Шанс жить долго и счастливо, или как Блэки Поттерам помогали

— Так это и есть твое место, Джеймс? — Кассиопея скептически осмотрела уставленную диванами комнату, куда их привел Ремус. — Это выручай-комната, — гордо ответил парень. Он выпрямился, расправил плечи и указал рукой на свободный диван, — Прошу, –улыбнулся он, предлагая присоединиться к остальным. Когда мимо прошла Лили Эванс, Джеймс выпятил грудь колесом, но помрачнел, когда заметил, что сразу за девушкой появился Северус Снейп. Взгляд его метнулся к тете. — Кассиопея, детка, мы наконец можем узнать, зачем ты собрала нас здесь такой странной компанией? — спросила Вальбурга. Она поправила край темной мантии и с долей презрения во взгляде оглядела подоспевших пятикурсников, которые неуверенно жались на краю дивана. — Можете, — кивнула Кассиопея и прошла к дивану. Женщина плавно опустилась в середине софы и только после этого продолжила, — Как вы знаете, в Советском Союзе есть широкая сеть научно-исследовательских институтов чародейства и волшебства — НИИЧАВО. — Это нам известно, — кивнул Флимонт, который и сам сотрудничал с многим советскими институтами зельеварения. Касс, по-змеиному выдохнув, прищурилась в его сторону, недовольная тем, что ее перебили. — Так вот… в одном из них ведутся исследования в интересах гвардии. Это секретная информация и сказать вам, в каком именно институте это происходит, я, конечно же, не могу. — Каких именно исследований? — с интересом спросила Лаура, придвигаясь ближе к матери. — В числе прочего там занимаются разработкой новых заклинаний боевой магии специального назначения. Так вот, недавно быми проведены эксперименты с магией времени. В ходе одного из них из будущего были получены вот эти книги, — с этими словам Кассиопея откинула плащ, достала из поясной кобуры палочку и взмахнула ей, после чего на столе появилась коробка с книгами. — Эти книги написаны некой Джоан Роулинг в период с 1997-го по 2007-й год, в них описана история жизни некого Гарри Поттера… — Это, случайно, не твой дед? — тихонько спросил Ремус, наклоняясь к другу. — Моего деда звали Генри, а не Гарри, –Джеймс раздражённо дернул плечом. — А может, это твой сын? Джеймс пожал плечами и посмотрел на Лили. Если у него будет сын, то он бы хотел, чтобы его матерью была она. –… и его борьба с лордом Волдемортом. А вот это имя вызвало уже куда большую реакцию у присутствующих. — Влипать в неприятности у Поттеров в крови, — пошутил Флимонт. Хотя в это время Волдеморт ещё не был известен своими активными выступлениями, его имя уже обрело известность. Слухи о новом Тёмном Лорде ходили уже давно – всё же у старшего поколения в памяти до сих пор сохранились воспоминания о Грин-де-Вальде. — Давайте к делу, тетя Вальбурга. Вы у нас тут сама старшая, Вам и начинать. — Хорошо, Кассиопея, — Женщина взяла в руки книгу. — «Гарри Поттер и Философский Камень». Глава первая: "Мальчик, который выжил." — Мама, я боюсь, — вдруг сказала Лаура. — Он же выжил, — удивилась Касс. — Кассиопея, — одёрнула Юфимия, прижимая к себе дочь. — Юф, я тебе ещё в августе об этом говорила: её судьба такая же, как у меня. Наша работа – быть щитом, охраняющим царство людей от сил тьмы. Эти слова ничуть не успокоили девочку. Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. — Это ещё кто такие? — недоумённо спросил Джеймс. — И что значит "абсолютно нормальные"? –поддержал друга Сириус. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. — Скукота, — прокомментировал Сириус. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде. — Кого-то они мне напоминают…– задумалась Лили. — Ты о своей сестре? — спросил Северус. — Ага, о Туни. Мистер Дурсль возглавлял фирму под названием «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей. — Производстве чего? — переспросил Джеймс. — Электроинструментов для того, чтобы проделывать дырки, Джим, я же тебе рассказывала, — ответила Касс. — А, ты про пустолет? — Пистолет, Джеймс, — Кассиопея встала и вытащила свой табельный Макаров, а заодно сняла форменный плащ с висевшим под ним на плече автоматом Калашникова. Последний она поставила его рядом со своим креслом. Без плаща, в брючном костюме цвета хаки и с погонами подполковника она смотрелась ещё более грозно. — Пистолетом делают дырки в людях, дрелью – в стенах. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей. Что же касается миссис Дурсль, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при ее росте. — Неописуемая красота, — шептнул Блэк Поттеру. — Да им на конкурс надо, — подыграл Сохатый. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у нее, было очень удобно заглядывать за чужие заборы. — Точно Петунья, — убедилась Лили. — Ни капли уважения к другим людям, — неодобрительно помотала головой Юфимия. У мистера и миссис Дурсль был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, он был самым чудесным ребенком на свете. — Все родители так думают. Однако это не всегда оказывается так на самом деле, — со знанием кивнула Кассиопея, на пару секунд погружаясь в воспоминания. Семья Дурслей имела все, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причем больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает. — Параноики. Убили они что-ли кого-то? — скрестил руки Джеймс, заслужив неодобрительный взгляд матери и сестры. — Они вызывают подозрения. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. — Нет, нет, только не говорите мне…– Лили закрыла рот рукой. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет. — Хорошие сестры, — прокомментировала Касс. — Мы с тобой тоже годами не видимся, — ответил сестре Флимонт. — У меня работа. — А я что, против? — Закроем пока эту тему. По крайней мере мы своё родство не скрываем, — сказала она с грустью в голосе. Миссис Дурсль даже делала вид, что у нее вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и ее никчемный муж были полной противоположностью Дурслям. — Я так не делаю. — Это уже клиника. — Какие же противные люди! Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. — О, мы такие страшные, — съёрничал Джеймс. — Мир содрогнётся, — вставил Сириус. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей. — Значит, все-таки речь о моем сыне! –воскликнул Джеймс, — Значит, его мать… — ухмылка медленно расползалась по его лицу. — Это ещё ничего не значит, Поттер, — огрызнулась Лили. — Думаю они могут не переживать. С такими людьми никто не хочет общаться, — тяжело вздохнув, сказал Лунатик Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись скучным и серым утром — а именно с этого утра начинается наша история, — ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. — О, они из-за своей паранои сойдут с ума окончательно! — фырнул Бродяга. Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. Флимонт хмыкнул. А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детскийстульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни. Блэк скривился, но, увидев гневный блеск в глазах матери, направленный на него, поспешил убрать все эмоции со своего лица. Никто из них не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть. В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щеку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. «В ярость? Он же маленький ребёнок! Что за чушь?» — подумалось Лауре. Он раскачивался взад-вперед на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены. — Ужасное воспитание, — фыркнула Вальбурга. Сириус многозначительно хмыкнул, стрельнув глазами на мать. — Ух, ты моя крошка, — со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома. Поттер сидела словно громом поражённая. — Они что, не замечают, что их ребенок растет психически неуравновешенным? — спросил Люпин. Все промолчали. Он сел в машину и выехал со двора. На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное, — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту. — Кошка? — ученики Хогвартса переглянулись. — Уж не Минерва ли? — задумался Флимонт. В первую секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было. — И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль. Наверное, во всем были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него. Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написано «Тисовая улица». Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать — равно как и изучать карты. — Странный человек. Он бы ещё собаку, переходящую дорогу, подозревать начал. — Но некоторые ведь умеют, — заметил Сириус. — Но не в мире магглов, Бродяга, — вздохнула Эванс. Мистер Дурсль потряс головой и попытался выбросить из нее кошку. И пока его автомобиль ехал к Лондону из пригорода, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, который рассчитывал сегодня получить. Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях. — Маги совсем с ума посходили? — недоумевал Флимонт. — Или случилось что-то из ряда вон, — задумчиво произнес Ремус. Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодежь, которая расхаживает черт знает в чем! — Сам не лучше, — фыркнул Поттер. — Вот именно. Чего стоит только этот его галстук, — согласился Питер. — Чем ему одежда не угодила? И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде. Вальбурга презрительно скривилась от таких мыслей Дурсля. Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалеку странных типов, оживленно шептавшихся друг с другом. Мистер Дурсль пришел в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, — подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зеленую мантию! Ну и тип! — Надо же, какой внимательный! А в собственном глазу бревна не видит! — Петунья нашла себе идеального мужа, — сказал Северус Лили. — Хоть одна хорошая новость. Но тут мистера Дурсля осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде… — Нам что, делать больше нечего? — Леди Блэк не выдержала, — Станем ли мы так унижаться?! — А я бы посмотрел на чистокровных волшебников, собирающих пожертвования, — усмехнулся Сириус. — Сириус Орион Блэк, если тебе так интересно, можешь побывать в эпицентре событий. Однако, имей ввиду, что на порог дома ты больше не ступишь, — с яростью произнесла Вальбурга. Так оно и есть! Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы «Граннингс». Его голова снова была забита дрелями. — Жаль, что не мозгами, — съязвил Сириус. — Ему, как и тебе, Блэк, этого не дано, — не упустил момент Северус, – Какая жалость, однако! — Заткнись, Нюнь…- Сириус был прерван на полуслове своим товарищем, Люпином. — Молчи, Сириус, иначе будет только хуже, — сквозь зубы, тихо, чтобы никто не услышал, проговорил Лунатик. Кабинет мистера Дурсля находился на девятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну. Предпочитай он сидеть лицом к окну, ему, скорее всего, трудно было бы этим утром сосредоточиться на дрелях. Но он сидел к окну спиной и не видел пролетающих сов — подумать только, сов, летающих не ночью, когда им и положено, а средь бела дня! — Да он бы себе инфаркт заработал раньше срока, — смеясь, шепнул на ухо Ремусу Джеймс. — Странно, что он их раньше не заметил... И это уже не говоря о том, что совы — лесные птицы, и в городах, тем более таких больших, как Лондон, не живут. — Живут, — сказал Блэк. — Сколько тебе повторять, Сириус? Не. У. Магглов, — чеканя каждое слово, сказала Лили. В отличие от мистера Дурсля, находившиеся на улице люди отлично видели этих сов, стремительно пролетающих мимо них одна за другой, и широко раскрывали рты от удивления и показывали на них пальцами. Большинство этих людей в жизни своей не видели ни единой совы, даже в ночное время. В общем, у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишённое сов утро. Он накричал на пятерых подчинённых, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. — Замечательное утро, — фыркнула Кассиопея. — Даже моя сестра против этого маггла, — саркастически ужаснулся Флимонт. Так что настроение у него было просто отличное — до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив. — А мы то думали, — огорчённо произнесла Лаура, на что многие улыбнулись. Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалеку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе. Эти типы тоже оживленно перешептывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. — Какой ужас! — скривился Джеймс. Кажется, его новым хобби стали насмешки над мистером Дурслем. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал: —… да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали… —… да, их сын, Гарри… — Речь точно про твоего сына, Джеймс, — сказал Флимонт. — Тогда вопрос в том, что с нами случилось? Где были мы? – помрачнел Джеймс. — Что-то серьезное...мне аж не по себе. Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал. Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что… Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живет множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри. — Резонно, — сказала Кассиопея. — Да, слишком уж большое совпадение, — заметила Вальбурга. И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд. В общем, мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о ее сестре. Мистер Дурсль не упрекал жену — если бы у него была такая сестра, как у миссис Дурсль, он бы… — Он бы что? — все в голосе Джеймса услышали угрожающие ноты. Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чем они говорили, — все это было странно. После похода за пончиком мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него. — Надеюсь, тот человек жив, — прошептал Питер. — Извините, — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. — Извинился, и то хорошо, — фыркнул Сириус. — Ему знакомы нормы приличия? Удивительно. — саркастически высказался Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнес писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться: — Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день! — Что значит исчез? — быстро переспросила Кассиопея. — Это действительно повод для праздника, — согласился Джеймс. — Хороший вопрос, Касс, очень хороший, — Флимонт задумчиво погладил свою бородку и стал слушать чтеца ещё внимательнее. С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушел. Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Неизвестно от чего, но Мародёры рассмеялась. — Такой милый старичок. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясен. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошел к машине, надеясь, что все происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам. — Сталкиваться каждый день с магией и делать вид, что её не существует — тяжело, — сказала Кассиопея. — Абсолютно согласна с Вами. Я много раз говорила сестре, что лучше было бы магию принять как данность, как воздух вокруг.., — Лили опустила голову и тяжело вздохнула, — Однако для неё и я, и магия — зло. — Что за средневековые понятия. — не сдержавшись хмыкнул Северус. Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у нее была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. — Точно МакГонагалл, — сказал Сириус Джеймсу. Тот кивнул. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей. — Брысь! — громко произнес мистер Дурсль. Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?» — Конкретно эта — всегда, — вставил Питер. — Он что, даже кошек никогда не видел? — удивилась Лаура. — Тот же вопрос. Затем, собравшись с духом, он вошел в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чем рассказывать жене. Для миссис Дурсль этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю о том, что у их соседки серьезные проблемы с дочерью, — Ей какая разница? — фырнул Поттер. — Ей всегда есть разница, — огорчённо произнесла Эванс, даже не обратив внимания на то, что ответила Джеймсу. — Мне очень жаль их соседей, — огорчённо вдохнул Рем. и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово «хаччу!». — Замечательное слово! Нужное! — сарказму Блэка, казалось, не было предела. Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно. Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошел в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости. «И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии. Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днем, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. — Тут диктор позволил себе ухмыльнуться. — Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?» «Не знаю, Тед. — На экране появился метеоролог. — Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! — Вот это грандиозно! — восхитились подростки. Однако взрослые маги их восхищения не разделяли. — Праздник праздником, но волшебники выдают себя этими представлениями! Это очень опасно для маг.мира! — возмутилась Юфимия. Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника еще целая неделя. А что касается погоды — сегодняшний вечер обещает быть дождливым…» — Да уж, и куда только госкомитет магии смотрит? — спросила Кассиопея. — В Англии такого нет, тетя, — пискнула Лаура. — Ах да, я забыла, это в Союзе каждый шаг мага протоколируется, а тут министерство, видимо, только для галочки существует. — Язва ты, сестренка, — сказал Флимонт. — Я знаю, братик. Лаура тихо хихикнула. Мистер Дурсль застыл в своем кресле. Падающие звезды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И еще непонятное перешептывание по поводу этих Поттеров… Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. И мистер Дурсль почувствовал, как тает его решимость ни о чем не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придется. И нервно прокашлялся. — Э… Петунья, дорогая… Ты давно не получала известий от своей сестры? Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на ее лице появилась злость. Все-таки обычно они делали вид, что у нее нет никакой сестры. Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима. — Нет, — хоть оно и было сказано тихо, но его услышали. — Давно! — отрезала миссис Дурсль. — А почему ты спрашиваешь? — В новостях говорили всякие загадочные вещи, — пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он все же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. На лицах большинства магов можно было прочитать, каково их мнение по этому поводу. — Совы… падающие звезды… по городу ходят толпы странно одетых людей… — И что? — резким тоном перебила его миссис Дурсль. — Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она… — Мямля, — сказал Флимонт, — Я вот своей жены не боюсь. — Правда? — Юфимия грозно глянула на мужа. — Да он же подкаблучник, Юф, — сказала Кассиопея. — Хватит меня подкалывать! Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнес как бы между прочим: — Их сын — он ведь ровесник Дадли, верно? — Полагаю, да. — Голос миссис Дурсль был холоден как лед. — Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется? — Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя. — Это "Дадли" – простонародное! — не выдержала Лили. — Что ты, Лили. Они считают его королевским, — фыркнул Северус. — Я с вами совершенно согласна, мисс Эванс, — сказала Юфимия, которая, в свою очередь, уже оценивала девушку, как свою будушую невестку. — О, конечно. — Мистер Дурсль ощутил, как екнуло сердце. — Я с тобой полностью согласен. — Каблук, — Блэк скрестил руки на груди. — Ужасное зрелище. Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме — ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка все еще сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала. Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему все то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели все это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого. Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая все, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся… Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности. Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом. Эта фраза немало насторожила Поттеров, да и не только их. Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над ее головой пронеслись две совы. — Стойкая Минерва, всё-таки, — усмехнулся Флимонт. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила. В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек. Молодые маги насторожились. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. — Трансгрессия, — задумчиво произнесла Касс. Кошкин хвост дернулся из стороны в сторону, а глаза ее сузились. Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. — Не уж то? Это же Дамблдор, верно? — шептнула Юфимия своему мужу. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор. — Профессор Дамблдор-то чего там забыл? — спросил Сириус. — Будем надеяться, что всё обойдётся, — прикусила губу Лаура. Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. — Как обычно, — фыркнула Вальбурга. Сириус хмуро посмотрел на мать. Блэку не нравилось отношение его родственников к светлому магу. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его. — Этого следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись. Наконец во внутреннем кармане он нашел то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щелкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. — А это что ещё такое? — удивился Лорд Поттер. Он снова щелкнул зажигалкой — и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков — глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. — Мог бы их тоже погасить,— фыркнула Леди Блэк. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна — даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, — этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице. Дамблдор засунул свою зажигалку — точнее, гасилку — обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на нее, сказал: — Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл. Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо нее на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. — Уникальное зрелище — профессор МакГонагалл на заборе, — тихонько посмеялся Бродяга вместе с друзьями. — Вам повезло, что она вас не слышит. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Ее черные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у нее раздраженный. — Как вы меня узнали? — спросила она. — Легко, — послышалось фырканье в комнате. — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно. — Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл. — Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок. — Волшебники отрываются, — протянул Снейп. — Здесь нальют, там нальют… — начала Кассиопея. — Не узнают да убьют, — закончила Лаура. Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула. — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов… падающие звезды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом. — Он этого ещё не слышал, — сказал Джеймс и пустил смешок. — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья. — Одиннадцать? — задумался Флимонт,— Интересно, с какого момента он считает? — Наверное, с момента, когда движение Лорда только начало набирать обороты, — пожала плечами Вальбурга, — Следовательно, с семидесятого года. — Знаю, — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение, — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы. — Видимо, у всех волшебников разом отключилось чувство самосознательности и ответственности. Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила: — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор? — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку? — По-моему, ему это совсем не очевидно, –сказала Кассиопея. — Почему ты так считаешь? — Я не первый год в гвардии, Фил, и говорю тебе: Дамблдор что-то знает о Лорде, но делится этим не хочет. Это очень опасные знания. Возможно даже, что это одновременно и сильное, и слабое место Лорда. — Что? — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, — лично мне они очень нравятся. — Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез… — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волан-де-Морт. — Страх делает с людьми ужасные вещи. Их можно понять, — сказала Леди Поттер. Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощенный необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил. — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, — продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта. — На него заклятие табу наложено, и мощное следящее заклинание, — вспомнила Юфимия. — Это тоже не повод, Юф, — возразила Кассиопея. —Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся. — Прямо-таки боялся, — фыркнул Снейп. — Не боится он его. Просто уважает, наверное. — О, конечно, тебе, как ни кому другому это известно, Нюниус, — еле слышно процедил Сириус. Однако от слуха его матери это не ушло, и ей, конечно же, не понравилось поведение сына. — Не переступай грань, Сириус, — пригрозила она, — Не забывай про тех, кто присутствует здесь. — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны. — Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы. — Лесть — не лучший метод общения, — раздражённо сказала Вальбурга. — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки. — Мерлин, какие подробности! — схватился за сердце Джеймс. Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора. — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперед, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чем все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить? — Нам всем это интересно, — выразил общее мнение Люпин. Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило ее больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чем говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлекшийся лимонными дольками, с ответом не торопился. — Говорят, — настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы… Вальбурга замерла. Джеймс вскочил и начал мерить шагам комнату. Сириус глубоко вздохнул, Римус прикрыл глаза, стараясь осознать услышанное, а Питер прикусил губу и задумался. — Джеймс, сядь, пожалуйста, — Юфимия промокала выступившие слезы платком. Но юноша не слышал, продолжая вышагивать туда и обратно. — Джеймс, сядь, — голос Флимонта был тверд, хотя далось ему это с трудом. Джеймс опомнился и тут же бросился к плачущей на плече у Северуса Лили. — Лили, прости меня, мы… мы все исправим. — Не неси чушь, если кто и будет исправлять, то я, — зло сказала Кассиопея. Она лично прикончит гада, который посмел покуситься на её племянника. — Бросивший вызов Поттерам будет иметь дело с Поттерами, — Флимонт сжал кулаки. — Я займусь этим, Фил. — Защищать род — обязаность главы рода. — Дело не в этом. Против нас крайне опасный противник.., — Кассиопея о чем-то напряженно думала,—Продолжим, пожалуйста, тётя Вальбурга. Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух — Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус… Дамблдор протянул руку и коснулся ее плеча. — Я понимаю… — с горечью произнес он. — Я очень хорошо вас понимаю. Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос ее дрожал: — И это еще не все. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. — Ребенок чем ему помешал?! — воскликнула Лили. — Я думаю, он был основной целью, — вздохнула Леди Блэк. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез. — Каши мало ел. А если серьезно, то это уже совсем странно. Что-то тут не так… Дамблдор мрачно кивнул. — Это… это правда? — запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. — После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? — А ведь правда… Как? –Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… — Видимо, не достаточные для его уничтожения. Он был действительно невероятно сильным волшебником. Но каким чудом Гарри удалось выжить? — Есть у меня одна теория, — сказал Флимонт, — Но мне интересно услышать ответ Альбуса. — Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор, — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды. — У него точно есть теория. Интересно, она такая же, как и у меня? — нетерпеливо бормотал Поттер. Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слезы под очками. Гриффиндорцы грустно улыбнулись. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнес: — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь? — А с чего бы там появляться Хагриду? — недоумевал Блэк. — Да, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь? — Сейчас мы узнаем, — потёр руки Петтигрю. — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались. — Что?! — воскликнул Флимонт. — А как же мы? — спросила Юфимия. — Вы с Филом уже не молоды, Юф, я имею все шансы не дожить, Лауре будет только шестнадцать, может, лет через пять она его и заберет, если у неё будет такая возможность, — ответила Кассиопея. — В любом случае, они — не единственные! — возразил Джеймс. — Но ближайшие, и это всё решает, — огорчённо сказала Касс. — Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете. — Зная Альбуса — сделает, — сказал Лорд Поттер, — "Уж если я чего решил, то выпью обязательно" – это про него. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдете другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал ее ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?! — Для него это лучшее место, — твердо ответил Дамблдор. — Да ладно, Вы серьёзно?! — воскликнула Лили. — Когда он повзрослеет, его тетя и дядя смогут все ему рассказать. — Если захотят, — вставил Северус. Я написал им письмо. — Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме все, что случилось? — Даже Минерва недоумевает, значит Дамблдор уже совсем выжил из ума, — констатировал Флимонт. Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю как день Гарри Поттера! О нем напишут книги, каждый ребенок в мире будет знать его имя! — Она была права. — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьезно глядя на профессора поверх своих затемненных очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой? — В чем-то он прав, — сказала Юфимия. — Да, но, ведь если правильно воспитывать мальчика и донести в нужном возрасте, как ему досталась эта слава, он не станет тем, кем его описывает Альбус, — сказала Вальбурга. — Согласен. К тому же, это лучше, чем в один момент всё это обрушится на него, — подтвердил Поттер-старший. Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание. —Да… Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадет сюда? Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри. — Его принесет Хагрид. — Что значит принесет? Хагрид и колдовать-то толком не умеет, — сказала Юфимия. — Он не просто «не умеет». Он не имеет права, — прищурилась Вальбурга. — Он отучился неполные три курса, если мне память не изменяет, — сказал Флимонт. — Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание? — Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор. — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там? — Надеюсь, что-то хорошее, — тихо сказала Лаура. Ночную тишину нарушили приглушенные раскаты грома. Их звук становился все громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в темную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рев, и с неба свалился огромный мопед. — Однако, — присвистнула Кас. — Мопед… Интересно-интересно, — задумался Сириус, ухмыльнувшись. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нем человек был еще больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывали его лицо. — А вот и Хагрид, — обречённо сложил руки Снейп. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди сверток из одеял. — Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед? — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. — Ух ты, — сказал Сириус, ещё больше погружаясь в думы. — Сириус, только попробуй! — И что вы мне сделаете, maman? — Я могу и из рода изгнать, правда, несовершеннолетних изгонять нельзя, но как только тебе исполниться семнадцать… в общем, ты меня понял. — Вальбурга, это уже перебор, из-за факультета и мотоцикла… — вступился за кузена Флимонт. — Не лезь в дела нашего рода, Поттер, будь жив Поллукс, он бы тебя за такое на дуэль вызвал! А насчет ребенка — я привез его, сэр. — Все прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталась. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию. — Он твоя копия, Джеймс, — сказала Юфимия. — Меня больше волнует порез, — насторожился Поттер. — Значит, именно сюда… — прошептала профессор МакГонагалл. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. — Шрам от заклинания? Такое бывает очень редко. Должно быть, это было какое-то сильное проклятие, — Вальбурга нахмурилась. — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор? — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. — Уж точно не этот, Альбус, — помотал головой Флимонт. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. Ну, Хагрид, давай ребенка сюда, пора покончить со всем этим. Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид. Гриффиндорцы вновь улыбнулись невеселой улыбкой. Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребенка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов! — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нем лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов… — Ну, если просто у маглов, это не страшно, — сказала Лили, — Но моя сестра… — Не самый лучший их представитель, — закончила Касс. — Бедняжка, Хагрид, — расстроился Питер. — Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор МакГонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу. — Вот за это стоит уважать Минерву. Она умеет взять себя в руки, когда это нужно, — одобрительно сказала Леди Поттер. А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. — Он оставил ребёнка на пороге? — Одного? — Ночью? — Без надлежащих чар? — Осенью?! Взрослые маги были ярости. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький сверток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло. — Что ж, — произнес на прощанье Дамблдор. — Вот и все. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим. — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед. Этот самый Блэк мечтательно ухмыльнулся, под грозным взглядом матери. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор. Смахнув катящиеся из глаз слезы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завел мотор, с ревом поднялся в небо и исчез в ночи. — Великолепное, должно быть, зрелище, — протянул Бродяга. — Сириус! — Молчу, молчу. — Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнес Дамблдор и склонил голову. — В школе. На следующий день. Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась. Дамблдор повернулся и пошел вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щелкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чем не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. — Я так и не понял, что это такое, — хмыкнул Лорд Поттер. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на сверток, лежащий на пороге дома номер четыре. — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией. — Она ему понадобится, — согласилась Лили. Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах. Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Все многозначительно вздохнули. Не зная, что он проснется через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за нее пустые молочные бутылки. — А кричать при этом зачем? — фырнул Северус. Не зная о том, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его — да и несколько последующих лет тоже… Джеймс сжал кулаки. Флимонт чувствовал себя не лучше. И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос: — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил! — И на этой оптимистичной ноте глава заканчивается, — Вальбурга отложила книгу. — Извините, я опоздала, — дверь открылась, и вошла женщина. — Мама? — Северус обернулся, но его опередил Флимонт. — Эйлин, какой приятный сюрприз, — мужчина встал и поцеловал протянутую руку. Эйлин Снейп, а это была именно она, выглядела смущённой, ведь её уже много лет так не приветствовали. — Рад Вас видеть, коллега. Позвольте спросить, какими судьбами? — Это я её пригласила, — сказала Кассиопея, — Я думаю, что Вам, миссис Снейп, будет интересно узнать, что в будующим ждет вашего сына. — Конечно.