DILF

Дима оказывается со всех сторон приятным мужчиной. Легко поддерживает разговор, не стремится сразу облапать за задницу. Да и в жизни выглядит лучше, чем на фотках. Егор неплохо проводит с ним время на свидании, но все равно понимает — это максимум. Лучше не будет. Дима хороший человек. Просто все мысли заняты чертовым Юрой. Еще когда учился в школе, Егор не мог понять, почему его одноклассницы сплошь и рядом сходили с ума по самым главным придуркам. Его-то на таких тогда не тянуло. Урод, которому очевидно на тебя плевать, не будет размениваться на какие-то приятные мелочи. Даже булкой в столовке не поделится. Тогда такие вот Юры не вызывали у Егора ничего кроме раздражения. Теперь он, разойдясь после свидания с Димой в легком подпитии, хочет позвонить Юре и попросить приехать. Егор, поднимаясь на свой этаж, так и представляет, как томно продышит ему в трубку что-то типа «приезжай и выеби меня». Естественно, он этого не делает. Он пишет Диме, оставившему, блять, свой номер без проблем, сообщение о том, как здорово провел время и как хотел бы повторить. Дима соглашается. Егор кисло улыбается собственному отражению в зеркале прихожей. Те девчонки, что текли по крутым придуркам, уже давно это переросли. Егор в двадцать шесть только ступил на эту скользкую дорожку. И ведь чем отчетливее Юра дает понять, что ничего больше не произойдет, тем больше хочется. Егор жалеет, что решил не звать Диму к себе. Может, сейчас бы отвлекся. Перепихнулся бы с нормальным чуваком, которому не припрет свалить сразу после секса. Почувствовал бы себя живым человеком, а не куском мяса. Но нет. Он ведь решил теперь не спешить. Не трахаться на первом свидании, подождать второго. Стать переборчивым, чтобы больше не столкнуться с таким же Юрой, ставшим отличным поводом завязать с одноразовым встречами. «Давай завтра?» — предлагает Егор Диме. — «Можем просто кофе выпить». «А можем поужинать у меня», — пишет Дима. «Договорились», — отвечает Егор. Ему, в общем-то, все равно. Он готов поужинать и членом хоть прямо сейчас, лишь бы перебить мысли о Юре. Лишь бы избавиться от ощущения тотального одиночества. *** Егор прикрывает глаза, откинувшись на подушку. Секс как секс. Ничего фантастического. Вот ужин был замечательным. Готовит Дима гораздо лучше, чем трахается. Егор думает, что, ну, никто не идеален. Сам он, например, тоже не гуру секса. У него не настолько богатый опыт, как порой хотелось бы. После секса с Юрой он не мог даже пошевелиться. — Я схожу покурить, ладно? — спрашивает Дима. — Ага, — не открывая глаз, отвечает Егор. Дима наклоняется к нему, чтобы легко поцеловать. Егор лениво отвечает, больше на автоматизме, чем на желании обмениваться слюнями. Он не может перестать думать об этом придурке. С Юрой все было настолько по-другому, что даже сравнивать нет смысла. Лучший секс в жизни и все такое. Пару раз Егор встречался с подобными ему парнями. Самовлюбленными придурками, которых не хватало надолго. Настолько сосредоточенными на том, как выглядят, что не замечавшими дискомфорта партнера. Юре этой самовлюбленности тоже хватает за глаза. Но он Егора будто понимал без слов. Черт, да не будет же он всю свою жизнь теперь вспоминать об одной ночи? Будет. Егор садится на постели. Ему бы в душ. И, наверное, домой. Хочется провернуть то же, что сделал с ним Юра. Пообещать позвонить и скрыться с радаров. Егор сам никогда так не делал. Да и не сделает, потому что приятный Дима такого отношения не заслуживает. Он ведь Егора не раздражает. Нормально общаются, нормально целуются, нормально переспали. Пожалуй, встреть его Егор раньше, не произошло бы никакого Юры. Он бы и не подумал, что может быть лучше. Радовался тому, что имеет и может развить. Дурак. Дима возвращается в комнату. От него почти не несет табаком. Больше мылом и зубной пастой. Это даже мило. Егору чисто по-человечески приятно, что ради него после перекура человек почистил зубы и помыл руки, чтобы перебить запах. И в то же время для него нынешнего это проблема. Дима какой-то слишком хороший. Это неправильно. Но Егор думает, что таким отношениям можно попробовать дать шанс. Он тянется к Диме за поцелуем, который инициирует сам. Чувствует его руки на своих плечах. Позволяет повалить себя обратно на простынь. Лучше не становится, но это все равно неплохо. И нечего дожидаться журавля в небе. — Это здорово, — говорит Дима. — Что ты не против тупо пообниматься в постели. — Да, мне этого тоже не хватало, — отзывается Егор. Правда ведь. Егор хочет отношений. Его задолбало одиночество. Он легко может кого-то подцепить на раз, но это ведь совсем не то же самое, что возвращаться к кому-то после работы, обниматься в постели и строить реальные планы на будущее. Егору нужна синица в руках. И вот она, кажется, под боком. *** — Бабушка придет, — уверенно говорит Алиса, когда Егор в очередной раз посматривает на нее поверх журнала. Забрать успели уже всех детей. Она остается последней. Обычно к этому времени за ней действительно приходит бабушка. Но время идет. Алиса все сидит, уставившись в свой айфон. Еще чуть-чуть и Егору придется послать ко всем чертям свои планы на вечер. Они с Димой, вроде как, собирались в театр. Билеты у Димы есть. А вот времени на то, чтобы успеть до начала, у Егора уже нет. Это раздражает. Но сплавить девочку, например, на охранника он не может. Ему не позволяет совесть так поступить с ребенком, которого забыли родные. — Мне позвонить бабушке? — спрашивает Егор. Может, случилось что-то. — Она не отвечает, — говорит Алиса и поворачивает к нему айфон с экраном вызова. — Папе звонила? Алиса отрицательно мотает головой. Егор так и не понимает ее отношений с отцом. Когда Юра приходил, она держалась рядом с ним спокойно. Не шугалась, не пыталась соблюдать дистанцию. Значит, вряд ли он на нее кричит или поднимает руку. Но и какой-то семейной близости между ними Егор не видит. Он не знает, что хуже. Безразличие или издевательства над ребенком? Травмировать может и то, и другое. — Хочешь, я позвоню? — сам Егор не хочет. Точнее, услышать голос Юры ему до отвратительного безумия хочется. Но это желание из разряда тех, которые нужно подавлять. — Лучше я, — Алиса его спасает. Она по-взрослому серьезно вздыхает, прежде чем набрать номер отца. Егор нервозно постукивает кончиком ручки по столешнице. Если сейчас выяснится, что за девочкой приедет Юра, насколько трусливо будет все-таки оставить ее с охранником и позорно сбежать? Егору не хочется испытывать на себе эти насмешливые взгляды непутевого папаши Алисы, угрожавшего сдать его сексуальные интересы директору. Никто не будет держать его на должности, если это вскроется. В стране, где учителей увольняют за фотографии в купальнике, оказаться преподавателем-геем вообще смертный приговор. Заодно в педофилы запишут, ведь разницы многие все еще не видят. — Бабушка за мной не пришла, — говорит Алиса в трубку. — Я не знаю, она не отвечает. Я могу и одна дойти, пап. Хорошо. Подожду. Пока. — Тебе рано одной ходить, — замечает Егор, когда девочка откладывает айфон на парту. — Папа едет домой, — отзывается она. — Потом за мной. Егор кивает. Это правильно. Если с его матерью что-то случилось, нужно в первую очередь проверить ее. Алиса из школы никуда не денется. Но, видимо, ни в какой театр с Димой Егор уже не попадает. Он достает свой смартфон и сообщает об этом в переписке. «С меня причитается», — добавляет он. Егор ловит себя на том, что действительно волнуется. Будто семейные проблемы Юры на самом деле имеют для него какое-то значение. Это просто смешно. Но запретить себе волноваться Егор не может, это не так работает. Он отвлекается на глупую ритм-игрушку на телефоне, отключив на нем звук. Алиса все равно не спешит идти с ним на контакт, точно также утыкаясь в айфон. Можно было потратить это время как-то продуктивно, но Егор не очень понимает, как. С такой-то проблемной ученицей. Когда игра прерывается от звонка, Егор заметно напрягается. Потому что звонит ему Юра. Егор бросает быстрый взгляд на Алису, увлеченно смотрящую какое-то видео в своем айфоне. Поднимается, отходит к окну, чтобы ответить на звонок. — Привет, ты с Алиской? — спрашивает Юра. Его голос в трубке кажется приятно глуховатым, но Егору думать об этом никак нельзя. — Да. — Моей матери плохо стало. Я жду скорую. — О. Сочувствую. — Помочь можешь? Егор через плечо оборачивается на Алису. — Чем? — спрашивает он, обреченно понимая, что может. Все, что угодно может, лишь бы подольше слушать его голос. Он безнадежен. — Алиску домой привести. Я пришлю адрес. На случай, если меня не будет — ключи у нее есть. Я просто с мамой в больницу поеду, если ее забирать будут. Ну... Юра звучит потерянно и испуганно. Как мальчишка, столкнувшийся с ситуацией, к которой его не подготовили. Егора это подкупает в нем еще сильнее. Все, это не лечится, у него повторный пубертат, он готов на все, лишь бы повидаться с парнем, которому на него наплевать. — Не проблема, Юр, — отвечает Егор. Алиса, услышав имя отца, резко поворачивает голову. Вообще ни разу. Личная жизнь? Свидание в театре? Да похер.