Леди хочет поиграть

«Тоже мне, принцесса», - скривился Саске, покидая дом, в котором жила Сакура. Сев в машину, он агрессивно захлопнул дверь и надавил на педаль газа, нисколько не заботясь об автомобиле. В поместье царил кавардак – по всему особняку с самого утра сновали люди Нагато, потому что Изуми ночью смылась с помощью какой-то бешеной горничной, которая ухитрилась завалить двух охранников. «Дерьмище», - резюмировал Саске, вспоминая виноватые лица Котецу и Изумо. На месте брата он бы вышвырнул их вон, но Итачи как всегда решил проявить доброту и сострадание. Машина разогналась уже до немыслимой скорости, летя по пустующей трассе. Какого черта Изуми так поступила? Чего ей не жилось спокойно? Может, это из-за недавнего нападения на нее? Но логичнее оставаться в доме, под присмотром Итачи и надежной защитой охраны. Вспомнив ту самую «надежную» охрану, Саске только усмехнулся и выругался – он совсем забыл о встрече с дядей. Развернув машину, Учиха устремился обратно в центр, предвкушая предстоящие разбирательства с Мадарой, однако все его мысли невольно возвращались к Сакуре. «Это все меняет», - так она сказала. Можно подумать, Сакура Харуно – драгоценный бриллиант, который все мечтают заполучить. Просто влюбленная в него девчонка, даже не особо красивая, из обычной семьи… Да и вообще она какая-то вся… Обычная, если не считать волос, выкрашенных в розовый оттенок. «Дура наивная», - поморщился Саске, - «Возомнила о себе черт знает что. Если я не трахнул ее в машине, это не значит, что она особенная. Напридумывала сама себе… Чего она ждала? Что я пообещаю расторгнуть помолвку?». Мрачно усмехнувшись, Саске заехал на подземную парковку и отстегнул ремень безопасности. Хьюга не из тех, кого можно вот так щелкнуть по носу, да и Мадара с него три шкуры спустит за такие выходки… Что скажет отец, и думать не хотелось. Секретарша на ресепшене приторно улыбнулась, без слов пропуская его в кабинет, где Саске уже ждало неудобное кресло и довольный Изуна, развалившийся на кожаном диване в углу. Сам Мадара стоял возле панорамного окна с чашкой в руке. - О, Саске, - обрадовался Изуна, растягивая губы в хитрой ухмылке. – Мои поздравления. Твоя невеста просто очаровательна. - Но не так, как деньги ее отца, - съязвил Саске, плюхаясь в кресло. Последнее жалобно скрипнуло, и Мадара, поняв, что племянник чем-то недоволен, без особого интереса спросил: - Ну и что случилось? Ты, кажется, чем-то расстроен. - Есть немного. Например, тем, что не знал о собственной помолвке. - Это был лишь вопрос времени. Я просто подтолкнул тебя к правильному решению. - Да неужели? – взъярился Саске. Изуна отхлебнул кофе из белой чашки, подаваясь вперед, чтобы насладиться зрелищем предстоящего скандала. - Да, - спокойно ответил Мадара. – Хината – очень выгодная партия, и ты сам это осознаешь. Или ты решил пойти по стопам брата? - Что? – нахмурился Саске. - Он говорит про Итачи, - любезно подсказал Изуна, откусывая огромный кусок пирожного. – И Изуми. Ты тоже влюблен в кого-то? - Нет, - Саске закатил глаза, давая понять родственникам нелепость вопроса. Однако на ум почему-то пришла Сакура, хотя Саске точно знал: он не был влюблен. Возможно, слегка заинтересован. Бескорыстие и открытость Сакуры, ее трогательная беззащитность задели его, заставив посмотреть на нее по-другому, но все это… Было перечеркнуто сегодня утром. «Так даже лучше», - мимолетно подумал Саске. «Очевидно, что она любит меня. Отвязаться от нее потом было бы проблемой». - Тогда вопрос закрыт, - Мадара обогнул свое кресло и уселся в него. – Изуми не нашлась? - Понятия не имею, - пожал плечами Саске. - Прошла любовь, завяли помидоры, - прокомментировал происходящее Изуна из своего угла. – На кой черт она сбежала? Ее ведь все равно найдут. - Захотела поиграть в самостоятельность, - отрезал Мадара. Упоминание об играх заставили его вспомнить о недавней неприятной ситуации, когда Тобирама с его чокнутой родственницей сделали из него дурака. Наверняка еще и посмеивались за его спиной. Что-что, а вот такого оскорбления Мадара стерпеть не мог. - Итачи слишком сильно увлекся, - Изуна аккуратно поставил чашку на стеклянный столик. – Сотворил из поместья тюрьму, а из Изуми – пленницу. - Я думал, решение пожениться было обоюдным, - до Саске только сейчас дошло, что не все ладно было у брата с невестой. Изуна неприлично громко засмеялся, а Мадара только закатил глаза. Его чудные родственники всегда славились странным подходом к возлюбленным – чего только стоил его собственный отец, Таджима, укравший мать прямо из-под венца. - Ладно, поехали, - хлопнул по столу Мадара, поднимаясь. – Итачи звонил до твоего прихода, просил посетить поместье. Изуна, ты с нами? - Нет, я, пожалуй, откажусь, - отмахнулся Изуна. – Расскажете потом, как нашли беглянку. А лучше – позовите. Хочу взглянуть на лицо Итачи, когда он воссоединится со своей возлюбленной. Может, хотя бы тогда на его физиономии появятся какие-нибудь эмоции. *** Сидя в кабинете Итачи, Нагато в сотый раз пересматривал записи с камер. Вот горничная идет на кухню, затем покидает дом, спустя недолгое время возвращается и направляется прямиком к комнате Итачи. Открывает дверь, осматривает помещение и уходит в сторону покоев Изуми. - Бред, - буркнул Нагато, ставя следующую запись, транслирующую, как Аи (мысленно он называл ее так) вырубает Котецу, а затем – Эбису. Движения ненастоящей горничной слаженные, плавные – она точно знает, что делает. Будто совершает это не в первый раз. Откинувшись на спинку кресла, Нагато потер воспаленные от усталости глаза. Горничная точно не так проста. Прием удушения был полицейским, но вряд ли она когда-нибудь работала в органах власти. Значит, кто-то ее научил… Нагато плотно сжал губы от злости. Да кто угодно мог научить! Вот его, например, обучил хороший друг, с которым они вместе служили, потом он обучил этому приему Конан – чтобы она всегда могла защитить себя, если его или Яхико не окажется рядом. Конан… Нахмурившись, Нагато перемотал запись назад и приблизил изображение. Эти движения… Очень сильно напоминают ему Конан. Сколько раз он смотрел, когда она тренировалась с Яхико? Только вот внешность горничной абсолютно не соответствовала лицу Хаюми. Другие волосы, глаза, даже черты лица. Могла ли она так измениться? Пластическая операция? - Да нет, - вслух пробормотал Нагато, который, как и любой мужчина, не знал, на что способен хороший визажист. Может, Конан и зла на него, но вряд ли она бы пошла на такие отчаянные меры. Скорее всего, ему кажется, и эта девушка просто немного похожа на подругу детства. - Нашел что-нибудь? – Итачи, сидящий на другом конце стола, отвлекся от просмотра документов и внимательно посмотрел на товарища. Как назло, его работа потребовала срочного вмешательства, и он не мог присоединиться к расследованию, свалив все на плечи Нагато. - Пока нет. Исходя из того, что у нас есть, можно сделать вывод, что Изуми знала о предстоящем побеге. Она была готова. А эта горничная была в курсе, что ты будешь крепко спать, как и Сэйто, кстати. Ей снотворное подмешала она. А тебе… Могла это быть Изуми? - Нет, - качнул головой Итачи. – Во время обеда или ужина сделать это невозможно, сам понимаешь. - А на приеме? - Я брал напитки только из рук официантки. Один раз выпил минеральную воду – из закрытой бутылки, и второй – попросил порцию уисики. Мне ее принесли, и я сразу же опустошил стакан. Получается, в алкоголе уже было снотворное. Сделав паузу, Итачи заговорил вновь: - Если все действительно было спланировано, то в операции были задействованы как минимум три человека: тот, кто подмешал снотворное, горничная и тот, кто их направлял. Не считая Изуми, разумеется. Нагато вздохнул, доставая телефон. Ему только что скинули список обслуживающего персонала с того приема. Длинный список имен ни о чем не говорил, поэтому Нагато решил сначала обратить внимание на тех, кто был принят на работу недавно. Никого. Все официанты работали в агентстве уже несколько лет. Значит, кому-то из них просто предложили хорошую сумму денег. - Как выглядела официантка, не помнишь? - Невысокая, ниже меня сантиметров на пятнадцать, - нахмурился Итачи. – Вроде темные волосы. Лицо не помню. - Особые приметы? Итачи отрицательно качнул головой. - Я послал Райдо переговорить с хозяйкой агентства, затем он проверит каждого, кто работал на том приеме, - сообщил Нагато, вставая. Мысль о Конан не давала ему покоя, поэтому он решил доехать до ее дома, - я отлучусь, проверю кое-что. Итачи кивнул, снова утыкаясь в документы. С уходом Нагато в кабинете стало тихо. Сколько Итачи себя помнил, эта тишина сопровождала его всегда – во время учебы, работы, в машине и дома. Пустую болтовню и нелепые высказывания других людей Итачи просто отсеивал, ограждая себя. Иногда тишина нарушалась ласковыми восклицаниями мамы или ценными замечаниями отца, но очень редко – Фугаку был также немногословен, как и его старший сын. Впервые тишина пропала на его дне рождения. Разрушительницей была Изуми – приемная дочь дальнего родственника, в фиолетовом платье и с красной ленточкой в косе. - Будешь данго? – прошептала она, кивая на свою порцию. Итачи украдкой посмотрел по сторонам: взрослые были заняты важными разговорами, и на детей, тихо сидевших в дальнем углу, никто не обращал внимания. Данго Итачи обожал. Он вообще любил все сладкое, но отец строго ограничивал его в этом – не положено будущему наследнику быть сладкоежкой. Итачи вообще не позволялось к чему-то привязываться – у него не должно было быть слабостей или зависимостей, чтобы ничто и никто не могло повлиять на принимаемые им решения. А Изуми посмотрела на него черными глазами, и застенчиво пододвинула тарелку: - Я вижу, что ты хочешь. Возьми, я все равно не буду. Не люблю десерты. Это данго было самым сладким из всех, что до этого ел Итачи; потому что было отданным бескорыстно и из желания порадовать его; девочкой, что видела его впервые. С тех пор все данго Изуми были его, но со временем Итачи понял, что ее сладостей мало – ему нужны были не только они, но и сама Изуми. Это было сродни одержимости. И когда она почти стала его, он ее упустил. *** Оставшись одна, Сакура слонялась по всей квартире, не зная чем себя занять. Все валилось из рук; конспекты лежали брошенными на столе, думать совершенно не хотелось. Ей казалось, что она только что своими руками разрушила собственное счастье, когда выгнала Саске, и теперь жалела об этом, прокручивая в голове альтернативные варианты их разговора. Если бы у нее была возможность перемотать время назад, она бы поступила по-другому. Указывая Саске на дверь, она ждала, что он останется. Но он предпочел уйти. Звонок телефона отвлек Сакуру от горьких размышлений. Звонила Тен-Тен, что было странным – они неплохо общались, но назвать их подругами у Сакуры язык бы не повернулся. - Да, я слушаю. - Сакура, - запыхаясь, выпалила Тен-Тен. – Ты занята? - Да нет, - ответила Сакура, оглядывая беспорядок в квартире и недоделанное домашнее задание. – Не очень. Что-то случилось? - Я хотела бы увидеться, - застенчиво призналась Тен-Тен. Голос у нее был радостным, а дыхание – сбитым. – Послушай, мы с Неджи… Мы снова вместе! - Как? – поразилась Сакура, привставая с дивана. – Он же помолвлен с кем-то? - Был, - поправила ее Тен-Тен. – Но он расторг помолвку. Еще осталось несколько формальностей, которые он как раз сегодня должен уладить. Я очень волнуюсь, и места себе не нахожу, поэтому, - Тен-Тен замялась, - не могли бы мы встретиться? Ты единственная, кому я рассказала о Неджи, кроме Ли, но он… С ним такое обсуждать не хочется. - Конечно, - Сакура еще раз окинула взглядом свое жилище, понимая, что вряд ли сможет что-либо сделать в таком состоянии, а встреча с Тен-Тен отвлечет ее от грустных мыслей, - почему бы и нет? Я с удовольствием. - Отлично, - выдохнула Такахаши. – Записывай адрес. Неджи как раз уехал, не знаю, как долго он будет разговаривать с дядей, но это точно займет много времени, так что ты можешь остаться у меня. Положив трубку, Тен-Тен подошла к окну, провожая взглядом любимого, который садился в автомобиль. Она всей душой болела и переживала за него, не понаслышке зная, какой крутой нрав у господина Хиаши. Тен-Тен с радостью бы поехала вместе с Неджи, но он не позволил, посчитав, что должен сам справиться. И она верила в него, но где-то внутри все равно страшилась: что, если дядя его переубедит? В этот момент Неджи обернулся и, найдя глазами фигуру возлюбленной, махнул ей рукой. Тен-Тен немедленно успокоилась. Все у них будет хорошо. *** - Папа! Завидев отца, Шион налетела на него с объятиями. Поймав дочь и закружив ее, Шинроке Котацу рассмеялся, умиляясь радостному визгу и счастливой улыбке. - Соскучилась? - Немного, - призналась Шион. Когда восторженность от встречи прошла, и они обменялись новостями, мирно поужинав дома в компании Сузуки, она решила, что время пришло. - Папа, я хочу тебе кое-что сказать. Отложив вилку в сторону, Шинроке внимательно взглянул на дочь. Он беззаветно любил Шион, но ее выходки порой доставляли ему много неудобств. Он почти смирился с ее безрассудным нравом и любовью к провокациям, поскольку считал, что это из-за отсутствия материнского тепла и заботы, однако иногда Шион переходила грань. И когда она это осознавала, то начинала говорить таким же тоном, как и сейчас. - Я тебя слушаю. - Моя помолвка… С Неджи Хьюга. Расторгнута, - выдавила из себя Шион. Она не любила разочаровывать отца. Он был ее защитой, опорой, и, хоть они редко виделись, она знала, что он всегда на ее стороне. Между ними существовала незримая связь – Шион была «папиной дочкой», и безоговорочно доверяла ему и слушалась. - Вот как? Кто был инициатором? - Это обоюдное решение, - спокойно сказала Шион, игнорируя укоризненный взгляд Сузуки. - Причина? - Мы не подходим друг другу, - расплывчатый ответ. Шинроке пару секунд буравил дочь тяжелым взглядом, затем отвел глаза в сторону и кивнул, заметив: - Я подозревал, что Неджи не справится с тобой. - Дело не в этом, - покачала головой Шион. – Просто… Мы никогда бы не смогли установить доверительных отношений, даже дружеских. Я знаю, что это помолвка была важна для тебя, но в данный момент Неджи говорит то же самое своему дяде. Мы оба настроены решительно. - Хорошо, - коротко кивнул Шинроке. – Шион, послушай меня. Я не хочу продавать тебя первому встречному, как товар – твое счастье в браке для меня важно. Но время идет, а ты совершенно не стремишься к семье и детям. Я остановил свой выбор на Неджи, потому что считал, что со временем вы притретесь друг к другу, и сможете полюбить. Но если вы оба поняли, что это невозможно, я не буду настаивать на сохранении союза. Завтра я свяжусь с Хиаши. Шион просияла, сверкая улыбкой. - Однако, - предупредительно выставил ладонь вперед отец, принуждая дочь замолчать, - я намерен выдать тебя замуж в течение года. Я учту твои пожелания при выборе жениха, но больше никаких скандальных выходок я не потерплю. Это ясно? Ты уже взрослая, и должна нести ответственность за свои поступки. Моя карьера близится к завершению; скоро я отдалюсь от дел, и хочу знать, что ты находишься в надежных руках. - Но почему для этого мне нужно выйти замуж? – закатила глаза Шион. - Ты не желаешь приобщаться к семейному бизнесу, и политикой ты тоже не жаждешь заниматься, - осадил ее отец. – А я не буду жить вечно, следовательно, кто-то должен будет позаботиться о тебе. Кроме того, я еще хочу увидеть внуков. Шион только цокнула языком, надув губы. Шинроке, проследив за дочерью, спрятал улыбку: какой же она еще все-таки ребенок! И, вспомнив о недавнем звонке, добавил: - Кстати, завтра мы идем на званый ужин с моим партнером. Будь добра, оденься нормально – он не из тех, кто оценит розовые ободки и разноцветные колготки. Хотя я нахожу их очень милыми, - отметил Шинроке. Шион, которая и в самом деле с утра натянула оранжево-черные колготки, хихикнула, и согласно кивнула головой. - А к кому мы идем? - К Учихам, - Шинроке отпил воды и многообещающе улыбнулся, - это будет прекрасный вечер.