Яркий свет в темной комнате

Микки шел по самому ненавистному району Чикаго, укутавшись в куртку. Какого черта вообще стало так холодно? Вроде ещё несколько дней назад он спокойно ходил в одной кофте, а сейчас замерзает в куртке. Хоть было уже темно, но небо отдавало каким-то то ли вишневым, то ли розовым, и выглядело это так красиво, что брюнет почти всю дорогу смотрел вверх, будто ища что-то. Когда Милкович дошел до места назначения, он окинул взглядом окружность. В детстве, когда парню было плохо, он всегда приходил сюда и мог сидеть здесь хоть целый день. Это было его место. Никто больше о нем не знал, никто туда не приходил, поэтому, когда Микки хотелось побыть наедине, что бывало очень часто, он приходил именно сюда. Чаще всего это было из-за ссор с отцом. Стены этого здания — единственные, кто когда-либо видел его слезы. Для него слезы — признак слабости, а он никогда никому не позволял видеть их. Ни за что… В подростковые годы он сюда приходил буквально каждый день. Брал с собой ствол, несколько банок пива и пачку сигарет. Это, собственно говоря, его лучшие воспоминания тех лет. Чаще всего он заседал на последнем этаже или на крыше. Честно говоря, если б было можно, он бы остался там жить. Это именно то место, где ты чувствуешь себя свободным, чувствуешь себя счастливым. Чувствуешь себя собой. Место, куда ты приходишь и забываешь обо всех проблемах, место, где они кажутся не такими уж важными и значительными. Микки каждый раз, сидя в этом заброшенном здании, чувствовал такую свободу, которую не чувствовал раньше. Это именно то чувство, которым не можешь насытиться. Оно как самый сильный наркотик, от зависимости которого нельзя избавиться, ведь попробовав однажды, хочется ещё и ещё. Однажды он решил туда всё-таки привести своего брата, после чего они там стали зависать вдвоем. Это было всё, что нужно Микки. В эти моменты он действительно был счастлив. Только тогда он открылся своему брату, рассказал обо всём, что его тревожит, о всех мыслях… он даже был готов признаться тому, что гей, но видимо кишка тонка. Хоть брюнет и понимал, что это его брат, и он всё-таки должен будет принять это… но он не мог. Он слишком сильно боялся потерять его. Потом туда перебралась вся их «компашка». Это была инициатива Игги, ведь Микки с самого начала не хотел, чтобы хоть кто-то знал об этом месте, но Игги настаивал, поэтому брюнету пришлось согласиться. Так это место перестало быть для него неким убежищем. И тогда он всё-таки пожалел, что рассказал о нем… Встряхнув голову от ненужных мыслей, он зашел в здание и поднялся на нужный этаж. Зайдя в комнату, он сразу посмотрел, как там рыжий. Он правда не понимал, почему это его так волновало, но, увидев, что с ним всё в порядке, вздохнул с облегчением. Йен поднял на него глаза и уставился безэмоциональным взглядом. Они смотрели друг на друга ещё несколько секунд, хоть было очень темно и практически ничего не видно. Их прервал голос Игги. — Микки? Ты как? — сказал тот, поднимаясь с пола. Микки перевел взгляд на парней и увидел спящего Майкла. Он проигнорировал вопрос брата и подошел к мирно спящему парню, пнув его ногой в бок. — Чё разлегся, блять? Поднимай свой вонючий зад, поговорить надо, — сказал он, когда друг начал потирать заспанные глаза. Он уже собирался выйти из комнаты, как услышал голос рыжего. — Я пить хочу…— звучал он очень уставшим и измотанным. Младший Милкович развернулся и посмотрел на него, подняв брови. — Срать ты не хочешь? Тебе тут, сука, не курорт… потерпишь, — с этими словами он удалился, зная, что парни последуют за ним. Когда они остались наедине в коридоре заброшенного здания, Игги прикрыл дверь. Он хотел рассказать брату о том, что ему поведал Майкл, но понятия не имел, с чего начать… он знал, что брат сейчас закрутит эту шарманку: «Я же тебе, блять, говорил. Надо меня слушать… вот теперь сам будешь разбираться с ними». Его мысли прервал брюнет. — Короче, кажись, мы проебались…— начал было Микки, но его перебил Майкл. — Да, Мик, прости… блять, я хотел тебе рассказать, просто не было времени. Сначала они были с нами, а потом ты ушел. Если ты думаешь, что я в этом как-то замешан, то это не так. Я говорил им не делать этого, они меня не слушали. Я сам не сразу узнал, что… — Блять, что? Во-первых, сколько раз повторять, что моё имя МИККИ? Во-вторых, ты вообще о чем? — он засунул руки в карманы куртки и смотрел на того с непониманием. — Я о Даниэле и Ноа, — ответил тот и таким же непонимающим взглядом смотрел на брюнета. — Эм, ты разве не об этом хотел поговорить? — Иисусе, ты можешь, блять, нормально объяснить? Или будем играть в игру «угадай мои мысли»? — он уже начинал раздражаться от тупости этого человека. Майкл с Игги переглянулись и ничего не говорили. — Вы, сука, либо сейчас начнете пиздеть, чё уже успело случиться, либо я вам двоим вскрою черепа, — руки начинали сжиматься в кулаки, но он старался держать себя в руках, поэтому прикрыл глаза и потер их большим и указательным пальцами, успокаиваясь. — Короче, — начал Игги, — Даниэль и Ноа хотели нас использовать. — Чего? — Микки широко распахнул глаза и замер. — Эээм, в общем, они хотели выбить из нас деньги, когда мы заберем их за выкуп этого пидорка, — выпалил парень, смотря на брата. — Какого хуя? Они, блять, вообще страх потеряли?! — прорычал брюнет подходя к брату. — Я же тебе, сука, говорил, что эти гандоны и твое общение с ними ни к чему хорошему не приведут. Они навсегда останутся Саутсайдовской гнилью. Так нет же, тебе надо перед ними повыебываться, типа ты такой «крутой». Можешь теперь засунуть эти выебоны себе, блять, в проход. Микки прижался к брату вплотную и они оба понимали, что сейчас будет, но Игги и не возражал. Он понимал, что проебался. Он понимал, что его брат был прав. Опять. Но Майкл решил взять всё в свои руки. — Микки, он не виноват в том, что просто хотел общения, хотел друзей. Я ведь тоже всегда закрывал глаза на такие вещи. Но это уже перебор, они перешли все возможные и невозможные границы. И я так же понял это только сейчас. — А ты вообще лучше бы молчал, блять. Тебя никто и не спрашивал. Откуда мне знать, может ты с ними заодно? Может тебе тоже нужны лишь бабки, а? Ну же, ответь мне?! — Он уже себя не сдерживал и орал во весь голос. — Ты же тоже всё это время был с ними, разве не так? Может это часть вашего плана под названием «как-засадить-доверчивых-долбоёбов-на-нары»? — Если ты мне не веришь, то я, блять, не собираюсь тут перед тобой распинаться и унижаться. Я рассказал вам обо всем, моя совесть чиста, а вы уже делайте, что хотите. Если вам не нужна моя помощь, то идите, собственно говоря, нахуй! — с этими словами он начал быстро спускаться по лестнице. — Сам иди! — крикнул ему вслед младший Милкович, на что получил лишь средний палец уходящего парня. — Какой же ты кретин, — сказал брату Игги. — Он же правда хотел помочь, почему ты всегда всё портишь? — Я всё порчу? Ахуеть… Это не я слепо доверял каким-то долбоёбам. Это не моя идея была похитить этого рыжего, разве нет?! — прокричал Микки. — Да, блять, если ты хочешь услышать это, то да, я проебался, и что дальше? А? — теперь уже и Игги был на взводе. — Почему ты такой, сука, невыносимый? — Да ты что? Какой же я, оказывается хуевый… Игги не хотел делать ещё хуже, но он понимал, что если останется, то они опять подерутся, только в этот раз разъединять их будет некому. — Иди отсюда, блять, я сам разберусь со всем этим дерьмом, — сказал Игги, отводя взгляд. Он уже хотел идти обратно в комнату, как его остановила рука брата. — С чем ты там разберешься? Пиздуй домой и пожри что-нибудь, а то сдохнешь с голоду, — ответил брюнет и скрылся в комнате.

***

Микки вошел в комнату и со всей силы пнул дверь, запирая её. От этого звука рыжий аж подскочил на месте, направив свой испуганный взгляд на брюнета, который теперь со вздохом приземлился на пол и оперся о дверь. — Хули вылупился? — спросил тот, доставая сигарету. — Что-то случилось? Это ты со мной на ночь остаешься? — Йен уже не мог быть в неведении, он должен был узнать хоть что-то. — Ты, блять, думаешь, мы с тобой подружки и сейчас будем делиться секретиками? Ты просто мешок с деньгами. — Ага, с деньгами, которых вы не получите, — так ладно, не получилось по-хорошему, будет по-плохому. Нет, конечно он понимал, что провоцировать похитителя не самая лучшая идея, но другой у него не было. — Ты, сука, можешь закрыть свой рот, тебе мало прошлого раза? — И почему он спорит с этим пидором? Когда-то он бы дал пару раз по башке, чтобы тот вырубился. Почему сейчас не делает этого? Он сам не мог отыскать ответ на этот вопрос. Просто перед глазами сразу всплывает картина рыжего в крови после прошлой драки, и из-за этого брюнет чувствовал, как всё внутри сжимается. — Да, Микки, мало. Мне, блять, мало, потому что вы меня вырвали из моей жизни, из моей семьи. Я уже целый день нихуя не ел и не пил, а тело просто скрипит от того, что хуеву тучу времени в одном положении, — не было сил сдерживаться… он ведь правда понимал, что делает хуже, но ему было всё равно. Ему казалось, что мысли уже растерзали его изнутри и вырвались наружу. — И что вы сделаете? А? Будете, блять, шантажировать моих родных? Просить денег за мою ничтожную жизнь? Пиздец вы долбоёбы… Для вас какая-то жизнь не так важна, как бабки? Ну конечно же нет. И вам, и вашим «друзьям», которые хотели вас наебать. Неприятненько, правда? Когда люди, которых ты знаешь давно, берут и вот так предают. Да, я слышал, что ты уже давно говорил брату, что это не те люди, на которых можно положиться. Но ведь всё равно же была надежда, разве нет? Тебе хотелось верить, что это не так и что ты ошибаешься, и ты наверняка сейчас чувствуешь ту неприятную горечь внутри? — голос уже срывался на крик, а из-за накатившей злости становилось всё жарче. Они опять смотрели друг другу в глаза. Йен, тяжело дыша, свел брови на переносице и чуть наклонился вперед. Он не понимал, какого черта ничего не происходит, брюнет просто сидит и… смотрит на него, будто обдумывая его слова. Секунда. Две. Молчание. Тишина. Йен понемногу начал восстанавливать дыхание и успокаиваться, но всё равно не отводил взгляд. Этот парень был таким борзым и грозным при брате и других чуваках, а сейчас сидел и молчал. Такое ощущение, что он просто устал. Устал быть сильным, устал притворяться. Йен правда ожидал, что тот сейчас накинется на него, или ещё лучше — подстрелит. Но нет. Ничего не происходило…

***

Рыжий кричал и кричал. Говорил всё, что его терзало всё это время. А Микки просто сидел и смотрел на него. Он так хотел ему ответить, хотел встать и вмазать по этой наглой роже. С ним ещё так никто не говорил, никто, блять, не осмеливался. Может быть именно поэтому Йен так засел в его мыслях. Он его похитил и удерживает хуй знает где, но рыжий всё равно не сдерживается и высказывает всё, что думает. Несмотря на это, Микки всё так же сидел и слушал, ведь где-то в глубине понимал, что Йен прав. Каждое его слово — это правда. Горькая, но правда. Все слова бесследно испарились из головы, даже если бы он захотел что-то ответить, то не смог бы. Он просто смотрел через темноту в яркие зелёные глаза, которые с каждой секундой становились всё спокойнее. Деньги… когда-то это было действительно самым важным для него. Конечно, он никогда не убивал ради денег, хотя такие предложения тоже поступали. Он, в принципе, никогда не убивал… Для Микки это было что-то невообразимое: отнять чью-то жизнь. Парень часто видел чьи-то смерти, видел убийства. Но сам бы никогда не сумел… если дело не касается семьи. Единственные, за кого бы Микки смог убить человека, так это за Игги и Мэнди. У него уже не раз была мысль убить отца. Когда-то он уже даже план придумал. Брюнет мог стерпеть издевательства над собой… но когда Тэрри начинал обижать Игги, а если уж тем более Мэнди, он правда был готов покончить с этим раз и навсегда. Но всё-таки решил рассказать об этом брату, который отговорил его. Тогда они были ещё подростками и Игги понимал, что Микки так испортит себе всю и так несладкую жизнь. После этого они всегда держались вместе, защищали друг друга. Хоть самым старшим был Игги, но Микки всё равно чувствовал за них ответственность, чувствовал, что должен защищать их. Именно поэтому отец ненавидел его больше всего. А Микки был только рад, что тот срывался на нем. Игги часто говорил им: «Это закончится. Когда-нибудь это обязательно должно закончиться». Эти слова были для Микки, как спасательный круг. И каждый раз, когда Тэрри избивал его до потери памяти, он повторял их себе, и только поэтому до сих пор здесь, а не гниет в тюряге, или ещё лучше — могиле… Встряхнув голову от этих неприятных воспоминаний, Микки понял, Йен ведь правда ничего не ел и не пил с самого утра. Обычно они не кормили пленников, ведь сплавляли их на следующий же день. Ну как сказать сплавляли, они их похищали, пиздили, и оставляли где-то, хер знает где. Но на других Микки было вообще похуй, потому что это были какие-то левые мужики, и похищали то их за дело, за что-то важное. Но этот подросток… это другое. Милкович не хотел ему вредить… ну, насколько это ещё возможно. Взвесив все за и против, он всё-таки решил пойти в магаз, который находился не очень уж и далеко. Рыжий побитый и привязанный, сам он ничего не сделает. — Стоит мне повторять, что если ты что-то учудишь — пизда тебе? — спросил брюнет, поднимаясь и отряхивая штаны от грязи. Йен молчал, не понимая, к чему тот ведет. — Надеюсь, что нет, — продолжил Микки и запер дверь с другой стороны.

***

И что это было? Куда он, блять, пошел? Его же не могли оставить одного на ночь. Хотя здесь было настолько холодно, что пережить там ночь и не отморозить себе что-нибудь — это было бы уже неебическим достижением. Спустя минут десять, Йен уже считал, что лучше бы Микки всё-таки остался с ним, ведь здесь было настолько пусто, что от этого казалось ещё холоднее. К сожалению, поиск стекла, которое валялось повсюду, не увенчался успехом. Хоть брюнет ему завязал руки не так сильно, как его брат, но всё равно спустя столько часов они начинали неметь.

***

Микки вышел на свежий воздух и направился к магазину. Фонарей не было, но он знал это место как свои пять пальцев, поэтому это его не сильно пугало. Он настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил, как уже пришел к магазину. Этот работал круглосуточно, что очень радовало. Этот магазин он тоже знал очень хорошо, так как бывал там чуть ли не каждый день. Поэтому ему не составило труда найти то, что нужно. Взяв себе две банки пива и принглс с барбекю, он, не долго думая, прихватил ещё банку пива, воду и какой-то сэндвич, который всегда жрет Игги. — Дарова, Эрик. Дай ещё вон те сиги, — сказал Микки, показывая на свои любимые сигареты. Хоть у него ещё остались те, что купил брат, но с тем, как он курит, они закончатся быстро. — Хэй, Микки. Чё, как? — сказал кассир, который был слишком бодрым для такого часа. — Ты сегодня поздно. — Ага, — коротко ответил тот, не желая сейчас болтать. — Сегодня ещё твой брат с парнями заходили, какие-то слишком веселые были, у вас какой-то праздник? — не обращая внимания на несговорчивость парня, продолжил тот. — Не-а, — очень красноречиво, прям в стиле Микки, но парень за кассой кажется даже не обращал на это внимания, продолжая что-то рассказывать о своей новой девушке. Будто бы Микки не похуй. Быстро сложив все продукты в пакет, он поспешил убраться оттуда как можно быстрее. Господи, этот парень самый ненавистный из всех знакомых Микки. Обратно он добрался так же быстро. Было такое ощущение, что стало ещё холоднее, будто сейчас не осень, а ебучая зима.