Так почему же это запрещено?

Привет, я Феликс. Обычный пацан с необычным именем. Мне семнадцать. В этом году сдаю экзамены. Высокий, не особо привлекательный, обычный, разве что слегка накачанный. Рыжие прямые волосы до плеч, вечно заплетенные в хвост. Зеленые глаза. Ведьма в общем. Ничем не примечательная жизнь шла своим чередом, пока я не встретил его. Неожиданно, как первый снег, он ворвался в мою скучную серую жизнь. На тот момент ему было двадцать три. Новый учитель английского и по совместительству классный руководитель, так как прошлый скоропостижно скончался из-за проблем с легкими. Но некоторые думают, что это все из-за передозировки, по нашей школе давно слухи ходили, что он употреблял. Итак, вернемся к новому учителю. Выше меня, под два метра ростом, с похожим на мое телосложением. Голубоглазый блондин с типичной прической с челкой набок. Дерзок и горяч. Как человек и как учитель просто замечательный. Но кое-что меня не устраивало. И этим что-то являлся статус наших взаимоотношений. Он учитель, я ученик. Максимум друзья. А мне хотелось большего. *** Узнали мы про нового учителя в середине лета, и то только как факт. А увидели его только второго сентября. У нас в школе не существовало традиции линейки на день Знаний. Мы просто отдыхали дома и в назначенное время приходили забирать учебники. Я как обычно сидел один за первой партой прямиком напротив доски. Класс у нас был небольшой, всего пятнадцать человек. Первым был английский. Учитель слегка опаздывал. Все спокойно занимались своими делами. И тут появляется Роман Алексеевич — врывается в класс, ну и в мою жизнь. Все встают, чтобы поприветствовать учителя. — «Садитесь, садитесь. Итак, новое правило — когда я опаздываю, вы сидите и учите 10 слов из списка, который я вам дам чуть позже. Обязательно в контексте. А в конце урока пишете диктант по этим словам. Могу выборочно спросить устно, — он достал учебник, открыл на нужной странице — Ах да, меня зовут Роман Алексеевич. Открывайте учебник на странице десять.» *** Первые месяца два я не обращал на него внимания, только как на учителя и классного руководителя. Но что-то пошло не так, как и вся моя жизнь в общем. Как обычно Роман Алексеевич, ну или просто Рома (он разрешил нам его так называть), собрал нас, чтобы провести обязательный классный час в конце четверти. С одноклассниками я не общался — попал в класс зубрил-отличников, хотя и у меня были одни пятерки, я не был таким же, как они. Что он говорил, я не помню. Я поймал себя на мысли, что любовался им. Это было странно. Я пытался не смотреть на него, хотел сосредоточиться только на его словах… Но спустя время опять смотрел на него, мне было не важно, что он говорил. Гораздо имело значение, как он говорил: сдержанно, спокойно, почти не жестикулировал. Это завораживало. И не только меня. Все девочки смотрели на него горящими глазами, не хватало только тонкой струйки слюны, стекающей из их рта. Закончив, учитель отпустил всех, но не меня: — «Останься буквально на пару минут. Это по поводу твоей учебы, — сказал он, а затем, когда все ушли, добавил — Мне все учителя сообщили, что последнее время твоя успеваемость понизилась, правда это не сказалось на качестве оценок, разве что в их колличестве. На уроках витаешь в облаках, стал каким-то задумчивым… Я и сам это вижу. Что-то случилось? Я беспокоюсь о здоровье своих учеников. Ты можешь мне доверять, до родителей не дойдет. Я не давлю, можешь не рассказывать. Как считаешь нужным.» — «Если бы я знал, что со мной…» — задумчиво ответил я, смотря учителя. Получилось так, что между нами было расстояние равное только ширине одной парты. — «Я думаю, тебе стоит разобраться в себе. Если что, я могу помочь. Обращайся,» — тут он пододвинулся чуть ближе, мои щеки предательски порозовели. Я надеюсь, он этого не заметил. Рома протянул мне листок со своим номером: — «Звони, если что. Ты же близко от школы живешь? — я кивнул, — Отлично, — он протянул мне еще одну бумажку, — Там адрес. Приходи на каникулах, если считаешь нужным. Только предупреди хотя бы за полчаса. Все. Можешь идти» Я быстро собрал вещи и пулей вылетел из кабинета. Мои щеки, все еще красные от смущения, горели. Больше я ничего не помнил: ни как я дошел до дома, ни последующий день, ни то, как я позвонил учителю, ни дорогу до его дома. Очнулся я уже с чашкой чая в руках, сидящим в его кресле, в его квартире.