***
«Ох, Юнги, ну неужели ты не мог одеться нормально перед приходом гостей?» «Я же сказал тебе причесаться, ты выглядишь как бета-беспризорник.» «И в кого ты такой бледный пошел? Всегда выглядишь болезненным.» «Тебе действительно повезет, если ты найдешь себе альфу. Постарайся хотя бы тут не облажаться.» Юнги открывает глаза, глядя в потолок. Он задремал лишь на несчастные пятнадцать минут, но снова в голове появились воспоминания из детства. Омеге в том возрасте всегда казалось, что родители не могут не любить. И его родители правда любят его, просто… Мин переворачивается, глядя в стену. Его папа был красивым, но он никогда не хотел детей, и Юнги знал это. Так уж вышло, что он появился. Они его ни в чем не ограничивали, лишь иногда папа смотрел на него глазами, полными разочарования. Юнги не был достаточно хорош для него, и сам Юнги никак не мог это изменить, сколько бы не пытался. Он обещал себе, что рано или поздно найдет себе альфу или бету и докажет папе, что он не совсем безнадежен, но… У Юнги в квартире темно и холодно. Омега часто смотрит на себя в зеркало, разглядывая укус на плече. Тот затянулся, больше не кровил, но плечо все еще горело. Он пытался понять, как справиться со своими чувствами, не дающими ни спать, ни есть. Выключил телефон, из квартиры не выходил, взяв себе отпуск за свой счет. Не мог представить, что придется снова столкнуться с Чоном лицом к лицу. Метка требовала близости поставившего ее альфы, когда сам Юнги начинал трястись от одной мысли о Хосоке. Как он мог вообще? Завернувшись в одеяло, он смотрел очередное шоу по ТВ, когда в дверь раздался настойчивый звонок. Мин напрягся, убирая звук. Он не чувствовал изменений в себе, метка не пульсировала. Подойдя к двери, он щелкнул замком, тут же попадая в крепкие объятия Тэхёна. Сразу стало легче. Друг закрыл дверь ногой, продолжая его обнимать, и Мин неожиданно почувствовал, как щиплет глаза от слез. Казалось, что он все уже выплакал вчера, когда вернулся домой. Ужас осознания накрыл тогда с головой — прикосновения чужого альфы хотелось срезать вместе с кожей, метку расцарапать, чтобы она не жгла так, но он чувствовал на себе его запах. Он лежал на кровати и понимал, что не получится избавиться от него даже после душа — феромон Чона-старшего смешался с его собственным. — Я обещаю, что вырву ему его клыки, как только увижу, — шепчет Тэхён, поглаживая Юнги по темным волосам. Тот тихо всхлипывает ему в плечо, не отвечая. Он бы сам хотел ему их вырвать, только вот кажется, что как только окажется рядом — снова оцепенеет. Он больше всего боялся получить метку, и Хосок об этом знал. Тэхён утаскивает его на диван, продолжая обнимать. Отвлекает разговорами об универе, о беременности, о новом сериале и дурацком ванильном мороженом, которое терпеть не может в отличие от Юнги. Мин даже успокаивается, слабо улыбаясь на шутки блондина. Тот не вспоминает о Хосоке вплоть до момента, пока не видит рану на плече Юнги. Неосознанно дотрагивается до своей и спрашивает: — Он ведь тебе нравится? — Мин замирает, смотря на друга. Тэхён поджимает губы, видя в чужих глазах отчаяние. Он знал ответ, конечно. То, как Юнги смотрел на альфу, когда Ким приходил к нему, как улыбался при мысли о нем. Так же, как и он сам. И ему бы очень хотелось запретить Хосоку приближаться к Юнги, но он не мог. Мин впервые влюбился, да и метка не позволила бы ему теперь уйти. — Поговори с ним. — Я не могу, — хрипло тянет Юнги, опуская глаза. — Хотя бы включи телефон. Я… не защищаю его, я полностью на твоей стороне, но дай ему объясниться, он с ума сходит. Чонгук просил меня узнать, как ты, и я думаю, что это потому что Хосок спросил, — Тэхен тянет руку вперед, чтобы погладить его по щеке. Мягко целует его в щеку, прижимая к себе. — Я знаю, что он последний мудак, и он не заслуживает твоего прощения, но они альфы. Альфы не умеют сначала думать, они предпочитают решать проблемы, которые сами и устроили. Попробуй выслушать его, а если поймешь, что не можешь — не терпи, — Тэхён гладит его по спине, говорит тихо, обдумывая в голове, стоит ли вообще это делать. Еще десять минут назад он хотел свернуть Чону-старшему шею, но сейчас свои же слова казались более разумным решением. Юнги медленно кивает ему в шею, вздыхая. Тэхён был отличным другом, и Мин не понимал, чем он его заслужил. Наверное, спас планету в прошлой жизни, не меньше. Ким уходит через два часа, взяв с него обещание включить телефон и звонить, если снова почувствует себя плохо. Юнги выдавливает из себя улыбку, когда закрывает дверь, а потом все же прикрывает глаза, пытаясь собраться с мыслями. Все же включает телефон, сразу получая уведомления о пропущенных звонках и сообщениях. Вздыхает, откладывая устройство в сторону. Не может заставить себя открыть его сообщения. Лежит на диване в ворохе одеяла, глядя в телевизор. Усталость, наконец, позволяет забыться беспокойным сном. И утром все не кажется таким уж жутким. Юнги даже прикидывает в голове, сможет ли выслушать Чона, если тот позвонит. Хосок действительно звонит через час, когда Мин как раз готовит завтрак. Тяжело вздохнув, он выключает плиту и поднимает телефон со стола, глядя на фотографию альфы. Дышать становится тяжелее. Он проводит пальцем по экрану, прикладывая смартфон к уху, и поджимает губы. Становится до невозможности обидно, и омега раскрывает рот, чтобы сказать, что слышать его не хочет, когда его перебивает тихий хриплый голос. — Я знаю, что ты не хочешь сейчас слышать или видеть меня, но я всё равно скажу, потому что я эгоист и хочу, чтобы ты знал это, даже если ты не хочешь. Просто послушай, ты не обязан отвечать, — говорит Хосок, заставляя Мина выдохнуть и закрыть рот. Он усаживается на стул, скомкав пальцами край футболки. — Я… На самом деле я очень боюсь, что ты простишь меня за все то, что было, потому что ты определенно заслуживаешь кого-то лучше меня. Кого-то, кто будет говорить, какой ты замечательный, и не будет причинять боль, как я. Жаль, что я не смог тогда остановиться и просто сказать, что ты нужен мне, как омега, и что я хочу пометить тебя по твоему желанию, — Юнги закусывает губу, чтобы не выдать рвущегося наружу всхлипа. Он хотел это услышать тогда, в душе, а не сейчас, когда на плече чужая метка, а душа разбита на мелкие осколки. Он закусывает костяшку указательного пальца, продолжая слушать чужие слова. — Когда ты ушел, я был в бешенстве, хотелось снова накричать на тебя и пригрозить поводком, а потом… Я думал, что это будет легко — воспитать тебя так, как мне нужно, а получилось, что я сам попался на это. Я пытался понять, делал ли я хуже все это время? Может, ты вовсе не влюблен в меня? Думал о том, когда ты был рядом со мной, про твои слова, действия и взгляды. И думал о том, почему я? Почему ты влюбился в такого, как я? Наверное, я никогда не пойму, а ты никогда не простишь, но если все же у меня есть хоть малейший шанс исправить ситуацию, скажи мне. Я готов сделать что угодно, чтобы все исправить. Я подожду, пока ты захочешь со мной разговаривать. Но я не смогу отступиться, — Хосок замолкает, а Юнги всё же тихо шмыгает носом, закрыв себе рот ладонью. Не хочется срываться на неконтролируемые рыдания снова. Мин жмурится и сбрасывает звонок, резко поднявшись. Идет в ванную, включает холодную воду и суется под струи воды, все же позволяя себе снова расплакаться, как слабой девчонке. Съезжает вниз по стене, утыкаясь в колени. Надо было сразу понять, что это все до добра не доведет. Ему уже тридцать, у него стабильная работа и лучший друг беременный, а значит, потом ему будет с кем нянчиться. Ему не нужно всё это, как бы он отчаянно не хотел. Пора было принять, что ничего не выйдет. По крайней мере, пока метка на плече не перестанет ежесекундно напоминать Юнги о его месте. О месте рядом с определенным альфой.***
Хосок не трогает его в универе. Юнги благодарен ему, что тот держит слово и ждет, пока омега соберется с силами для очередного разговора. Мин пользуется блокаторами и носит исключительно вещи с высоким горлом. Никто не должен узнать, что произошло, но все вокруг него все равно догадываются, что у профессора Мина что-то случилось. Он не гоняет больше студентов, шарахается от резких появлений других людей и предпочитает запирать аудиторию в перерывах, чтобы лишний раз ни с кем не пересекаться. Хосок чувствует себя практически убийцей, на парах сидит тихо и лишь грустным, но не менее жадным взглядом смотрит на омегу. Юнги видит, хотя не хотел бы. Тэхён все стережет его состояние, заставляет мазать плечо мазью, чтобы боль уходила. Не может советовать принять Хосока, чтобы метка перестала так пылать под кожей, поэтому делает все возможное, чтобы уменьшить боль другими способами. В таком темпе проходит почти две недели. Мин не ходит никуда лишний раз, все больше и больше думая об альфе. Сначала хотел убить его, потом не хотел даже пересекаться, затем пришло равнодушие, а теперь самое страшное — тоска. Он начинал скучать по Хосоку, коря себя за эту глупую слабость. Юнги хотел бы попробовать принять его, но каждый раз отрицал, вспоминая тот самый день, когда обзавелся меткой. — Хён, ты выглядишь бледным, — обеспокоенно тянет Тэхён, сжимая в руках чашку с горячим чаем. Они сидят у Кима дома, потому что Чонгук занят своими делами у родителей, а Тэхёну скучно, да и Мина одного оставлять не хочется. Тот пожимает плечами, вздыхая. — Течка задерживается уже на полторы недели, вот живот и болит, — тянет он недовольно, рассматривая свое отражение в напитке. — Задерживается? Почему? — Тэхён тут же двигается ближе, отставляя чашку. — Не знаю, может, на нервной почве, — брюнет переводит на него взгляд и натыкается на чужой более чем обеспокоенный. Тэхён нервно осматривает его лицо, но молчит. — Что? — Хён, а ты случайно не… забеременел? — Нет, — отрезает Юнги холодно, отворачиваясь. Тэхён не знал, и Мин не мог винить его в подобных догадках, потому что сам прекрасно знал, что это не так. Блондин недоверчиво на него глянул, а потом снова придвинулся, почти вплотную прижимаясь к другу. — Ты уверен? Может, проверишься? Вы с Хосоком же все-таки спали и… — Я не забеременел, Тэхён! — прикрикивает старший, заставив того дернуться и отодвинуться. В груди неприятно засосало. Мин вздохнул и взялся за его руку, стараясь улыбнуться. — Извини, что сорвался, но я… Поверь, я не в положении точно. А вот ты — да, поэтому тебе стоит меньше волноваться за своего непутевого друга, — Юнги улыбается, прикладывая руку к его животу. Тэхён делает вид, что тот удачно соскочил с темы, отвлекая его на собственную беременность, а потому промолчал, лишь улыбнувшись. — Я же смогу сидеть с ним, да? — Конечно, хён. Это будет замечательно! Юнги улыбается, спрятав глубоко в себе обжигающую грусть и злость на самого себя. Ему давно было пора рассказать Тэхёну о своих проблемах, давно стоило принять их самому, чтобы каждый раз не было так больно думать об этом. Но каждый раз это было словно новой крошечной иголочкой в сердце. На улице было сыро и темно, когда Юнги возвращался домой. Такая погода наводила на него тоску, он всегда был мерзлявым. Квартира встретила тишиной — Мин прислушался, словно надеясь уловить какой-нибудь звук, но ничего так и не услышал. Даже за окном было тихо. Скинув куртку, он прошел в гостиную, включая свет и телевизор. Не хотелось двигаться — он упал на диван, не переодеваясь, и открыл новостную ленту. Живот все так же болел и тянул, заставляя омегу ворочаться на диване. Спустя пятнадцать минут он обреченно отложил телефон, понимая, что тот не отвлекает его от ощущений. Простонав в отчаянии, он схватился за подушку, с силой прижимая ее к лицу. Поднявшись, Юнги направился в ванную, чтобы выпить обезбол, чтобы хоть как-то это перекрыть, но в самой ванной комнате остановился у зеркала. Чуть оттянул ворот кофты, рассматривая укус. Тот затянулся, оставшись аккуратным шрамом на изгибе. Проведя по нему пальцами, Мин легко вздрогнул, а потом резко охнул, схватившись за живот. Видимо, течка ждала особенно подходящего момента, чтобы начаться. Сжав зубы, Юнги потянулся к подавителям — не хотелось страдать от дикого возбуждения и желания сесть на член***
Хосок откладывает учебник по экономике, когда слышит звонок в дверь. Смотрит на время — не так уж и поздно, но он и не ждал гостей. Поднявшись из-за стола, он медленно плетется к двери, устало дергая за ручку. На пороге стоит Тэхён. Хмурится немного и поджимает губы, но молчит. — О, хён, что случилось? — спрашивает альфа, пропуская того внутрь. Тэхён вздыхает, кивая на его толстовку, в которой Чон обычно ходит по дому. — Мне нужна эта толстовка, снимай, — говорит омега коротко, протягивая ладонь. Хосок приподнимает бровь и неуверенно стягивает вещь через голову. — Зачем она? — подозрительно щурится, но протягивает сложенную вещь Тэхёну, который ловко засовывает ее в рюкзачок за спиной. — На то, чтобы пометить Юнги, мозгов хватило, а на то, что у него теперь течки болезненные будут — нет? Ему нужен твой запах, — Ким видит, как альфа открывает рот, но тут же поднимает ладонь, заставляя замолчать. — Но не ты. Он видеть тебя не хочет, а я вырву тебе клыки, если ты попробуешь это пропустить мимо ушей, как его просьбу не делать глупостей, — блондин видит, как альфа обреченно кивает, опуская голову. Чувствует на себе давящую ауру и вздыхает, уже более мягко добавляя: — Дай ему еще немного времени. Юнги всегда был независим от других и никогда не думал, что его жизнь так резко изменится. Он смирится с этим рано или поздно, а потом уже можешь попробовать перед ним извиниться еще раз. Я помогу, но только потому что понимаю Юнги. Жить с меткой вдали от альфы больно и тяжело, поэтому не обольщайся сильно. Тэхён чувствует, как Хосок его обнимает, кивая. Шепчет тихое «спасибо» и просит хотя бы иногда сообщать ему, что с Мином все в порядке. Тем более сейчас. Тэ кивает согласно, потому что жалко обоих. К Юнги он едет сразу после того, как выходит от Хосока. Водитель семьи Чон говорит, что дождется его, и омега обещает не задерживаться, поднимаясь к другу в квартиру. Юнги встречает его лихорадочным блеском в глазах. Тэхен сразу протягивает ему толстовку альфы, ничего не спрашивая. Мин хватается за нее, как за спасательный круг, потому что запах цитрусов тут же заполняет легкие, и становится легче. Тэхён ему ободряюще улыбается и уходит, потому что понимает, другу сейчас и стоять-то тяжело. Юнги тут же стягивает с себя свою футболку, скидывая её на пол прямо в коридоре. Натягивает толстовку Хосока и падает на диван, чувствуя, как мелко дрожит всем телом. Какой же у него потрясающий запах, и почему Юнги раньше не замечал этого? Омега несколько секунд думает, а потом снова поднимается, направляясь в спальню, чтобы вытащить из коробки ошейник, недавно купленный для сюрприза альфе. Ему хочется тех острых ощущений, но вряд ли у него в спальне неожиданно появится сам альфа с собачьим поводком, как в первый вечер. Нацепив на себя аксессуар, Юнги намеренно затягивает его потуже, как тогда, и падает на кровать, чуть разводя ноги. Прогибается в спине, прикрывая глаза, и дышит с трудом, утопая в чужом аромате. Старый синяк совсем сошел, и сейчас очень хотелось получить новый, чтобы появился еще один повод носить на работу водолазки — метку скрывать… не так уж и хотелось. Эта течка буквально перевернула его мозг. Ему так хотелось наплевать на обиду и вернуться к Хосоку, что сдерживаться получалось с трудом. Эти непредвиденные обстоятельства не должны были разрушить его стену, которую он с таким трудом возводил. Только вот Юнги сомневается в том, что у них не получится. И самое жуткое — что он, в принципе, и не против.