Черное-белое

Сегодня был воистину прекрасный день. За окном ярко светило солнце, пели птицы. И даже рабочие дела текли своим чередом, не доставляя хлопот. Не отрывая взгляда от пергамента, Дамблдор протянул руку, и чашка с чаем сама скользнула в ладонь. Он как раз собирался сделать глоток, когда в дверь его кабинета постучали. - Профессор Стебль, - доброжелательно улыбнулся гостей Альбус, - прошу вас, входите. Не желаете ли чаю? Хагрид в этом году составил прекрасный сбор. Не знаю, как у него это получается. Но декан Пуффендуя не была настроена распивать чаи в это утро. Ее лицо носило печать тревоги, и она поспешила поделиться ею с директором. - Боюсь, случилось нечто плохое, - сходу начала она, просеменив к директорскому столу. Дамблдор нахмурился, отставляя в сторону чашку с медленно остывающим чаем. - Что вы имеете ввиду, профессор? Помона сделала глубокий вдох. - Сегодня утром Минерва должна была привести собрание с преподавателями в преддверии начала учебного года. Но она так и не пришла. Никто в Хогвартсе ее не видел. Я отправила ей записку, но ответа нет. Я пыталась связаться с ней или Элфинстоуном через камин - мне никто не ответил. Профессор травологии переступила с ноги на ногу, теребя край мантии. - У меня дурное предчувствие, профессор, - честно призналась она. На Минерву это непохоже. Альбус не знает человека более пунктуального, чем декан Гриффиндора. - Я сам этим займусь, Помона, - успокаивающе проговорил старик. - Уверен, ничего страшного не произошло. Профессор Стебль качнула головой, но спорить не стала. Когда она ушла, Дамблдор поспешил в Хогсмид. Он был частым гостем в доме Минервы и Элфинстоуна, и найти их жилище не составило труда. Однако на все его попытки постучать дом отвечал молчанием. Входная дверь тоже оказалась закрыта. Поэтому Дамблдор решил обойти дом и попытать удачу с черного хода. Удача ему улыбнулась, кухонная дверь оказалась незаперта. Он уже собирался войти, когда заметил, что дверь оранжереи распахнута настежь. Предчувствуя неладное, директор достал волшебную палочку. Из оранжереи не доносилось ни звука, и волшебник осторожно вошел. Первое, что он увидел, была тентакула, стоящая на небольшом постаменте. Ее зубы тихо клацали, медленно сжимаясь и разжимаясь. На полу в метре от тентакулы лежал Урхарт. Глаза на бледном, отдающем синевой лице широко распахнуты. Линия губ изогнута, скованная судорогой. Альбус опустился на колени рядом с другом, проверяя пульс. Впрочем, ответ и так уже был ему известен. Элфинстоун Урхарт был мертв. Из-за густой растительности в оранжерее царил полумрак, поэтому Альбус не сразу заметил, что не один. Он скорее почувствовал, чем услышал шорох слева от себя. Обернувшись, он увидел МакГонагалл. Минерва сидела меж рядов с растениями, привалившись спиной к стене. Ее взгляд, такой же неживой, был устремлен на мужа, и губы что-то беззвучно шептали, едва заметно шевелясь. - Минерва, - Дамблдор попытался привлечь ее внимание, но женщина упорно продолжала смотреть в одну точку, бывшую некогда ее супругом. - Минерва, посмотри на меня, пожалуйста. Он коснулся ее лица, заставляя повернуть голову. Она повиновалась, словно безвольная кукла. - Что произошло? Дамблдор взял ее руки в свои. Пальцы холодны как лед, точно у покойницы. - Минерва. Она подняла на него взгляд и губы ее дрогнули. - Я говорила ему, - донесся до Дамблдора ее тихий,лишенный эмоций голос. - Предупреждала, что эти растения слишком опасны. Он не слушал. Я должна была быть рядом. Уберечь. - Это несчастный случай, - мягко проговорил директор,точно ребенка поглаживая ее по голове. - Ты не виновата. Она замотала головой, и внезапно из глаз ее хлынули слезы. Одним движением Альбус привлек решающую женщину к себе, баюкая в своих объятиях, чувствуя, как борода намокает от горючих слез. - Это мое проклятье, - прошептала Минерва. - Быть одной. Мое проклятье...

***

Сегодня она проспала. С ней редко такое случалось, но в эту ночь она снова не могла заснуть, а под утро организм не выдержал и провалился в сон. Ив не могла перестать думать о Минерве, о том, что произошло между ними в тот вечер. Наверное она скоро сойдет с ума. Каминный портал у нее за спиной снова вспыхнул зеленым, и Ив пришлось поспешно отступить в сторону, чтобы не оказаться на пути очередного сотрудника Министерства, спешащего на работу. Зал прибытия Министерства магии как всегда был заполнен людьми. Но сегодня их движение казалось менее хаотичным, чем обычно. Приглядевшись, Ив поняла, что подавляющее большинство задерживается перед огромным плакатом, наколдованным за ночь. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы узнать человека, изображенного на нем. Приветливое лицо Элфинстоуна Урхарта обрамлял погребальный венок. - Какая жалость, - грустно вздохнула пожилая волшебница рядом с Ив и промокнула глаза маленьким кружевным платочком. - Такой замечательный был человек. - Что произошло? Ив не могла поверить собственным глазам. Ведь всё же было хорошо. - Несчастный случай. Пожилая волшебница испустила еще один трагический вздох и засеменила в сторону лифта, а Ив так и осталась стоять на месте. Поверить в такое было нелегко. В памяти отчетливо всплыло лицо Минервы. "Я счастлива с ним". Что теперь будет? Как она? Ив невольно встрепенулась. Она должна быть рядом с Минервой, поддержать ее в столь трудное для нее время. Не долго думая, она бросилась следом за пожилой дамой. Нужно как можно быстрее предупредить своего заместителя, что сегодня ее на работе не будет. И отправляться в Хогсмид. Минерве нужна ее помощь. Когда умер Роберт, она не собирала его вещи, этим занималась Шарлотта. Но сейчас именно она лишилась мужа. Перебирать вещи, которые он носил и которые еще хранили его запах, было настоящей пыткой. Минерва взяла в руки очередную рубашку. Она подарила ее ему на прошлое Рождество, а он уже умудрился ее порвать. Нужно было заштопать, но у нее всё руки не доходили. Теперь это уже неважно. Удивительно, как целый пласт твоей жизни вдруг перестает существовать. И нельзя уже ничего вернуть. Она почувствовала, как на глаза вновь наворачиваются слезы, и, бросив рубашку на пол, стремительно вышла из комнаты. Нет, это слишком тяжело. Она не готова. Оставаться в доме, полном воспоминаний, было невыносимо, и еще накануне Минерва перебралась в свои старые покои в Хогвартсе. Альбус сам на этом настоял, когда вчера утром нашел ее на полу оранжереи, и даже заставил показаться мадам Помфри. Минерва тогда действовала скорее как сомнамбула, не особенно вдумываясь, чего от нее хотят. Ей было всё равно. Волна боли от потери по-настоящему накрыла ее ночью. Она проплакала до самого рассвета, а потом словно побитая собака вернулась в их с Элфи дом, где вот уже несколько часов пытается собрать его вещи и выбрать похоронный костюм. Но сделать это оказалось непросто. Внутри нее боль от потери мужа удивительным образом смешивалась со злостью. Кажется она злилась на весь мир за эту несправедливость. Спустившись на кухню, она рывком распахнула дверь, ведущую на задний двор и сделала глубокий вдох. Легкий ветерок играл в ветвях, разнося по двору аромат цветов. Но Минерве чудился запах ладана. На глаза попалась ненавистная оранжерея, и сама не понимая зачем, Минерва направилась к ней. Растения стояли без воды уже второй день, и некоторые листья начинали потихоньку опускаться. Только тентакула возвышалась на своем постаменте как ни в чем не бывало, все также равнодушно щелкая челюстями соцветий. Ей было абсолютно всё равно, что человек, который заботился о ней умер, пав ее же жертвой. Это она убила Элфинстоуна. И за это она сама заслуживает смерти. Око за око, как говорится. Минерва не заметила, когда достала волшебную палочку. Она помнила лишь, как с ее кончика сорвался огненный всполох, и всё вокруг запылало, пожираемое огнем. Когда жар стал нестерпимым, она вышла из горящей оранжереи, опустившись на траву. Силы оставили ее, и ей оставалось лишь наблюдать, как пламя уничтожает ее жизнь, ставшую прошлым. - Минерва! Чья-то тень накрыла ее, и в следующее мгновение МакГонагалл ощутила, как женские руки обнимают ее, прижимая к груди. - Мин, милая. Мне так жаль. Минерва повернула голову и увидела устремленные на нее глаза Эвелин, полные тревоги и любви. Такие родные. И такие ненавистные. - Если я могу хоть что-нибудь для тебя сделать, - проговорила Ив. - Я сделаю. Только скажи. Сделаю, что угодно. - Оставь меня. Иви удивленно моргнула, решив, что ослышалась. - Что? Она попыталась дотронуться до щеки Минервы, чтобы убрать выбившуюся из пучка прядь волос. Но Минерва с неожиданной силой оттолкнула ее, резко поднимаясь на ноги. Теперь она возвышалась над И в точно неприступная скала, окруженная грозовыми тучами. - Столько лет ты отправляешь мою жизнь, - Ив вздрогнула. Так холодно звучал голос ее любимой. - И даже когда мне казалось, я вырвалась из твоих силков и зажила нормальной жизнью, ты все равно смогла ее разрушить. В то день я должна была быть со своим мужем. Но вместо этого я была с тобой. Меня не было рядом, когда мой муж умирал. Один. В мучениях. Меня не было рядом! Ее голос сорвался на крик. И было в нем столько гнева. Столько невысказанной боли. По щекам Ив потекли слезы. Она протянула руки, словно стоящая перед ней женщина была ее последней соломинкой. Но Минерва грубо оттолкнула ее, вновь заставляя упасть на землю. - Минерва, прошу... Пожалуйста... - Уходи прочь, Эвелин Патмор. Уходи и никогда больше не возвращайся в мою жизнь. Я не хочу знать тебя. Я не хочу помнить о тебе и обо всем, что с тобой связано. Будь ты проклята! Входная дверь с громким стуком закрылась, скрывая Минерву в недрах дома, а Ив так и сидела на опустевшей лужайке. А костер догорающей оранжереи опалял ей спину, овевая могильным холодом.