***
Часы показывали девять, когда Сакура наконец-то вернулась домой и сбросила с плеча тяжелую сумку с учебниками. По-хорошему, ей следовало отправиться спать, чтобы не клевать завтра носом на лекциях, но… Коктейль из эмоций: страх, азарт, возбуждение — все чувства перемешались, уничтожая сонливость. В свои девятнадцать Харуно никогда бы не призналась, что до встречи с Изуми Конто ее жизнь была обыденна и скучна: школа, дом, занятия, редкие встречи с подругами, снова школа и дом. Чуть позже школа сменилась университетом, однако ничего из ряда вон выходящего в ее серых буднях не случалось. Сакура, зачитываясь приключенческими романами, грезила о чем-то удивительном, будоражащем — и вот судьба милостиво подбросила ей такую возможность. Единственное, что до этого хоть как-то окрашивало жизнь в радужный цвет — влюбленность в Саске, который не замечал ее. Но теперь и это в прошлом — Сакура сотню раз прокрутила в голове их разговор в университете, и теперь старательно сдерживалась, чтобы не завизжать в подушку. Адреналина в кровь добавлял и тот факт, что Харуно устроилась на работу — Тен-Тен сдержала слово, и Сакуру взяли даже без испытательного срока. Сегодняшний день и вправду выдался чудесным и богатым на события — его не смог омрачить даже Наруто, слезно умолявший ее встретиться у метро, чтобы он смог забрать конспекты по учебе. Если бы не милосердие Харуно, Узумаки вылетел бы еще на первом курсе — несмотря на то, что глупым он не был. Невнимательным — да, чуточку рассеянным, но никак не глупым. Просто не умел сосредотачиваться на одном, желая получить все и сразу. Перевернувшись на спину, Сакура мечтательно уставилась в потолок. Мысленно она представляла завтрашний день — в голове бродили мысли о Саске, новой одежде и о том, что она поучаствует в настоящем приключении. Телефон, брошенный на тумбочку, тихо пискнул, оповещая о новом сообщении. Нехотя перекатившись на край кровати, Харуно села и потянулась за сотовым, чтобы прочитать текст на экране. Заявка в друзья. От Саске. Сердце тревожно забилось. Сакура пару раз глупо моргнула, глядя в телефон и не веря своим глазам. Потом, опомнившись, разблокировала экран и нажала на заветную кнопку принятия заявки.***
Конан неторопливо сдула тонкую прядку с лица — короткие волосы плохо собирались в хвост, постоянно норовя выскользнуть из тесных объятий резинки, — и спрыгнула с узкого мостика, где последние полчаса занималась дыхательными упражнениями. Спорт всегда отвлекал ее от мрачных мыслей, заставляя забыть все плохое — но не сегодня. Махнув рукой парочке знакомых, которые, как и она, задержались в зале допоздна, Конан направилась в сторону душевой, по пути прихватив полотенце. Теплые струи воды полились сверху, даря мышцам расслабление — запрокинув голову, Конан простояла несколько минут, ощущая, как капли больно бьют по щекам. Воспоминания нахлынули, как вода — никуда не спрятаться от пропитанных тоскливой нежностью картинок, в которых она, Нагато и Яхико вместе. И Яхико еще был. Пока не сорвался со скалы, бросившись, как влюбленный дурак, спасать ее. Конан с силой зажмурилась, отгоняя мысли, замотала головой: больно-больно-больно. До сих пор — как кровоточащая рана, которая никак не хочет рубцеваться. Вода из теплой превратилась в ледяную, пробирающую до костей. Конан все еще стояла, не замечая холода — какой бы низкой температуры не были струи, они не могли соперничать с куском льда, появившемся на месте ее сердца.***
Автомобиль, внутри которого находились будущие Учиха, свернул направо, все дальше углубляясь в лес. Мимо проносились сучковатые стволы хвойных деревьев, дорога была прямой и гладкой — и с каждым последующим километром Изуми нервничала все сильнее, то и дело украдкой посматривая на своего жениха. Лицо Итачи — красивое и спокойное — оставалось безмятежным. Они ехали уже добрых полчаса, куда — неизвестно: на все вопросы Итачи отвечал до того туманно, что Изуми уже успела представить себе массу зловещих вариантов. Куда он ее везет? Почему нельзя ответить прямо? К чему эта странная таинственность? Машина свернула еще раз, проехала километра два и остановилась. Нагато, сидящий за рулем, заглушит мотор и вопросительно взглянул на Учиху — тот кивнул и потянулся к ручке двери, намереваясь выйти наружу. Изуми осталась сидеть, как приклеенная к месту, не понимая, что происходит. Вокруг был непроходимый лес — и ни единой души вокруг. Выглядело все это… Зловеще. Она многое слышала про жестокость семьи Учиха. Особенно много — про решимость Фугаку, который нередко морально давил на конкурентов и был готов землю грызть, когда дело касалось родной крови; еще больше она слышала про Мадару, который, как говорили, не брезговал прибегать к грубой силе. Дальние родственники шептались, что однажды по указанию Мадары в лес вывезли одного из врагов семьи, дали в руки лопату и приказали копать себе могилу своими руками. После чего скинули в яму, вырытую им, и щедро засыпали землей. Далее мнения разделялись: кто-то утверждал, что перепуганного беднягу вытащили — такой своеобразный урок для него, мера устрашения; другие уверяли, что его похоронили заживо — урок для остальных. Какой бы храброй Изуми не казалась остальным, сейчас она буквально дрожала от страха. Дверь с ее стороны резко открылась, вырвав из горла короткий вскрик. Мысленно она уже рисовала себе ужасающие картины, но озадаченное лицо Итачи немного не вписывалось в будущую сцену казни. — Все в порядке? — спросил он, рассматривая белую, как мел, Изуми. — Да, — покривила душой она, вкладывая свои пальцы в протянутую ладонь. Рука у Учихи была горячей на ощупь, что особенно ярко ощущалось в сравнении с ее ледяной кожей. Выбравшись наружу, Изуми огляделась и несмело поинтересовалась: — Где мы? — Сейчас сама увидишь. Не выпуская ее ладони, Итачи шагнул вперед — ей ничего не оставалось делать, кроме как послушно идти за ним, вдыхая прохладный воздух терпкой хвои и влажной земли — недавно прошел мелкий дождь, оставив блестящие капли на тонких иголках. За ними, не отставая, бесшумно двигался Нагато, таща в руках объемную корзину. Лес вокруг был красив и спокоен, но Изуми не могла оценить всю его прелесть. Вскоре массивные стволы расступились, открывая вид на чарующей красоты дикое озеро — и маленький домик на его берегу. Итачи забрал корзину у Нагато, что-то тихо шепнул ему на ухо — и Узумаки направился обратно к автомобилю. Изуми, молча стоявшая возле сучковатой сосны, в панике осматривалась. Итачи протянул ей руку, краем глаза отмечая, что его невеста непривычно бледна. — Изуми, ты плохо себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался Учиха. Она помотала головой. Ее голос дрогнул от страха, когда она спросила: — Что это за место? — Я привез тебя на пикник, — видя недоумение на ее лице, он счел нужным объяснить: — В корзине немного еды и вино. Этот дом принадлежит мне, но о нем почти никто не знает. Иногда я приезжаю сюда, чтобы отвлечься от лишних мыслей. Изуми, растерянно моргнув, кивнула. Ледяная рука страха, сжимающая ее сердце, наконец-то разжалась. Забрав корзину из рук Учихи, она несмело шагнула в сторону террасы, окружавшей домик по кругу — в ней действительно обнаружились разные закуски, а на дне — теплые пледы. Быстро расставив все по местам, она завернулась в плед и уселась в одном из кресел, задумчиво глядя на безмятежную водную гладь. Изуми не знала, что ее удивляет больше: то, что Итачи пригласил ее на… Свидание? Или то, что он в принципе привез ее сюда, в место, которое, судя по трепету в его голосе, считал важным. Пока она любовалась озером, Итачи откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. Красное полусладкое — ее любимое. — Мы здесь ненадолго, Нагато ждет нас в машине, — нарушил он молчание первым. — Если тебе неуютно… — Нет, все хорошо. Тут очень красиво, но, — Изуми нахмурилась, — зачем ты привез меня сюда? Вино не только окрасило ее щеки розовым, но и придало смелости. Закусив губу, она посмотрела на красивое лицо жениха, которое ласкали лучи уходящего солнца. Пожалуйста, не будь таким, — подумала она. — Иначе я не смогу тебя ненавидеть. — Я решил, что тебе стоит развеяться. — Вот как? — с горечью переспросила Изуми. — Я вполне могу развеяться самостоятельно, если ты выпустишь меня из поместья. — Тогда ты сбежишь. — Это нормальное желание каждого свободного человека, — огрызнулась она. — Не спорю, — Итачи повернулся к ней, взглянул прямо, и под этим взглядом Изуми смутилась. — Я привез тебя сюда не ругаться, а поговорить. Я не чудовище, каким ты меня считаешь. Я не хочу лишать тебя свободы, запирать в поместье, как птицу в клетке, не хочу заставлять быть моей женой и уж тем более — любить меня. Но решение о нашей свадьбе уже принято, и я не могу его изменить. — Принято тобой. — Ты ошибаешься. Мои родители настояли на этом, — спокойно ответил Итачи. Изуми внимательно всмотрелась в его лица, ища признаки лжи, но он по-прежнему смотрел на нее честно и открыто. Выходит, Итачи — такой же заложник обстоятельств, как и она?.. — Разве ты не можешь повлиять на них? Сказать, что мы не подходим друг другу, — забормотала Изуми. — В конце концов, признаться, что любишь другую. Итачи чуть содрогнулся. — Нет. Я не пойду против решения отца, и ты должна это знать, как никто другой. Более того, твоя кандидатура меня полностью устраивает, — заметил он. — Я лишь хотел показать тебе, что мы можем обсудить все спокойно, как взрослые люди. Можем договориться, можем быть счастливы, привыкнув друг к другу. Может быть, со временем… Полюбить. — Полюбить? — эхом отозвалась Изуми. Она видела, с каким трудом он произнес это слово — будто оно застряло у него в глотке, и он усилием воли вытолкнул его. Итачи виноват не меньше, чем Фугаку, — зашептал вкрадчивый голос в ее голове. — Он мог бы постараться, приложить усилия, пойти наперекор отцу… У него хватило бы сил. Он тебя обманывает. Не вздумай соглашаться. Но вслух Изуми ответила: — Не знаю… Можно попробовать. Мне странно думать об этом. — Тогда… Итачи поставил свой бокал на столик, разделявший их, поднялся и приблизился к Изуми. Замерев, она следила за каждым его движением, но не стала отстраняться, когда он наклонился и нежно прикоснулся к ее губам. Горячее дыхание скользнуло по щеке, рот накрыли чужие губы — сухие, шершавые и горячие, — сердце Изуми пропустило удар и забилось в ускоренном темпе. Но она не шевельнулась. Не ответила на поцелуй. — Прости, — Итачи отстранился, — я поторопил события. — Мы можем вернуться в поместье? — ровным голосом спросила Изуми, пытаясь не выдать ту бурю, что бушевала внутри нее. — Конечно. Он галантно протянул ей руку, помогая встать, затем принялся собирать мусор и остатки еды. Изуми присоединилась, сохраняя молчание. Над лесом сгустились плотные сумерки, озеро окутал густой туман. Она, конечно же, солгала. Ничего Изуми пробовать не станет — она не верила в любовь по принуждению. Как только Шион закончит последние приготовления, Изуми сбежит навстречу свободе — она ей дороже, чем какие-то бабочки в животе.