Без права на ошибку

Последние несколько дней, которые Му Цин пережил в полном переосмыслении, стали самыми длительными и тяжёлыми днями за последние лет десять. Иронично, что спасала его тягомотная работа, та самая, которую он до этого винил в своём паршивом настроении. Как бы скверно остальные коллеги его не воспринимали, даже они заметили в нём значительные изменения. Му Цин, ранее ненавидящий делать за кого-то их работу, теперь почти всё свободное время тратил на то, чтобы эту самую работу выполнять. Он не изменил своего мнения об остальных коллегах и уж тем более не горел желанием им помочь, просто только так можно было занять себя и отвлечь от посторонних мыслей, которые свирепым потоком безостановочно лезли к нему в голову. И все они крутились вокруг одного единственного человека. Му Цин не дурак. Понял что к чему ещё в вечер их последней встречи и с каждым днём повторно убеждался в своих догадках. Телефон, ранее забитый входящими с одного номера вдруг затих. Му Цин даже самолично по нескольку раз на дню строчил сообщения, просто чтобы придумать хоть какой-то повод для встречи, только отправить их так и не решался. С тех пор, как Фэн Синь забрал документы Цоцо в заметной спешке, они больше не виделись. Му Цин не хотел признавать, но без Фэн Синя стало пусто. Резкий звонок, разорвавший тишину, заставил Му Цина оживиться и поспешно потянуться к телефону. Это был Се Лянь. — Привет, как ты? Всё тот же привычный доброжелательный тон был отличающей особенностью Сяньлэ. Му Цин слабо улыбнулся, когда услышал чужой голос и даже взбодрился: — Всё как обычно, — уверяет Му Цин, лишь бы тот не беспокоился. — Хорошо, — успокаивается Се Лянь и даже через изменившуюся интонацию становится ясно — он только что улыбнулся, — Ты в тот раз так внезапно ушёл, тебе уже стало лучше? Фэн Синь говорил, что ты выглядел измотанным. Измотанным, как же. Да он выглядел нелепее кого-либо. Только вспомнив об этом, у Му Цина покраснели мочки ушей. — Я тогда просто устал. Но сейчас мне намного лучше, так что не бери в голову. Простое «не бери в голову» на Се Ляня не слишком действовало, так что ничего лучше, как сменить тему разговора Му Цин не нашёл: — Твоё кафе уже открылось? — Кстати, я же забыл сказать, — воодушевляется Сяньлэ, — завтра будет открытие, ты сможешь прийти? Мы ведь все вместе постарались тогда и... — Я понял, не волнуйся, я приду. Се Лянь с шумом выдохнул и в его голосе больше не слышалось волнений. — Вот и хорошо, тогда до завтра? — До завтра, — Му Цин не замечает, как собственные губы растягиваются в улыбке. Фэн Синя, скорее всего, тоже уже пригласили, а значит они, в любом случае увидятся. Решив не загадывать ничего заранее, Му Цин так и проводит остаток дня в полном неведении, периодически отвлекаясь на болтовню с Пэй Мином, который снова заглянул в учительскую, как к себе домой, просто для того чтобы терроризировать их с Лин Вэнь и травить шутки столетней давности. А это было именно тем, чего в последнее время так не хватало. На открытие кофейни на следующий день слетелось так много людей, что Му Цин с трудом нашёл в этой толпе хоть одного знакомого человека и этим человеком был Се Лянь, поймавший его у самого входа. — Му Цин, ты пришёл! — громче, чтобы его услышали, говорит Се Лянь, подходя к нему ближе, оглядывая с головы до ног, словно убеждаясь, что с ним в самом деле всё в порядке. Му Цин, замечая на себе сканирующий взгляд, сделал вид, что не заметил и протянул Сяньлэ небольшую, обшитую бархатом коробку, перевязанную белой атласной лентой. — Поздравляю с открытием. — Тебе не стоило.. — так и хочется сказать, но Се Лянь благодарно принимает подарок, лучезарно улыбаясь, — Спасибо, проходи. Му Цин оглядывается, ища кого-то, но Се Лянь говорит раньше, будто зная, о чём тот сейчас думал. — Он ещё не пришёл, — в глазах Му Цина читалось лёгкое разочарование, которое, как он думал, ему удалось скрыть, отчего Сяньлэ поспешил продолжить, — Но придёт! У него в последнее время мало свободного времени, вот и не успевает везде сразу и.. — Се Лянь, — прерывает Му Цин. — Да? — Мне всё равно. Я пришёл только для того, чтобы поздравить тебя. — Хорошо, ты только останься подольше, я ведь знаю, ты обычно уходишь раньше остальных. Се Лянь, как обычно, не подразумевал под этими словами ничего обидного. Он ещё с университета беспокоился о том, что Му Цин не особо хорошо ладит с людьми, вот и старался поддерживать его и затягивать в компании хоть иногда. Пусть Му Цин этого не говорил, но за это он всегда был ему благодарен. — Неудивительно, выныривает откуда— то из— за плеча Се Ляня Хуа Чэн, бросая не самый дружелюбный взгляд на Му Цина, — Он ведь и часа не продерживается, когда дело касается веселья. — Сань Лан.. — Се Лянь аккуратно потянул его за ткань рукава, чтобы тот перестал подначивать в кое-то веки улыбающегося Му Цина. — Вот тут ты меня недооценил. Сегодня я останусь до самого конца, — первоначально Му Цин собирался просто придти, поздравить Се Ляня с открытием и годовщиной, переброситься парой слов с Фэн Синем и уйти, но доказать свою правоту и пересилить себя было делом чести и принципа. — Вот как, — в усмешке проговорил Хуа Чэн, бросив на того насмешливый взгляд, — Гэгэ, ты нужен в зале, вернёмся к остальным? — Хорошо, ещё поговорим, — Се Лянь в последний раз улыбается Му Цину, после чего, его уводят подальше. Фраза «останусь до самого конца» явно была брошена опрометчиво. Если в течении первого часа он ещё переговаривал с несколькими знакомыми, то по его истечению засел за столиком один. Фэн Синь так и не пришёл и это заставило Му Цина усомниться в том, а на самом ли деле они нашли общий язык? Или всё их общение было следствием какой-нибудь просьбы Се Ляня, о которой Му Цин не знал, или преподаванию Цоцо. В конце концов, после того, как ребёнка забрала та женщина, они больше не виделись. Чем дольше Му Цин сидел, бездумно глядя на таявший лёд в стакане, тем больше неприятных мыслей закрадывалось в его голову. А может Фэн Синь просто поссорился с этой Цзянь Лан, а сейчас они помирились? Се Лянь ведь говорил как-то между делом, что она задержалась в городе. Предположение было болезненным, но если так, то понятно, почему у Фэн Синя не оставалось свободного времени. Сейчас, как никогда раньше хотелось вернуться в те годы, когда они с Фэн Синем ненавидели друг друга, по крайней мере быть двумя неразумными подростками куда проще, чем быть двумя неразумными взрослыми с багажом обид и разочарований за спиной. Му Цин настолько сильно впадает в свои мысли, что не сразу замечает подсевшего к нему Цинсюаня, пока тот громко не заявляет о своём присутствии: — Эй, идёшь с нами? — Куда? — не сразу понимает Му Цин. — Ко мне, конечно. Ты прослушал, что я тебе говорил? Му Цин, всё же решил выслушать его и проявив терпение, переспросил: — Извини, что ты говорил? — Мы собираемся продолжить праздновать у меня. Се Лянь и Хуа Чэн уже согласились, вот я и подумал позвать тебя тоже. Му Цин необдуманно пожимает плечами и ответив что-то вроде: «почему бы и нет» соглашается. У Ши Цинсюаня оказывается так много знакомых, что Му Цину остаётся только удивляться и чувствовать себя не в своей тарелке. Из всех он хорошо общался только с Се Лянем, но стоило ему просто подойти, как Хуа Чэн прожигал его недобрым взглядом. Поэтому Му Цин не нашёл других вариантов, как сидеть на кухне в компании пьяного в доску Ши Уду и Пэй Мина, по какому-то стечению обстоятельств тоже заглянувших на огонёк. — Поверить не могу, что Ши Цинсюань твой брат, — честно удивляется Му Цин, потому как образ директора—педанта не вязался с наивностью и добродушием его младшего брата. — Вот— вот, — поддакивает Пэй Мин, смешивая какое-то адское месиво из всего спиртного, попавшего в его поле зрения, после чего пододвигает чарки к Му Цину и Ши Уду, ясность сознания которого оставалась под вопросом. — А ему плохо не будет, нет? — Не занудничай, — пожурил младшего Пэй, — уже третий круг, а ты всё ещё трезв, играй по правилам. Му Цин привычно закатил глаза. — Так загадывай что-нибудь нормальное. — Ладно, — Пэй Мин победно улыбнулся, — я никогда не... влюблялся. Ты пьёшь, — мужчина указывает на Му Цина. — Дурацкая игра. — Так не пойдёт, ты должен выпить, если ответ отрицательный, — не скрывает недовольства Пэй Мин. — Я за него выпью! — пробудившийся, наконец, Ши Уду отбирает чарку Му Цина, залпом выпивая содержимое гремучей смеси, тут же чувствуя подкатывающий к горлу ком, мужчина подрывается с места и бежит в уборную. — Вот, твою то мать, — подрывается за ним Пэй Мин, чтобы проследить за тем, что с ним всё будет в норме. Оставшись на кухне в одиночестве, Му Цин всё же отпивает омерзительный на вкус коктейль, морщась. Послевкусие оказывается таким едким, что у него непроизвольно выступают слёзы и он, плюнув на правила игры, наливает себе ещё. Слёзы так и продолжают скапливаться, то ли от паршивого состояния, то ли от гадкого напитка, но на них Му Цин не обращает никакого внимания, всё равно никто его сейчас не видел. — Ты что плачешь? — неожиданно слышится в дверях. Разобрав, кому этот голос принадлежал, Му Цин в спешке вытер уголки глаз, неразборчиво бросая: — Это ты плачешь, отвали, — Му Цин шмыгает носом, отчего эта фраза теряет всякую убедительность. — Му Цин? Когда его зовут по имени, Му Цину уже кажется что он перепил, но повернув голову эта догадка опровергается. Перед ним правда стоял Фэн Синь. — Что ты здесь забыл? Тебя не было на открытии, — будто упрекает Му Цин, хотя его тон остаётся прежним. — Се Лянь позвонил и сказал, что все здесь, — Фэн Синь подтянул к себе стул и сел , облокотившись на спинку грудью и скрещивая на ней руки, — Ты то что здесь делаешь? Ты же терпеть не можешь шумные сборища. — Я пришёл потому что захотел. С кем и почему тебя не касается, — ядовито процедил Му Цин, ранее старавшийся держать себя в руках. Только лопнувшее терпение и обида сейчас говорили вместо него, — Ну что ты смотришь на меня? Вали к своей жене и.. — договорить Му Цину не дал дрогнувший голос, отчего он тут же постарался отвернуться. Спиртное ударило в голову только сейчас и он чуть не сказал то, чего не должен был, просто не хотел говорить вслух. Фэн Синь терпеливо молчал, хотя, судя по виду его снисхождение с каждым сказанным словом сходило на нет и он, наконец, не выдержал: — Почему ты заговорил о ней? Му Цин не сразу нашёлся с ответом, но через не длительную паузу, ответил: — Она приезжала на выходных, а раз ты так внезапно потерялся после её визита, я подумал, что вы... снова сошлись, — старается держать оборону Му Цин, хотя маска безразличия заметно трескается. Эмоции на лице Фэн Синя в этот момент, были переменчивей погоды. Он то напрягался, сводя брови к переносице, то удивлённо хлопал глазами. Ему бы никогда в голову не пришло, что Му Цин стал бы задумываться о таких вещах, но замечая, с каким лицом он о них говорит, у Фэн Синя внутри что-то сжималось и он как можно скорее прервал его: — Это не так. Они с Цоцо уехали на следующий же день, Мы с Лан Чан разошлись уже давно. — Мне всё равно. — Тогда зачем ты начал говорить об этом? — Я же сказал, что просто предположил. — Это не ответ, — Фэн Синь поднимается с места и обогнув стол оказывается на неприлично близком расстоянии. Му Цин на это напрягается всем существом, но с места не сдвигается, — Се Лянь сказал, что ты искал меня. — Удивился, что ты не пришёл, только и всего. — Врать ты умеешь, но когда не договариваешь это сразу видно, — Фэн Синь даже не думает о дистанции, их лица находятся так близко, что можно ощутить на лице чужое дыхание. Му Цин прекрасно понимает, что чем больше он будет пытаться съязвить, или сменить тему, тем подозрительнее будет выглядеть, поэтому собрав всю решимость, а её после нескольких чарок вина стало куда больше, всё же решает затронуть ту тему, о которой так часто думал. — В тот раз на кухне ты так и не договорил. Фэн Синь прекрасно понимал, что тот имел ввиду и поэтому всё же немного отстранился: — Му Цин, я никогда не стал бы притворяться чьим— то другом. — Тогда зачем ошивался возле меня? Хотел подобраться ближе и узнать слабости «врага»? Чтобы потом издеваться надо мной? Рука инстинктивно сжимается в кулак до побелевших костяшек, после чего вздрагивает, когда её накрывает чужая, более смуглая и большая ладонь. — Да. Я хотел приблизиться, но не для того, чтобы издеваться над тобой. Му Цин слушал каждое его слово, вжавшись в стул. То, с каким трепетом на него сейчас смотрели и с какой нежностью в голосе с ним говорили сводило с ума. То, что со стороны казалось приторным донельзя, на деле оказалось приятным, но голову тот терять не спешил, в конце концов он ещё не услышал главное. — Зачем тогда? Фэн Синь на секунду задумался, как будто вспомнил что—то из прошлого. — Так к тебе же было не подступиться. Ты приходил на пары и почти ни с кем не разговаривал, а если кто и хотел подружиться с тобой, ты быстро их отталкивал. Се Лянь сумел стать твоим другом, а я вот не успел. — Когда это ты пытался? — вся растроганность Му Цина сошла на нет и он снова сделался возмущённым. — Когда я просто сел с тобой ты послал меня на хуй, — Фэн Синь вспоминая этот день повёл бровью, — ты же тогда как на убожество на меня посмотрел. — Ну правильно, — оправдывает себя Му Цин, — слишком велико внимание к тому, кто смеялся над словом «многочлен», — он усмехается, но после становится заметно серьёзнее, — значит ты хотел просто подружиться? — Сначала — да. — А что, потом что-то изменилось? — А потом, как и сейчас, я не хочу быть просто другом, — Фэн Синь замер, ожидая если не ответа, то хотя бы какой— то реакции, но когда Му Цин резко поднимается с места, он был по— настоящему напуган, что сказал то, чего, возможно, не стоило и сейчас, Му Цин просто уйдёт, или влепит ему пощёчину. Они стоят друг напротив друга меньше трёх секунд, прежде чем Му Цин сокращает расстояние, и обхватив руками шею Фэн Синя, притягивает его к себе, накрывая чужие губы своими. Поцелуй выходит голодным и длительным. Поочерёдно перенимая инициативу, будто они и сейчас соперничали, Фэн Синь отрывается от Му Цина нехотя и сразу же ловит на себе недовольный взгляд. — Тебя что—то не устраивает? — Эти поцелуи далеко зайдут, — предупреждает Фэн Синь, понимающий, что он не может дать гарантий, что будет контролировать себя. Му Цин на это плевать хотел. Не почувствовав сопротивления, он упирается руками в широкие плечи и касается губами выступающей ключицы. — Если зайдёшь дальше я тебя ударю, — бросает Му Цин таким тоном, будто только что сказал: «какой прекрасный день». На деле же, это оказывается подобием несерьёзной угрозы с двумя условиями: целовать — можно, трахать— нельзя. Фэн Синь, впрочем, совсем не был против. Подхватив желанного человека под бёдра, мужчина усаживает Му Цина на стол, осыпая подставленную шею поцелуями, вырывая из него шумные вздохи. — А— Цин, я.. — хочется сказать Фэн Синю, но его наглым образом затыкают, не давая продолжить. Му Цин понимает, что тот только что хотел сказать, но ничего не может с собой поделать. Эти три слова, что все так любят говорить друг другу никогда его не трогали и только бы сбили весь настрой. — Обойдёмся без этого, хорошо? — Просто хочу, чтобы ты знал. Му Цин сейчас смотрел сквозь него, чувствуя себя в чужих руках уязвимым. — Ты ведь и ей это говорил. — Не говорил. Ну и ну, строил из себя такого умного и всё равно не поймёшь.. — Фэн Синь аккуратно хватает Му Цина за плечи, чуть встряхивая, надеясь этим поставить ему мозги на место, — Ты — не она. Это не временное влечение, не простая влюблённость, так что не глупи и не выдумывай на пустом месте, просто верь мне. Му Цин долго ничего не отвечал и так и не смог ответить. Уронив голову на плечо Фэн Синя, он прикрыл глаза, прокручивая в голове услышанное и отбросив все сомнения в дальний угол, почувствовал окутывающее тепло, когда его сгребли в объятия. — Я тебя тоже.. — едва слышно выдыхает Му Цин, но этого оказывается достаточно, для того, чтобы его услышали.