***
Спустя несколько дней после того случая, когда псовые из семьсот первой комнаты обнаружили Легоси и Эльзу в одной кровати, их друг волк всё же оттаял, но всё же как-то затрагивать эту тему никто не решался. Кроме Джека. Он был наиболее чутким и понимающим, с ним Легоси делился всем, что его беспокоит. В тот день он заметил, что его любимцу Кабу заметно лучше, но потом почему-то вспомнил про Эльзу. После того случая друзья были по-честному рады, что в жизни Легоси кто-то появился. Затворник и тихоня словно преобразился, стал казаться более живым. Но вместе с тем его стало многое беспокоить. Легоси стал задумываться о том, о чём не задумался бы прежде, так что теперь Джеку предстояло примерять на себя роль психологической поддержки. Легоси рассказал, как в одном из их с Эльзой разговоров козочка, устав от повседневных стрессов, мимоходом пожаловалась: «У нас, маленьких животных, тело дрожит от собственного сердцебиения». Легоси не мог выбросить это из головы, теперь думая: выходит, биение их сердец отзывается эхом в них самих? Волк не очень оптимистичным голосом завёл рассуждение о том, что ему, крупному хищнику, сложно это представить и, кажется, ответил он как-то совсем ужасно. «Если я не могу это понять, смогу ли я быть с ней ближе? — задумывался Легоси. — Теперь мне странно. Почему я родился волком?» Тут вздохнул даже Джек. С каких пор друга интересовали столь тяжёлые глубинные вопросы? Философствующий Легоси был для него чем-то необычным и непривычным. И всё же лабрадор не смог остаться в стороне, сказав, что и как ему кажется, чтобы другу стало светлее в душе. Каждый с момента рождения привязан к определённому виду, и каждый задумывается о своём предназначении в мире. Все задаются подобными вопросами, но нам остаётся лишь задавать вопросы и искать такой смысл, который устраивал бы лично его. Нет универсального ответа.***
И похоже сейчас, едва сдерживая рычащего и скалящегося льва, Легоси чувствовал, что нашёл свой ответ. Словно он был потаён где-то внутри его самого, но открылся он лишь сейчас — когда клыки рванувшего вперёд Ёринобу клацнули почти рядом с плечом волка. Отступив на шаг назад, Легоси едва успел выставить перед собой руки, чтобы заблокировать удар Ёринобу, который оттолкнул его ещё на полтора метра назад, а когда попытался атаковать сам Легоси, лев дёрнулся в сторону, кулак прошёл рядом с его головой и он успел вцепиться в правое предплечье своего противника. Легоси зашипел от жуткой боли, пытаясь изо всех сил дотянуться до головы или шеи, но был вынужден второй рукой сдерживать когтистую ладонь Ёринобу. Комнату наполнило рычание, чавканье разрываемой клыками плоти, капанье стекающей из раны крови. И всю эту вспышку хищной ярости видела Эльза, скованная ужасным страхом. Страхом за друга, который из-за неё может вот-вот попрощаться с жизнью. — Эльза! — окликнул её Легоси, еле сдерживая льва. — Беги скорее, это твой шанс! — Н-нет… Не могу…! — единственное, что смогла из себя выдавить Эльза, тут же громко всхлипнув. Из глаз выступили слёзы, тело била дрожь, но козочка словно не могла сдвинуться с места, забившись в угол комнаты. Было слишком страшно. А Ёринобу словно и не собирался разжимать челюстей. Казалось, стало только больнее, губы льва уже все побагровели от выступившей крови. Легоси срочно нужно было что-то придумать, иначе он рисковал остаться без руки. Раз движения рук напрочь скованы, оставалось только пустить в ход ноги. Почти прижатый к полу, Легоси выбросил вверх ногу, угодив коленом льву в нижнюю челюсть. Ёринобу пошатнулся и таки разжал челюсти, дав Легоси возможность отскочить назад и перевести дух. Теперь к подбитому глазу, большим пятнам крови на майке, множеству синяков и больших царапин на левом боку и плече прибавились большие рваные раны на предплечье. Но Легоси чувствовал, что должен продолжать сражаться. — Чёрт, ты явно не пальцем деланный, — поднялся Ёринобу, явно слабевший, но тоже не намеренный отступаться. — Пора прекращать, парень. С неровным дыханием, но без всяких сомнений, Легоси ответил: — Да… пора. Волк встал в полный рост. Только перед тем, как снова ринуться в бой, он посмотрел на дрожащую как осиновый лист Эльзу. «Прости, что приходится делать это у тебя на глазах», — прошептал Легоси, повернувшись снова к противнику. Потому что иного не оставалось. Потому что он нашёл её — причину, по которой родился волком. Защищать и оберегать Эльзу — ту, что была дороже всех. Ради неё Легоси был готов здесь и сейчас сделать над собой величайшее усилие. Он дал волю своей ярости. Глаза налились кровью, став похожими на два рубина, вздыбилась шерсть на затылке и хвосте. Легоси не чувствовал страха — его больше не было — и ринулся в новую атаку. Ёринобу понял, что теперь победителем из схватки выйдет лишь один, и встретил волка крайне чувствительным ударом наотмашь. Легоси едва не потерял равновесие, проехавшись по полу и оставив на нём тёмно-багровые следы от покрытых кровью пальцев, но тут же понёсся на противника снова. Я ничего не боюсь. Мои клыки — твои. И когти тоже твои. Я стану твоим зверем. Он буквально напрыгнул на Ёринобу, явно не ожидавшего такого натиска, двигался, словно действительно стал зверем, ведомым первобытными инстинктами. Но Легоси словно смог взять их под контроль, он не чувствовал той красной пелены, как в ту ночь. Словно, дав волю ярости, он смог её обуздать, направив против Ёринобу. Натиск оказался сильнее его усилий — Легоси удалось полоснуть когтями по носу и левому глазу, на секунду дезориентировав взревевшего от боли Ёринобу, и этой секунды ему оказалось достаточно, чтобы вцепиться когтями ему в плечо… Комнату вновь наполнила какофония ужасных звуков — рвалась ткань жилета и рубашки, что были на старом льве, затем чавканье разрываемой клыками плоти, и непрекращающийся рык двух хищников. Ёринобу как мог пытался вырваться, но Легоси уже не был намерен его отпускать. Наоборот, он мотал головой, разрывая плоть и расширяя рану на его плече, а в конце, когда движения старого льва стали совсем слабыми, рванул назад, вырвав кусок плоти, который тут же сплюнул. Ёринобу остался лежать без движения, ткань ковра рядом с его головой становилась бурой. Бурыми были и губы волка, с них ещё какое-то время капала кровь поверженного льва. Легоси же склонился над ним, тяжело дыша, как после невероятно сложного марафона. Он вложил в атаку не только всю свою ярость, но, казалось, и силы. А после жесточайшей схватки в одиночку против целого клана, Легоси чувствовал себя полностью измождённым. Наконец, кровь отхлынула от глаз, они перестали быть жутко-красными, и Легоси, словно поняв, как выглядит, снова повернулся к Эльзе. Бедняжка, казалось, ни жива, ни мертва — смотрела на него, но не произносила ни звука, на щеках виднелись следы от слёз, от них же глаза опухли. Но она была жива. — Эльза… Всё хорошо… — прохрипел Легоси, с трудом выпрямившись. Казалось, Эльза никак не отреагировала, лишь неотрывно смотрела на него. Может, он её пугал, и Легоси вполне мог это понять: «Наверное, в твоих глазах я сейчас похож на монстра. Ты вправе осуждать меня». После стольких ударов, парирований, укусов, тело словно наливалось свинцом. Жутко саднили раны и кровоподтёки, болели разбитые костяшки пальцев, то и дело размывалась картинка со стороны подбитого глаза. Пошатываясь и с заметным трудом переставляя ноги, Легоси подошёл к Эльзе, протянув ей руку: — Ты сбежишь со мной? — прошептал он. «Я — серый волк. Прошу, приручи меня». — У меня… дрожит всё тело… — пролепетала Эльза. Дрожь действительно было никак не унять. Она никогда не видела Легоси таким, даже предположить не могла, что такое произойдёт наяву. Почти без единого живого места на теле: весь в ранах, губы и клыки со следами крови. Глаза, что минутой ранее были налиты кровью, сейчас прояснились. Картина, невероятно пугающая для любого травоядного. Но это был он, Легоси. Её лучший друг, тот, кто стал невероятно ей дорог, а в глазах его читалась явно не ярость. Он пришёл за ней, чтобы спасти. И это меняло всё, в том числе и восприятие. Вздохнув, Эльза протянула ему руку, коснувшись и покрепче сжав его палец. И в ту же секунду Легоси вдруг резко притянул Эльзу к себе, так, что та даже на секунду перестала ощущать пол под ногами. Волк присел на одно колено, чтобы обнять любимую. Почти как тогда, на фестивале, но намного крепче… — Как же я рад… — прошептал Легоси. — Как же счастлив… И от этого сердце Эльзы словно на секунду замерло. Она и подумать не могла, что услышит в его голосе такой трепет, такую неподдельную, чистую радость. И это наполняло теплом её душу и сердце. «Необыкновенный волк», — единственное, что смогла произнести про себя Эльза, положив голову ему на плечо. Но дала о себе знать нехватка сил. Протяжно выдохнув, Легоси наклонился вперёд, но неосознанно, и упал на пол, словно тряпичная кукла, над которой перерезали нити. Стоять сил почти не осталось. Эльза оказалась прижата к полу его плечом. Стоило ли говорить, что друг казался ей, мягко говоря, тяжеловатым, а выбраться не получалось. — Л-Легоси!.. — напрягалась Эльза, пытаясь извернуться или подвинуть его плечо хоть как-то. — Давай потом пообнимаемся, а с-сейчас выберемся, хорошо? Можешь встать?.. — Д-да… — казалось, призыв возымел действие, и Легоси очнулся. — Прости. Всё хорошо, сейчас поднимусь… Это стоило больших усилий, но Эльза вскоре поняла, что привело к такому. Медленно перемещаясь из комнаты в комнату и спускаясь по лестнице, она смогла воочию увидеть следы прошедшего побоища. Львы в глубокой отключке, с разбитыми носами и висками, кого-то даже запустили головой в телевизор, в котором теперь была огромная дыра с искрящимися деталями; во многих комнатах разбитые стулья. А всё это время Легоси продолжал думать о пережитом откровении: «Я проделал весь этот путь, чтобы принять себя как хищника. И хотел, чтобы ты простила меня — за то, что родился волком, и за то, что влюбился в тебя…» На нижних этажах были и убитые, с торчащими из груди или шеи стержнями из бамбука. Наконец, Эльзе с Легоси удалось спуститься до самого низа и выйти из башни. Ливень кончился, но в саду остались следы сражения — в нескольких местах виднелись два, три или даже четыре вырубленных льва, накрепко связанных спина к спине. Над одной из таких «спящих компаний» красовалась записка с чьим-то символом: «Неудачники». — Это… всё ты сделал, Легоси? — Эльза на мгновение прижалась к нему покрепче. — Конечно, нет, — выдохнул волк. — Это панда по имени Гоухин, который пришёл сюда вместе со мной. Кажется, он уцелел. Эльза окинула взглядом весь сад. Зрелище довольно жуткое, но панды среди тех, кто был без сознания или убит, не было видно. Да и в башне она тоже видела одних лишь львов. Может, и печально, что не удалось увидеться с ним, но Эльза показала на ворота башни и спросив у Легоси, может ли она как-то помочь ускорить шаг, направилась с ним в их сторону. Но в этот же момент за ними с балкона башни наблюдал Ёринобу. Когда старый лев очнулся и кое-как встал, волка с козой рядом не было, но, доковыляв до балкона, он сразу их увидел. «Вот сопляк, — брезгливо хмыкнул лев, хотя из-за кровопотери слабость была очень сильной. — Он нарочно не кусал в жизненно важные места. Что ж, великодушно…» Раненный лев достал из-за пояса пистолет, но не смог привести его в боевое состояние — мокрая от крови ладонь просто проскользила по затвору, окрасив его в красный. Тогда он вцепился в металл зубами, не без труда лязгнув-таки затвором и дослав патрон в патронник. Ещё сложнее оказалось взять на мушку хромающего волка — слишком сильно тряслись слабеющие руки. Однако, выстрелить лев не успел. Позади послышался громкий металлический щелчок, после которого что-то сильно ударило со спины. Вскрикнув, Ёринобу затем посмотрел вниз, увидев торчащий из груди арбалетный болт. Рубашка вокруг места попадания становилась бордовой. Окончательно побеждённый лев выронил пистолет, пал на колени, а потом и упал замертво. — Земля тебе бетоном, урод, — довольно выдохнул измождённый Гоухин, опустив арбалет, после такой-то заварушки казавшийся тяжелее обычного. Он догнал Легоси с Эльзой немного позднее — пребывающий не в самой лучшей форме волк то и дело падал, шёл с трудом, так что нагнать их Гоухину всё же удалось. Правда, своим видом — тоже в ссадинах, с разбитым носом, шрамом на щеке и порванной рубашкой — он едва не напугал Эльзу, но та быстро вспомнила, что о нём и говорил Легоси. — Пойдём, парень. — На его плечо опустилась тяжёлая ладонь, но взгляд доктора был скорее одобрительным, гордым. — Считай, сегодня ты стал мужчиной. Убедившись, что Легоси дальше сможет пойти сам, Гоухин закурил, благо в кармане осталась пачка с последней сигаретой, и повёл парочку к себе в клинику. Заодно то и дело по-доброму ухмылялся с Эльзы: найти её одежду в башне не удалось, так что сейчас она шла в рубашке её приятеля, на ней смотревшейся как широкое платье, большее на пару размеров. Чтобы избежать главных улиц Тёмной Аллеи, пришлось добираться до клиники окольными путями. Гоухин то и дело ворчал, что в собственное здание забирается через чёрный ход, почти как вор, но быстро смягчился, попав в знакомые стены. Комната, в которой когда-то панда вручил Легоси порножурнал с ангорскими козами, быстро наполнилась запахом свежезаваренного чая и антисептиков. Перво-наперво переодевшись, Гоухин решил хоть как-то взбодрить гостью, быстро заварив Эльзе большой (по меркам маленького животного) бокал бамбукового чая. А сам, вооружившись шёлковыми нитями, иголками и перекисью, стал обрабатывать раны Легоси. Вдобавок, под новую рубашку в районе левого бока и на правое плечо примотал холодный компресс. — Да ради всего святого, не дёргайся, — буркнул панда, еле удержав руку Легоси в нужном положении. Страшнее всего оказались рваные раны, оставленные на предплечье. По подсчётам Гоухина, это был уже тридцатый шов. — Простите, просто больно! — едва ли не проскулил Легоси, безуспешно пытаясь стиснуть зубы. — У тебя тут раны от клыков. Не обработаю — без руки нафиг останешься, потому что заражение пойдёт. Плюс, это перекись, а она сама по себе штука злая. Всего пришлось наложить около тридцати пяти швов, зато теперь Легоси выглядел намного лучше, начали возвращаться силы. А чтобы ускорить этот процесс, Гоухин заказал быструю доставку в круглосуточном ресторанчике. Вскоре вся честная компания с наслаждением уплетала горячую лапшу с кунжутом и соусом терияки. Легоси всё порывался расплатиться за такую услугу. Оказалось, у него всегда была при себе заначка — под стелькой своих ботинок он прятал небольшой полиэтиленовый свёрток с деньгами. Гоухин убедил его, что сегодня «за счёт заведения», но оригинальность заначки оценил. Со слов Легоси, его дедушка научил такому трюку. Эльза как бы невзначай спросила, не с дедушкой ли он провёл своё детство, но пока Легоси рассказывал об этом, думала козочка совсем о другом. Эльза чувствовала, как её жизнь и жизнь Легоси начинают переплетаться теснее и теснее. Она была твёрдо уверена, что подружится с ним, но никогда не думала, что настолько сблизится. Он спас её жизнь, рискуя собственной, а сейчас спокойно ест горячую лапшу из общепита. И Эльза была уверена — об этом она будет с трепетом вспоминать до конца своих дней. Но ночь была уже довольно поздней. И хотя доктор Гоухин показался ей интересным, хоть и весьма угрюмым собеседником с характерным чувством юмора, нужно было возвращаться. — Как доешь, поспешим к метро и в школу, — предложила Эльза, отдав пустую коробку Гоухину. — А? — сперва удивился панда. — Не хочу тебя расстраивать, малышка, но последний поезд давно ушёл. Двенадцатый час на дворе. Легоси от такой новости едва не подавился лапшой, да и для Эльзы она оказалась не самой приятной. На площадке для фестиваля не будет ни души, а до школы пешком дойдут разве что утром. Плюс, на улице всё ещё было весьма сыро и прохладно. Днём, может, и станет тепло, но сразу после дождя на это не стоило рассчитывать. — Что же нам теперь делать? — растерялась Эльза. — Не знаю, — многозначительно протянул Гоухин, почесав затылок. — А оставаться у меня — так себе идея. У меня тут смотровой кабинет только, для кого-то одного места хватит, но это как-то не то… — Я могу поспать на полу, — вызвался Легоси. — Не, погоди, вспомнил, — унял его психотерапевт, щёлкнув пальцами. — Сколько у тебя денег с собой? — Около 4500 йен… — Хм, не густо, но на ночь хватит. Тут в десяти минутах ходьбы есть небольшой отель. Там и переночуете, я вас отведу. И не парьтесь, паспорта ни у кого не спросят. — Надо же. Спасибо вам… — робко поблагодарила Эльза, не зная, каких слов подобрать поубедительнее. Гоухин сказал, что слова сейчас — лишнее. Мол, не выставлять же вас за порог. Так что, покончив с импровизированным ужином и оставив отслуживший на сегодня арбалет на крючке, панда повёл Легоси с Эльзой за собой. Ещё одной небольшой проблемкой было то, что не нашлось какой-либо одёжки для последней, так что Эльза всю дорогу старательно избегала луж, чтобы не холодели пятки, и внимательно смотрела под ноги, чтобы не наступить на осколок от бутылки или металлическую крышку. Но в итоге примерно через десять минут ходьбы вся троица стояла перед входом в небольшой, но весьма приличный с виду отель «Rose». По обе стороны от входа стилизация под колонны, а рядом с дверью стояла большая кадка с туей. Довольно необычный выбор, Легоси раньше не видел такой. Неоновая вывеска явно новая. Одним словом, вполне приличное заведение, не похожее на копеечный старый хостел, в котором «перекантовывались» сомнительные личности. — Ну, вот мы и пришли, — кивнул на вход Гоухин. — Дальше, думаю, уже без меня справитесь. — Угу… — пробубнил Легоси, словно его что-то ввергло в замешательство. — Да, хорошо. Спасибо вам большое, Гоухин-сан, — Эльза же напротив, как будто приободрилась. — Тогда смею считать, что моя работа на сегодня выполнена. Спокойной ночи, детки, всего хорошего. Пойду я. — И вам того же. Помахав на прощание Гоухину, Эльза подошла поближе к стенду с информацией, закреплённом на большом жёлтом листе из закалённого стекла в форме сердца, за счёт подсветки приобретшего солнечно-жёлтый цвет:«ТАРИФ «ПЕРЕРЫВ»: 2500¥
За 2 часа (заезд с 06:00 до 00:00)
ТАРИФ «НОЧНОЙ»: 4000¥
Заезд с 21:00
Пребывание не дольше 18-ти часов
ТАРИФ «СЕРВИС-ТАЙМ»: 2980¥
Заезд с 10:00 до 17:00
Пребывание не дольше 7-ми часов»
— Мда, дороговастенько, конечно, зато не против межвидовых пар, — сперва покачав головой, затем оптимистично заявила Эльза. — Пойдём? Не хочется топтаться у входа, мне слегка неловко. А вот Легоси внезапно изменил своё мнение. И дело было даже не в его чувствах. Просто вдруг возникло сомнение, что пребывание Эльзы, натерпевшейся от целого клана хищников, которые всякого могли с ней сделать, пока его не было, с ещё одним хищником может вызвать у девушки новый приступ стресса. А улыбается она, вероятно, из нежелания обидеть школьного друга. — Слушай, Эльза. Я тут подумал… Может, лучше я всё-таки посплю где-то снаружи? А ты переночуешь здесь. — А? Почему? — недоумевала козочка. — Ну… тебя же буквально недавно похитила группа хищников. А теперь делить кровать с другим хищником… — в ответ Легоси озвучил свои сомнения. Но Эльза лишь улыбнулась в ответ. Узнаётся прежний скромный волк, слегка не от мира сего, жутко застенчивый, но по-своему добрый. Хотя сейчас причин для проявляемой им скромности, по её мнению, не было вовсе. Чего ради принижаться и спать на улице? — Но ты же спас меня из рук Шишигуми. Чего ж теперь боишься? — Того и боюсь, — попытался ретироваться волк. Правда, не сразу удалось подобрать слова, в голове снова возник небольшой рассинхрон. Вроде бы и не стоило дальше торчать у входа, особенно после того, как из отеля вышла пара лам, с толикой испуга поглядевшая на волка, а вроде и это странное сомнение никуда не ушло. «Я в ранах после битвы за жизнь девушки, которую люблю, — думал Легоси. — А сейчас ещё и поел неплохо, восстановил дыхание и силы». — Я сейчас… Как бы это поточнее сформулировать… — проговорил он, снова не сразу подобрав слова. В итоге, не придумав ничего внятного, закрыл глаза и выдал: — Сейчас в режиме мужика, — даже хвост задрал. — Если ляжем в одной кровати… Но договорить ему не дала Эльза. Она лишь прыснула смехом от такого неожиданного ответа. По-доброму, разумеется. Ох уж этот волк… Пожалуй, это стоит запомнить. Нет, сомнений в нём Эльза не испытывала, а потому просто взяла его за руку и сказала, глядя в глаза: — Да ладно тебе, чудик, — хихикнула козочка. — Этой ночью что бы ты ни сделал, это будет правильным. И я более чем уверена, что ты не причинишь мне вреда. — И потянула его за руку, призывая следовать за собой. Хоть Легоси и почувствовал себя неловко, ответа «Нет» не последовало. Остановиться он попросил только для того, чтобы достать из ботинок свёрток с деньгами. Конечно, индийский панголин⁽¹⁾ за стойкой регистрации с заметным недоверием посмотрел на столь странную парочку. Не каждую ночь тебе заглядывают волк в майке с подозрительными пятнами на ней и свежими швами на руке в компании с босой ангорской козой, одетой в явно большую по размеру рубашку, вероятно, принадлежащую этому самому волку. Но после короткого и исчерпывающего запроса «Нужна комната переночевать, а как только проснёмся, покинем отель» поправивший очки панголин принял оплату, выдал Легоси ключ и вкратце объяснил, как пройти к их комнате. Напряжение, которое почувствовал Легоси на входе, на какое-то время усилилось, но Эльзе в этот раз не пришлось его подталкивать. Теперь волк застыл в дверях, когда они всё же добрались до своей комнаты и закрыли дверь. За свои деньги Легоси и Эльзе попался вполне хороший вариант, подходящий под определение «Дёшево и сердито». Размер — примерно половина комнаты семьсот один. Справа от входа шкаф для вещей, слева — дверь в уборную с умывальником, душевой кабиной и унитазом. В самой комнате удобная полутораспальная кровать, на изголовье которой был смонтирован переключатель кондиционера, рядом с ней стояли табуретка и кресло, а напротив — небольшой столик и подставка с телевизором. Часть светильников была выключена, а остальные давали приглушённый свет, больше походящий на сиреневый. «Интересно, Хару бывала в подобных местах?» — отчего-то подумала Эльза, взбираясь на кровать, слегка высоковатую для неё, и впервые за день вспомнив подругу. Козочка, в отличие от своего друга, словно пребывала в более приподнятом настроении. Забравшись на кровать, она тут же плюхнулась на спину, водя по покрывалу руками и забавно переворачиваясь с боку на бок. — Ух. Люблю это прикольное ощущение, когда только ложишься на кровать, а она ещё телом не нагретая, так холодит интересно, — хихикнула Эльза, тепло улыбнувшись. — О, тут же кондиционер. Что волки любят: тепло или прохладу? — Хм, скорее холод, — чуть помешкав, ответил Легоси. — О, я тоже. Затем, она переползла на другой край, спрыгнула и взяла пульт от телевизора. К сожалению, ничего интересного Эльза в ночном эфире не нашла. Так она, во всяком случае, сказала. — Легоси, — позвала она, снова сев на край кровати похлопав ладонью рядом с собой. — Присаживайся, чего всё стоишь, чудик мой? Она снова мягко ему улыбнулась. Эльза заметила, что впервые обратилась к Легоси, употребив слово «мой». Наверное, эмоции или сентиментальность. Легоси же немного замялся, но затем подошёл к кровати. Сведя вместе ладони, скрывая когти, он повернулся и сел по левое плечо от козочки. Правда, сказалась разница в весе, и когда он умостился рядом, матрас на кровати просел под его весом и слегка отпружинил, так что Эльза немного подпрыгнула на месте, затем «съехав» прямо к боку Легоси. — Прости, немного не подумала, — засмеялась козочка, ухватившись за плечо своего друга. — Интересно, во сколько раз ты тяжелее меня, Легоси. Кажется, с момента, как мы начали хорошо общаться, ты стал больше. Повисло неловкое молчание, за которое в очередной раз за ночь у Легоси сменились мысли. Что странно, беспокойства по поводу отсутствия ясности в голове не было, но волка стали тревожить старые, весьма разношёрстные сомнения. Или мысли… Придвинувшись к Эльзе совсем близко, он несколько секунд смотрел ей в глаза, чуть наклонился, а затем… попытался наклониться вплотную, прикрыв глаза. При этом в висках отчётливее обычного отдавался стук собственного сердца, словно уже Легоси прислушивался к своему телу. Теперь уже занервничала Эльза, весьма недвусмысленно истолковавшая подобный жест. От внезапно возникшего волнения дыхание стало неровным и слышным, как будто козочка занервничала или ей стало холодно. — А… — сорвалось с её уст. Легоси тут же открыл глаза, занервничав, что он что-то сделал подруге. Но Эльза была в порядке, только взгляд бегал по сторонам, то и дело задерживаясь на нём. — Слушай, а давай… я отнесу твою майку в ванную. Странное предложение, словно она поменялась ролями с Легоси, пытаясь подобрать слова и уцепиться за любую мысль. — М? — не понял Легоси. — Давай… я отнесу твою майку в ванную, — повторила Эльза. — Там должно быть мыло, я застираю пятна. Эльза перекинула ноги с края на саму кровать, чтобы переползти Легоси за спину. А вот сам Легоси «завис» в одном положении. Хотя отчасти на то были причины: попытка «переварить» то, что он, не подумав, попытался сделать. «Я же… почти поцеловал её…» — крутилось у волка в голове. Почему? Или вопрос посмешнее: а получилось бы? Он же даже не целовался ни разу… Из ступора его вывело только движение позади. Эльза ухватилась за края его безрукавной майки, попросив Легоси поднять руки, чтобы снять её. И пока она это делала, Легоси ощутил какое-то особое, ни на что не похожее напряжение, сковавшее всё тело. Он чувствовал, как медленно меняется. Из-за неё. Когда осталось только вытащить руки, Эльза снова замедлилась. Момент оказался волнительным и немного… тонким. Она впервые увидела Легоси с голым торсом. Так близко от себя. В такой обстановке. Наедине. Интересно, это тянущее, приятное чувство внизу живота — так и должно быть?.. Познания о красоте волков у Эльзы так и остались поверхностными, но Легоси её скорее поражал и нравился. Подтянутый, стройный, даже, в каком-то смысле, атлетичный… Заволновался и сам Легоси. Пока Эльза, хихикая, делала комплименты, какой у него милый кремовый оттенок шерсти на груди, это беспокойство задело самое животрепещущее и болезненное. То, что Легоси почти позабыл. Сейчас он был наедине с той, которую сначала едва не убил, чтобы потом спасти. Но искупает ли спасение содеянное ранее? Может, ей пора узнать? Когда Эльза, продолжая что-то с улыбкой щебетать, уже хотела спрыгнуть с кровати и пойти в ванную, Легоси положил ей ладони на плечи и тут же резко притянул к себе. Не успевшая ничего понять Эльза ойкнула и выронила майку на пол, после чего оказалась в объятиях волка. Но… это были иные, слишком знакомые объятия. Точно так же её держал хищник, напавший на неё в ту ночь. Легоси сглотнул подступивший к горлу ком. «В ту ночь во мне всё изменилось». — Эльза, я… кое-что утаивал от тебя, — медленно произнёс Легоси. — В конце весны ты рассказывала, что поцарапалась о крышку электрощитка. — Пауза. Словно внутри что-то ещё пытается предотвратить откровение. — Но… те следы на твоей руке оставил хищник. Их оставил я, — голос чуть задрожал, словно волку было страшно от самого себя. — Я действительно пытался съесть тебя… Вокруг словно всё замерло, а внутри — что-то рассыпалось. То, что столько скрывалось, всплыло наружу. Он признался. Сказал правду. И теперь Легоси прикрыл глаза, ожидая, что будет дальше. Скорее всего, Эльза даст выход слезам, не захочет больше видеть. Менее вероятно — что простит за недавнее спасение, но не захочет общаться, как они общались до этого. Эльзе самой стало страшно. Сжалось сердце от всплывших в голове воспоминаний. Она пыталась выбросить из головы воспоминания о той жуткой ночи, но это казалось невозможным. Снова и снова козочка ощущала в кошмарах ту хватку, что не давала двинуться, снова оказывалась в том же положении, в котором сидела сейчас. Но она устала бояться. Без конца думая и пропуская это через себя, Эльза ещё до похищения приняла для себя решение… Положив обе ладони на руку Легоси, вздохнув, Эльза повернула к нему голову, заглянула в глаза и тихо произнесла: — Легоси, я это знала… Только не подавала виду.