DILF

Когда Юра возвращается домой, он застает в квартире Егора. Тот вместе с Алиской сидит на кухне, уткнувшись в яркий учебник по математике для первоклашек. Юра чувствует себя настолько измотанным, что ему совершенно все равно. Пусть сидит. Он лезет в кухонный шкафчик за спрятанной на экстренные случаи бутылкой водки, открыто игнорируя и дочь, и Егора. Ему правда все равно. Его мать инсульт пережила и в больнице зависла, только идея банально нажраться и приходит сейчас в голову. — Чаю, может? — спрашивает Егор. Юра сцепляет зубы, чтобы не огрызнуться. Очень хочется ответить «нахуй пойдешь, может?» Но, блять, не при Алиске же. Дочери не надо подобные сцены наблюдать. Достаточно того, что сам Юра постоянно в детстве был свидетелем перепалок матери и отца. — Не, — коротко отзывается он. Водку он наливает по-простому, в граненый стакан. Идти в гостиную за красивыми, сука, рюмками, совсем нет сил. Сейчас он абсолютно не представляет, что будет дальше. Если мать не восстановится, если за ней придется постоянно ухаживать, если все окончательно переменится. Он уже за гранью того состояния, когда можно волноваться о других. Сейчас ему нужно думать о будущем. Которого у него ни хрена не будет, если придется до совершеннолетия Алиски вытирать ей сопли, а еще следить за тем, чтобы мать не ходила под себя. Охуенные перспективы, просто золото. Пора менять направление Инстаграма со спортивного на формат молодой, сука, мамочки. — Будешь? — спрашивает Юра Егора, приподнимая бутылку с водкой. Нажираться в одну харю как-то все равно не очень. Юра видит, как Егор с сомнением смотрит на Алиску. Которой, по большому счету, пора бы уже спать, а не тусоваться на кухне. Или во сколько ей там надо? В одиннадцать? Юра ведь ни хрена не знает. Он ставит бутылку на столешницу. — Алис, тебе в школу завтра, заяц, — обращается он к дочери. — Давай-ка умывайся и спать. Алиска смотрит на него недовольно. Но не спорит. Видимо, ей в его обществе торчать не особенно нравится. Еще бы. Кажется, они по Фейстайму видятся чаще, чем вот так с глазу на глаз. Премия «Отец года» уходит Юре. Дочь покидает кухню, и Юра, не спрашивая больше, достает второй стакан, а затем палку колбасы из холодильника. — Инсульт у матери, — говорит Юра, быстро нарезая несчастную колбасу. Достать тарелку он не удосуживается, оставляет скудную закуску прямо на доске. — Жива, но хер знает, как теперь все обернется. — Сочувствую, — отзывается Егор. Юра не спрашивает, почему он все еще тут торчит. Но и не признается вслух в том, что благодарен. В одиночестве он бы тут совсем взвыл. А так хоть какой-то да человек напротив, одним своим присутствием не позволяющий размазаться по линолеуму. *** Экстренно перекраивать рабочий график, чтобы успевать забирать Алиску из школы, Юре не нравится. Это запарно и для него, и для администраторов, и для клиентов. Но пока мать в больнице, у Юры нет других вариантов. Как и времени искать какую-нибудь няню. Конечно, на работе все все понимают. Он не единственный с ребенком. Но это вызывает лишние вопросы, которых Юра пытался избежать. Он же не афиширует наличие у себя ребенка ни в клубе, ни в Инстаграме. Администратор, впервые узнавшая о том, что он отец семилетки, начинает бомбить вопросами. А где мама? А как же так рано получилось? А что? А почему? Юра отвечает сдержанно, но это ведь только вершина айсберга. Ему могут начать сочувствовать. Но могут и записать в герои. Мол, всего двадцать три, а тянет на себе первоклашку. Юре не нужен ни один из этих вариантов. С другой стороны, конечно, можно таким образом подыскать себе женщину, на которую получится спихнуть заботы об Алиске. Но это слишком долгоиграющая афера, а у Юры нет времени. Он едет забирать Алиску сразу после фитнес-клуба, не заезжая домой. И прямо на школьном пороге встречает Егора. Вместе с ней. Собранной и угрюмой. — Можно тебя на два слова? — спрашивает Егор. Юра кивает. Но в первую очередь отводит дочь к машине. Только затем возвращается к Егору. Вообще-то, он ему, наверное, должен. Коньяк какой-нибудь купить, ей богу. Не тетка же предпенсионного возраста, чтобы конфетами задабривать. Мужик. Ну, как мужик. Долговязый твинк, которого как нехуй делать можно спутать с одиннадцатиклассником. Если бы к нему в школе классным руководителем поставили такого, Юра бы в жизни всерьез не воспринял. Но, конечно, и при подобном раскладе бы выебал. Ему ведь нравятся именно такие. — Что у тебя? — интересуется Юра. — Слушай, если тебе помощь какая-то нужна, — начинает Егор. — Я... — Блять, не надо, — морщится Юра. — Мы не бедствуем. — Это я понял, — усмехается Егор. — Я не в материальном плане, Юр, я чисто по-человечески тебе предлагаю помощь. Юра прищуривается, глядя на него. Так, а где подвох? Стоп. Все ведь очевидно. Прозрачнее некуда. Егор его доебывал. Взглядом при каждой встрече раздевает. В принципе, если дать ему призрачную надежду, а может и поступиться правилом одной ночи, от него может выйти толк. Юре не западло. Но, конечно, для приличия он вздыхает и с сомнением поджимает губы. — Не знаю, даже, — говорит он. — Ты и так мне помог. Хотя я таким скотом по отношению к тебе был... — Это правда, — спокойно признает Егор. — Но мне бы на самом деле не помешала помощь, — тихо признается Юра. — Я с работы сегодня отпросился ее встретить, но график, блять... — Не проблема, — кивает Егор. — Надо будет — доведу до дома. Я понимаю, каково это. Моего отца так инсульт скосил. Здорово, блять, откровения. Нахрена Юре вот эта информация? — Херово, — произносит он. А затем прощается, жмет Егору руку и идет к машине. В общем-то, минус одна проблема. Раз уж Егор такой отзывчивый дохуя, то почему бы и нет? *** К Никите, дохуя женатому и уважаемому человеку, Юра ездит как на работу. Собственно, для него это работа и есть — покувыркаться, немного поговорить, получить за это денег на содержание да пару дорогих подарков и разойтись. До следующего раза, назначает который исключительно Никита, Юра — никогда. Такое спонсорство не равнозначно проституции. Просто взаимовыгодные отношения. Солидному Никите не к лицу снимать парней по гей-клубам и приложениям для знакомств. У него крупный бизнес, семья, положение в обществе. Для ушлого Юры деньги есть деньги. И чем больше их будет, тем более он уверен в завтрашнем дне. Никита — третий источник дохода, после зарплаты и доходов с блога в Инстаграме. Иначе он его и не рассматривает. Егору, когда Никита вызывает на вечернее рандеву на съемную квартиру, он так и пишет: «подработка подвернулась. можешь посидеть с Алиской подольше? это всего на пару часов». Конечно, когда-нибудь он разовьет Инстаграм так, что больше не будет нуждаться ни в каких спонсорах. Но до тех пор он цепляется за такую возможность дополнительного заработка. В конце концов, основная работа не приносит ему дизайнерских шмоток. «хорошо», — отвечает Егор моментально. Юра усмехается. Какой же он простодушный, господи. Юре его даже немного жаль. Но не настолько, чтобы абсолютно растечься и отказаться от предложенной помощи. Хочешь жить в свое удовольствие — умей вертеться. А на таких, как Егор, можно только ездить, раз уж они это позволяют. Сам Юра ни за что бы слова доброго не сказал уебку, сначала продинамившему его, а затем откровенно угрожавшему раскрытием ориентации перед школой. В какой-нибудь другой жизни, впрочем, Юра мог бы им легко увлечься. Эта улыбка с чертовой щелью между передних зубов, не идет у него из головы и сейчас. Егор — славный парень, которому просто, блять, не повезло встретить Юру таким не заинтересованным во всем этом дерьме. По большому счету, это не его проблема. И Юра едет к Никите, не испытывая ни грамма угрызений совести, прекрасно зная, что дочь в надежных руках дурачка, который так отчаянно на него повелся.