе. Тсунаде окинула девушку раздраженным взглядом. — Я лишь сказала, что ждала тебя не по своей инициативе. Сакура непонимающе подняла бровь. — О помощи попросил он, — изящный женственный палец с длинным алым ногтем указал на белого зверя, сидящего на камне. Сакура ещё раз внимательно изучила внешний вид странника. Ничего необычного кроме умных глаз и чрезмерной огромности она не заметила. — Разве это не ваш фамильяр? — тихо спросила она. — Белый медведь из лунного храма? Ну уж нет, — Тсунаде успокаивающе провела руками по вискам, — Так. Ты обещала служить мне, хранительница. — А вы обещали защиту, — напомнила Сакура. — Да. Мои земли находятся вокруг великих деревьев, вроде данного Ирминсуля. Ты сможешь свободно жить в близи каждого из них под моим патронажем. Я прошу тебя ухаживать за растениями и животными на моей территории. Сейчас безопасных мест для жизни осталось не так много, и мы должны взять на себя ответственность за ту малую часть, которую можем. — Тогда и мои обязанности по сделке будут выполнены беспрекословно, госпожа Тсунаде, — Сакура мягко поклонилась старшему духу. — Я помогу тебе освоиться, — Шизуне заботливо коснулась девичьего плеча, — госпожа у нас немного вспыльчивая, не принимай близко к сердцу. — А я и не смогу, — печально улыбнувшись, ответила Сакура.