Bloody Memory

Позади них остаётся лишь полуразрушенная каменная стена. И пропасть. Бездонная пропасть за ней, и боявшийся высоты Аллен, невольно вздрагивая, боязливо отступает вперёд. – Роад? – тихо зовёт Аллен. Сердце болезненно сжимается. – Роад, почему ты здесь? Где Тики? Где Шерил, Люлюбелл? Где все? Из её глаз катятся слёзы. Девушка лишь крепче перехватывает руку отца и яростно мотает головой – тёмные длинные кудри хлещут девушку по бледным щекам. Перехвативший её отчаянный взгляд Лувилье ухмыляется. – А ты не так-то прост и сострадателен, Аллен Уолкер. – Обвиняюще бросает он, и Аллен предчувствует конец этой фразы. – Заставить своих Ноев-товарищей пожертвовать ради тебя своими жизнями. Впрочем, если бы не Марианн, позаботившийся о своей дочери… Лувилье умышленно обрывает себя, пытливо вглядываясь в ужас в глазах Аллена, который, впрочем, вскоре сменяется ледяным спокойствием. – Они оборонялись до самого конца, но Вороны оказались сильнее, – простодушно заявляет Джонни, щуплый паренёк из отдела разработок – Аллен пересекался с ним довольно часто в ту пору, как оказался в штабе Чёрного Ордена на месяц. С первых минут Джонни невольно сумел расположить к себе юношу своими сердечной чистотой и верой в лучшее, и зачастую Аллен и заходившая за ним Линали оставались в его отделе под разными предлогами – чтобы погреться о чужое душевное тепло, словно обогреться у камина. – Из спасённых оказалась лишь мисс Камелот. Остальные были погребены под обломками поместья – я полагаю, все мертвы, потому что выжить под таким обвалом... Больше, чем невозможно, наверное. Но ты не волнуйся, Аллен. Ведь теперь у Чёрного Ордена нет врагов. – Джонни широко, наивно и по-детски улыбается, поправляя очки на переносице. – Нет врагов? – низким, чужим голосом переспрашивает Уолкер. Теперь эта чёртова наивность раздражала. Джонни удивлённо и слегка неуверенно кивает. В его глазах отражается непонимание, когда Аллен неожиданно усмехается, давится кашлем и негромким, звенящем в тишине смехом, хватая себя за локти и сгибаясь в погибель. Светлые, сильно отросшие волосы прядями рассыпаются по лицу, скрывая глаза. План Комуи был раскрыт. Лувилье шантажировал генерала Кросса, обещая сохранить Роад жизнь только в том случае, если она откроет портал сюда, за границы леса?.. – Линали тоже скоро вернется, – продолжил тем временем Джонни мечтательно и обернулся, бросая уверенный взгляд на мрачного Комуи. – Всё будет хорошо, Аллен. – Я в этом не сомневаюсь, – заверил Канда Джонни достаточно сухо, опуская руку; Аллен, судорожно хватая воздух ртом, медленно распрямился, – от Кандиной затрещины в глазах двоилось, и непроизвольно наворачивались застывавшие на ресницах слёзы. – Быть может, после того, как нам отрубят руки? Вопрос кроется в другом: после скольки опытов нас выпустят полутрупами? – Если вообще выпустят, Канда, – Аллен смахивает со лба волосы. – Ребята... я вас не понимаю. – Джонни невольно отступил назад, за плечо Таппа. – За что вы так ненавидите Орден? Канда, Аллен, почему? – Да хотя бы потому, что, Вы, господин Лувилье, до сих пор не сообщили Ордену об устранении Линали? – не слыша его, Аллен подался вперёд. – Если не ошибаюсь, её расстреляли, словно предателя. Что ждёт Лави, искренне нам сочувствующего, детей Канды, может быть?.. Всех, кто нас поддерживает, а, следовательно, идёт против политики Ордена? По толпе прокатился изумлённый ропот, и Комуи, в повелительном жесте вскинув руку, велел всем замолчать. – О смерти Линали знал я, и, по-моему, этого вполне достаточно. – Но при этом Вы ничего не делаете, – холодно заметил Аллен. – Любили ли Вы свою сестру, Комуи, если прощаете ослеплённому погоней Чёрному Ордену её гибель, увы, напрасную? Комуи рванулся, но Ривер и Джонни вовремя подхватили его под руки. – Линали дала вам времени обоим завершить проект, не так ли? Аллен тяжело вздыхает. – И что нам дало это, сенешаль? Почву для экспериментов? Комуи отводит глаза. – Мне сказать нечего. – Говорит он необычайно твёрдо. – Ты сам знаешь, что делать. Растерянность и смятение на лице Аллена медленно сменяются понимающей горькой усмешкой. Он окидывает неторопливым взглядом всех собравшихся. Роад неотрывно смотрела ему в глаза, кусая бескровные, кривившиеся от сдерживаемых рыданий губы. – Неужели вы, сторонники Чёрного Ордена, всерьёз думаете, что сможете нас поймать? – Аллен не допускает ни малейшего сомнения. И от этого становится немного тревожно – Лувилье вскидывает голову, Вороны берут их в кольцо. – Ты говоришь так, словно у тебя есть выбор, Уолкер. Обездвижить его. Печать, ярко вспыхивая, мчится прямо на Аллена, когда юноша, с неожиданной силой плечом отталкивая Канду за себя, подставляется под удар. "Какого чёрта?!" – Канда, теряя равновесие, едва успевает зацепиться ладонью за каменный выступ, с трудом удерживаясь на ногах. Аллен легко, словно танцуя, переступает назад и вправо. ...Отрубленная левая рука с брызгами алой крови взметнулась вверх, по-паучьи шевеля пальцами, и, сжигаемая Чистой Силой, упала около ног Лувилье, корчась в немой агонии. Канда, сдерживая сдавленный крик, упал на колени. На мгновения мир для него перестаёт существовать – исчезают звуки, пространство, запахи скошенной травы, и не остаётся ничего, кроме обжигающей запястье боли. Чистая Сила, прорывая мясо, кожу, ломая кости, пыталась выйти наружу, испуская отчаянный тоскливый стон и последнее мертвенно-бледное, зелёное, вскипающее отрывистыми, аритмичными вспышками сияние. Канда шипит, бьётся, корчится, до крови прокусывая себе губы, и с корнем вырывает пучки жухлой пожелтевшей травы, выцарапывая острые осколки из своей руки. Он рывком поднимает голову долгих девять секунд спустя, когда первая волна боли сходит, оставляя после себя невероятную слабость и тошноту. Канда замечает всё рваными фрагментами. …Роад надрывно кричит, зажимая свою голову в ладонях. …Лувилье отрывисто приказывает убить Аллена Уолкера за ненадобностью. …Комуи опускает голову. …Вороны вынимают печати. …Роад, сбросившая эмпатический барьер, надрывно кричит, зажимая свою голову в ладонях. Аллен неожиданно странно, сумасшедше улыбается, касаясь кровоточащего обрубка своей левой руки, пристально смотрит Роад в глаза – она тяжело дышит, с вымученной улыбкой кивает сквозь слёзы – и шагает назад... …Падает вниз, с каменной стены, прямо в распахнутые двери Ковчега, не отрывая печального взгляда от оторопелого лица Канды. Воспользовавшись растерянностью остальных, Роад, вырываясь из рук отца, подхватывает Канду под локоть. …Сквозь плотное серебристое сияние Ковчега Канда, крепко обнимавший сестру, успевает заметить тоскливый, но полный родительский любви взгляд отца до того момента, как ему взрезают горло. "Смогу ли я искупить когда-нибудь перед вами вину, мои дети?" "Нет. Потому что ты искупил её намного раньше, отец."