Странники последнего пути

Отец часто называл его неудачником, и в последнее время Алот был склонен с ним в этом согласиться. Он то и дело в неподходящее время и в неподходящем месте встречался не с теми людьми. А нужные люди куда-нибудь отлучались как раз тогда, когда оказывались ему нужны. Едва он отправлялся в дорогу, непременно начинал хлестать дождь, свободные комнаты занимали аккурат перед тем, как он перешагивал порог трактира, его лошадь то и дело теряла подковы, а в его эль падали тараканы. А когда он вставал на след Свинцового ключа, непременно происходило что-нибудь такое, что делало дальнейшее преследование невозможным. Наверное, все эти пять лет ему катастрофически не везло по одной простой причине: везение специально копилось, чтобы спасти его шкуру именно сегодня. Во-первых, он не пошел вниз к адровому столпу вместе с Одериси помогать тому с замерами, как собирался. Его задержала Бенесса и принялась многословно и занудно выговаривать за несданный вовремя отчет. Во-вторых, этот неприятный разговор состоялся не где-нибудь, а прямо возле экспериментальной экранирующей камеры. В-третьих, он не бросился сломя голову из раскопа, как многие его коллеги, принявшие поступь адрового гиганта за землетрясение. В-четвертых, увидев, как живой человек на его глазах мгновенно превратился в статую из пепла, он вспомнил отвратительные ритуалы Таоса и затащил всех, кого смог, в эту самую камеру. Ну а в-пятых, к ним, уже больше суток сидящим в осаде хищников, пришла помощь. И что самое невероятное, этой помощью оказались Мириэль и Эдер. Увидеть ее было как хлебнуть ароматного густого арака, в который некоторые изобретательные уана добавляли настойку опия. Он попробовал разок. Ты упиваешься неземной сладостью, а в это время сердце начинает бешено колотиться, в голове поселяется странный шум, а мозги перестают работать, превращая тебя на какое-то время в счастливого, глупо улыбающегося идиота. Она оказалась все такой же красивой, с той же сияющей улыбкой, что покорила его в их первую встречу. На ней снова были элегантный вайлианский камзол, дорогой бархатный плащ и лихо сдвинутая набок шляпа с пером. А ведь Алот помнил, что она перешла на дирвудскую моду с тех пор, как стала называться леди Каэд Нуа. Неужели тоже путешествовала инкогнито? И что она вообще здесь делает? Несмотря на радостный трепет, Алот поспешно спрятался за спинами товарищей. Он и сам не смог бы толком себе объяснить, почему. Даже не из опасения, что Мириэль разрушит его легенду: может быть, ему было стыдно? Что, если она спросит: «Как твои успехи?» Ответ будет: «Никак». И это чрезвычайно уязвляло его самолюбие. Но прятаться все равно было трусливо и глупо. – Энгферт? – брови Мириэль удивленно приподнялись, когда Бенесса, вытащила его на всеобщее обозрение и принялась нахваливать, словно призового бычка. Алот попытался подать Мириэль знак, чтобы она ни о чем не расспрашивала, но тут всплыла история про дирвудскую тетушку, и удивление на лице Хранительницы сменилось иронией. Она все же не проболталась, и Алот испытывал за это благодарность. Но забыть насмешку в ее глазах не смог – почему-то это сильно его задело. Ведь раньше она смотрела на него совсем иначе – с приязнью и теплотой. И даже когда рассердилась за вранье, все равно не сказала ни единого дурного слова. Ему почему-то всегда до колик в животе хотелось ее одобрения, он так скучал по нему! А получил саркастическое обращение «дражайший племянник». Это неприятно напоминало ему манеру Изельмир. Немного погодя Алот убедился, что сарказм Мириэль направлен не только на него. С молоденькой жрицей, что смотрела на нее восторженными глазами, она разговаривала преувеличенно ласково, будто со своими неразумными питомцами или с пациентами лечебницы Брэкенбури. А Эдера снова именовала «местре Тейледж» и почти на него не глядела. А вот Эдер теперь то и дело бросал в ее сторону взгляды. Поссорились? Или он ей, наконец, стал неинтересен? Пять лет даже для эльфов что-то да значат. Были ли они все это время вместе, или она крутила роман с Адариком? А может, у нее появился кто-то еще?.. Или у него самого все еще есть шанс? Поймав себя на этой мысли, Алот едва не запнулся о булыжник, торчащий из развороченной древней мостовой, и до боли закусил губу. Он ведь обещал себе, что не станет ни на что надеяться – до тех пор, пока не покончит со Свинцовым ключом. За время, пока его новая компания обшаривала руины энгвитанской арены, Алот почти убедил себя, что Мириэль непоправимо изменилась, и не в лучшую сторону. А значит, и остатки его чувств больше не имеют никакого значения: они ведь предназначались девушке, которой больше нет. А потом они дошли до столпа адры, молчаливого и темного, словно выгоревшего, и Мириэль, двигаясь, как лунатик, приложила к нему ладони. Несколько секунд ничего не происходило, а потом ее голова запрокинулась назад, глаза закатились, а тело вспыхнуло призрачным голубым пламенем. Мириэль забилась в конвульсиях, не отрывая рук от адры. Эдер рванул было к ней, но на его плече повисла Зоти: – Не трогай, вдруг сделаешь хуже? Она же Хранительница. Там, где она пройдет, тебя высушит до капельки! Еще и отвлечешь ее. Вдруг у нее там происходит что-то важное? Тот покосился на нее сердито, но все-таки остановился: – И что же? Стоять и ничего не делать? А вдруг она все-таки сгорит? Алот услышал в его голосе страх и испугался сам. Что, если он прав? Что, если Мириэль и вправду может сгореть? Его сердце будто бы сжало в железных тисках: эта мысль оказалась нестерпима. – Я попробую выяснить, что это такое, – Алот вскинул ладонь, создавая заклинание-щуп. Его чувства обдало холодом пустоты, словно он попытался заглянуть в центр воронки, ведущей куда-то на непредставимую глубину. И когда его самого властно потянуло в это ледяное ничто, поспешно погасил щуп, с трудом сглотнул пересохшей глоткой и покачал головой: – У этого магического поля очень странный фон. Будто глубокая дыра, она затягивает, как водоворот. Я… я не могу понять, куда. – Тогда попробую я! – Зоти решительно подняла свой фонарь и поглядела сквозь него на Мириэль, раскачиваясь и тихонько напевая что-то себе под нос. А потом протянула: – О-о-о… Это… Это и вправду дыра! – ее глаза загорелись неуместной, по мнению Алота, радостью: – Она одновременно и здесь, и на Границе, и где-то еще. Никогда такого не видела! – Это духи ее туда затянули? – спросил Эдер обеспокоенно, все-таки подошел поближе к Мириэль и прибавил: – Не утащили бы они ее к себе окончательно. – Пока мы ничем не можем ей помочь, – отозвался Алот нервно. Собственное бессилие, и в обычных-то ситуациях доводящее до исступления, сейчас просто сводило с ума. – Ненавижу, когда такое происходит, – пробурчал Эдер в такт его мыслям, и Алот подумал, что все еще может испытывать симпатию к этому человеку. И тут что-то случилось – голубое пламя перекинулось с Мириэль на адровый столп. Миг назад пылающие ладони выделялись на тускло-зеленом фоне ярким пятном – и вот стало невозможно различить, где заканчивается столп и начинается Мириэль. Голубой огонь пополз выше и вниз, пока не охватил гигантский камень полностью. У Алота перехватило дыхание: это было красиво и жутко. Прямо на его глазах в глубинах адры вновь зарождалась неведомая мощная энергия, которая и делала ее особенной. Эдер с коротким проклятьем дернул Мириэль за шиворот, отрывая от столпа. Ее колени подломились, и она осела бы на пол, будто марионетка, у которой обрезали нити, если бы не держащая ее рука. Да только адра продолжила гореть и без нее – но уже своим обычным зеленоватым теплым и ровным светом. А вот Мириэль сиять перестала. И Алот не смог бы ответить – это Мириэль вновь зажгла эту энергию, или до поры скрытая энергия заставила ее так сиять? Эдер довольно грубо, будто тряпичную куклу, встряхнул Мириэль, по-прежнему держа ее за шкирку. – Ну все, хватит! Приходи уже в себя. Она сдавленно застонала, и Эдер усадил ее на пол: – Эй! Ты в порядке? Мы же только что тебя вернули! – Я не з-знаю, – отозвалась она, стуча зубами. – Холодно. – Ну, если уж и ты не знаешь, значит и вправду дело дрянь, – хмыкнул Эдер, сунул ей в руки флягу и принялся набивать свою трубку. – То, что произошло, было необычно даже для тебя, – Алот невольно поежился, вспомнив жуткую воронку. – Твои разговоры с душами выглядели совсем по-другому… – Он невольно бросил взгляд на ярко сияющую адру. – Что случилось? Мириэль помолчала, отпила из фляги несколько глотков, а потом начала рассказывать. Ее голос время от времени начинал звенеть от сдерживаемого чувства, и очень скоро Алот понял, что этим чувством была ярость. – Я увидела тысячи захваченных им душ и поняла, что Эотас вовсе не намерен на этом останавливаться. Он питается ими: идет от столпа к столпу, чтобы подкрепить свои силы… Они кричат и страдают, растворяемые заживо, а Эотас говорит, что подарит нам всем новое прекрасное будущее! Она замолчала, прикусив губу, и Алот разглядел что ее глаза блестят от слез: – Они молили меня о помощи. А я ничего, ничего не могла поделать, – выдавила она, наконец. – Я не верю, что бог перерождения может такому радоваться, – неуверенно начала Зоти, уставившись на свой фонарь. И сразу же торжествующе вскинула голову: – Значит, у него есть на это причины! Эти страдания будут окуплены тем, что он собирается принести в мир. Мириэль с горечью рассмеялась, а Алоту захотелось дать Зоти подзатыльник. – Таос говорил точно так же! – воскликнул он гневно. – Они все так говорят: «Мы убиваем ради прекрасной цели, ради светлого будущего». А я думаю, что тот, кто идет по трупам, не способен видеть ничего прекрасного. И уж тем более, дать! Эдер хмуро пожал плечами: – Угу. Наверное, жителям Редсераса двадцать лет назад он тоже пообещал что-то этакое. Вон, как за ним побежали. И я собственными ушами слышал, как такое говорил Редрик. Мол, истребим эотасианцев и так заживем, так заживем! В Дирвуде вообще любят на чужих костях строить. Новое прекрасное будущее, а как же. Но что-то я особого счастья так и не увидел. – Что именно Гхаун тебе сказал? – упрямо мотнула головой Зоти. – Он встретится со всеми нами? Он сказал, что нам теперь делать? Указал тебе духовный путь, как указал его мне? Алот фыркнул сквозь сжатые зубы. Кажется, он понял, откуда у Мириэль взялся тот избыточно ласковый тон. Она снова отпила из фляги и ответила спокойно и медленно: – Он мне ничего не сказал. Выгнал вон и запретил за собой следовать. Я поняла лишь, что он идет к очередному столпу. Зоти опустила голову и произнесла дрожащим голосом: – Я не понимаю, чего он хочет и зачем посылает мне эти сны… Но я видела огромный шрам на твоей душе, когда смотрела сквозь фонарь. Наверное, это больно. Это он сделал, да? – Она часто-часто заморгала, словно собиралась расплакаться, но все же взяла себя в руки и поглядела Мириэль в глаза: – Нет, я не знаю, что готовит Гхаун мне или тебе. Но одно я знаю точно: наша с тобой встреча не случайна! И я продолжу тебе помогать. Пожалуй, эта девочка все-таки не была безнадежна. Алот усмехнулся и посмотрел на Мириэль. Зря он сомневался в ее умении подбирать команду. – Думаю, это относится ко всем нам, верно? – спросил он мягко. И поинтересовался: – Ну как, тебе получше? Она ухватилась за протянутую им руку, поднимаясь на ноги. И улыбнулась с прежней теплотой: – Благодарю, амико… Надеюсь, мы успеем в Порт Маже до темноты. Не хочу заново привыкать к ночевкам на голой земле – спать в собственной каюте мне понравилось куда больше. Каллостэ! Дирвудский шлюп «Непокорный», Алот! – ее улыбка стала восторженной: – У меня же есть корабль, и нам нужно срочно его починить. Идемте скорее! – Идем, – кивнул он в ответ, ощущая, как на его сердце снова становится тепло и легко. Значит, он больше не «дражайший племянник», а снова «Алот». Прекрасно!