Шанс жить долго и счастливо, или как Блэки Поттерам помогали

— Жаль вашего сына, — вздохнула Эйлин, когда ей пересказали первую главу. Когда все уже хотели начинать следующую главу, вход в комнату вновь отворился. — Прошу простить за опоздание. У меня были срочные дела, — сказал вошедший Орион Блэк. За его спиной появился запыхавшийся Регулус. — Орион? Какой сюрприз, — удивилась Юфимия. — Нас с сыном великодушно пригласила Мисс Кассиопея Поттер. — Верно. И раз уж все наконец подошли, давайте расскажем всем вкратце ещё раз события предыдущей главы. Когда всё было рассказано, и все новоприбывшие нашли себе места, книгу, по старшинству, взял Орион. — Глава вторая, Исчезнувшее Стекло. — Твой внук уже стекло ворует, Поттер, тебя это не напрягает? — ехидно спросила Вальбурга. — Я думаю, речь о магическом выбросе, — возразила Эйлин. — Я тоже, — подтвердила Юфимия, ненавистно покосясь на Блэк.       Почти десять лет прошло с того утра, когда Дурсли обнаружили на своем пороге невесть откуда взявшегося племянника, но Тисовая улица за это время почти не изменилась. — В Магическом мире тоже начался застой, — сказала Кассиопея. — Но это же невыносимо скучно! — скрестил руки Бродяга. — Я могу скрасить твои будни, Сириус. — Не выйдет, матушка. Я ведь больше не живу с вами, — ухмыльнулся Блэк. Солнце вставало над теми же ухоженными садиками и освещало туже самую бронзовую четверку на входной двери дома Дурслей; оно пробиралось в гостиную, оставшуюся почти неизменной с того вечера, когда мистер Дурсль смотрел по телевизору пророческий выпуск новостей. — Как можно так жить? — спросил Сохатый. Только стоящие на камине фотографии в рамках свидетельствовали о том, что с тех пор прошло немало времени. Десять лет назад на фотографиях было запечатлено нечто, напоминавшее большой розовый мяч в разноцветных чепчиках, но с тех пор Дадли Дурсль вырос, Смех наполнил помещение. — Это какой он был, что с мячом не отличить, — ужаснулась Лаура. и теперь на фотографиях был крупный светловолосый мальчик, сидящий на своем первом велосипеде, кружащийся на ярмарочной карусели, играющий с отцом в компьютерные игры, мальчик в объятиях целующей его матери. Сириус показательно хмыкнул. Однако ничто на этих фотографиях не говорило о том, что в доме живет еще один ребенок. — Может, его забрали? — с надеждой спросила Лили. Тем не менее Гарри Поттер все еще жил здесь, и в настоящий момент он крепко спал, хотя спать ему оставалось недолго. — Печально. Тетя Петунья уже проснулась и подходила к его двери, и через мгновение утреннюю тишину прорезал ее пронзительный визгливый голос: — Подъем! Вставай! Поднимайся! -Рабочий народ. Гарри вздрогнул и проснулся. Тетя продолжала барабанить в дверь. — Живо! — провизжала она. — Кто так ребенка будит? — возмутилась Юфимя. — Полностью согласна, миссис Поттер, — поддержала Эйлин. Блэк осторожно покосился на мать. Гарри услышал ее удаляющиеся шаги, а затем до него донесся звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Он перевернулся на спину и попытался вспомнить, что же ему снилось. Это был хороший сон. В этом сне он летел по воздуху на мопеде. — Неужели ему может это сниться? Значит, он это помнит? — задумался Флимонт. У него было странное ощущение, что когда-то он уже видел этот сон. Тетя вернулась к его двери. — Ты что, еще не встал? — настойчиво поинтересовалась она. — Почти, — уклончиво ответил Гарри. — Весь в меня, — рассмеялся Джеймс. — Это точно, — согласилась Юфимия. — Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел, — сегодня день рождения Дадли, и все должно быть идеально. — Я бы поджарил этот бекон, — ухмыльнулся Сириус. — И получил бы наказание, — заметил Регулус. В ответ Гарри застонал. — Что ты там говоришь? — рявкнула тетя из-за двери. — Пытается вспомнить пыточные проклятья и сглазы, — шепнул Джеймс Бродяге. — Нет, ничего. Ничего… День рождения Дадли — как он мог забыть? Гарри медленно выбрался из постели и огляделся в поисках носков. Он обнаружил их под кроватью и, надевая, стряхнул ползающего по ним паука. Северус скривился. Гарри привык к паукам — их было много в чулане под лестницей, а именно в чулане было его место. В комнате повисла гробовая тишина. — МОЙ ВНУК ЖИВЕТ В ЧУЛАНЕ?! — Флимонт в ярости был готов чуть ли не разорвать книгу. — Немыслимо! — согласилась Кассиопея. — Как они смеют? Он же наследник древнего рода! — фыркнул Орион. — Их это не волнует. Однако, держать ребенка в чулане — бесчеловечно! — возмутилась Юфимия. Пришлось потратить много времени, чтобы все успокоились. Одевшись, он пошел на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками. Похоже, что Дадли подарили новый компьютер, который тот так хотел, еще один телевизор и гоночный велосипед — это не говоря обо всем прочем. — Через шестнадцать лет компьютеры будут дарить детям?! — удивилась Лили. — Я не знаю, на сколько это дорогие подарки, но звучит богато. Для Гарри оставалось загадкой, почему Дадли хотел гоночный велосипед, ведь кузен был очень толстым и ненавидел физические упражнения — хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. — Потому что у кого-то из его окружения такое есть, и ему надо, — сказала Вальбурга. Любимой «грушей» Дадли был Гарри, но Дадли далеко не всегда удавалось поймать кузена. Джеймсу это уже совсем не нравилось. Лили вздохнула, она очень переживала за сына. Хотя поверить в то, что Гарри мог быстро бегать, было довольно сложно. Возможно, именно жизнь в темном чулане привела к тому, что Гарри выглядел меньше и слабее своих сверстников. К тому же он казался еще меньше и тоньше, чем был на самом деле, потому что ему приходилось донашивать старые вещи Дадли, а Дадли был раза в четыре крупнее его, так что одежда висела на Гарри мешком. — Даже вещи нормальные купить не могут, — прошипела Юфимия. — Так если они дарят такие дорогие подарки своему сыну, то почему не могут купить хотя-бы нормальную одежду своему племяннику? — недоумевал Питер. У Гарри было худое лицо, острые коленки, черные волосы, — Копия Генри, — сказала Вальбурга. — Он тоже всегда был худой, как будто его голодом морят. и ярко-зеленые глаза. — Но это у него от мамы. Лили смущенно улыбнулась. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся — Дадли сломал их, ударив Гарри по носу. — Но вот, а все так хорошо начиналось, — вздохнула Лаура. Ярости Джеймса не было предела. Единственное, что Гарри нравилось в собственной внешности — это тонкий шрам на лбу, напоминавший молнию. — Если не знать, откуда он, и правда выглядит необычно, — сказала Эйлин. Шрам был у него с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который он задал тете Петунье, был как раз о том, откуда у него взялся этот шрам. —Ты получил его в автокатастрофе, в которой погибли твои родители, — отрезала тетя. — И не приставай ко мне со своими вопросами. — А к кому ему приставать? — не удержался Сириус. — Вот именно. Он же ребенок, он должен как-то развиваться, — согласилась Юфимия. «Не приставай ко мне со своими вопросами» — это было первое правило, которому он должен был следовать, чтобы жить в мире с Дурслями. Когда Гарри переворачивал подрумянившиеся ломтики бекона, в кухню вошел дядя Вернон. — Причешись! — рявкнул он вместо утреннего приветствия. — Не выйдет, — сказал Флимонт. — Проклятье Поттеров, хотя… — Он посмотрел на гладко причесанных Кассиопею и Лауру. — На девушек оно не распространяется, но благодаря ему я изобрел снадобье для укладки «Просто блеск». — Распространяется, Фил, — рассмеялась Кас. — Просто мужская часть рода им не пользуется. Примерно раз в неделю дядя Вернон смотрел на Гарри поверх газеты и кричал, что племянника надо подстричь. Наверное, Гарри стригли чаще, чем остальных его одноклассников, но это не давало никакого результата, потому что его волосы так и торчали во все стороны, к тому же они очень быстро отрастали. — Вот-вот. К моменту когда на кухне появились Дадли и его мать, Гарри уже вылил на сковородку яйца и готовил яичницу с беконом. Дадли как две капли воды походил на своего папашу. У него было крупное розовое лицо, почти полностью отсутствовала шея, маленькие глаза были водянисто-голубыми, а густые светлые волосы аккуратно лежали на большой жирной голове. — И как твоя сестра за такого вышла, Лили? — ужаснулся Люпин. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а Гарри говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике. — Сохатик весь в тебя, Джим, — смеялся Сириус. — Сохатик? — Ну да. Ты — Сохатый, твой сын — Сохатик! Гарри с трудом расставил на столе тарелки с яйцами и беконом — там почти не было свободного места. Дадли в это время считал свои подарки. А когда закончил, лицо его вытянулось. — Тридцать шесть, — произнес он грустным голосом, укоризненно глядя на отца и мать. — Сколько?! — У Северуса был шок. Блэк и Поттер тоже немало удивились — они хоть и являлись наследниками богатого рода, но всегда получали один-два подарка. — Ох, избаловали они его. — Покачала головой Юфимия. — Это на два меньше, чем в прошлом году. Ни у кого из присутствующих не было слов. — На два…меньше?! — Дорогой, ты забыл о подарке от тетушки Мардж, он здесь, под большим подарком от мамы и папы! — поспешно затараторила тетя Петунья. — Ладно, но тогда получается всего тридцать семь, — Лицо Дадли покраснело. Гарри, сразу заметив, что у Дадли вот-вот приключится очередной приступ ярости, начал поспешно поглощать бекон, опасаясь, как бы кузен не перевернул стол. Тетя Петунья, очевидно, тоже почувствовала опасность. — Мы купим тебе еще два подарка, сегодня в городе. Как тебе это, малыш? Еще два подарочка. Ты доволен? Дадли задумался. Похоже, в голове его шла какая-то очень серьезная и сложная работа. Наконец он открыл рот. — Значит… — медленно выговорил он. — Значит, их у меня будет тридцать… тридцать… Лаура стукнула себя рукой по лбу. — Считать — не его конёк, — съязвил Джеймс. — Тридцать девять, мой сладенький, — поспешно вставила тетя Петунья. После этой сцены смех не смолкал минут пять. — А-а-а! — Уже привставший было Дадли тяжело плюхнулся обратно на стул. — Тогда ладно… Дядя Верной выдавил из себя смешок — Этот малыш своего не упустит — прямо как его отец. Вот это парень! — Он взъерошил волосы на голове Дадли. — Это точно, — пробурчала Кассиопея. Тут зазвонил телефон, и тетя Петунья метнулась к аппарату. А Гарри и дядя Вернон наблюдали, как Дадли разворачивает тщательно упакованный гоночный велосипед, видеокамеру, самолет с дистанционным управлением, коробочки с шестнадцатью новыми компьютерными играми и видеомагнитофон. Кассиопея присвистнула. — Насколько я понимаю, это дорого? — спросил Блэк. — Очень дорого, — подтвердила Лили. — И неужели им не хватает на нормальную одежду хотя-бы своему ребенку? — О чем это ты? — не понял Питер. — Ну, если Гарри носит вещи этого Дадли, — начал Бродяга, — Значит, эти вещи изначально выглядят ужасно. Следует, что они с самого начала покупают сыну скверные вещи. — Или он их занашивает. Дадли срывал упаковку с золотых наручных часов, — Ещё и золотые наручные часы! Лучше бы одежду купили! когда тетя Петунья вернулась к столу, вид у нее был разозленный и вместе с тем озабоченный. — Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого. — Этого? — Юфимия даже в книжку заглянула. Тетя махнула рукой в сторону Гарри. Рот Дадли раскрылся от ужаса, а Гарри ощутил, как сердце радостно подпрыгнуло у него в груди. Каждый год в день рождения Дадли Дурсли на целый день отвозили сына и его друга в Лондон, а там водили их на аттракционы, в кафе и в кино. Гарри же оставляли с миссис Фигг, сумасшедшей старухой, жившей в двух кварталах от Дурслей. Гарри ненавидел этот день. Весь дом миссис Фигг насквозь пропах кабачками, а его хозяйка заставляла Гарри любоваться фотографиями многочисленных кошек, живших у нее в разные годы. — Фигг, Фигг, хм, где-то я уже слышал эту фамилию, — задумчиво произнес Флимонт. — Может, речь об Арабеле, старой подруге Дамблдора? — предположила Кассиопея. — Я не думаю, что директор мог оставить Гарри у них совсем без присмотра, а старушка-сквиб идеально подходит для этой цели. — И неужели она на всё это так спокойно смотрит? — недоумевал Регулус. — И что теперь? — злобно спросила тетя Петунья, с ненавистью глядя на Гарри, словно это он все подстроил. — Они его ненавидят! — Лили чуть ли не плакала. Гарри знал, что ему следует пожалеть миссис Фигг и ее сломанную ногу, но это было непросто, потому что теперь целый год отделял его от того дня, когда ему снова придется рассматривать снимки Снежинки, мистера Лапки и Хохолка. —Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя. — Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит мальчишку. — Они все его ненавидят! Дурсли часто говорили о Гарри так, словно его здесь не было или словно он был настолько туп, что все равно не мог понять, что речь идет именно о нем. — Это же какими надо быть злобными, — прикусил губу Римус. — А как насчет твоей подруги? Забыл, как ее зовут… Ах, да, Ивонн. — Она отдыхает на Майорке, — отрезала тетя Петунья. — Вы можете оставить меня одного, — вставил Гарри, надеясь, что его предложение всем понравится и он наконец посмотрит по телевизору именно те передачи, которые ему интересны, а может быть, ему даже удастся поиграть на новом компьютере Дадли. Вид у тети Петуньи был такой, словно она проглотила лимон. — Да у неё всегда такой вид, — вставил Снейп. — И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? — прорычала она. — Поттеры не настолько плохи, — сказал Джеймс. — Но я ведь не собираюсь взрывать дом, — возразил Гарри, но его уже никто не слушал. — Как же я тебя понимаю, Гарри, — пробурчал Сириус, однако его всё же услышали. — В отличии от бедного мальчика, ты, Сириус, действительно подавал такие намёки, — яростно проговорила Вальбурга. — Может быть… — медленно начала тетя Петунья. — Может быть, мы могли бы взять его с собой… и оставить в машине у зоопарка… — Я не позволю ему сидеть одному в моей новой машине! — возмутился дядя Вернон. — Мы поняли, что племянник им не нужен. Лаура, забери его! Девочка испуганно посмотрела на брата. — Джеймс, не кричи на сестру, — строго сказала Юфимия. Дадли громко разрыдался. По комнате словно ступор прошёлся. Никто, ошарашевшись такими новостями, не мог и слова сказать. То есть на самом деле он вовсе не плакал, последний раз настоящие слезы лились из него много лет назад, но он знал, что стоит ему состроить жалобную физиономию и завыть, как мать сделает для него все, что он пожелает. — Как же он мне надоел, — фыркнул Снейп. Дадли всё больше и больше становился противен для всех, сидящих в комнате. — Дадли, мой маленький, мой крошка, пожалуйста, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой день рождения! — вскричала миссис Дурсль, крепко обнимая сына. — Я… Я не хочу… Не хоч-ч-чу, чтобы он ехал с нами! — выдавил из себя Дадли в перерывах между громкими всхлипываниями, кстати, абсолютно фальшивыми. — Он… Он всегда все по-по-портит! — Великая бездна! — прошептала Кассиопея. Миссис Дурсль обняла Дадли, а тот высунулся из-за спины матери и, повернувшись к Гарри, состроил отвратительную гримасу. — Куда смотрят родители? Если так и дальше пойдет, он вырастет отвратительным человеком. Да и, добиваться чего-то слезами — низость, — высказал мнение Флимонт. В этот момент раздался звонок в дверь. — О господи, это они! — В голосе тети Петуньи звучало отчаяние. Через минуту в кухню вошел лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс был костлявым мальчишкой, очень похожим на крысу. Именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда Дадли будет их лупить. Увидев друга, Дадли сразу прекратил свой притворный плач. — Фальшивка, — Джеймс был готов разорвать книгу на мелкие кусочки. Полчаса спустя Гарри, не смевший поверить в свое счастье, сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсом и Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк Тетя с дядей так и не придумали, на кого его можно оставить. Но прежде чем Гарри сел в машину, дядя Вернон отвел его в сторону.< — Я предупреждаю тебя! — угрожающе произнес он, склонившись к Гарри, и лицо его побагровело. — Я предупреждаю тебя, мальчишка, если ты что-то выкинешь, что угодно, ты просидишь в своем чулане взаперти до самого Рождества! — Они в курсе, что существует конвенция о правах детей? — Видимо, нет. — И неужели никто из соседей не подал на них жалобу? —Я буду хорошо себя вести! — пообещал Гарри. — Честное слово… Но дядя Вернон не поверил ему. Ему никто никогда не верил. Проблема заключалась в том, что с Гарри часто приключались довольно странные вещи, и было бесполезно объяснять Дурслям, что он тут ни при чем. — Какие? — осторожно спросила Лили. Однажды тетя Петунья заявила, что ей надоело, что Гарри возвращается из парикмахерской в таком виде, словно вовсе там не был. Взяв кухонные ножницы, она обкорнала его почти налысо, оставив лишь маленький хохолок на лбу, чтобы, как она выразилась, «спрятать этот ужасный шрам». Сириус зарычал. Дадли весь вечер изводил Гарри глупыми насмешками, и Гарри не спал всю ночь, представляя себе, каким посмешищем он станет в школе, где над ним и так издевались из-за мешковатой одежды и заклеенных скотчем очков. Однако на следующее утро он обнаружил, что его волосы снова успели отрасти и выглядит он точно также, как выглядел до того, как тетя Петунья решила его подстричь. — Круто, — сказал Джеймс, но под строгим взглядом матери быстро опомнился. — Хорошо, что меня так не стригут. За это ему запретили целую неделю выходить из чулана, хотя он пытался заверить Дурслей, что понятия не имеет, почему волосы отросли так быстро. — Нельзя наказывать за выбросы! — возмутилась Эйлин. — Ты это отцу скажи. — Отвернулся Северус. Эйлин осунулась, Тобиас Снейп, возможно, был не очень хорошим человеком, особенно последние лет десять, когда стал много выпивать и начались проблемы с работой, но она любила его и надеялась, что в глубине души он их тоже любит, иначе бы он от них давно бы ушел. В другой раз тетя Петунья пыталась заставить его надеть старый джемпер Дадли — ужасный, просто отвратительный джемпер, коричневый с оранжевыми кругами. — Странный у них вкус, — сказала Вальбурга. Сириус тихо, почти неслышно фыркнул — кто бы говорил! Чем больше усилий она прикладывала, чтобы натянуть джемпер на Гарри, тем меньше он становился, и, в конце концов, съежился настолько, что с трудом налез бы на куклу, но уж никак не на Гарри. К счастью, тетя Петунья решила, что джемпер сел после стирки, и Гарри избежал наказания. — Хоть что-то хорошее, — съёрничал Питер. Был еще случай, когда Гарри натерпелся неприятностей из-за того, что его заметили на крыше школьной столовой. В тот день Дадли и его компания, как обычно, гонялись за Гарри, который пытался от них ускользнуть, и в какой-то момент он, к собственному удивлению — и к удивлению всех остальных, — оказался на трубе. Флимонт с интересом посмотрел на будущую невестку, обычно в браках с маглами или маглорожденными рождались более слабые маги, но тут ситуация была явно прямо противоположная. Вообще, теорий, откуда берутся маглорожденные и сквибы, было масса, ни одна из них, правда, не имела практического подтверждения, исследования на эту тему не проводились, в Советском Союзе они были запрещены по этическим соображениям, там маглорожденные считались равноправными членами общества, а на Западе это вообще никого не интересовало. Считалось, что владение магией обусловлено случайной мутацией генов, отвечающих за мозговую деятельность, доподлинно было известно, что при близкородственных браках, чем страдали фанатики чистой крови, эта способность угасает. Ярчайшим примером последних ста лет был Волдеморт, род Мраксов медленно, но верно вырождался последние лет триста, Меропа Мракс, судя по некоторым источникам, вообще была уже полусквибом. И вдруг у нее рождается второй по силе маг Британии, третий или четвертый мира! Роду Поттер до вырождения было ещё далеко. Кассиопея и Лаура были тому подтверждением, но Эванс, судя по его внуку, могла ещё усилить их род. От размышлений Флимонта оторвал вопрос Лауры. — А в каком возрасте обычный волшебник начинает трансгрессировать? — спросила девочка. — Когда начинает обучаться этому. А вообще, с того момента, как начинаются выбросы. Тогда магическая сила в волшебнике возрастает и доступные способности расширяются. Однако, пятилетнему ребенку трансгрессировать всё же не стоит. Классная руководительница Гарри послала Дурслям гневное письмо, в котором написала, что он лазает по крыше школы. Гарри пытался объяснить дяде Вернону что он всего лишь хотел перепрыгнуть через мусорные баки, стоявшие за столовой, и сам не понял, как оказался на крыше, но тот молча запер его в кладовке и ушел. Сириус оскалил зубы. Самому себе Гарри объяснил, что, когда он прыгал через баки, его подхватил порыв ветра — потому так все и получилось. — Действительно трансгрессировал, — подтвердила свои мысли Вальбурга. Но сегодня все должно было пойти просто отлично. Гарри даже не жалел о том, что находится в компании Дадли и Пирса, — ведь ему посчастливилось провести день не в школе, не в чулане и не в пропахшей кабачками гостиной миссис Фигг. А за такую возможность Гарри готов был дорого заплатить. Всю дорогу дядя Вернон жаловался тете Петунье на окружающий мир. Он вообще очень любил жаловаться: на людей, с которыми работал, на Гарри, на совет директоров банка, с которым была связана его фирма, и снова на Гарри. — На Гарри понятно, по какой-то причине, пока нам неизвестной, он для них зло неизбежное, — начала рассуждать Кассиопея. — Но банк можно и поменять, в чем проблема? В Англии же капитализм, не нравится этот банк — иди в другой, и нечего людям мозг выносить. Банк и Гарри были его любимыми — то есть нелюбимыми — предметами. Кто-то фыркнул. Однако сегодня главным объектом претензий дяди Вернона стали мопеды. — Чем ему мопеды не угодили? — возмущённо спросил Сириус. — Бродяга, не рискуй. Смотри, вон, твоя семья как смотрит, — Джеймс тихо сказал Блэку. Взгляды родителей Сириуса действительно пугали. Бродяга сглотнул, нервно улыбнулся семьей и благодарно кивнул Поттеру. — Носятся как сумасшедшие, вот мерзкое хулиганье! — проворчал он, когда их обогнал мопед. Сириус скривился. — А мне на днях приснился мопед, — неожиданно для всех, включая себя самого, произнес Гарри, вдруг вспомнив свой сон. — Он летел по небу. — Зря он это, — покачала головой Лили. Дядя Вернон чуть не въехал в идущую впереди машину. К счастью, он успел затормозить, а потом рывком повернулся к Гарри — его лицо напоминало гигантскую свеклу с усами. — МОПЕДЫ НЕ ЛЕТАЮТ! — проорал он. Блэк еле сдерживал смех: конечно летают. Дадли и Пирс дружно захихикали. — Да, я знаю, — быстро сказал Гарри. — Это был просто сон. Он уже пожалел, что открыл рот. Дурсли терпеть не могли, когда он задавал вопросы, но еще больше они ненавидели, когда он говорил о чем-то странном, и не имело значения, был ли это сон или он увидел что-то такое в мультфильме. Дурсли сразу начинали сходить с ума, словно им казалось, что это его собственные идеи. Совершенно лишние и очень опасные идеи. — Им надо провериться, — тихо и неуверенно прошептал Петтигрю Люпину. Воскресенье выдалось солнечным, и в зоопарке было полно людей. На входе Дурсли купили Дадли и Пирсу по большому шоколадному мороженому, а Гарри достался фруктовый лед с лимонным вкусом. Джеймс даже на секунду удивился. — и то только потому, что они не успели увести его от прилавка, прежде чем улыбающаяся мороженщица, обслужив Дадли и Пирса, спросила, чего хочет третий мальчик. Но Гарри и этому был рад, он с удовольствием лизал фруктовый лед, наблюдая за чешущей голову гориллой, — горилла была вылитый Дадли, только с темными волосами. Повсюду раздался дружный смех. — Шикарное сравнение. Просто шикарное! — восхитились Мародёры. У Гарри давно не было такого прекрасного утра. — Ох, как бы он не сглазил. — Еле-еле покачал головой из стороны в сторону Римус. Правда, он был настороже и старался держаться чуть в стороне от Дурслей, потому что к полудню заметил, что Дадли и Пирсу уже надоело смотреть на животных, а значит, они могут решить заняться своим любимым делом — попытаться избить его. — Не думаю, что в зоопарке, полным людей, они это будут делать. — Покачал головой Снейп. Но пока все обходилось. Лили была рада этому. Они пообедали в ресторанчике, находившемся на территории зоопарка. А когда Дадли закатил истерику по поводу слишком маленького куска торта, Брови, как по команде, взлетели вверх у многих. дядя Вернон заказал ему кусок побольше, а остатки маленького достались Гарри. Впоследствии Гарри говорил себе, что начало дня было чересчур хорошим для того, чтобы таким же оказался и его конец. — Все, что начинается хорошо, заканчивается плохо, все, что начинается плохо — заканчивается ещё хуже. — Ты пессимистка, тетя Кас, — сказала Лаура. — Я оптимистка, солнышко, поверь. После обеда они пошли в террариум. Там было прохладно и темно, а за освещенными окошками прятались рептилии. Там, за стеклами, ползали и скользили по камням и корягам самые разнообразные черепахи и змеи. Гарри было интересно абсолютно все, но Дадли и Пирс настаивали на том, чтобы побыстрее пойти туда, где живут ядовитые кобры и толстенные питоны, способные задушить человека в своих объятиях. — Не думаю, что они, всю жизнь живя в зоопарке, смогли бы, — не согласилась Лаура. — В любом случае, опасное животное, оно и на краю света опасное, — подал голос Регулус. Лаура с прищуром посмотрела на Блэка, и когда он встретился с ней взглядом, его словно током ударило. Дадли быстро нашел самую большую в мире змею. Она была настолько длинной, что могла дважды обмотаться вокруг автомобиля дяди Вернона, и такой сильной, что могла раздавить его в лепешку, но в тот момент она явно была не в настроении демонстрировать свои силы. А если точнее, она просто спала, свернувшись кольцами. Дадли прижался носом к стеклу и стал смотреть на блестящие коричневые кольца. — Пусть она проснется, — произнес он плаксивым тоном, обращаясь к отцу. — Хрен тебе! — фыркнул Сириус. — Сириус! — рявкнула Вальбурга, зло смотря на него и готовя палочку на случай, если он ещё раз вздумает произносить «грязные» слова. В голове Сириус уже миллион раз спародировал голос матери и состоил ей тысячу разных гримас. Дядя Вернон постучал по стеклу, но змея продолжала спать. — Давай еще! — скомандовал Дадли. Дядя Вернон забарабанил по стеклу костяшками кулака, но змея не пошевелилась. — Мне скучно! — завыл Дадли и поплелся прочь, громко шаркая ногами. — Бедняга, — притворно пожалел его Блэк, качая головой. Гарри встал на освободившееся место перед окошком и уставился на змею. Он бы не удивился, если бы оказалось, что та умерла от скуки, ведь змея была абсолютно одна, и ее окружали лишь глупые люди, целый день стучавшие по стеклу, чтобы заставить ее двигаться. Это было даже хуже, чем жить в чулане, единственным посетителем которого была тетя Петунья, барабанящая в дверь, чтобы тебя разбудить. По крайней мере, Гарри мог выходить из чулана и бродить по всему дому. — Бедный парень, — ко всеобщему удивлению сказала Вальбурга. Сириус странно посмотрел на неё. Внезапно змея приоткрыла свои глаза-бусинки. А потом очень, очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с головой Гарри. Змея ему подмигнула. — Это как? — не поняла Касс. — Ну, змея подмигнула, — сказал Джеймс, странно смотря на тетю. — У змей век нет, — ответила Лаура брату. Гарри смотрел на нее, выпучив глаза. Потом быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никто не замечает происходящего, — к счастью, вокруг никого не было. Он снова повернулся к змее и тоже подмигнул ей. Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Дадли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на Гарри, словно говоря: «И так каждый день». — Я понимаю, — пробормотал Гарри, хотя и не был уверен, что змея слышит его через толстое стекло. — Наверное, это ужасно надоедает. Змея энергично закивала головой. Все напряглись. — Кстати, откуда вы родом? — поинтересовался Гарри. Змея ткнула хвостом в висевшую рядом со стеклом табличку, и Гарри тут же перевел взгляд на нее. «Боа констриктор, Бразилия», — прочитал он. — Наверное, там было куда лучше, чем здесь? Боа констриктор снова махнул хвостом в сторону таблички, и Гарри прочитал: «Данная змея родилась и выросла в зоопарке». — А понимаю, значит, вы никогда не были в Бразилии? Змея замотала головой. «Неужели мальчик может разговаривать со змеями? Если так, то… То он владеет парселтангом? Но как?» — именно об этом думал Орион. В этот самый миг за спиной Гарри раздался истошный крик Пирса, Гарри и змея подпрыгнули от неожиданности. — ДАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! СКОРЕЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ! Лили медленно закрыла глаза, открыв рот. Через мгновение, пыхтя и отдуваясь, к окошку приковылял Дадли. — Пошел отсюда, ты, — пробурчал он, толкнув Гарри в ребро. Люпин сжал кулаки. Гарри, не ожидавший удара, упал на бетонный пол. — Вот же, — Блэк был в ярости. Последовавшие за этим события развивались так быстро, что никто не понял, как это случилось: в первое мгновение Дадли и Пирс стояли, прижавшись к стеклу, а уже через секунду они отпрянули от него с криками ужаса. Гарри сел и открыл от удивления рот — стекло, за которым сидел удав, исчезло. — Я же сказала, — подтвердила свои слова, сказанные в самом начале чтения этой главы, Юфимия. — А мы этого не поняли, — сказала Блэк сквозь зубы, чтобы ее никто не услышал и скривилась. Огромная змея поспешно разворачивала свои кольца, выползая из темницы, а люди с жуткими криками выбегали из террариума. Гарри готов был поклясться, что, стремительно проползая мимо него, змея отчетливо прошипела: — Бразилия — вот куда я отправлюсь… С-с-спасибо, амиго… — Не думаю, что она доберётся, — огорчилась Лили. Владелец террариума был в шоке. — Но тут ведь было стекло, — непрестанно повторял он. — Куда исчезло стекло? Директор зоопарка лично поднес тете Петунье чашку крепкого сладкого чая и без устали рассыпался в извинениях. Пирс и Дадли были так напуганы, что несли жуткую чушь. Гарри видел, как змея, проползая мимо них, просто притворилась, что хочет схватить их за ноги, но когда они уже сидели в машине дяди Вернона, Дадли рассказывал, как она чуть не откусила ему ногу, а Пирс клялся, что она пыталась его задушить. Но самым худшим для Гарри было то, что Пирс наконец успокоился и вдруг произнес: — А Гарри разговаривал с ней — ведь так, Гарри? — Ещё один. Дядя Вернон дождался, пока за Пирсом придет его мать, и только потом повернулся к Гарри, которого до этого старался не замечать. Он был так разъярен, что даже говорил с трудом. Лили стало реально страшно за сына. — Иди… в чулан… сиди там… никакой еды. Сириус ненавидяще посмотрел на книгу. — Это все, что ему удалось произнести, прежде чем он упал в кресло и прибежавшая тетя Петунья дала ему большую порцию бренди. Много позже, лежа в темном чулане, Гарри пожалел, что у него нет часов. Он не знал, сколько сейчас времени, и не был уверен в том, что Дурсли уже уснули. Он готов был рискнуть и выбраться из чулана на кухню в поисках какой-нибудь еды, но только если они уже легли. Гарри думал о том, что прожил у Дурслей почти десять лет, полных лишений и обид. Флимонт на секунду сжал губы. Он жил у них почти всю свою жизнь, с самого раннего детства, с тех самых пор, когда его родители погибли в автокатастрофе. Он не помнил ни самой катастрофы, ни того, что он тоже был в той машине. Иногда, часами лежа в темном чулане, он пытался хоть что-то извлечь из памяти, и перед его глазами вставало странное видение: ослепительная вспышка зеленого света и обжигающая боль во лбу. — Он помнит это, бедняжка, — прошептала Эйлин. Видимо, это случилось именно во время аварии, хотя он и не мог объяснить, откуда там взялся зеленый свет. И своих родителей он тоже не мог вспомнить. Тетя и дядя никогда о них не рассказывали, и, разумеется, ему было запрещено задавать вопросы. Фотографии его родителей в доме Дурслей отсутствовали. Лили опустила плечи, зло смотря в пол. Когда Гарри был младше, он часто мечтал о том, как в доме Дурслей появится какой-нибудь его родственник, далекий и неизвестный, и заберет его отсюда. Но этого так и не произошло — его единственными родственниками были Дурсли, — Неужели действительно никого не осталось? Совсем? Даже дальних родственников? — Джеймс был в отчаянии. — А каким дальним родственникам нужен Гарри? Возможно, с ними бы ему было ещё хуже, — ответил сыну Флимонт. — А Сириус как же? Куда ты делся? — Сохатый недоуменно смотрел на друга. — Скорее всего, гнию в земле, — спокойно ответил Блэк, от чего на лицах членов его семьи отобразились непонятнык эмоции. — и Гарри перестал мечтать об этом. Но иногда ему казалось — или ему просто хотелось в это верить, — что совершенно незнакомые люди ведут себя так, словно хорошо его знают. Молодые маги удивлённо подняли бровь. Надо признать, это были очень странные незнакомцы. Однажды, когда они вместе с тетей Петуньей и Дадли зашли в магазин, ему поклонился крошечный человечек в высоком фиолетовом цилиндре. — Если волшебники следят за ним, почему не подадут жалобу на Дурслей? — спросила Лили, но ее вопрос остался без ответа. Тетя Петунья тут же рассвирепела, злобно спросила Гарри, знает ли он этого коротышку, а потом схватила его и Дадли и выбежала из магазина, так ничего и не купив. А как-то раз в автобусе ему весело помахала рукой безумная с виду женщина, одетая во все зеленое. — МакГонагалл? — переспросил Снейп. — В автобусе? — ответила вопросом на вопрос Эванс. А недавно на улице к нему подошел лысый человек в длинной пурпурной мантии, пожал ему руку и ушел, не сказав ни слова. И что самое загадочное, эти люди исчезали в тот момент, когда Гарри пытался повнимательнее их рассмотреть. Так что, если не считать этих загадочных незнакомцев, у Гарри не было никого — и друзей у него тоже не было. Многие тяжело вздохнули. В школе все знали, что Дадли и его компания ненавидят этого странного Гарри Поттера, вечно одетого в мешковатое старье и разгуливающего в сломанных очках, а с Дадли предпочитали не ссориться. В общем, Гарри был одинок на этом свете, и, похоже, ему предстояло оставаться таким же одиноким еще долгие годы. Много-много лет… — Флимонт, ты знаешь, где родовое поместье Перевелов? — Перевелов? Зачем тебе, там уже лет шестьдесят пять никто не живет, со времен той истории с Генри. — И все же, стекло это, в общем-то, нормально, но парселтанг… надо разобраться, откуда там ноги растут. — Я думаю, за сегодня мы ещё глав пять успеем, — сказала Эйлин. — А на неделе вы сможете разобраться.