Шагаем по слогам

***

Юркая в проход между домами, Эмити стягивает с головы капюшон и чуть разминает уже побаливающие от давления на них ушки — фасон накидки не очень-то располагает к тому, чтобы ее использовали по назначению, и это Блайт периодически злит — кофта ей нравится, ткань неплоха, но вот капюшон… Разочарование. Отбрасывая печальные мысли, она выглядывает из-за угла и, справедливо решая, что по пути ей ничто не угрожает, делает уверенный шаг вперёд — чтобы оступиться и едва не пересечься носом со словно из ниоткуда возникшей Луз. Та держит в руке конвульсивно подрагивающий черенок посоха с невозмутимо поглядывающим с самой верхушки ведьминским талисманом — темно-бурая Сова с сияющими, отливающими бронзой глазами, явно не принадлежит Луз, которая ведьмой-то считается без году неделю, откуда у неё вообще быть собственному посоху? Сама же Носеда, в полуприсяде почти касаясь кончиками пальцев левой руки земли, смотрит снизу вверх точно в глаза, словно заранее целилась и выслеживала, мечтая захватить Эмити в призрачную ловушку. Улыбается к тому же, неловко обнажая зубы — до ямочки на правой щеке, на которой едва заметен горячечный румянец. Блайт как минуту назад замерла, так и стоит — а в груди уже знакомо натягивается струна; в голове нарастает шум — сердце уже до того разогналось, что стучит теперь не только в груди, стук отдается где-то в голове, да и в животе тоже что-то так же невротично пульсирует в такт биению. Судорожно сглотнув, она взволнованно кивает, отступая на шаг назад — не испуганно, но как бы уже близко к этому состоянию. — Э… Эмити, — выдыхает вдруг Луз, нарушая тишину, резво подскакивает на месте и малость ошарашенно оглядывается по сторонам — растрепанная и загнанно дышащая, на висках выступает едва заметная влага и… Эмити от всего сердца даже знать не желает что же такого произошло, что Луз упала прямо к ее ногам у обшарпанных стен на окраине жилой части Костеграда, когда она хотела лишь одного — осторожно добраться до леса и потренировать новые и не очень заклинания в спокойной обстановке. Носеда и спокойная обстановка априори пара антонимичная. — Давай назад, быстренько! — Луз, что происхо?.. — начинает Эмити, но не успевает даже договорить, когда подруга с самым решительным видом сокращает между ними расстояние и уверенно толкает от себя — Эмити смотрит самым что ни на есть ошарашенным взглядом в сосредоточенное лицо и не находит в себе сил воспротивиться непонятной просьбе и еще более непонятным действиям. Хмурится, щурится и набирает полную грудь воздуха — потому что слишком близко, слишком странно и просто слишком для нее вот это всё: — Лу!.. И получает прохладную ладонь, закрывшую рот. Немного влажную. Дрожащую. И тем не менее бессовестно ее заткнувшую. — Тише, Эмити, она же нас услышит, — взволнованно бормочет взъерошенная и судорожно дышащая Луз, приближаясь к ней еще сильнее — нос к носу как раз таки, как в воду глядела. Эмити слышит то самое «она же нас услышит» и застывает истуканом перед принявшей задумчивый вид подругой. — Ты же… Ты же планируешь вступать в Имперский ковен, да? Эмити бросает настороженный взгляд на чужое запястье, такое близкое к ее лицу, что учуять волнующий и столь необычный запах — раз плюнуть, но все же с трудом кивает — потому что другая рука Луз вполне себе комфортно лежит на затылке и удерживает, не позволяя толком даже дернуться. Будь это не Луз, Эмити бы уже впала в панику или начала активно противиться, страшась того, что ей в таком положении с огромной легкостью свернут шею — но нет, точно не с этой девчонкой. — То есть, чисто теоретически, ты можешь уметь творить иллюзии, так ведь? — громким шепотом выдает, не скрывая надежды в голосе — даже не проскользнувшей, а всецело наполнившей его. Сведя брови к переносице и в подозрении поджав губы, Эмити смотрит прямо в горящие глаза напротив, не зная, как будет вернее. Наврать? Какой смысл, если она может, и Луз об этом рано или поздно узнает? Просто, ну, как она могла не научиться иллюзорной магии, если два из двух ее сиблингов всегда имели наставительские замашки и к тому же пошли в школу раньше? Конечно, параллельно Эмира и Эдрик учили «маленькую мини-Блайт» всяческим иллюзорным фокусам, тренируя себя, заодно ее обучая. Уже позже она, конечно, выбрала для себя направление Мерзости, но вот до школы… Да, она может в иллюзии, о чем и пытается решительно сообщить, скованно кивая. — Замечательно, Эмити! — почти в голос восклицает Носеда, наконец освобождая от своеобразных оков несчастный рот и позволяя как следует вдохнуть. Внутренности буквально трепещут, руки от волнения стремительно холодеют, а кончики пальцев колят фантомные иглы — нервное перевозбуждение налицо. Повезло еще, что для того, чтобы покраснеть лицом, ситуация пока что недостаточно волнительная. Ну или организм уже закален взрывной энергией, бьющей из Луз ключом. Честно, было бы неплохо. Но вот насколько это возможно? Предстоит выяснить более практическим путем, наверное. — Так… Так что нужно сделать? — выпаливает Эмити громким шепотом, чуть отстранившись от ни на шаг не отошедшей Луз — пускай ладонь она и убрала — лишь одну — но вот отойти, похоже, нужным не считает. Либо человек не знает абсолютно ничего о понятии личного пространства, либо просто-напросто предпочитает это знание игнорировать — и вот со всеми ли? Эмити, по правде, не может положа руку на сердце поклясться, что Луз такая со всеми. И это, безусловно, в какой-то степени льстит, но больше все же выводит из равновесия — и напрочь выбивает из нее вырабатываемое годами равнодушие. — Все просто! — Луз сжимает кулак на затылке — Эмити едва не задыхается, когда тело вмиг пронзает едва знакомое томление, сконцетрировавшееся точно в том месте, где ногти Луз слабо оцарапывают кожу головы, а уже прилично отросший ежик волос кулак оттягивает назад, — и зачем-то кладет едва отлипшую ото рта ладонь ей на талию. — Накинешь на меня какую-нибудь иллюзию, прижмешь к стене и прикинешься, что, например, целуешь. Тогда Ида ничего не заподозрит! — Хочешь сказать, что украла у Совиной ведьмы посох и теперь собираешься всю оставшуюся жизнь прятаться с ним по подворотням? — игнорируя участившееся сердцебиение и все же загоревшееся от прозвучавших слов — ей же не послышалось? Ну не послышалось же? — лицо, выпаливает Эмити, едва не сорвавшись ближе к концу тирады на панический писк, и роняет от накатившего шока челюсть — врученный ей посох, к счастью, уже успокоился, но вместо него теперь конвульсивно подрагивают уже пальцы, сжимающие гладкий черенок. — С ума сошла или прикидываешься? — Нет, тут дело совсем в другом! — щетинится Луз, попутно зачем-то целенаправленно разворачивая и подтягивая их обеих ближе к пыльной кирпичной стене — смотрите-ка, а времени Носеда точно терять не любит. — Потом расскажу, сейчас ну вот вообще, блин, не время для бесед, Эмити. На кону стоит просто всё. Так что, смелей, сделай из меня какого-нибудь красавчика и… Щеки разгораются лишь сильнее, мысли превращаются в неисправимый кавардак, а она с превеликим трудом находит в себе силы выдавить какой-никакой смешок и обманчиво расслабленно и невозмутимо выдыхает, будто делая плевое одолжение, а не переступая через собственные скованность и смущение: — Ладно, ладно, тогда… Ох, даже не знаю, — не совсем понимая что от нее требуется, выдавливает Эмити и поджимает как-то незаметно покрывшиеся сухой коркой губы — и не менее нервно, чем вздыхая последние пару минут, их облизывает. Странная ситуация, странная просьба и стандартно странная Луз. Приходится напустить на себя ставшую такой непривычной в компании человеческой подружки сосредоточенность, приправленную немалой долей насквозь искусственного равнодушия, и сотворить знакомое с детства заклинание — Луз на глазах меняется, теряет знакомые очертания и становится едва ли не противоположностью себе, словно кто-то вдруг взял и отнегативил — но даже в настолько иной внешности Эмити почему-то с легкостью угадывает знакомые черты. Улыбка же в принципе не меняется — добавлять клыки, например, это уже лишнее, так ведь? Никто не будет заглядывать Луз в рот, чтобы убедиться непонятно в чем. Вообще-то, она, может, и хотела бы… Блайт хмурится, накладывая иллюзию и на неподвижный посох, что удобно приставляет к стене, с легкой руки превращая тот в неприметный рюкзак, валяющуюся у ног двух решивших заняться кое-чем девчонок в тени на вид полузаброшенного здания. Делать из Луз парня — по ее спонтанной и весьма сумбурной просьбе — она, вообще-то, не собирается. Какая, к демонам, разница? Луз верно мыслит: практически любой, завидев нечто столь провокационное и, мягко говоря, распутное, отвернется и постарается забыть, уносясь с места увиденного со всех имеющихся ног.  — Спасибо, Эмити, — шепчет Носеда одними губами — чуть более пухлыми, чем обычно, да и вообще — несмотря на разительные изменения во внешности, внутренности почему-то дрожат не меньше, рука, плавно скользнувшая на ершистый затылок, посылает в мозг самые что ни на есть реальные ощущения, что непременно преобразовываются в чувства — ежесекундно, каждое демоново мгновение, а главное — в такт сходящему с ума сердцу, что грозит разорвать грудину, вырваться наружу и растрепать всем о ее самом тайном на свете секретике. Эмити у Луз вообще получается какое-то странное, можно даже сказать необычное — на самом первом слоге голос словно ломается, как обламывается край просохшей и прогнившей насквозь крыши — Блайт улавливает, что дыхание у человека ломается точно так же, как и ее воображаемая крыша, а изначальное Э, проглоченное куда более цивильным мити, затмевает рассудок и не позволяет одуматься. Пальцы действуют сами — ни то по наитию, ни то в отмщение так и не выпустив из цепких лап разума Эмити тактильную картину того, как Луз творила то же самое — скользят чуть выше и стискивают мягкие локоны, безукоризненно точно копируя из памяти как должно быть. Правая рука в то же время ловко натягивает на голову практически ненавистный капюшон, на который ей вдруг становится как-то слишком уж плевать — расстановка приоритетов творит чудеса и, видимо, когда у тебя под носом настолько заманчивая — насколько и обманчивая — перспектива вырисовывается, то на некие неудобства можно закрыть глаза. Эмити интуитивно жмурится и склоняется ниже — недвусмысленно прячет лицо в сгибе ароматной шеи отчего-то тоже зажмурившейся — ха-ха — подруги. Невдалеке вдруг слышатся грозные шаги и два очень даже знакомых голоса — в привычной им манере переругиваются Совиная леди и Лилит — но Эмити даже не думает паниковать, ее накрывает настолько одухотворенная умиротворенность, что возможная реакция наставницы на ее весьма неоднозначные действия не пугает даже в перспективе — на себя-то она иллюзию даже не подумала наложить, потому что на мнение и слова Совиной леди как-то априори с высокой колокольни, но вот Лилит… Все-таки нет. Непредвиденные обстоятельства, в общем-то, а Луз, видимо, сумела как-то насолить обеим заклятым сестричкам, что теперь следуют за ней по пятам — довольно точно, стоит учесть, потому что весьма шумные ведьмы вот-вот доберутся до них — и тогда уже как карта ляжет. Луз бормочет что-то — еле слышно, просто на грани, фактически беззвучно, — а ее рука вдруг вновь взметается к покрытой голове и судорожно цепляется за капюшон, в секунду ориентируется и вжимает Эмити прохладным носом в собственную шею. Ну, на ее так или иначе непредвзятое мнение — выглядеть должно правдоподобно, особенно учитывая эту внезапную… Внезапную импровизацию Луз. Импровизация это в принципе неплохая штука, как выяснилось. «Идалин! Туда мы точно не пойдем, ни за что! Даже не думай! Это ни в какие рамки, твоей протеже там уж точно нет, успокойся и прижми хвост.» Эмити про себя усмехается, поражаясь накрывшей ее так вовремя безмятежности — если бы не это, то валяться ей в обмороке от шока и нехватки воздуха, вот уж точно. Наверное, включился какой-нибудь защитный механизм, стоило пересечь какую-то невидимую грань между нормой и не-нормой количества вырабатываемых эмоций на квадратный миллиметр тела. «Кто бы говорил, сестренка. С хвостом-то у тебя больше проблем, чем у меня, не думаешь? Мой единственный проблемный хвост — ты. Прижать?» Эмити заинтересованно напрягает слух, но расслышать остальное не может — Клаторны уже ушли слишком далеко для этого, и она, может, могла бы воспользоваться Подслушивающим, но… У нее под носом целая Луз — бук-валь-но. И Эмити вдруг даже перестает думать, что та — ну по крайней мере настолько — безнадежна. Вполне себе надежна. Если судить по спонтанной реакции, да и вообще… Что-то внутри подсказывает. В мозгу Эмити теперь разве что огромная афиша с соответствующими мыслями-догадками-предположениями не горит, лихорадочно мерцая. Блайт медленно моргает, всецело ощущая, как часто вздымается грудь Луз, как пальцы явно неудобно цепляются за скользкий капюшон и как второй комплект вонзает свои весьма острые коготки ей прямо под ребра. Она набирает в легкие побольше воздуха, попутно раздумывая, стоит ли воспользоваться возможностью — которая превратилась из невзрачного абриса в уже неплохой такой, проработанный эскиз, — и прижаться к шее еще и губами, и потом обосновать чем-то вроде «все ради достоверности, ничего личного» и продолжить страдать по человеческой девчонке, или остановиться и понаблюдать, а что же дальше… — Они ушли, — загробным голосом ставит Блайт перед фактом вмиг напрягшуюся Луз, но так и не сдвигается — мышцы уже знакомо налились свинцом и только и ждут, когда Луз оттолкнет, чтобы можно было притвориться податливой скульптурной глиной. Носеда не подводит — отстраняет за плечи и отводит взгляд, в то время как Эмити смотрит в упор, будто может разглядеть под иллюзорной маской нечто настоящее, и сама себе поражается — чего ей будет стоить это равнодушие часом позже? Что-то внутри едко подсказывает, что ой как дорого обойдется ей эта эскапада. — Я… Мне нужно бежать! Увидимся, Э… Эм, Эмити, — выпаливает, впиваясь взглядом в бесконечно лишь самую малость румяное лицо — по крайней мере, ощущает это Блайт именно как «самую малость», что, в принципе, неплохо… Эмити смотрит, как Луз хватает мгновенно развоплотившийся посох и прижимает тот к груди, в то время как чужая внешность остается неизменной. — У тебя есть минут пятнадцать, — предупреждает Блайт, с загадочным прищуром глядя на Носеду, которая безошибочно понимает смысл сказанного — и уносится туда, откуда Эмити недолгие минуты назад пришла. Получается, даже затормози она где-нибудь, встреча так или иначе произошла бы? Безмятежность. Бе-змя-теж-нос-ть. Неплохое чувство вообще-то.