Try to ride me

Тэхён натягивает шляпу почти по самые глаза, мечтая уже остановиться где-нибудь в тени, а ещё лучше прибыть туда, куда ведёт его альфа, и принять ванну. День выдаётся ужасно жарким, а на горизонте ни единого намёка на людей. Иногда Киму кажется, будто Чонгук решил всю землю пересечь или понятия не имеет, куда идёт. Но на пути его лошадь неожиданно мотает головой, а затем вовсе останавливается и пятится назад. Тэхён наклоняется чуть вперёд, и касается ладонью шеи жеребца, не понимая, что вызывает его беспокойство. Заметив поведение лошади, Чонгук останавливает свою кобылу и окидывает взглядом окрестности, решая, что им надо поторопиться. — Не вздумай ударить, — Чонгук подходит к жеребцу, забирая у омеги поводья. — Я не бью лошадей! — Славно, значит ты сможешь прожить ещё один день, — Чонгук манит за собой жеребца, косо поглядывая куда-то за Кима, на что тот оборачивается посмотреть, что привлекает его внимание. — За нами следят, и те, кто это делает, ненавидят, когда люди плохо обращаются с животными. Тэхён цепляется руками за седло, не отрывая глаз от Чона, который ведёт себя слишком спокойно для такой ситуации, потому как подозревает, кто может за ними следить. Индейцы. Они ещё обитают на диких землях, с некоторыми удалось заключить соглашения, с другими же даже переговоры заканчивались отсутствием возвращения переговорщиков. — Двое следуют за нами с ночи, третий присоединился недавно, — объясняет Чонгук, подгоняя лошадь омеги ближе. — Разве племя Навахо не заключило соглашение на мир? — Тэхён смотрит на альфу, пытаясь найти у него спасительное подтверждение и то, что за ними следят, значит лишь любопытство, не более. — Да, заключило, но Апачи этого до сих пор не сделали, и я не знаю, кто именно за нами следит. Встреча с этими индейцами не входит в планы главаря Фэрусов. Этот путь был всегда свободным; до ближайшего племени, с которым Фэрусы находятся в хороших отношениях, добираться ещё дольше, чем до места, в которое они идут. К счастью, и Апачи располагаются далеко, так что трудно определить, кому понадобилось вести охоту здесь. В любом случае Чон знает, что не стоит раскрывать то, что они заметили слежку, но и расслабляться тоже. Лошади всё чувствуют, поэтому с утра кобыла заметила чужаков, а сейчас жеребец начал нервничать. Как и его хозяин. Тэхён ни разу не сталкивался с индейцами, не имеет ни малейшего представления, за что те могут разгневаться и как себя нужно вести в их присутствии. Но Чонгук рядом, а он был в племени индейцев, знает их обычаи и даже имеет хорошие с ними связи. Правда только с одним племенем. И больше всего пугает, что следят совсем другие. Планы на передвижение в ночи оказываются прерваны грозой, от чего Чон становится особенно мрачен. Они достаточно промокли прежде, чем найти временное укрытие, костёр разжечь совершенно не из чего, да если бы и было – всё сырое. Тэхён удивлён, что такой обильный дождь возможен в подобном месте, но тем не менее сильно это не радует: он промок до такой степени, что тело всё дрожит, чтобы согреться, и куртка совсем не помогает. Лошади уже устроились на ночлег, легли друг с дружкой, а Чонгук только нервно стучит пальцами по револьверу, прислонившись к вертикальной опоре в небольшом выступе каньона, и смотрит на тёмное небо. Этой ночью Чон не будет спать, пока есть вероятность прихода незваных гостей. У него капает на плечи с волос, делая их цвет темнее самой тёмной ночи, на руках вздулись вены, а взгляд тяжёлый, задумчивый. Альфа достаёт карту, впервые за долгий путь разворачивая её и вглядываясь в начертанное на ней. И Тэхён, который подгибает к себе ноги и складывает руки на груди, пытаясь согреться и наблюдая за этим, удивляется, как альфа вообще что-то видит в вечерних сумерках. Но любопытство омеги берёт верх. Ким поднимается со своего места, бросает взгляд на лошадей и встаёт рядом с Чонгуком, заглядывая в карту. Там и правда видны какие-то тёмные линии, но всё равно не понятно, что это. — Пойдём в обход, — сообщает Чонгук, убирая карту и вытягивая ноги, — как только дождь закончится. — В обход дольше, разве нам не нужно как можно скорее отвязаться от «хвоста»? Чонгук осматривает омегу перед собой, улавливая в его голосе дрожь. — Дольше, — соглашается Чон, — но при этом мы будем двигаться не по направлению к племенам индейцев. Может быть, они прекратят слежку. Но если хочешь, можем рискнуть и пойти по прямому пути. Как раз там есть местечко, где кобры часто собираются… — Пошли в обход, уговорил! Тэхён садится рядом, подгибает ноги и шумно выдыхает, расстраиваясь, ведь хочется как можно скорее прибыть на место. А Чонгук лишь приподнимает уголки губ, возвращаясь к слежке за местностью. Шум дождя успокаивает. Промозглого холода альфа уже не чувствует, в отличие от гордого Тэхёна, который сидит поодаль, прикрыв глаза. Чонгук смотрит на аристократа, которого ещё совсем недавно терпеть не мог, но даже при этом проявлял заботу. Его рана на тыльной стороне ладони уже затянулась и скоро совсем заживёт, правда, скорее всего, останется на память шрамом. Такой же «подарок» первой встречи он оставил и Чону на щеке. Удивительно, как ловко Тэхён мечет кинжалы, и тот бросок был действительно неожиданным, но до роли соперника он всё равно не дотягивает. Чонгук вздыхает, оправдывая свой дальнейший поступок тем, что болезнь омеги была бы сейчас очень проблемна, поэтому двигается ближе и обхватывает Тэхёна, сажая его себе на бёдра. — Ты чего делаешь, — омега, вроде как, пытается сопротивляться, но тело, жаждущее тепла, не слушается, — пусти. — Что-то не слышу уверенности в твоих словах, — Чон чувствует, как омега показательно отталкивает от себя его руку, но не спешит слезать сам. — Только потому, что здесь холодно, я позволю тебе согреться, — гордо заявляет Тэхён, устраиваясь удобнее на бёдрах альфы, — но позже я уйду. Ким подгибает ноги, голову устраивает на чужой груди и руки меж своих ног прячет, сжав ладони. Упрямый и гордый. «Позже» так и не настаёт. Через несколько минут Чонгук слышит ровное сопение, тело на его руках расслабляется, и самое важное, юноша согревается. Тэхён выглядит безмятежно, когда спит, его ресницы слегка подрагивают, сердце стучит медленно и почти неслышно. Обидно будет, если он не сможет принять реальность и останется на стороне аристократов. Тогда придётся избавиться от него? Что сделает в таком случае Мустанг? Почему-то сейчас хочется верить, что омега останется где-нибудь в Северном городе, где ему и место – среди цивилизации, общества и удобств. Может быть, вместе с Мэйсоном они будут воспитывать детей, и Тэхён станет неоглашённым Фэрусом, сыном Мустанга и омегой, которого иногда будет видеть Чонгук. Удивительно, сколько всего альфа позволяет этому аристократу за их недолгое совместное время. Что самое удивительное – посадил на свою лошадь. И дело далеко не в ковбойском кодексе, а в том, что гордость Фэруса позволила сделать это. Впервые нечто похожее он позволил Монике – девочке, что не переставала бегать за ним хвостиком, маленькая и влюблённая. Чонгука забавляла её смелость, и, может быть, поэтому он решил сделать из неё настоящего главаря. Неизвестно, что может случиться с Чоном, но должен быть тот, кто его заменит. Только с Тэхёном совершенно иная ситуация: аристократ из Большого города, с навязчивым мышлением заявился в пустынный городок, имея лишь свои амбиции и два кинжала. Для Чонгука он был лишь забавой, от которой нужно было избавиться, до тех пор, пока развлечение не превратилось в обязанность. Мустанг хочет получить расположение сына и не подвергать опасности. Чон понимает мужчину, ведь родная мать оставила его на дороге, не желая той ужасной жизни, которую прожила сама. Мустанг не хочет впутывать Тэхёна в то, что происходит, пытается уберечь от того, чем поплатился сам. Возможно, и правда стоит показать омеге другую сторону Дикого Запада и раскрыть истинные намерения Фэрусов. Чонгук сделает это, а потом продолжит заниматься их планом, больше не забивая себе голову проблемами об аристократе. Главное, чтобы сладкий запах не осел в лёгких.

✩✩✩

Тэхён просыпается от непривычного чувства подёргивания его волос, даже не пинков по сапогам, что свойственно альфе. Он открывает глаза и слышит фырканье жеребца, который начинает лизать своего хозяина. Омега возвращается в реальность, в которой он лежит, облокотившись на свою лошадь, а неподалёку стоит кобыла, но без Чонгука. Погода вновь солнечная, значит они должны были выдвинуться задолго до этого, но почему-то всё ещё находились здесь. Почти все. Тэхён выходит из укрытия и осматривается, вспомнив о слежке за ними. Куда подевался Чон? Мог ли он попасться индейцам? Что, если его взяли в плен? Паника начинает окутывать омегу в свои ледяные объятья, Ким подходит к кобыле главаря Фэрусов, которая выглядит необыкновенно спокойно, в отличие от вчерашнего дня, и опускает руку на её шею, поглаживая успокаивающим жестом. Хотя успокоение нужно не ей. — Что ты делаешь? — раздаётся знакомый голос позади, отчего Тэхён вздрагивает и убирает от кобылы руку. Успокаивал лошадь, что Чонгук обязательно вернётся. Или себя. — А ты? — задаёт встречный вопрос Ким, быстро осматривая здоровое состояние альфы. — На разведку ходил, — Чонгук подозрительно бросает взгляд на свою кобылу, которая не препятствовала чужому прикосновению к себе. — У нас есть время уйти, так что седлай лошадь. Тэхён возвращается за своим жеребцом, действительно радуясь, что с альфой ничего не случилось. Конечно, он волновался не из-за самого Чона, что за бред?! Просто, в случае его исчезновения, Ким бы один точно забрёл куда-нибудь на земли индейцев. Да, именно в этом и причина. Чонгук проводит по гриве кобылы, начиная ревновать свою гордую даму, сердцем которой завладели двое аристократов. Слишком быстро она сдалась. Последующую дорогу за ними не следят, поэтому Чон всё же рискует повести их без обходного пути. Они и так много времени потеряли на ночи. С Фэрусами всё гораздо проще: остановились на полтора часа для отдыха лошадям, выпили виски для уличения усталости и двинулись дальше в путь. Им завтраки не приносишь, в руках их не греешь, позволяя ещё и спать. Чонгук цокает, оправдываясь тем, что делает это в знак уважения к Мустангу, игнорируя собственное беспокойное сердце. А ближе к трём часам на горизонте появляется что-то тёмное, меняя пустынный пейзаж на зелёные луга.        Когда Мустанг дал добро на то, чтобы доверить Тэхёну больше информации, Ким думал о том, что ему покажут другое место сбора Фэрусов. Может быть, их тайник, куда они складывают всё награбленное или первоначальное место Мустанга, где всё началось, но увы, ни одна догадка не оказывается верной. Перед аристократом из Большого города располагаются просторы фермы. Чем ближе они подходят, тем больше живности попадает на глаза: коровы с телятами, гуляющие под присмотром Фэрусов, свиньи в загоне купаются в любимой грязи после прошедшего ночного ливня, индейки наливают свои кораллы красным цветом при виде незнакомцев, и в воздухе всюду витает запах животины. Прибыв к деревянным постройкам, которые на вид и не отличишь, где здесь для людей, путников встречает мужчина с ружьём за спиной, в большой соломенной шляпе и трубкой с табаком. На его ногах высокие резиновые сапоги, испачканные, Тэхён смеет предположить, далеко не в грязи. Джинсовый комбинезон уже выцвел от своего времени, некоторые пятна даже не отстирываются, а рукава клетчатой рубашки небрежно загнуты до локтей. Весь внешний вид говорит сам за себя. — С возвращением, Джей! — басистый голос мужчины чем-то отдалённо напоминает скрипучий старика, отчего Ким снова осматривает фермера, стоящего перед собой. — Не ожидал, что ты лично сюда заглянешь. — По пути было, — улыбается Чонгук, стаскивая с кобылы груз, — я тебе помощника привёл. Тэхён, услышав эту фразу, оступается, когда спускается с лошади, и не успевает вытащить ногу из стремени, завалившись и упав на землю. Удар снова приходится на спину, отчего омега лишь шипит, зло смотря на ухмылку Чонгука. — Он – аристократ, — поясняет Чон, — ничего не умеет, но ты его не жалей. Запряги кобылку, пусть поработает. — Почему я должен работать? — Тэхён поднимается с земли, делает пару движений ладонями по своей одежде и встаёт перед альфой. — Ты обещал показать мне, чем занимаются Фэрусы! — Так ты и посмотришь, — Чонгук кивает, соглашаясь со словами омеги, — и поучаствуешь, чтобы заработать себе на еду. Короче, — альфа поворачивается к фермеру, решая больше не тратить время на аристократа, — Энди, в двух словах: он – наш пленник, у которого есть привилегия узнать обо всём. Поэтому на вопросы можешь отвечать, но не давать ему отдыхать – запряги его так, чтобы к ночи у него не было сил даже открыть дверь для побега. Я в пустынный город, вернусь завтра, в лучшем случае. — Как скажешь, Джей, — усмехается фермер, — работы тут полно, можешь рассчитывать на меня. Тэхён смотрит, как помощник фермера забирает его жеребца, а Чонгук, сделав подлое, грязное дело, подмигивает и седлает свою кобылу. Он серьёзно оставит его здесь? На ферме? Работать?! Они ехали всё это время, чтобы омега тут за свиньями убирал? — Ах, да, — Чон знает, что бежать отсюда рискованно – вокруг индейцы и местность, незнакомая приезжему из города аристократу, поэтому омега не рискнёт бежать, но на всякий случай предупредить стоило. — Применять силу разрешено – кобылка строптивая. Почему-то сейчас это напоминает работорговлю: Кима привезли в отдалённую местность, где он должен поработать, чтобы получить кусок хлеба. Чонгук благополучно уезжает, оставляя Тэхёна одного среди животных, бескрайних полей и фермера в страшных сапогах. По пути встречались люди, работающие здесь, так почему Чон оставил омегу? Для чего? И что ещё заметил Ким, так это то, что отсюда путь до пустынного городка занимает всего сутки. Конечно, главарю Фэрусов надо связаться со своими, чтобы понять, что сейчас происходит, а то новости до этой дыры не доходят, раз фермер не знает, кто такой юноша с шёлковыми волосами. Кстати, этим можно воспользоваться, ведь Чон не всё рассказал. — Хочу сразу поставить вас в известность, что я являюсь… — Тэхён поворачивается к мужчине, который пихает в руки омеги большое ведро с зерном. — Покорми индеек, а потом приходи за нормальной одеждой, — мужчина игнорирует попытку Кима заявить о своём родстве с самым первым главарём Фэрусов, осматривая его и накидывая приблизительно параметры. — Впереди день долгий. И аккуратнее с индюком – он до безобразия недружелюбный. Омега хочет возразить, но фермер скрывается внутри сарая, не оставляя тому выбора. Если бы Тэхёну сказали ещё две недели назад, что он окажется в плену у Фэрусов, юноша рассмеялся бы. Если бы ему заявили, что ещё станет их рабом – омега посчитал бы говорящего сумасшедшим. А если бы Киму сообщили, что ему придётся идти один на один против свирепого индюка, имея с собой лишь ведро зерна, он, скорее всего, не решился бы сунуться на Дикий Запад. Нет, стоя за забором, Тэхён чувствует преимущество перед пернатым – всё же, что может сделать индюк против человека? Ну нахохлится, раскраснеется, покричит немного, а увидит зерно – забудет обо всём и начнёт трапезничать. Однако, угрюмый вид цветастого пернатого наводит не самое приятное впечатление, и как назло кормушки стоят посередине, высыпать просто через ограду не получится – там грязно, и индюшки всё просто затопчут. Тэхён ещё раз спрашивает себя, что он здесь делает. Кормит индеек, вместо того, чтобы собирать информацию о Фэрусах. Но Чон не просто так сюда заехал? Ферма однозначно как-то связана с Дикарями, раз альфу тут знают, и подачки через него привозят. Значит и здесь есть какой-то секрет, о котором Тэхёну необходимо узнать. Взяв себя в руки, а точнее, сжав ведро, златовласый решается зайти, потому как, пока он отвлёкся на свои мысли, злой комок распушившейся недокурицы куда-то ушёл. Омега успешно преодолевает калитку, закрывает её за собой, чтобы птицы не разбежались и делает два шага, прежде, чем услышать за собой шипение и гогот индюка. К горлу подступает удушающий ком страха, отчего Ким удивляется сам себе – он был на волосок от смерти уже не один раз, и сейчас пугается куска мяса в перьях? Тэхён продолжает идти, распугивая индюшек, которые бросаются в стороны от неизвестного им объекта, слишком яркого в окрасе, начиная от белой рубашки, заканчивая блестящими волосами. Омега успешно добирается до кормушек, высыпает зерно и чувствует резкую боль в левой ноге, куда только что клюнул его индюк. Тэхён от внезапности и испуга роняет железное ведро и отшатывается в сторону, понимая, что пернатый хозяин этих земель идёт в наступление.        — Слишком много времени уже прошло, — говорит юный альфа, помогая фермеру подобрать одежду для новенького в их рядах. — Не слишком ли жестоко сразу посылать его к Гадюке? Он и меня до сих пор гоняет, аристократа и подавно! — Ему на пользу познакомиться с главой нашей фермы, — смеётся Энди. — Джей сказал, он строптивый малый, нежиться с ним не стоит. А наш Джей кого попало сюда не приводит, значится надо выполнить его пожелание самым лучшим образом! Фермеры отвлекаются на появившегося омегу в дверях, который выглядел ещё несколько минут назад, как аристократ, а сейчас на нём живого места нет: волосы взлохмачены, рубашка грязная и местами порванная, на руках следы от борьбы с индюком, которого величают Гадюкой, а ведро позорно оставлено на поле битвы. Тэхён крепко стискивает челюсть, не позволяя себе жаловаться на адское задание, где он чуть свою душу не оставил, хотя больше всего хотелось запустить в загон Чонгука, который бросил его здесь. — Вижу, ты неплохо справился, — издевается фермер, протягивая гостю рабочую одежду и такие же резиновые сапоги как у самого, а поверх кладёт большие ножницы. — А это зачем? — Ким смотрит на острый предмет, не понимая, для чего он. — Ну как же! Скоро зима, птицам свойственно в тёплые места перелёты делать, поэтому им необходимо подрезать крылья. — Индюкам? — тихо спрашивает Тэхён, надеясь, что здесь есть другие птицы, помимо этих адовых тварей. — Им самым. Ким мог бы смириться с тем, что ему дали самое ужасное первое задание, потому что он у Фэрусов, чего и стоило от них ожидать. Но чтобы это продолжалось – ни за что. — Вы хоть знаете, кто я? — Тэхён бросает сапоги на землю, не пытаясь больше мириться с необходимостью оставаться здесь. — Родной сын Мустанга, первого главаря Фэрусов! — А, ну это всё меняет! — фермер понимающе кивает и брови хмурит, поворачиваясь к стоящему рядом юноше. — Дэнни, помоги сыну нашего главаря подрезать индюкам крылья. Мужчина уходит, оставляя Тэхёна умирать от безысходности – его слова и статус тут роли не играют. Попробовать сбежать? Какова вероятность, что, пробегая мимо выгуливаемых стад, Ким не словит пулю? Ведь у каждого пастуха есть по ружью и собаке. Да и местность незнакомая: если постараться вернуться через тот путь, откуда они пришли, есть ли возможность не встретить тех следящих за ними индейцев? Но омега не хочет признавать, что он оставлен здесь рабом у безжалостного фермера и дикого индюка. — Как сбежал от Гадюки? — интересуется Дэнни, забирая с выданной одежды ножницы. Тэхён смотрит на шатена, который выглядит достаточно молодо, чтобы быть опытным фермером, но тем не менее приятнее, чем другие Фэрусы, более располагает к себе, как Моника или Мэйсон. — Перевернулся через забор, когда пытался от него уйти, — догадавшись, кого тут кличут Гадюкой, отвечает Тэхён, принимаясь стягивать с себя рубашку. — Там стоят вилы, — Дэнни чешет затылок, признаваясь, что был способ одержать победу, — но в первый раз я тоже не догадался. С вылупления этого монстра ещё ни одна живая душа не смогла выйти из его загона без увечий. — Почему тогда вы держите его? — Вожак хороший, чёрт его побери! — смеётся альфа, признавая силу индюка, но неожиданно затихает, когда смотрит на аристократа. У омеги длинные ноги, красивые, местами с синяками от вечных падений, два кинжала рядом лежат, вытащенные из своих сапог, аппетитные бёдра и плоский живот. Кожа у него красивая, словно бархат, и даже боевые ранения не портят живописную картину, которая разворачивается перед Дэнни. Он с неприкрытым любопытством рассматривает, как аристократ тянет носок, чтобы пролезть в комбинезон, надевает лямки на фланелевую рубашку и в завершении натягивает резиновые сапоги не по размеру, из-за чего кинжалы неудобно проваливаются внутрь. Тэхён поднимает взгляд на юношу и замечает его замешательство, поняв, что перед ним может быть альфа. А он даже не подумал об этом. — Идём? — спрашивает Ким, решая нарушить тишину и поскорее закончить с ненавистным индюком, с которым у него теперь свои счёты. — А… да, — Дэнни берёт ножницы и направляется к выходу. Увидев двоих юношей, направляющихся к индюшкам, ещё один из фермеров вызывается им помочь, пожалев молодых, заодно рассказывает аристократу о том, что эта ферма принадлежит Мустангу, который в обычном мире занимает влиятельное место среди торговцев в стране. Здесь работают Фэрусы, их на самом деле больше, чем тех, что делают набеги с Джеем, просто их два поколения. Те, что постарше, уже отошли от былых дел борьбы за какую-то справедливость и обосновались помогать либо на ферме, либо в других местах. Мустанг может принять бродягу, нищего, дать ему кров и работу. Великодушие отца нисколько не меняет взгляд Тэхёна на то, что они грабят и убивают, мешая строительству железной дороги. И уж тем более тот факт, что Мустанг бросил его и мать, не оправдывается этими поступками. Получив совсем немного информации, Ким вынужден попрощаться с мужчиной и продолжить выполнять поручения фермера. Правда в этот раз ему вызывается везде помогать Дэнни. Он оказывается альфой, о чём не сложно догадаться, заметив его влечение к омеге. Молодой, неопытный, поэтому встретить кого-то непохожего и необычного для него в новинку, откуда зарождается большое любопытство. Дэнни здесь не так давно, не сказал, как попал сюда, но заверяет, что место неплохое. Говорит, что Энди очень добрый, а первое задание, как церемония посвящения, которую проходят все новенькие. А ещё упоминает, что совсем рядом течёт ручей, в котором можно будет освежиться в конце дня. Вот только Тэхёну не освежаться хочется, а вешаться. Ферму вполне можно назвать орудием пыток для приезжих из городов, но больше всего раздражает факт нужды в сапогах, потому что омега в который раз уже вступает в последствия похождений животных. И всякий раз шаркает ногами по траве, чтобы избавиться от прилипшего на подошвы. Первые несколько часов проходят вполне терпимо, а затем становится невыносимо. Тэхён вспоминает дом, ванную, белоснежную постель, свой гардероб и украшения. Он сам, как украшение на светских вечерах. А сейчас Ким боится, что вернувшись, не вспомнит аристократической речи, потому что фермеры тут ужасно ругаются. — Уже выдохся? — подтрунивает Энди, наблюдая, как Тэхён еле ноги волочет, мечтая просто упасть где-нибудь и не вставать больше. — Нисколько, — назло отвечает омега, выливая очередное ведро воды в поилку для лошадей. — Тогда пошли за мной, — зовёт фермер, — мы должны успеть. Ким надеется, что они должны успеть к ужину, но вместо тёплого, одомашненного построения, мужчина ведёт аристократа в хлев. Странно идти сюда, ведь коров ещё не пригнали, однако внутри уже оживлённо: другие фермеры собираются в одном месте, за чем-то наблюдая. И, подходя ближе, Тэхён замечает корову, которая лежит на боку и тяжело дышит. — Сегодня, наша красавица рожает, — гордо заявляет Энди. — Рожает? — Ким тяжело сглатывает, чувствуя как кончики пальцев начинают неметь. — Обычное дело, но мы находимся рядом, в случае необходимости. Гляди, кажется, показались копыта! Мужчина переводит взгляд на омегу, который бледнеет на глазах. Тэхён чувствует приступ тошноты, а в следующую секунду чуть не теряет сознание, на что фермер совершенно не удивляется, успевая не дать аристократу лишиться чувств. Теперь этот день официально можно назвать самым ужасным днём после попадания в плен к Фэрусам, где Тэхён встретился не только с фермерами и поработал за них, но потерпел поражение в битве с индюком Гадюкой и собрал на подошвах своих сапог всё разнообразие фермы. Но Ким просто так не сдастся, он ещё отплатит Чонгуку за то, что тот бросил его здесь. — Пришёл в себя? — Энди чуть наклоняется к сидящему на улице аристократу, который воздухом вышел подышать, и на что тот кивает. — Отлично. Где зерно взять ты знаешь – время кормить индюков! Определённо Чон Чонгук поплатится за это.