Дисперсия Скелта

      Белая тужурка, строгая фуражка, галстук, выглаженные брюки и блестящие ботинки. Форма капитана была одним из главных атрибутов профессии. Как человек, стоящий выше остальных, капитан должен был отличаться не только внутренними качествами, но и одеждой. Жаль только, что весь этот павлиний наряд не помогал в ситуациях, когда капитану приходилось принимать решения, касающиеся чужих жизней. Я стоял во главе стола, держа в руках фуражку и рассматривая ее козырек. В черном лакированном щитке отражалось мое лицо, из-за чего я смог увидеть со стороны насколько жалко выгляжу. Брови невольно поднимались кверху, глаза расширились, а губы периодически подергивались от нерешительности. Сглотнув, я сделал глубокий вдох диафрагмой и грубым движением вернул фуражку на голову, поднимая взгляд. Розовый не сопротивлялся, однако большая часть команды настояла на том, чтобы его связать. Пилот послушно сидел на стуле, не шевелясь и пиля взглядом свою соперницу. Угрозу. Его глаза налились черной слизью, что небрежно стекала вниз, задевая губы и попадая в рот. Из пор на коже периодически появлялись багряные пузырьки, набухающие как прыщики и тут же лопающиеся. В некоторых местах: на шее, кистях – кожа и вовсе начинала сбагриваться и как будто сползать. Черты человека все еще сохранялись, но астронавт будто гнил прямо на глазах.       — А что тут думать? — Черный приблизился к пилоту и пнул стул, из-за чего тот дернулся. От резкого движения, Розовый наклонился вперед и тут же выплюнул густой комок, похожий на волосатый клок шерсти, пропитанный нефтью. От подобного Черный тут же сморщился, сдерживая рвотный позыв. Закрыв рукой рот, он с поднял плечи, ежась и отходя от больного. — Тут же видно, что он не человек. За борт и все.       — К тебе были такие же предъявы, — Желтый отвлекся от Белой, поворачиваясь в сторону Розового. Девушка настояла на присутствии, но было необходимо обработать все ее открытые раны. Вполне вероятно, что у механика были внутренние переломы или трещины, в особенности в руках, поскольку девушка защищалась ими от всех ударов, но Желтый не мог сказать это наверняка без скана. Благо, обошлось без кровотечения и серьезных повреждений. Но если бы я не вмешался, Розовый мог просто ее забить. — Если не забыл, тебя тоже человеком не считали.       — Здесь совершенно другая ситуация. Тут же видно, что он зараженный. И почему скан ничего не выявил… — Черный пытался скрыть испуг, но все еще продолжал жаться и потихоньку отходить от живого мертвеца, пока тот снова ничего не срыгнул.       — Потому что скан выявлял совершенно другой вирус… — я решил встрять, пока Черный и Желтый не начали новую бучу. — Черный прав, здесь другая ситуация. Розовый напал на Белую, чуть не убил ее, подверг весь экипаж опасности и…       — Не я подверг опасности, а она! — перебив меня скрипучим криком, Розовый попытался подпрыгнуть, чтобы подвинуть стул ближе к Белой, из-за чего девушка тут же взвизгнула, вскочила, вырываясь из рук Желтого и отходя в сторону. — Она! Убить! Всех убить! Хотела убить!       — А также очевидно заражен… — продолжил я, стараясь игнорировать крики разлагающегося пилота. — Но согласно уставу, мы обязаны провести суд и вынести решение все вместе, — я заметил, что Черный собирался встрять, но я успел его опередить: — а не вершить самосуд. Если мы начнем убивать друг друга самолично, а не вынося приговор, то точно не выживем. — я сделал паузу, ожидая комментариев со стороны, однако космонавты потупили взгляды, поджав губы, тем самым соглашаясь с моими словами. — Согласно правилам прошлого голосования, Розовый и Белая лишаются права голоса. Итак… Есть ли кто-то, кто считает, что Розовый не виновен?       Я задал этот вопрос ради приличия, не ожидая, что кто-то поднимет руку. Однако, когда маленькая бледная ручка все-таки поднялась, то и удивлен особо не был. Оранжевая, стоя неподалеку от меня, опустив виновато голову, смотрела себе на ноги, держа дрожащую руку над головой. Она понимала, что является причиной такого поведения Розового, да и ее мягкий характер просто не позволял принять иное решение. Впрочем, никто ученую не решился поддержать, но и споров со стороны или осуждений не последовало. Я уверен, она знала, что ее голос ничего не решит, но хотела так очистить свою совесть, ведь на большее не была способна.       — Один голос… Кто считает, что Розовый виновен? — задавая вопрос, я попутно поднял руку, наблюдая за поведением остальных. Белая напряженно быстро переводила взгляд с одного космонавта на другого, как будто боялась, что кто-то будет против. Так и случилось. После того, как Желтый и Черный без замедления подняли руки, Зеленая замешкалась, обхватывая себя за плечи и как будто прячась. Все это время она старалась не привлекать внимание и была непривычно тихой, особенно в сравнении с прошлым голосованием. — Зеленая? Ты не проголосовала ни «за», ни «против».       — Какая разница? Не хочу прикладывать руку к еще одному убийству, — зеленая демонстративно отвернулась от меня, все еще продолжая принимать защитную позу, сжимаясь спереди, образуя некую подобию сгорбленного кокона. — У вас все равно большинство «за», мой голос ничего не решит.       Трое «за», один «против» и один «воздержался». Впрочем, другого результата я и не ждал. Затянув потуже галстук, я обошел стул, подходя к Розову. Переступая через следы слизи на полу, растекающейся с невероятной скоростью, я остановился напротив пилота, загораживая ему вид на Белую. Как и думал, его это начало злить, парень стал биться и качаться на стуле, пытаясь заглянуть за мою спину, лишь бы увидеть обидчика его родителя. Подтянув брюки, я наклонился, приближаясь к лицу Розового. От него пахло сгнившим мясом, внутри уже шло разложение органов. Язык периодически вываливался из-за рта, сблевывая очередную порцию скопившейся слизи.       — Ты хоть понимаешь, о чем тут все говорят? Кого ты пытался убить? Что ты делаешь? — я пытался хоть как-то достучаться до бывшего друга, чувствуя, как собственная прозрачная слизь на шее начинает закипать, предчувствуя угрозу от парня. В этот же момент Розовый дернулся на меня, попытавшись укусить за нос. Я отпрянул, выравниваясь и делая шаг назад.       — Еще как… И что же… Капитан! Скинешь! За борт! Борт! Обещал же! Лжец! Капитан - лжец! — Розовый ехидно улыбался. скаля клыки и пытаясь смеяться. От этого становилось слышно как хрипит его горло, как будто в легких закипала жидкость, а пилот становился чайником, выпускающим пар.       — Не лжец, — я быстро достал из кобуры пистолет, оставленный Зеленой, и выстрелил Розовому в голову. От неожиданного звенящего звука остальные дернулись, Оранжевая вскрикнула, пошатываясь назад. Розовый пошатнулся на стуле и завалился на бок. Из сквозной дыры в голове начала вытекать слизь вперемешку с остатками крови. Опустив оружие, я сделал еще один шаг назад, чтобы жидкость не коснулась ботинок. — Обещал же, что не выкину за борт.       Белая тужурка в крови, строгая фуражка набок, затянутый галстук, мятые брюки и испачканные ботинки. Это уже не образ капитана. Это одежда того, кто губит свой корабль, не в силах предотвратить катастрофу. Если бы я согласился с Желтым, организовал полноценную экспедицию, а не позволял им сбегать ночью. Если бы я проследил, чтобы костюмы вычистили. Если бы я пресекал посиделки Оранжевой в лаборатории… Если бы я был более внимателен к каждому члену экипажа…       — Капитан? — Белая окликнула меня, не решаясь подойти. Я обернулся на команду. Испуганные, измученные, потрепанные. Потерявшие смысл в этой экспедиции. Они даже не могли смотреть на меня. Все кроме Оранжевой. Маленький лучик во всем этом хаусе. Она не должна была тут оказаться. Все не воспринимали ее серьезно. Еще на Земле. Все ее бросали, подводили. Все подвергали ее опасности!       — Всем разойтись по комнатам. С Розовым я разберусь лично… Живо! — я оскалился, дожидаясь, пока команда разойдется. Оставшись наедине с трупом, я поспешно убрал пистолет в кобуру и принялся растягивать галстук. Торопясь, я сдернул его с шеи и порвал верхние пуговицы тужурки, убирая воротник в сторону и дотрагиваясь до шеи. На пальцах липким клеем остался черная слизь.       Дотащив тело Розового до мусорного шлюза, я бессильно упал на пол, облокачиваясь спиной о стену. Пытаясь отдышаться, я бросил взгляд на труп, от которого практически не осталось ничего человечного. В отличие от Салатового, здесь разложение было намного быстрее. Мутация произошла за считанные секунды. Салатовый же ходил с ней несколько недель. А сколько ходить мне? Когда я докачусь до такого состояния? И кто будет первый? Черный, Желтый или милашка Белая. Сколько же ей пришлось натерпеться на этом корабле.       Прикрыв глаза, я засмеялся от собственной беспомощности. Меня выбрали капитаном. Подумали, что я справлюсь с этим детским садом. А я его докатил до такого. Интересно, будь на моем место кто-то другой, он бы смог всех спасти?       Я почувствовал дрожание в горле. Нос стал забиваться, а в груди защемило, будто легкие резко сжались, отказываясь принимать воздух. Сквозь смех, я не смог сдержать вопль и слезы.

***

— Глупый, почему ты плачешь? — я чувствовал, как сестра гладила меня по спине. И от этих прикосновений плакал лишь сильнее. Идиотское чувство вины! — Отец избил мать до полусмерти и на тебя поднимал руку! А я… Я лишь… — я не мог говорить, захлебываясь в собственных слезах. Чувствуя себя жалким, я лишь краснел, пытаясь скрыться от лика сестрицы. От моего вида, она лишь тихо засмеялась, зарылась носиком в мою мокрую щеку и обняла. Мне стало неловко, ведь из-за моих слез ее одежда станет мокрая, но при попытке отстраниться, девушка лишь сильнее сжала руки. — Ты и так очень помог. Если бы ты не вмешался, то отец бы не прекратил. С мамой все будет хорошо, я тоже в порядке. Ты не мог ничего сделать раньше. Не требуй от себя невозможного. Мы не можем изменить прошлого и не знаем, что нас ждет в будущем. Поэтому прекрати жалеть о прошедшем и переживать о не наступившем. Ты знаешь, что можешь сделать сейчас. Так делай это. Ты знаешь, что хорошо, а что плохо. Так верши то, что считаешь правильным.

***

      Облизнув намокшие губы, я снова посмотрел на Розового. Он хотел поступить правильно. Защитить команду, защитить Оранжевую. Он любил Белую, не терпел шутки Салатового и боялся Черного. Но он был хорошим пилотом, космонавтом, человеком.       Попытавшись отдышаться, я поднялся на ноги. Я не могу подвергать остальных опасности. Если кто-то погибнет из-за того, что я рехнулся, то никто из них больше не сможет продолжить путешествие. А умирать на этом корабле при таких обстоятельствах никто не собирался.       Сигнал тревоги поймал меня на обратном пути. Это была не просьба о помощи от кого-то, а предупреждение о перегреве реактора. Зеленая должна была уже броситься его чинить, однако я подсознательно почувствовал тревогу за Оранжевую. Вот как работает этот вирус. Первое, что меня беспокоит – это незнание о ее состоянии. Не чувствуя собственных ног, я бросился в сторону ее каюты и резко дернул ручку. Никого.       Паника. Страх. Глаза растерянно бегали по комнате, голова гудела, а конечности горели. Родительницы нет. Звук сингалки и красные огни лишь сильнее сбивали меня с толку, раздражали и злили. Куда она могла пойти… Она не могла ослушаться приказа. Вернулась в каюту, услышала сигнал тревоги. Вероятнее всего испугалась. Пошла к Желтому… Нет. Желтый с Белой, а Оранжевая боится смотреть на раны механика. Черного она остерегается.        Перед астероидным дождем. Оранжевая попросилась с нами в рубку пилота. Она хотела быть в безопасности, испугалась оставаться одна. А если, как родительница, она искала защиты у Розового. Может подсознательно, но чувствовала, что он заражен и в случае чего, сможет ее защитить.       Я направился в реакторную. Это объяснило бы сразу несколько ситуаций. Во-первых, Зеленая знает, что Желтый и Черный постоянно ругаются. И за их ссорами наблюдает Оранжевая. Она постоянно испытывает стресс и нередко говорила, что боится Черного. Поэтому могла воспринимать его как угрозу.       Когда на Зеленую напали, она не видела нападавшего. Но была уверена, что это был Черный. А если никакого нападения не было? Простая попытка подставить Черного. Во время голосования она пыталась утопить его в фактах и всех настроить против него. Когда же судили Розового, она и вовсе отказалась принимать участие.       Салатовый, Розовый и Зеленая. А что если с самого начала носители знали друг друга? Я получил заражение не от самой Оранжевой, а случайно. А если они были чем-то вроде родственников, понимали друг друга и пытались защищать. Это бы объяснило почему они прикрывали Салатового и были настроены против Черного.       Добежав до реактора, я увидел обилие слизи около входа. Внутри, возле панели управления на полу лежала Оранжевая, без сознания. На ее спине образовался огромный кокон, наполненный слизью, стекающей на пол и расползающейся по всему полу и забирающейся в вентиляцию. Скелт становился бомбой замедленного действия и всему этому способствовала Зеленая, отключающая охладители. Из-под ее ногтей стекала черная жидкость, а на шее выступали кровавые рубцы.       — А я все гадал… Почему же в прошлый раз реактор чуть не взорвался, когда два лучших механика были у него… — я переступил через слизь, медленно приближаясь к Оранжевой. — Ты подмешала слизь в реактор? Зачем? Ты могла угробить Оранжевую и всех остальных.       — Потому что они все хотят сдохнуть! — не выдержав, Зеленая завизжала не своим голосом, отскакивая от пульта и загораживая Оранжевую. Внешних изменений практически не было, но я подметил легкие вздутия на коже девушки. Мутаген только загорался в ее крови и готовился вырваться. — Они не берегут себя и хотят убить ее. Всеми своими действиями! А вы, капитан… — немного остыв, Зеленая приблизилась ко мне, тихонько улыбаясь. — Подцепили это, а теперь думаете, что тоже ее ребенок? Подкидыш.       — Моя семья осталась на Земле. Как и твоя. А это всего лишь инопланетная тварь, что затуманила твой рассудок, — я захватил Зеленую, разворачивая ее к себе спиной и поворачивая лицом к реактору. — Говори, что сделала с ним. Ну же, а то все взлетим на воздух, вместе с родительницей!       — Нет, взлетим только мы. А родительница спасется, — Зеленая попыталась вырваться, но я тут же прижал ее сильнее, из-за чего она тут же кашлянула, выплюнув сгусток слизи. — Так и не поняли, капитан… Она умрет на той планете. Все мы, ее дети, умрем. Выживут только это неверные… Но если уничтожить Скелт, если отправить родительницу на спасательной капсуле дальше, она спасется. Мы отдадим свои жизни, ради ее.       Я хотел придушить Зеленую на месте, но заметил как реактор начал менять окрас. Голубая жидкость сначала наполнилась темно-синими разводами, а после начала чернеть. Зеленая запустила в него слизь. Поэтому он и стал перегреваться. Это не очистить.       — Сука, ты хоть понимаешь, что остальные тут не причем! — я оттолкнул Зеленую, собираясь забрать Оранжевую и вернуться к остальным, но азиатка тут же набросилась на меня, царапая ногтями кожу и не давая приблизиться к Оранжевой.       — Вот поэтому вы не мой капитан! Вы только и хотите сделать хуже. С самого начала. Выбрали любимчиков, а остальным подыхать!       Она продолжала кричать и бросаться на меня. Кусалась, царапалась, била. Рвала одежду, хватала за галстук. В итоге чуть не завалила. Я же чувствовал, как глаза темнеют. Лишь мысль об Оранжевой беспокоила меня, поэтому как упрямый танк я пер вперед, пытаясь отстранить механика. Пока она, в порыве ярости, не наступила ученой на руку. Жуткий визг, бурление слизи на спине заставили меня пошатнуться и без раздумий достать оружие. быстрым движением я поднял его и выстрелили в механика. Та с грохотом отступилась назад и упала на пол.       Рой сингалки и плач Оранжевой мешались у меня в голове. Я посмотрел на оружие, дарованное мне самой Зеленой. Если бы не оно, то можно было избежать стольких трупов… Я хотел бросить его, но пальцы мертвой хваткой вцепились в ствол, не позволяя мне избавиться от огнестрела. Как будто сама болячка понимала, что эта вещь для защиты своей родительницы.       Бросив попытку бороться, я, наконец, наклонился к ученой. Оранжевая плакала и скулила, но при этом не открывала глаза – их просто не было. Пустые глазницы сочились слизью, которая полностью захватывала слабое тело девушки. Подняв ее на руки, я стал выбираться из реакторной.       Зеленая упомянула спасательные капсулы. Они вполне пригодны для долгого путешествия, но в них достаточно тесно, если начнется потасовка, погибнут все. А если…       — Капитан… Боже… — я услышал голос Белой. Она остановилась передо мной, встретившись в коридоре. Позади нее, так же в спешке, шли Черный и Желтый. Услышав сигнал тревоги, видимо, они решили найти нас.       Эти троя. Из-за них мне пришлось убить Зеленую. Они угрожают Оранжевой. Они угроза.       Я дернул головой, облокачиваясь об стену спиной и сползая на пол, вместе с Оранжевой. Укладывая ее рядом с собой, я освободил руки и стал бить ладонью по своему лбу. Не думать об этом! Нельзя! Я все еще ИХ капитан. Не этой жуткой твари, а ИХ! Я обещал защищать людей, а не инопланетян.       — Капитан… — Белая присела напротив меня и хотела дотронуться, но в какой-то момент отпрянула. Посмотрев на себя, я увидел, как руки начали постепенно источать капельки черного пота. — Вам нужно… Лечение и… — как наивный ребенок, Белая стала строить из себя дурочку, делая вид, что ничего не понимает. Хотя в глазах Черного и Желтого я увидел легкую растерянность. Парни явно не ожидали, что все те гнусные слова по поводу зараженных придется применить и ко мне.       — Белая, прекрати… — я попытался приподняться, но тело как мокрый мешок упало обратно. Нужно быстро что-то придумать, пока реактор не взлетел. Посмотрев на механика, готовую расплакаться, я улыбнулся, наклоняясь к ней. — Глупая, чего плачешь? Ты же тут не причем… — я почувствовал легкое спокойствие и поддавшись еще вперед, поцеловал девушке шею. Холодная, с привкусом соли, она дрожала. От страха, нервов и боли. Маленькая снежинка была готова растаять. Не успев отстраниться, я толкнул Белую назад, так что ее тут же подхватил Черный. — На Скелте есть спасательные капсулы… — Спасти Оранжевую. только ее.. Остальные мешают ей, мешают спастись… Я вновь ударил себя по голове, кулаками, жадно глотая воздух и повышая голос на крик. — Капсулы! Сможете добраться до планеты. Там есть все необходимое. Холод… Слизь его не переносит. Даже если у вас останется хоть какие-то ее следы, они погибнут…       — У нас? — Белая, все это время теряющаяся в руках Черного, резко начала дергаться и громко кричать, пытаясь вырваться. Солдату пришлось сжать девушку и поднять над полом, чтобы та не вырвалась. Ее голос срывался, хрипел, она рыдала и визжала, заглушая сирену. — Нельзя так поступать! Нельзя! Хватит!       — Это приказ… — я посмотрел на Черного, показывая взглядом в сторону хранения капсул. — Если ослушаетесь, я на вас докладную напишу…       — Куда уж Вас ослушаться… Капитан… — Черный отвел взгляд, закидывая Белую себе на торс, чтобы было удобнее нести. Из-за ран девушка не могла толком сопротивляться, но отчаянно пыталась вырваться. Я слышал ее голос до самых пор, пока Черный не унес последнюю чистую душу со Скелта.       — Это… — Желтый посмотрел на Оранжевую, дрожа то ли от страха, то ли отчаяния, — ей же страшно… Она не должна тут… так… И вы…       — Это был не последний мой приказ, — я снял фуражку и протянул ее ученому. тот, опешил, нерешительно принимая убор. — Если с их жизнями что-то случится, я тебя прикончу самолично… А на счет Оранжевой не волнуйся. Она одна не останется… Собираясь что-то сказать, Желтый лишь вдохнул глубоко воздух, надевая фуражку и отдавая честь. Опустив медленно руку, он развернулся и сделал несколько шагов в сторону выхода, однако остановился и повернулся обратно ко мне лицом.       — Синий… Чтобы не говорили и чтобы ты не думал… Ты был единственным, кто был достоин звания Капитана Скелта.

***

      — Пусти меня! Пусти! — Белая брыкалась до последнего, пока Желтый не зашел в капсулу, блокируя за собой дверь. После этого девушку, наконец, можно было отпустить. Двое врагов, ненавидящие друг друга все время, стали единственными пилотами маленького корабля, пытающегося покинуть взрывающийся Скелт.       — Мы не должны! Мы не можем так оставить! Вернемся, возьмем с собой! Или посадим в другую капсулу! — Белая подскочила к пилотам, пытаясь дергать их за плечи, лишь бы развернуть и вернуть обратно на Скелт.       — Сама слышала… Они не выживут на планете. А останемся, погибнем все, — Черный даже не смотрел на Белую, лишь бы не сорваться на девушку, лишь бы не ударить и лишь бы не стать слишком сентиментальным. Хороня здесь Фи, Голубого и Зеленого, он оставлял на Скелте нечто большее, чем просто команду.       — Но они же наша семья. Синий, Оранжевая и Зеленая. Мы не можем бросить их... — сдаваясь под упорством парней, Белая села на колени и на последок бросила умоляющий взгляд на нового капитана умирающего судна. — Желтый, как же ты можешь бросить Оранжевую…       — Она с капитаном, а значит под защитой. Синий ни разу не дал усомниться в его словах. И мы должны его слушаться, — протерев нос, Желтый посильнее схватился за ручку спуска, поднимая взгляд на напарника и ожидая от него подтверждения.       Сдавшись, белой лишь оставалось занять свое место и пристегнуться. Не в силах побороть слезы, она вновь посмотрела на дверь капсулы, а стоило спасательной шлюпке дернуться и вылететь с тонущего корабля, как сердце последнего мотылька вспыхнуло новой тоской, разразившись очередной истерикой.

***

      Я уложил Оранжевую себе на торс, пытаясь прижать к себе, но из-за слизи, она постоянно сползала на пол. Девушка отчаянно цеплялась за мою одежду и сама пыталась подтянуться и встать, но ее ноги вовсе обмякли и превратились в растекающиеся куски плоти.       — Пожалуйста, я хочу в безопасное место… Домой… Спасите… — тихо скуля, оранжевая жалась ко мне, пыталась поднять и дергала, не переставая просить о спасении.       Уткнувшись носом ей в щеку, я продолжал ее гладить по спине, вспоминая как сестра успокаивала меня так в детстве. И ведь это помогало. Только вот ситуации были немного другие.       — Все хорошо, Морковка. Ты в безопасности. Я рядом. Ну же, мы около твоего любимого иллюминатора… Как ты тут часто сидела со своей бессонницей. Сколько звезд рассматривала и.. — Оранжевая не давала мне говорить, прерывая мои слова визгом, напоминающим вопль сирен. Она мучилась, ее живьем поедала слизь, не оставляя от милого одуванчика ничего прежнего.       Достав пистолет, я прикрыл глаза. Я не мог слышать ее крики и мольбы. Зверь внутри меня постоянно мучил и напоминал о том, что там есть капсула, нужно только убить выживших и забрать ее себе. Приставив пистолет к виску Оранжевой, я зажмурился и нажал на курок.       Тело девушки перестало за меня цепляться и сползло вниз. Слизь вскипела еще сильнее, начала неистово расползаться и пыталась забраться мне под кожу. Однако, я пообещал Желтому, что не оставлю Оранжевую одну, поэтому, пытаясь заглушить звук сигналки, я поднес пистолет к виску и из последних собственных сил, будучи Капитаном Скелта и Человеком, нажал на курок.