DILF

Егор садится за стол в учительской. У него освобождается окно, пока его дети на иностранном. Он пытается использовать это время адекватно — готовится к следующему своему уроку. Но сосредоточиться наедине с самим собой никак не может. Мысли то и дело перескакивают на Юру. Тот Егора откровенно запутывает. Сначала четко дает понять, что в сближении романтического характера не заинтересован. А потом дает смутную надежду. Егору кажется, что он отрабатывает на нем эмоциональные качели. Играется, все равно что кот с пойманной мышью, прежде чем переломить ей хребет. Дело может быть в том, что Егор его тогда остановил. Не поддался. Уязвил самолюбие, отказавшись переспать без обязательств. Но, в то же время, двойного дна может и не быть. Егор переворачивает свой смартфон экраном вверх. Видит уведомление о сообщениях. Отвлекается на то, чтобы прочитать. «Алиску приведешь?» — спрашивает Юра. Вот тоже ситуация. Егору не напряжно. Но ведь изначально предполагалось, что это — временная помощь. Теперь же, учитывая перевод матери Юры из больницы в пансионат, все затягивается на неопределенный срок. Если Юра все-таки не заинтересован в том, чтобы просто попытаться, Егору надо от него дистанцироваться. Для собственного блага. Чем дольше все это происходит, тем сильнее он привязывается. Егор вздыхает. И отправляет сообщение с согласием. Снова открывает тетрадь со своими заметками по уроку. Времени-то все меньше. В учительскую заходит историчка, ведущая также один из седьмых классов. Егор поднимает голову, улыбается, здоровается. — Как я тебе завидую, — говорит она, садясь напротив Егора. — Первоклашки такие славные. — Да как сказать, — пожимает плечами он. — У подростков понятие дисциплины лучше. — Да как же. У меня сегодня девочки подрались. На уроке. Девочки, Егор! С мальчишками-крикунами проще справиться, чем с двумя такими, сцепившимися. — У меня одна с мальчишками все дралась, — Егору приходится закрыть тетрадь, раз уж коллеге прижало поговорить. — Сейчас, вроде, перестала. Но я все равно наблюдаю. — Кошмар, — покачивает головой женщина. — Подожди. Светленькая такая? В сентябре еще тут рядом с учительской с кем-то дралась, да? — Да-да, она, — Егор вздыхает. Алису, видимо, и остальные уже запомнили. Ну, правильно. Через несколько лет это им с ней дело иметь. — А она тебе не родственница разве? — спрашивает коллега. — Я думала, сестренка. Иди дочка. — Нет, — отвечает Егор. — Я с ее отцом дружу, это да. У него сейчас со временем проблемы, вот и отвожу ее домой. Блять. Расслабился. Забыл, что работает в женском коллективе, где заметить могут любую мелочь. Особенно в том, что касается коллеги-мужчины. В университете такая же история была. О нем знали все. Тут же единственное отличие в том, что никто не начинает клеиться, потому что коллектив преимущественно возрастной. Для коллег он сам еще мальчишка, которого жизни надо учить. Женщина кивает, вроде как удовлетворенная ответом, но в ее взгляде Егора что-то все равно напрягает. *** — Меня сегодня спрашивали, — говорит Алиса. — О чем? — интересуется Егор. Вместе они идут в сторону дома Алисы. — Дружишь ли ты с моим папой, — отвечает она. — Я сказала, что да. — Кто спрашивал? — Учительница. Не наша. Я не знаю, как зовут. В очках. Егор кивает. Ясно, они налетели и начали какую-то сомнительную проверку. Не ясно только зачем. Не думают ведь его коллеги, что он какой-нибудь педофил? — Еще она спрашивала, — продолжает Алиса, — знает ли мой папа, что ты меня отводишь домой. Странно, да? Думают. — Странно, — соглашается Егор. — Я сказала, что, конечно, знает. Что бабушка в больнице и у нас больше никого нет. А вот это отчасти греет душу. То, что он оказывается единственным, на кого они могут рассчитывать. — Вообще никого? — спрашивает Егор. Алиса мотает головой. — У папы был раньше друг, — рассказывает она. — Приходил в гости часто. Но бабушке не нравился. Я слышала, она ругалась с папой. Говорила, что нельзя такое при мне. Я только не поняла, почему папе нельзя заводить друзей. Зато Егор понимает. Но не думает, что он в праве разъяснять Алисе о том, что отношения могут быть не только у мальчиков с девочками. Это должен сделать Юра. У которого, по всей видимости, был парень, что не понравилось его матери. — Я думаю, — осторожно начинает Егор, — что твоя бабушка просто не поладила с другом папы. — Он приносил мне киндеры, — вздыхает Алиса. Егор ободряюще ей улыбается, ощущая внутри глубокую печаль за Юру. *** Егор смотрит на сообщения от Димы, на которые не отвечает уже несколько часов. Это немного бессмысленно — заставлять себя реагировать и тратить время человека, который ему совсем уже не нужен. Нет в этом ничего нормального. Пора смириться. В конце концов, одиночество — это не так уж и плохо. «Извини, нам нужно расстаться», — пишет Егор, не читая даже предыдущие димины сообщения. Он не видит ничего плохого в том, чтобы сделать это в переписке. Избавит и себя, и Диму от некрасивой сцены. Самым поразительным, правда, оказывается то, что после отправки сообщения Егор не чувствует ничего. Ни печали, ни тоски, ни сомнений. Значит, это точно был не его человек. В противном случае хоть какие-то сожаления его бы посетили. И нет, это не эмоциональная тупость. Потому что даже сообщение с мемом от Юры вызывает подъем и желание по-глупому улыбаться. Это — правильное решение. Даже если по итогу Юра снова взбрыкнет и переобуется в полете. Да ведь так, скорее всего, и будет. Потому что с того выходного в парке аттракционов он больше не дергался. Не намекал, не распускал руки, ничего не предлагал. «Не хочешь поговорить?» — спрашивает Дима. «Нет», — отвечает Егор. Тут не о чем разговаривать. Свободным человеком он все равно себя не ощущает. Потому что готов хоть сейчас перескочить с одного члена на другой. Может себе позволить. А ведь действительно. Егор смотрит на время. Юра, кажется, упоминал, что у него сегодня только утренняя тренировка. А у Алисы после уроков сразу секция. Юра должен встретить ее и отвезти. Егор же ничего не потеряет, если напросится с ним. Сердце под влиянием этой идеи начинает колотиться быстрее. До возвращения его первоклашек в кабинет еще около пяти минут. Егор поднимается из-за стола со смартфоном. Отходит к окну. Набирает Юру. — Привет, — говорит он. И ловит себя на том, что нервозно отбивает ритм пальцами по подоконнику. — Зависнем сегодня вместе? Я... Он запинается, не зная больше, что добавить. Сообщать ли сразу, что расстался с парнем? Говорить ли о том, как он блядски Юру хочет? Или просто ляпнуть, что соскучился? Хер его знает. Юра — не тот человек, подход к которому можно легко найти. — Давай, — легко соглашается Юра. Егор улыбается. И понимает, что на самом деле ему достаточно будет даже просто пару часов посидеть с Юрой, толком ничего не делая. Это и здорово, и ужасно одновременно. *** Егор поворачивает дверной замок изнутри на два оборота. Закрывает за собой вторую дверь. Стаскивает с себя ботинки, не стараясь сделать это аккуратно, просто пяткой за задники. Идет за Юрой на кухню. — Я чайник поставлю, — говорит тот. За Алисой выдвигаться уже через полтора часа. Идея терять это время, гоняя чаи, кажется Егору идиотской. Он прикусывает щеку изнутри и шагает к Юре, который как раз ставит чайник на подставку. Обнимает его со спины, сцепляет руки на животе. Щекой скользит по его волосам, невольно пользуясь разницей в росте. — Не надо, — шепчет Егор, наклоняя голову и едва касаясь губами его уха. У них всего полтора часа. И Егор понимает, что времени не станет больше и в будущем. Они оба работают, а по вечерам, за редкими исключениями, дома у Юры Алиса. У Егора, конечно, пустая квартира. Но ребенка ведь надолго оставлять одного нельзя. Если они начнут эти отношения, то проблемой будет не только столкновение характеров. Сейчас Егору плевать. Юра перехватывает одну его руку, выворачивается из объятий, решительно тянет за собой на выход из кухни. — Если ты сдашь назад, — говорит он на пороге своей комнаты, — я тебе въебу. Честно. Егор усмехается. Прямо сейчас он готов только дать. Но никак не срываться в отказ и придумывать нелепые отмазки. Прямо сейчас он готов на все. — Я расстался с парнем, — сообщает он. Юра поворачивается, берет вторую его руку. Внимательно смотрит, словно рассчитывает что-то в своей голове. Затем улыбается и кивает. Мол, понял-принял. Егор наклоняет к нему голову, чтобы соприкоснуться лбами и кончиками носов в порыве нежности, предшествующей буре желания, сносящего с ног. Целует его Егор первым. Мягко сминает губы, словно старается распробовать на вкус, как какое-нибудь обалденно дорогущее вино, которое не принято вливать в себя литрами сразу же. Скользит по ним кончиком языка, перемешивая свое дыхание с юриным. Затем Юра отстраняется и выпускает его руки из своих, создавая мимолетное ощущение пустоты, которую безумно хочется восполнить новыми прикосновениями. Пусть даже лишенными интимного подтекста. Лишь бы только не терять с ним контакта. Юра снимает с себя футболку, явно красуясь, напрягает мышцы. Тело у него, конечно, идеальное, Егор не смог бы с этим поспорить. Но он не пялиться хочет, а прикасаться самым откровенным образом. Юре перед ним красоваться вообще уже нет смысла. Егор и так его. Со всеми потрохами. От этого не отвертеться. Он шагает к Юре. Подталкивает его к кровати. Времени-то все меньше и меньше. Егор отвлекается, чтобы поставить будильник. Юра в ответ на это лишь усмехается. — Уверен, что столько продержишься? — спрашивает он. — Я, конечно, не профессиональный спортсмен, — отзывается Егор, — но люблю долгие верховые заезды. Юра, посмеиваясь, расстегивает ширинку на своих джинсах. Егор спешит избавиться от рубашки и брюк следом. Им действительно нет смысла терять время на долгие прелюдии и по двадцать минут тискаться, прежде чем снять штаны, как в каком-нибудь порно, рассчитанном на то, что продолжение зритель оплатит на соответствующем сайте. Егор оказывается сверху — буквально. Он седлает бедра Юры, надавливает на его плечи, вынуждая лечь. Трется членом о член. Видит, как темнеют его светлые глаза под все нарастающим желанием. Понимает, что, беспокоясь о времени сейчас, уже слишком много его потерял — с того самого момента, как Юра в этой комнате в первый раз к нему потянулся. Потому что сейчас кажется, что он может позорно кончить лишь от минимального, но столь желанного — еще с первого раза — контакта. Егор перебирается чуть выше, на живот Юры. Так, что его стоящий член оказывается между ягодиц. Цепляется за плечи Юры, снова целуя и пропуская в рот его язык. Двигает бедрами, совершенно бесстыдно потираясь задницей о член. Предвкушая, как Юра окажется внутри него, Егор прикусывает его губу и сам уже тихо постанывает. Это слишком невозможное желание. Даже жажда какая-то, иссушающая его всего. Подстегивающая уже сейчас, без какой-то защиты и смазки, насадиться на член и, превозмогая боль, погрузить его в себя до самых яиц. Благо, и смазка, и презерватив у Юры находятся. В жестяной коробке под кроватью, за которой лезть приходится Егору, не желающему в противном случае оказаться на лопатках с раздвинутыми до боли в мышцах ногами. Пальцами в смазке Егор растягивает себя сам. Долго возиться с этим не приходится, последний секс у него был не так давно, да и наедине с собой он порой удовлетворяет себя не только рукой. Но вот вставлять далеко не самый маленький член оказывается сложнее. Размеры того же Димы были куда скромнее, как минимум в толщину. Егору приходится стискивать зубы, с трудом справляясь. Первые ощущения всегда неприятные. — А ты готовился, да? — сипло спрашивает Юра. И устраивает свои ладони на ягодицах Егора. Сжимает, с силой вминая пальцы в кожу, но в то же время помогая самому себе проникать. Егор упирается руками в его грудь. Опускает голову, тяжело дыша. Прежде, чем начать двигаться на члене, привыкает к тому, как он ощущается внутри. Как плотно заполняет, соединяя их сейчас не только физически. Он хотел Юру слишком долго. Это сказывается на возбуждении. Заводится как школьник, сдерживает себя, чтобы не кончить быстро. И юрины руки, разминающие его задницу, тут совсем не помогают. Двигаться Егор начинает медленно, пытаясь прочувствовать каждый толчок. Кусает губы, закрывает глаза, запрокидывает голову. Наращивает темп постепенно, лишь бы не сорваться. Снова наклоняется к Юре, чтобы целоваться тоже — до потери пульса. И выдыхает со стоном каждый раз, когда член внутри проходит по той самой чувствительной точке. Кончает он, когда решает, что может позволить себе ускориться. Видимо — нет. Не в этот раз. Не тогда, когда по близости с Юрой настолько изголодался. Юра же переносит одну ладонь на его спину, а второй упирается в кровать, чтобы сесть. Егор резко выдыхает от такой смены положения. Крепче обхватывает Юру своими коленями. Но тому хватает буквально нескольких толчков, чтобы кончить следом. Егор упирается лбом в его влажное плечо, пока восстанавливает дыхание. На кой черт было столько времени терять — непонятно.