Light it up like dynamite

В доме, как всегда, темно и тихо. Ничто не нарушает привычное спокойствие предрассветного часа, когда все кажется волшебным, словно сотканным из теней и шорохов. На белоснежном потолке и серых стенах колышутся едва заметные узоры, сплетаясь в причудливые картины из прошлого, настоящего и будущего. Картины, которые уже растворились в пространстве и времени. Картины, которые только начинают проявляться. Картины, которым еще предстоит сложиться из кусочков, будто чья-то невидимая рука собирает пазл. Чимин уже привык. Привык пристально вглядываться в тени, проникая в их суть, улавливая намеки и разгадывая тайные знаки. Привык ждать неизбежного, неотвратимого, предначертанного на светлом полотне стен в его комнате. Он не помнит, когда это началось. Не представляет, когда это закончится. Да и закончится ли это. Он уже перестал надеяться. Давно перестал. Смирился с тем, что никогда не избавится от проклятья, которое другие называют даром свыше. Предчувствие, интуиция, предвидение. Как это ни назови — суть одна: Чимин знает слишком много. И если для кого-то знание — это сила, то для него — яд, отравляющий его душу, которая слишком слаба, чтобы выдержать давление многотонной плиты. Чимин прикрывает глаза, усилием мысли прогоняя отпечатавшийся под веками рисунок, напоминающий девушку с длинными волосами, спадающими шелковыми волнами на изящные плечи. Но это не спасает. Воображение услужливо рисует продолжение момента, разгаданного в хитросплетении теней. Чимин проваливается в тревожное беспамятство, которое нельзя назвать ни сном, ни явью. Словно старая кинолента мелькает поцарапанными кадрами, сопровождая скрипом заржавевшего проектора. Камера стремительно удаляется от девушки, и Чимин понимает, что она стоит на краю отвесной скалы. Он знает, что произойдет дальше, но все равно вздрагивает, когда стройная фигурка раскидывает руки в стороны, будто расправляет крылья, и срывается вниз. Летит бесконечно долго, обратившись лицом к небу. Желает воспарить к облакам, белым и пушистым, как сахарная вата, но сила притяжения неумолимо тянет ее к земле, где хрупкое тело разлетается осколками, ударяясь об острые камни, расплескиваясь алыми брызгами по серой поверхности. Чимин резко распахивает глаза, утыкаясь в потолок, на котором тени уже едва заметны. Солнечные лучи пожирают их остатки, завладевая пространством на законных основаниях. За окном слышатся звуки просыпающегося города: голоса, чуть слышные, неразборчивые, редкие сигналы автомобильных клаксонов, шелест ветра в кронах деревьев и щебет птиц, почуявших приближающуюся весну. Чимин выползает из теплой постели, в которой было бы уютно и хорошо, если бы не ужасные видения, от которых не укрыться под толщей одеяла. Они настойчиво проникают в сознание, прочно вгрызаются в память, оставаясь там до того момента, пока не оживут в реальности. Обычно это происходит в течение нескольких дней. Реже — спустя пару недель. Девушку, срывающуюся со скалы, Чимин видит уже второй месяц. Такое с ним происходит впервые с того момента, как он осознал, что его полусны обретают ощутимые очертания. Каждую ночь изо дня в день одни и те же кадры проносятся в его голове. Неважно — смотрит он в потолок, где проявляется стройный силуэт, или же плотно зажмуривается, пытаясь избежать ненавистное видео. Ему не избавиться от дара. Ему вечно сгорать в собственном проклятье. Ему суждено существовать с непосильно ношей на плечах. Идти вперед, заставляя себя передвигать налившиеся свинцовой тяжестью конечности, утопая в собственных страхах. Чимин готовит кофе несколькими заученными до автоматизма движениями: засыпать зерна, залить воду в контейнер, включить машину и смотреть загипнотизированным взглядом, как темная жидкость стекает в стеклянную кружку двумя неровными струйками. Выпивает горький напиток, обжигая губы и слизистую. Принимает душ и покидает свое убежище. Доходит до автобусной остановки. Пространным взглядом смотрит на пролетающие мимо автомобили. Вместе с толпой забирается в автобус, занимая привычное место у окна, и едет пять остановок. Он знает, что выйдет на оживленной улице, пройдет три квартала вниз, войдет внутрь коробки, сотканной из металла и стекла, и сольется с однообразной толпой офисных сотрудников, похожих между собой. Белые, наглаженные до хруста рубашки, черные брюки, очки в тонкой оправе, вошедшей в моду в новом сезоне. Чимин займет одно из десятков точно таких же рабочих мест со стандартным настольным набором, в который воткнуты две ручки и четыре карандаша — ровно столько положено по инструкции, и примется заполнять похожие один на другой бланки. А перед глазами снова и снова будет прокручиваться выученная до мельчайших деталей сцена: хрупкая фигурка в легком белом платье срывается со скалы и летит вниз, раскинув руки в стороны, словно птица свои крылья. И Чимин будет вздрагивать всякий раз, когда белое окрасится в алый, соприкасаясь с острыми серыми камнями, делать несколько глубоких вдохов, восстанавливая нарушенный ритм сердцебиения, и продолжать водить ручкой по бумаге, выписывая ровные буквы синими чернилами. Время проплывает неторопливо, но незаметно. Стрелки часов наползают на деления, означающие окончание рабочего дня, и все сотрудники как один поднимаются со своих мест и тянутся ровной колонной к выходу, чтобы затолкаться в автобус и метро, отправляясь домой, где всех их ждет жизнь. Но только не Чимина. В его пустой и тихой квартирке время словно замирает, превращаясь в тягучую патоку, расползающуюся в пространстве. Чимин выходит из здания и на мгновение замирает, подставляя лицо прохладному сентябрьскому ветерку, который обволакивает кожу, нагретую спертым офисным воздухом, перенасыщенным дыханием десятков людей, запахом их тел и парфюма. Прикрывает глаза, а когда вновь распахивает их, натыкается взглядом на хрупкую фигурку в легком белом платье. Черные волосы, спадающие блестящими волнами по плечам, слегка шевелятся от запутавшегося в них ветерка, а улыбка обнажает белоснежные зубы. Словно загипнотизированный, Чимин следует за девушкой. Ее черная макушка служит ему маяком в людском бурном потоке, спешащем по домам к столам с ароматной едой и теплым улыбкам родных. Но девушка торопится в противоположном направлении, сталкиваясь с людьми, ударяясь о плечи и натыкаясь на безразличные взгляды. Спешит, подрагивая от предвкушения, улыбается собственным мыслям и ускоряет шаг. Чимин следует за ней. Он знает, что через несколько минут прекрасное создание разлетится на осколки, расплескивая вокруг алые брызги. Но также знает, что спасти ее не удастся. Никогда не удается. Все, на что он способен — смотреть, как сон превращается в реальность. Ощущать, как вскипает в венах кровь, протестуя. Хватать пересохшими губами воздух и вдыхать запах приближающейся смерти. Девушка покидает лифт на десятом этаже жилого комплекса, твердой походкой пересекает лестничную площадку и открывает дверь электронным ключом. Она не успевает закрыться, и Чимин без труда проскальзывает в квартиру. Бесшумно двигается по серому ковровому покрытию на два тона темнее, чем стены, и замирает на пороге просторной светлой комнаты. Наблюдает, как девушка скидывает белые туфли на высоком каблуке, бросает в кресло сумочку и телефон, открывает балконную дверь и улыбается навстречу свежему воздуху, врывающемуся в комнату. Она не замечает темную фигуру за своей спиной до тех пор, пока телефон не оживает, распространяя приятную мелодию в тишине квартиры. Застывает на месте, а на лице ее отражается первобытный ужас. Она тоже знает, что произойдет в следующую минуту. Перед ее глазами проносится та самая картина, которую изо дня в день, из ночи в ночь наблюдает Чимин. Он словно проецирует видеоролик из своего сознания в ее. Пространство комнаты сужается до крохотных размеров, сжимается вокруг двух людей, один из которых наступает, а другая пытается избежать столкновения, пятясь назад, не оборачиваясь, подчиняясь. Упирается в балконный парапет, хватается за него сильно, до острой боли в пальцах, до побелевших костяшек и выдыхает, когда на губах Чимина проявляется сочувствующая улыбка. — Этого не избежать, — шепчет он чуть слышно, слегка сведя брови к переносице. — Мне жаль. Время застывает в этой точке. Для них двоих все предрешено. Полет длится слишком долго, чтобы перед глазами девушки пронеслась вся ее жизнь. Полет длится слишком мало, чтобы Чимин успел сохранить его в памяти, сравнить с тем, что видел в полуснах. Темный взгляд ловит самый главный момент — соприкосновение с серой бетонной поверхностью. Хрупкая фигурка застывает в неестественной позе, по-прежнему раскинув руки в стороны. Она так и не смогла взлететь. Белоснежная ткань быстро пропитывается алым. Все в точности, как предвидел Чимин в своих снах. Только отвесную скалу заменил небоскреб, а острые скалы — серая тротуарная плитка. Облегченный вздох знаменует о том, что все закончилось. Несколько недель блужданий по кругу, повторов одной и той же сцены позади. Впереди немного свободы и покоя, пока новая картинка не проявится на белом потолке его комнаты. Кто это будет, Чимин не знает. Никогда не знает. Все происходит слишком внезапно и не отпускает до самого конца. И так до бесконечности, пока в причудливых узорах однажды он не увидит себя…