Light it up like dynamite

Все в жизни Сокджина было хорошо — гладко и ровно, без резких поворотов и выбоин. Пока не появилась эта стерва, имя которой Им Сон Ми. Идеальная до безобразия, словно сошедшая со страниц модных журналов. У такой все получается по щелчку пальцев — она красива, целеустремленна, остроумна и колка на язык. Такой палец в рот не клади — откусит по самый локоть и не подавится. Сон Ми всегда выглядит так, словно готовится по подиуму дефилировать, а не жариться заживо в раскаленной добела кухне самого популярного в городе ресторана. Того самого ресторана, где вот уже пятый год всем заправляет Ким Сокджин. Сон Ми ворвалась в его царство кастрюль и сковородок внезапно, яростным вихрем, с первой минуты завоевав любовь и уважение всего персонала. Она приветлива с официантами и уборщицами, уважительна с другими поварами и су-шефом Паком, почтительна с владельцем, являющимся по совместительству кузеном Сокджина, улыбчива с посетителями, которые готовы пальцы до самых плеч облизывать после ее изысканных десертов. Но при этом девчонка огрызается на каждое замечание Джина, едва ли не показывает шефу язык на любой приказ и продолжает делать по-своему. Намджун на жалобы брата лишь пожимает плечами и качает головой, мол, ничего не могу с этим поделать, она лучший в городе кондитер, так что смирись, братец. Сокджин бросает раздраженный взгляд на Сон Ми, которая совершенно непрофессионально обмакивает палец в крем и пробует его, собирая красивыми пухлыми губками, и шефа передергивает. — Сколько раз повторять, что нельзя совать пальцы в еду для гостей! — рычит он, однако Сон Ми хитро играет изящными ниточками бровей и проделывает тот же фокус еще раз. Проказница ни за что не признается, что этот крем оказался лишним и пойдет в утиль. Пусть грозный шеф пузырится недовольством, а она понежится в лучах его гнева. Сон Ми обожает злить Сокджина. Наблюдение за тем, как он метает молнии черными глазищами, скрипит зубами и сжимает свои крючковатые пальцы в кулачищи, готовый переломить дерзкую девчонку пополам, доставляет Сон Ми ни с чем не сравнимое удовольствие. — Твою мать! — орет Сокджин, когда девчонка пробегает прямо перед ним и он едва не выворачивает на пол содержимое сковороды, на которой шкворчит идеально приготовленное мясо для влиятельного ресторанного критика. Только ловкость, приобретенная за долгие годы работы, помогает Джину устоять на ногах и, главное, удержать в руках злосчастную посудину. А Сон Ми лишь звонко смеется в ответ и мельтешит между двумя духовыми шкафами, проверяя готовность эклеров и чизкейка все для того же критика. Не будь чертовка так хороша в кондитерском деле, Сокджин давно уже наплевал бы на то, что хозяин ресторанчика не он, а Намджун, и вытолкал бы пигалицу взашей. Но за ее вкусняшками стоит нескончаемая очередь из любителей полакомиться сладеньким. Да и сам шеф нет-нет да и ухватит пироженку прямо с противня. — Вот стерва, — на выдохе выплевывает Сокджин и в срочном порядке возвращается к приготовлению заказа для треклятого критика, который решил припереться сюда именно сегодня, когда Сон Ми определенно в ударе: так и норовит испортить Джину не только этот день, но и всю его оставшуюся жизнь. Он уже пять раз за последние два часа едва не убился из-за девчонки! Все, с завтрашнего дня Сокджин берет отпуск на неопределенный срок и укатывает в теплые края, а главное — куда подальше от этой сучки. Успокоив себя этими мыслями, Сокджин с трудом дорабатывает убийственный день, устало опускается на стул у стены, откидывает голову, несильно стукнувшись при этом затылком и поморщившись, и выдыхает минувшую смену. Желание лишь одно — доползти поскорее до кровати, рухнуть лицом в подушку и забыться на сутки минимум. — Тяжелый был денек, не правда ли, шеф? — звонкий голосок выдергивает Сокджина из полудремы, в которую он едва не провалился, и мужчина утыкается сонным взглядом в самодовольно ухмыляющуюся стервозную пигалицу, по-другому девчонку и не назовешь. Стоит тут вся такая идеальная, как будто не отпахала двенадцатичасовую смену наравне с ним, Джином, а прохлаждалась у бассейна. Макияж как был идеальным в начале дня, таким и остался. Платье вроде бы и целомудренное, но в то же время пробуждающее самые дикие мысли и желания даже в уставшем до полусмерти организме — овальный вырез искушающе оголяет покатые плечики и соблазнительные ключицы, в ямочке между которыми шаловливо покоится маленький золотой кулончик. Сокджину кажется, что он ощущает на языке прохладу металла, до того ему хочется сгрести в охапку Сон Ми вместе со всеми ее раздражающими привычками и стервозностями и впиться губами в бархатную кожу. Провести ладонями по всей длине стройных ножек от лодыжек до бедер, скрытых под подолом короткого платьица, и узнать, в конце концов, такая ли девчонка сладкая везде, как и ее неземные на вкус творения. — Что скажете, шеф, мы заслужили немного расслабиться? — интересуется чертовка, упираясь задницей и ладонями в столешницу и ставя носок своей туфельки цвета бешеной фуксии на высоченном каблучище на стул аккурат между разведенных ног Сокджина. Такой наглости его изможденный работой и стервозностью Сон Ми мозг стерпеть не может. Резко оттолкнув ногу нахалки, Джин поднимается, вжимает собой девичье тело в столешницу и стискивает пальцы на тонкой шее, ощущая, как бешено стучит под ладонью в ее венах кровь. Приближается к ухмыляющемуся лицу стервы и шипит: — Какого черта тебе нужно от меня? Почему нельзя убраться из моей кухни и из моей жизни нахрен? — Джин даже не скрывает яростного гнева, плещущегося в нем, заполняющего до краев. Едва сдерживается, чтобы не сомкнуть пальцы еще сильнее, перекрывая девчонке кислород, заставить ее хрипеть и давиться собственным ехидством, которым она изводит его уже не первый месяц. Настолько погружается в злобу, что не замечает, как стройные ножки обвивают его бедра, прижимаясь теснее, и собственное тело отзывается на действия девчонки возбуждением. — Потому что мне безумно нравится, когда ты злишься, шеф. Это так заводит меня, — сипло говорит Сон Ми и прикусывает нижнюю губу, чем окончательно сводит Сокджина с ума. И выдыхает с облегчением, осознав, что зверь вырвался из-под адски жесткого контроля Сокджина и теперь вовсю бесчинствует на воле. Ладони Джина жадно шарят по телу Сон Ми, сминая нежную кожу, сжимая ее, впиваясь пальцами до темных пятен, которые назавтра обязательно превратятся в синяки. Губы его нагло накрывают улыбающийся ротик девушки, а язык прорывается внутрь, где влажно и горячо, где острые зубки прикусывают его, вызывая стон не то боли, не то наслаждения. Сжав упругую попку девчонки в своих ладонях, Джин сдвигает ее на край столешницы, впечатывая в свои бедра, и трется болезненно возбужденным членом, которому становится слишком тесно в джинсах. Продолжая удерживать Сон Ми на самом краю столешницы одной рукой, другой проворно сдвигает в сторону трусики и скользит в горячее тело сразу двумя пальцами. Девчонка всхлипывает и дергается, подаваясь настречу наглому вторжению. Внутренний зверь Сокджина самодовольно ухмыляется. Наконец-то он подчинил себе эту стерву. Джин отодвигается, чтобы взглянуть в лицо Сон Ми, и одновременно с этим вытаскивает из девчонки пальцы. Разочарование, вызванное внезапным опустошением, проливается бальзамом на истерзанную душу Сокджина. Он хмыкает и отступает на шаг назад, оставляя стерву распластанной на столешнице, с раскинутыми в стороны ногами, обтянутыми черными чулками. Платье задралось, оголяя сочащуюся влагой плоть, и выглядит это настолько вкусно и соблазнительно, что у Джина челюсти сводит судорогой от желания попробовать девчонку на вкус, но он оттягивает этот момент. Выжидает, пока она сама не попросит, пока сама не станет умолять его взять ее. Но девчонка оказывается не робкого десятка. Упершись ладонями в столешницу позади себя, Сон Ми смотрит на Джина опьяненным взглядом и жадно облизывается при виде отчетливо выпирающего возбуждения. Кривит губы в ухмылке и тихо смеется. Она все знает про Сокджина. И это бесит, раздражает оголенные нервы до острого желания взять ее прямо сейчас, резко, грубо, стереть это самодовольное выражение с красивого лица, заставить рыдать от наслаждения. — Ну что, шеф, кто кого? — томно тянет Сон Ми, закусывая нижнюю губу. Она считывает все желания Сокджина, словно заглядывает в самое нутро. Сбросив туфельку, девчонка касается пальчиками с ярко-алым лаком на ноготках середины бедра Джина, и ножка ее скользит выше, к самому паху. Сокджин рычит, оттолкнув ее ногу, и удовлетворенно фыркает. Девчонка захлебывается собственными ощущениями, когда средний и безымянный пальцы Джина скользят в нее, а основание ладони плотно прижимается к набухшему клитору. Сон Ми вскидывает бедра в ответ на резкое движение пальцев, безошибочно отыскавших скрытую внутри точку. Еще раз. И еще. Запрокинув голову, хватает широко раскрытыми губами воздух, которого вдруг становится катастрофически мало. Ладони ее цепляются за край столешницы в жалкой попытке удержаться на поверхности, а пальчики на ногах поджимаются от накатившего наслаждения. Сокджин едва успевает схватить девчонку за шею и притянуть к себе, чтобы впиться в ее губы своими, когда она дрожит всем телом и глухо стонет в его рот. Внутри становится до безумия горячо и тесно, атласные стеночки сжимаются, пульсируя, вокруг его пальцев, а сиплый голос эхом отдается у Джина внутри. Мужчина поддается минутной слабости, прерывает поцелуй и подносит к губам собственные пальцы, пропитавшиеся девчонкой и ее желанием. Продолжает впиваться в лицо Сон Ми пристальным взглядом, пока слизывает ее влагу, наслаждаясь чуть терпким вкусом, неторопливо смакуя удовольствие, дразня и вынуждая тонуть в ожидании еще большего наслаждения. — А ты настоящий гурман, шеф, — усмехается девчонка, в который раз умело справившись с собственными эмоциями. Ловко спрыгивает со столешницы, проворно цепляет сброшенную туфельку, поправляет белье и подмигивает обалдевшему Сокджину. — Настоящие деликатесы рекомендуется употреблять в маленьких дозах. — Ну ты и стерва! — выпаливает Сокджин, жадно облизываясь вслед чертовке, покидающей кухню и при этом вызывающе виляющей бедрами. — Спасибо за комплимент, шеф, — на ходу обернувшись, благодарит Сон Ми и, снова подмигнув, манит за собой пальчиком. Сокджин срывается с места и бежит за девчонкой, позабыв о злости и гневе — слишком уж вкусная, чертовка…