"Not so good morning"

Утро встретило Дункана МакРиди колокольным звоном в ушах и тупой пульсирующей болью в районе висков. В горле у него разверзлась настоящая пустыня, просто молящая оросить ее священной минералкой. А если все это припечатать обезболивающим — то душа в один миг отправится в рай. Правда для того, чтобы ублажить страдающее от своего бестолкового хозяина тело, нужно было сначала встать. Но для этого требовались титанические усилия. Вообще Дункан уже тысячи раз зарекался напиваться до зеленых чертиков, но каждый раз, когда на горизонте маячила очередная занятная вечеринка, мужчина заканчивал одинаково — с головной болью и общей ненавистью ко всему сущему. По тяжести его похмелья можно было смело определять то, насколько бурной была эта вечеринка. И поскольку сегодня МакРиди с трудом понимал, где вообще находится, можно было судить, что повеселился он вчера знатно. Итак, решив, что обезболивающее само себя не принесет, военный заставил себя приоткрыть глаза и тут же болезненно поморщился, укрывая глаза ладонью от яркого солнечного света. Проворчав под нос несколько крепких словечек, мужчина уткнулся лицом в подушку. Приятная прохладная шелковая ткань принесла ему секундное блаженство и причину для беспокойства. Пошевелив остатком серой жидкости, оставшейся после попойки, Дункан отметил, что у него дома определенно не было шелкового постельного белья. И не потому, что он не мог себе его позволить. Просто не видел смысла обычному солдату так шиковать. Затем МакРиди наконец-то услышал, что справа от него кто-то дышит. Удивившись самому себя, как это он не заметил этого сразу, мужчина повернул голову и открыл глаза. Увиденное ввергло его в ступор. Усталый страдающий мозг отказывался обрабатывать визуальную информацию. Да, определенно, Дункан видел перед собой человека. Также было совершенно ясно, что это был мужчина. Почему совершенно ясно? Мак рационально подметил, что у женщин вряд ли растет такая густая борода. По крайней мере, он таких не встречал раньше. Или до сегодняшнего дня? Мужчина моргнул несколько раз, заставляя орган в черепной коробке очнуться и начать сотрудничать с ним и вытянул руку из-под покрывала. Затем он осторожно протянул ее к спящему человеку и натолкнулся на холодную металлическую поверхность. Сон пропал со скоростью света, а может еще быстрее. Дункана словно кинули в ледяную воду. Картинка в его голове стала невероятно четкой, и мужчина с ужасом осознал, что перед ним, в одной с ним кровати лежит Адам мать его Дженсен. Заносчивый засранец, доводящий его до ручки, мирно спал в каких-то полуметрах от него, спрятав лицо в сгиб локтя. МакРиди резко отпрял и тут же почувствовал, как начал крениться назад. Он вцепился пальцами в покрывало, но оно, не прибитое к каркасу кровати, никак не могло спасти его от неминуемого столкновения с полом. Мужчина хотел грязно выругаться, но соприкосновение с горизонтальной поверхностью мгновенно выбило из его легких весь находившийся там воздух, и вместо крика получился не то сип, не то кашель. «Твою ж мать…», — прошептал Мак, хватаясь за и так раскалывающуюся голову. Затем он злобно отбросил покрывало и принялся подниматься на ноги, кряхтя как человек, давно вышедший на пенсию. Дункан выпрямился и осмотрелся по сторонам: определенно, это была не его квартира. Значит, он действительно провел ночь у Дженсена. Не то, чтобы Мак этого не понимал, просто ему хотелось верить, что это чья-та злая шутка, что кто-то намеренно подложил их в одну кровать, а не вот это вот все. «Конечно, кто-то определенно злой заставил тебя надраться в компании самого ненавистного тебе сотрудника, а потом пойти кувыркаться с ним в его квартире», — едко отметил внутренний голос МакРиди. От этой мысли у мужчины мурашки пробежали по коже. Даже в его голове это звучало максимально дико. Итак, новое, не вполне приятное открытие, подвело его к двум тошнотворным выводам: во-первых, он притащился к чужому мужику после попойки домой, и явно не для того, чтобы футбол посмотреть. Но это можно было пережить. В конце концов, именно такие странные предпочтения могли стать причиной его множественных разводов (а никак не его «ангельский» характер, нет). Страшно другое: страшно, что этим мужиком оказался Дженсен. Вот тут МакРиди действительно засомневался в своей адекватности. «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», — философски процитировал старую поговорку ошалевший мозг, и Дункан даже не нашелся, что сказать в свою защиту. Вероятно, крыша у него-таки потекла. Чтобы определить для себя масштабы трагедии, мужчина бросил взгляд на тело, лежащее на кровати. Тело определенно принадлежало Адаму. Только такому Адаму, которого Мак еще ни разу не видел. «И, надеюсь, не увижу больше никогда, Боже, храни мои глаза, — все еще пребывая в шоке от самого себя, подумал мужчина. Он подошел к кровати вплотную и теперь мог детально рассмотреть спящего коллегу. — На кой черт тебе надо его рассматривать? На кой вообще рассматривать голого мужчину, если ты не гей?» — резонно спросил себя МакРиди, но глаз не отвел. Наоборот, при всей своей нелюбви к аугментированным людям, он не мог не согласиться, что зрелище перед ним открылось занимательное, можно даже сказать завораживающее: бледное, рельефное тело Дженсена резко выделялось на фоне темных простынь, и в полумраке его фарфоровая кожа, казалось, впитывала в себя весь тусклый свет в комнате, создавая иллюзию свечения. А вот протезы, наоборот, со своим угольно-черным цветом практически сливались с простыней, и только золотистые вставки ловили редкие отблески света. МакРиди никогда не видел такой тонкой работы. И не то, чтобы он был большим специалистом по аугментам, но даже то, что имелось в медицинском отсеке Интерпола, то, что он мог видеть на своих бывших сотрудниках даже в подметки не годилось протезам Адама. Мужчину словно создали с целью быть произведением искусства, а никак не солдатом и машиной для убийств. Определенно, у того, кто установил Адаму эти аугменты, был очень хороший вкус. Затем Дункан проследил глазами за линией спаек протезов и кожи, отметив про себя, что шрамы на и так бледной коже выглядят почти белоснежными и бесконтрольно протянул руку вперед, подавляя в себе разгорающееся желание провести по белесым шрамам пальцами. Однако затем он увидел, как Дженсен пошевельнулся и издал сиплый стон боли. Кажется, голова у него болела не меньше, чем у Дункана. МакРиди сделал несколько шагов назад и уперся поясницей в подоконник. Прошипев от внезапно ощутимой прохлады, мужчина резко осознал, что все это время был в чем мать родила. Обычно для него не было проблемой ходить по дому голым. Но по своему дому, а не по чужому. Тем более, когда прямо перед тобой лежит нежелательный свидетель, который в любой момент может проснуться. Стоило только Дункану об этом подумать, как Дженсен издал еще один болезненный звук и окончательно перевернулся на живот, накрывая голову ладонями. Понимая, что времени у него мало, военный принялся судорожно искать свои вещи. Рубашка нашлась довольно быстро — она валялась у двери, в углу. Но до нее еще надо было добраться. А Мак справедливо полагал, что стоит ему сделать хоть шаг, и Дженсен точно его услышит. И вот тогда для него уж точно настанет ад на земле. Тем не менее, мужчина понимал, что лучше оказаться одетым, чем раздетым перед «божьим судом», и предпринял попытку передвинуться в сторону двери. Он уже сделал несколько шагов и был почти у цели, как за спиной послышался судорожный вздох и последующий сиплый вскрик: «Какого хера ты делаешь в моей квартире, МакРиди?!» — голос Дженсена заставил Дункана мгновенно обернуться. Одновременно испуганные и возмущенные глаза Адама буквально прикипели к лицу Мака. Затем взгляд двинулся вниз, вдоль торса. Но стоило только Дженсену достичь зоны ниже пояса, как он резко отвел взгляд. Его обычное безразличное лицо в миг стало невероятно смущенным. Затем мужчина опустил глаза на себя, и осознав, что он тоже без одежды, принялся судорожно осматриваться в поисках того, чем можно было бы себя прикрыть. И теперь уж МакРиди стало прекрасно видно, как лицо и шея сотрудника приобрела яркий розовый цвет. А ведь мужчина даже не догадывался, что агенту добавили такую функцию как смущение в его скудный набор эмоций. Вообще, по идее, он должен был бы злиться в такой нелепой ситуации, но то, какой испанский стыд сейчас испытывал Дженсен, вызывало в нем лишь веселье. Тем временем, заметив покрывало на полу, Адам перегнулся через кровать, невольно позволяя Дункану оценить его с другого ракурса, и рывком поднял ткань. Затем он принялся обматывать ее вокруг бедер, сопя от злости. «Ты так и не ответил на мой вопрос: какого черта ты тут делаешь? Да еще и голый!» — злобно процедил мужчина. От общего волнения он даже забыл выдвинуть свои надоедливые черные линзы. «Я почти что уверен, что уже все там видел», — вместо желанного ответа произнес Дункан, старательно пряча ухмылку. Определенно, сегодня был одновременно худший и лучший день в его жизни. Когда ему еще представится возможность НАСТОЛЬКО вывести Дженсена из себя. Наконец-то этот высокомерный засранец потеряет всю свою спесь. Адам открыл рот для того, чтобы изречь из себя очередную едкую фразочку, но осекся, и его лицо стало еще более красным. Хотя куда уж больше. МакРиди невольно поймал себя на мысли, что еще несколько таких «голых» пробуждений, и он сможет приструнить Дженсена навеки вечные. Эта мысль разлилась по его телу приятным удовлетворением. «Слушай, приятель, — наконец смиловался над сотрудником Мак, — я так же не понимаю ни черта что здесь происходит. Я проснулся в твоей квартире, мои вещи раскиданы где-то здесь, — мужчина очертил пальцем границы комнаты, — а перед глазами у меня твое лицо. Точно не то, что я хочу видеть по утрам, надо отметить, — заметив, как нахмурился Дженсен, Дункан издал сухой смешок и продолжил: — Я бы тоже хотел очутиться в кровати с девчонкой с классными сиськами, но вместо сисек есть только твоя железная задница. Так что притормози со своими претензиями, ты не один тут такой бедный-несчастный». Адам на секунду задумался. Его брови еще сильнее сошлись на переносице. Кажется, он пытался вспомнить хоть что-нибудь со вчерашнего вечера. Но последним воспоминанием в его хмельной голове было то, как он пришел в Интерпол. Кажется, там вчера была какая-то вечеринка, устроенная для того, чтобы «поднять моральный дух сотрудников». Очевидно, поднят был не только дух, раз все закончилось так, как закончилось. «Да без толку что-то вспоминать, приятель. Если ты настолько надрался, что дал мне себя отыметь, то твои воспоминания считай унеслись в ликеро-водочный рай навсегда», — покачав головой, произнес Дункан. Он нагнулся и поднял свою рубашку. Отряхнув ее от пыли, мужчина проворчал себе под нос, что теперь ему придется идти домой помятым. А тем временем из-за столь громогласного заявления Дженсен чуть не задохнулся от возмущения. «Простите?! — произнес он сипло, и нервная ухмылка исказила его лицо. — Меня отымели? Это с какого такого черта меня-то?» «Ну а кого же еще? — буднично поинтересовался Мак и пожал плечами. — Не вижу тут других достойных претендентов». Адам пару раз судорожно вздохнул, но затем передумал вообще что-либо говорить. Проглотив несколько очень красочных ругательств, мужчина справедливо решил, что чем скорее он оденется, тем быстрее перестанет чувствовать себя НАСТОЛЬКО глупо. Дункан же отреагировал на очередную победу над неуемным ртом Дженсена широкой ухмылкой. Заметив ее, агент окончательно потерял терпение. «Я смотрю, тебе очень весело, — угрожающе произнес Адам и сделав несколько шагов по направлению к сотруднику, навис над ним, выпрямившись во весь рост. — Может мне тогда надрать твой зад, чтобы вернуть тебя в обычное состояние?» Дункан запрокинул голову, и ухмылка растянула его губы. К горлу уже начало подступать раздражение, но к своему удивлению мужчина отметил, что ему намного меньше чем обычно хочется заехать зарвавшемуся сотруднику по лицу. Вероятно, причиной тому было отсутствие очков, вечно скрывавших глаза Адама. С ними агент превращался в какого-то робота, бесчувственного и высокомерного, и этим он всегда дополнительно злил МакРиди. Но теперь, когда мужчина наконец смог установить с собеседником зрительный контакт, атмосфера Робокопа вокруг Дженсена развеялась. К тому же агент явно был не в своей тарелке, и его язык пока что был куда менее острым, чем обычно, что не могло не радовать. «Сначала о своей заднице побеспокойся, а потом перейдем к моей», — произнес Мак и опустил взгляд на покрывало, начинающее разматываться вокруг талии Адама. Дженсен проследил за его взглядом, и мгновенно прихватив ткань рукой, тихо выругался под нос. Было очевидно, что на данный момент он не может победить Дункана в словесной дуэли и лучше ему заткнуться до того момента, пока мужчина не уйдет домой. «Бери свое барахло и выметайся», — бросил Адам коротко и двинулся к шкафу с явным намерением поскорее одеться. «Я так и собирался сделать, придурок», — ворчливо ответил ему Дункан, надевая рубашку. Дженсен проигнорировал его едкий ответ и принялся перебирать одежду, пытаясь решить, что ему сегодня надеть. Краем уха он слышал, как МакРиди ходит по комнате и, ругаясь себе под нос, ищет свои вещи. Агент выудил со шкафа очередную пару камуфляжных штанов и, бросив их на кровать позади себя, покачал головой. И как его угораздило вляпаться в такую историю? Он даже думать не хотел, что между ним и Дунканом действительно что-то было этой ночью. Такие мысли снова заставляли его чувствовать раздражение и смущение. И почему, черт его дери, из всех людей на вечеринке он выбрал именно его? Какой-то злой рок, не иначе. В какой-то момент Дженсен почувствовал прикосновение к своей лопатке в том месте, где черная линия аугментов заканчивалась и начиналась кожа. Это внезапное ощущение чужих пальцев на своей спине заставило его вздрогнуть всем телом и судорожно обернуться. «Какого хера ты делаешь?» — почти прошипел Адам, увидев за спиной МакРиди. «Да что ты так дергаешься-то? Недотрога», — фыркнул Дункан без капли сожаления за вторжение в чужое личное пространство. «Я не давал тебе разрешения прикасаться ко мне», — отрезал Дженсен и поджал губы. «А я думал, что получил его этой ночью, когда снимал с тебя штаны», — с раздражением в голосе парировал военный и усмехнулся, когда брови Адама взлетели вверх. «Прекрати об этом ТАК говорить», — почти моля произнес брюнет. Его голос звучал одновременно разозлено и смущенно. Стараясь всем своим видом показать, что его нужно оставить в покое, агент возобновил поиски нужного облачения для сегодняшнего дня. Он дернул за ручку выдвижной ящик, и уже потянулся достать чистое белье, как снова почувствовал прикосновение, чуть выше прошлого места. Это ощущение заставило его тяжело вздохнуть. — Ты ведь от меня не отстанешь, да?» Пальцы на секунду остановились, а затем продолжили свое движение вдоль шрамов, разделяющих белой линией плоть и металл. «Мне просто стало интересно, как это все крепится друг к дружке, — ответил ему Дункан задумчиво. Он очертил пальцами границы круглого клапана чуть выше лопаток, и от этого прикосновения Адам на мгновение задержал дыхание. Он так и не мог решить, было это неприятно или просто непривычно. — Это больно?» «Почему ты спрашиваешь?» — тихо спросил агент. «Я же сказал, мне интересно», — повторил Мак со слабым раздражением в голосе. «Сначала было больно, теперь нет. Только иногда ноет на погоду», — спустя несколько мгновений ответил Адам. «Понимаю, — покачал головой Дункан, и продолжил исследовать другие шрамы, от пуль и порезов. — У меня в боку была сквозная дыра от огнестрела. Другие шрамы не болят, а этот до сих пор беспокоит, сволочь». Ну и в какой момент они начали так серьезно разговаривать друг с другом? Определенно это было что-то новенькое в их взаимоотношениях. Наконец, собрав комплект одежды, Адам кинул быстрый взгляд на МакРиди, продолжившего поиски недостающих вещей, и быстро сдернул простынь. Он еще никогда так быстро не надевал на себя белье, как сейчас. Даже солдаты в армии ему бы позавидовали. И все равно, когда он обернулся посмотреть, чем занимается его надоедливый собеседник, то понял, что тот пристально за ним наблюдает. Вспыхнув с новой силой, агент нервно произнес: «Хватит на меня пялиться!» Следующими он принялся надевать штаны. Даже несмотря на то, что мужчина чуть не упал, споткнувшись о штанину, он все равно пытался как можно быстрее укрыть себя защитным слоем одежды. А все потому, что сейчас он чувствовал себя как зверушка в зоопарке или как подопытное существо, на которое было обращено слишком много внимания. Последний раз его так пристально рассматривали, когда они с Меган еще встречались. И Адам точно не хотел проводить эти параллели сейчас. «Хотел проверить свою теорию, — ответил ему МакРиди. — И вообще, лучше, чем вести себя как девственница перед брачной ночью, помог бы мне найти мои трусы. Я уже всю комнату обыскал, а их нигде нет». «Какую еще теорию? — раздраженно спросил его Дженсен, а затем, услышав окончание его фразы, добавил более злобно: — Сам ищи свои вещи!» «Я уже искал, ты, дубина! — огрызнулся Мак. — Не нашел, представляешь? Может ты их куда-нибудь припрятал на память, как сувенир?» «Больно надо! — отпарировал ему Дженсен, но тем не менее принялся за поиски вместе с Дунканом. В какой-то момент он додумался посмотреть наверх и с легким замешательством обнаружил искомый предмет у него на пропеллере люстры. Стараясь не думать, как туда попало чужое белье, Адам раздраженно произнес: — Вот твоя пропажа. Снимай их и вали», — и указал пальцем вверх. Мак проследовал за направлением его пальца взглядом и тяжело вздохнул. Уперев руку в бок, он устало произнес: «Ну какого черта…И что они там делают?» «Откуда мне знать?» — ответил на его риторический вопрос Дженсен и поймал на себе тяжелый взгляд. «Откуда тебе знать? Да сто процентов, это ты их туда закинул», — возмутился Дункан и принялся осматривать комнату в поисках самого удачного места, откуда можно будет попытаться достать свое бельишко. «На хер мне это делать? — скрестив руки на груди, ответил агент. Он уже успел полностью одеться, и к нему постепенно начала возвращаться его уверенность и острый язык. — Если бы хотел избавиться от твоих шмоток, выбросил бы их в окно». «Вот козел, — пробубнил себе под нос МакРиди. Затем он залез на кровать, и встав прямо под люстрой, вытянулся, пытаясь достать до нее рукой. Но как он ни старался, а до искомого предмета все еще было далековато. Злобно выдохнув, мужчина повернул голову в сторону Дженсена. Агент наблюдал за ним с ядовитой усмешкой на губах. Было видно, что это была его маленькая месть, пускай даже незапланированная, за все сегодняшние издевательства, которые ему пришлось вынести. — Чего лыбишься? Может, поможешь мне?» Бровь Адама приподнялась, а ухмылка стала еще шире. Теперь было его время издеваться. «Что такое, МакРиди? Не справляешься сам? Какая жалость. Может быть тебе тогда вспомнить волшебные слова и убедить меня тебе помочь?» «Пошел на хер. Это достаточно волшебные слова для тебя? — раздраженно кинул ему Дункан. У него даже кулаки зачесались, так хотелось поставить этому упырю фингал. — А вообще, хорошо. Давай ты подождешь, пока я сам их сниму. Тебе ведь так нравится моя компания». Улыбка мгновенно сползла с лица Дженсена. Мужчина оттолкнулся от шкафа и с тяжелым вздохом забрался на кровать. Он последовал примеру МакРиди и вытянулся во весь рост, пытаясь достать ненавистный клочок ткани и закончить уже этот цирк на сегодня. Несколько раз он тщетно вытягивал руку над собой, ругаясь сквозь зубы, но его пальцы хватали воздух в нескольких сантиметрах от лопастей. «Нет, так я их не достану, — сокрушенно пробормотал агент спустя несколько секунд, — надо чем-то подцепить». Мужчина спустился на пол и сделал несколько шагов к своему столу. Блуждающим взглядом он окинул арсенал инструментов, который имелся у него в наличии, и заприметил подставку с отвертками. Мак, пристроившийся на кровати, наблюдал за ним с молчаливым интересом. «А не проще попробовать залезть на стул?» — спросил он. «У стула такая же высота, как и у кровати. В этом нет смысла», — безразлично бросил ему Адам, сравнивая свои инструменты по длине. Выбрав самую длинную отвертку, мужчина вернулся обратно к кровати. «Компьютерный стул можно отрегулировать по высоте», — не унимался Дункан. «Этот нельзя», — с легким раздражением ответил ему агент. Он взобрался на постель и снова вытянулся, встав на носочки. С отверткой дело определенно должно было пойти намного лучше. «Любой такой стул можно отрегулировать», — фыркнул военный, чем вызвал у Дженсена тяжелый вздох. «Я сказал, что нельзя», — с нарастающим раздражением бросил ему Адам. Все его внимание было сконцентрировано на том, как бы поддеть кончиком отвертки кусок ткани, создавший ему столько головной боли. Хорошо еще, что люстра была выключена и лопасти не крутились. А то это было бы дополнительной проблемой. «Почему?» — Дункан не переставал его доставать. В нем снова включился этот режим надоедливого любопытного ребенка. «Потому что он сломан!» — огрызнулся Адам и предпринял еще одну попытку достать искомый предмет. На секунду ему показалось, что он сейчас потеряет равновесие, и это побудило его с двойной концентрацией сфокусироваться на стоящей перед ним задаче. «А что у тебя не сломано, скажи на милость?» — фыркнув, прокомментировал его фразу Мак. «Да ты можешь заткнуться хоть на… Черт!» — как раз в тот момент, когда агенту наконец удалось зацепить белье Мака отверткой, а оному снова приспичило вставить свои пять копеек, Дженсен почувствовал, что окончательно теряет равновесие. Его неумолимо кренило вперед. Схватиться было ровным счетом не за что, и агент уже мысленно приготовился встретиться лицом с землей, когда почувствовал, как его дергают за шкирку, меняя направление падения на диаметрально противоположное. Уже спустя мгновение мужчина приземлился спиной на кровать, издав болезненный стон. Только чудом не разбив себе голову о деревянный подголовник, Адам постарался приподняться на локтях. Однако практически сразу же дернулся в сторону, потому что в десятке сантиметров от его собственного лица было лицо МакРиди. «Ты в порядке, приятель?» — спросил он в необычной для него заботливой манере. «В порядке, — ответил Дженсен резко и, бросив вещи Дункана ему в лицо, поспешил убраться с кровати. — Одевайся быстрее, иначе пойдешь домой голым». «Не за что, придурок!» — выкрикнул вдогонку удаляющемуся из комнаты Адаму Мак. Потратив несколько минут и полностью облачившись, мужчина вышел на кухню. В нос ему ударил приятный запах кофе, и Дункану резко захотелось сделать хотя бы глоток этого чудесного напитка. Дженсен стоял за кухонным столом и насыпал себе хлопьев в тарелку из забавной разноцветной коробки. Отсыпав сегодняшнюю порцию, мужчина потянулся за молоком, стоящим неподалеку, но заметил в коридоре МакРиди. Он одарил его тяжелым взглядом, и продолжил приготовление завтрака. «Сделаешь и мне кофе?» — спросил Дункан, делая несколько шагов по направлению к кухне. Он спустился с импровизированного подиума и проведя рукой по деревянному подголовнику дивана, принялся осматриваясь по сторонам. Вчера ему очевидно было не до разглядывания квартиры Дженсена. Теперь же он не мог не отметить, что дизайн жилища очень интересный и даже уютный. Мужчина поймал себя на мысли, что ему очень не хочется возвращаться к себе домой. Вот бы просто лечь здесь на диване и наблюдать за тем, чем занимается Адам. Дункан моргнул несколько раз, пытаясь понять, так ли он хочет провести целый день в компании этого язвительного создания. И с мыслью, что ему-таки нужно проверить свое психическое здоровье, мужчина сел за барную стойку. Все это время агент делал вид, что не замечает его, и Дункан мгновенно решил это исправить. Он уставился на мужчину перед собой изучающим взглядом и снова спросил: «Ну так что там насчет кофе?» Дженсен бросил на него раздраженный взгляд и произнес: «Обойдешься». «Да ладно тебе. Жалко, что ли?» — недовольно цокнув языком, спросил военный. «Жалко», — отрезал брюнет. «Ты всегда так обходишься со своими любовниками? Или я у тебя первый и ты просто не привык? — продолжил давить на личные кнопки МакРиди. — Если это так, тогда я тебя прощаю». «Прекрати нести этот бред! — чуть громче, чем нужно ответил ему агент и снова нервно закусил губу. — Боже мой, почему ты постоянно должен вести себя так бестактно…» — добавил он уже тише. «Бестактно? — возмутился на его замечание Дункан. — Я просто прямолинейный человек. Почему у всех такая проблема с этим? Никому не нравятся честные люди? Меня окружают одни неженки и подлизы,» — закончил он со вздохом. «Ты видимо не понимаешь разницу между честностью и грубостью. Некоторые вещи нельзя говорить людям в лицо, вне зависимости о того, что ты об этом думаешь, — парировал Дженсен. Затем он тяжело вздохнул, и уже более спокойно и чуточку устало добавил: — Неужели я правда должен это объяснять?» Дункан уже открыл рот, чтобы выдать очередной феерический контраргумент, но тон, которым Адам сказал свою последнюю фразу, заставил его замолкнуть на секунду. Таким же расстроенным и усталым голосом с ним говорила его последняя жена в те моменты, когда он опять вел себя как задница. Она была хорошей девушкой. Наверное, даже слишком хорошей для него. Именно из-за его ослиного упрямства и просто невозможного характера они в итоге и расстались. А ведь она так сильно хотела сделать из него нормального человека… Очнувшись от внезапно нахлынувшего воспоминания, МакРиди поднял на Адама взгляд и заметил, что тот слегка переменился в лице. «Миллер звонит, — проинформировал он Дункана, а затем уже громче произнес: — Да, сер. Я вас слушаю. Да. Да, мне удобно говорить. Высылайте, я посмотрю прямо сейчас». Дженсен прикрыл глаза на секунду, а когда открыл их, то зеленый цвет его радужки был полностью вытеснен золотыми кольцами, вращающимися вокруг зрачка в разных направлениях. МакРиди, никогда ранее не имея возможности наблюдать за тем, как работают аугментированные глаза, удивленно вздохнул и сфокусировал все свое внимание на движении золотистых деталей. Взгляд Адама был расфокусирован, будто направлен сквозь пространство, только его глазные яблоки двигались влево и вправо, словно он рассматривал или читал что-то перед собой. «Да, я вижу. Могу сходить и проверить прямо сейчас, — продолжал говорить с невидимым собеседником агент. В момент, когда его взгляд вновь приобрел ясность, золотые кольца остановили свое движение и исчезли в краях радужки, освобождая место обычным зелено-серым фрагментам. Дженсен, наконец заметивший любопытный взгляд Дункана, нахмурился, а затем после короткого жужжащего звука его глаза скрылись за черными линзами. МакРиди разочарованно вздохнул и переключил свое внимание на вазу с апельсинами, стоящими неподалеку на столе. Определенно, это был последний раз, когда агент показывал ему свои глаза. «Нет, все в порядке, сер. Мне не сложно, у меня все равно полно свободного времени, — произнес Адам, наблюдая за Дунканом через темную поверхность очков. — Как только что-нибудь разузнаю, сразу же с вами свяжусь. Да, до связи». Как только Дженсен отключился, то сразу же принялся убирать еду в холодильник. Затем он подошел к ноутбуку чтобы убедиться, что вышел из учетной записи на тот случай, если к нему вновь захотят ворваться непрошенные гости. «Миллер реально вызвал тебя на работу после такой попойки? Да он просто изверг», — прокомментировал все происходящее Мак. Он встал со стула и пока Дженсен занимался своим компьютером, взял его чашку с кофе. Затем сделал один маленький глоток и тут же скривился. — Боже! Это что за кошмар? Это сахар с кофе?» «Я не для тебя его делал. Так что хватит трогать мои вещи, а потом ныть, что тебе что-то не нравится, — бросил ему Дженсен практически беззлобно и пошел в коридор обуваться и надевать верхнюю одежду. — И Миллер меня ни к чему не принуждал. Он спросил, могу ли я выйти на работу, и я согласился». МакРиди сощурился и молча прошел вслед за агентом. Его обувь и куртка валялись на полу, но все еще выглядели вполне сносно. По крайней мере, на них не было пятен или грязи. И на том спасибо. «Знаешь, тебе нужно было уйти с ним вчера. Он, когда хочет, бывает настоящим джентльменом. В отличии от меня», — вдруг произнес Дункан. Адам, как раз собирающийся открывать входную дверь, повернул к нему голову. Несколько секунд он пытался понять, действительно ли в голосе МакРиди проскользнули нотки ревности, или ему показалось. Справедливо решил, что лучше ему в эту тему не углубляться, агент мотнул головой и толкнул дверь. Военный вышел за ним следом. Кажется, весь его сегодняшний запал энергии иссяк. Иначе как еще можно было объяснить то, что он уже несколько раз пропустил возможность поругаться с Дженсеном? Ощутив на лице приятный утренний ветерок, МакРиди обернулся и почувствовал острую нужду сказать что-нибудь напоследок, прежде чем уйти. Секундная мысль промелькнула в его голове и мужчина, хитро усмехнувшись, произнес: «Ну все, милашка. Я пошел. Еще увидимся». Лицо Дженсена в этот было просто непередаваемо. Темные брови буквально мгновенно взмыли над очками. Дункан коротко рассмеялся и, помахав ему рукой, направился к лестнице, а Адам остался стоять как вкопанный, с лицом ярко-красного цвета. Несколько девушек, вышедших с утра покурить на его лестничную клетку, застали это неловкое прощание, и теперь хихикали и перешептывались, смотря в его сторону. «Чертов МакРиди», — процедил сквозь зубы агент и, поправив свой воротник-стойку, поспешил поскорее убраться со своей лестничной клетки. Проводимый чужими взглядами, он покачал головой и потянулся к карману за свежей пачкой сигарет. Может хоть хорошая затяжка успокоит его расшатанные нервы. Вот уж точно не доброе утро.