«Неужели мы с тобой всегда будем узнавать правду, лишь столкнувшись с ней лицом к лицу? Неужели я никогда не освобожусь и не сброшу эти цепи?»
Было глупо, что я до сих пор чувствовала его широкие ладони на своей талии и бёдрах. Когда он отпускал меня, то прикоснулся ко всем участкам, которые ему позволяла совесть. Джастин выглядел голодным и огромным, поэтому я боялась, что он сможет съесть меня. Он смотрел на меня, пока подвозил до общежития, выглядя заинтересованным во мне, и это пугало меня. Луиза напрочь заболела, она сидела, укутавшись в клетчатый плед. Я не хотела одна идти на концерт, который будет проходить в актовом зале. Остальные студенты приготовили для нас выступление, и это было очень круто, потому что они могли познакомить нас со своими тайнами. Когда я в последний раз посмотрела на Луизу, я поняла, что она действительно не может пойти. Знакомых у меня больше не было, кроме Джастина, но с ним я не планировала проводить время. Вязаное платье, которое я купила — было как раз для этого случая. Я одолжила у Луизы ботфорты и накинула пальто на плечи. Колледж был всего в семи минутах ходьбы, поэтому я взяла наушники и старый плеер, потому что мой телефон заряжался. Луиза пожелала мне удачи, и я отправилась одна. Музыка смогла немного отвлечь меня от всего, потому что я слушала спокойные песни, не такие, как Луиза или Джастин. Это я поняла, пока ехала в машине Джастина.Я боюсь самого себя Моё сознание словно незнакомая страна Тишина звенит в моей голове Пожалуйста, отведи меня, отведи меня, отнеси отведи домой
Было грустно, потому что дома я могла петь, когда отца не было. Сейчас я делала это у себя в голове. Теперь от всего придется отказаться. От пения, от разговора с мамой, от одиночества. Это было грустно. В зале сидела половина колледжа, несколько новеньких заметили меня и помахали. Я виделась с ними вчера вечером и познакомилась с некоторыми. В отличие от Джастина, им нравился мой рост, они говорили, что я милая. Это мне нравилось. Никто и никогда не называл меня милой. Так делала иногда мама, но слышать это от других людей — было весьма удивительно. Я сажусь в самом конце и убираю наушники. — Привет, маленький смерч, — я боюсь, что смогу когда-нибудь убить его, а пока я просто недовольно смотрю на Джастина, а он улыбается. — Я думал, ты уже привыкла. — Тебя смешит мой рост? — я посмотрела на него и на то, что он сел рядом со мной и снял свою кепку, поправляя волосы. Его улыбка стала шире, и он обратил внимание на своих друзей, которые сели перед нами, но ничего не сказали. Прекрасно. Теперь со мной никто не захочет дружить или разговаривать, потому что видели в такой компании. — Твой рост меня умиляет и это всё, — он подмигнул мне, а я оставалась серьёзной. Сколько будет это продолжаться? — Скажешь что-нибудь про мой рост и я... — Что? — прервал меня Джастин, выглядя очень взволнованным, — что ты сделаешь, маленький смерч? Я промолчала, потому что никогда бы не смогла ему что-либо сделать. Моя рука не поднялась бы на него, как и на отца, которого мне порой хочется убить. Он не сделал моё детство прекрасным и радужным, он не был добрым отцом, который заплетал мне косички и предупреждал о плохих мальчиках. Я всегда была настороже, потому что было несколько случаев, когда я теряла бдительность, и это было ужасно. Несколько маленьких шрамов, имеющих округлую форму, находились на моей правой руке. Их можно было заметить, но только, если человек будет очень внимательным. Можно заметить ещё несколько шрамов на ногах и спине. Но не нужно, правда. Я верила в то, что он был не совсем плохим отцом, где-то глубоко во мне сидела девочка и говорила, что я сама виновата в том, что родилась. — Ты красивая, когда думаешь, — я услышала голос Джастина где-то глубоко в моей душе и посмотрела на него. Он тоже был красивым, но я никогда не скажу этого. Думаю, он сам знает это. Не стоит лишний раз напоминать человеку о его достоинствах. Мне хотелось быть достойной для отца, быть той, кем он хочет меня видеть, но я была лишь девушкой. И я уже знала, что ему бы понравился Джастин, он хотел бы такого сына, и он гордился бы им каждую миллисекунду. — Иногда полезно думать о чём-то, — произнесла я, смотря на него, и совершенно не подумала о том, как он воспримет мои слова. — И о чём ты думаешь? — поинтересовался Джастин, но я просто смотрела в его глаза и знала, что он не поймёт. — О полезности в существовании, — всё-таки сказала я. Джастин не был удивлён, на его лице не прояснилась ни одна эмоция. Его взгляд в первый раз покинул меня, и он обратил его на сцену, где никого ещё не было. Он кивнул, но отказывался смотреть на меня, поэтому я тоже отвела от него взгляд. — И ты думаешь, что мысли об этом заставят тебя поменять своё мнение? Я возвращаю свой взгляд на Джастина, он смотрит на меня и ждёт ответа. — Я просто рассуждаю. Джастин улыбнулся, и я оглядела его полностью. На секунду могло показаться, что он занимает своё место и половинку моего, потому что его размеры были внушительными. Во-первых, его широкие и сильные плечи, которые, я не сомневаюсь, пережили достаточно. Во-вторых, его грудь и бёдра, они были твёрдыми и мощными. И в конце, думаю, я могла бы поместиться в его ладонях. А я была маленькой, очень маленькой и, наконец-таки, я признала это. — Посмотрим, как ты заговоришь в конце года. Джастин подмигнул мне, как будто мы с ним договорись, и я поняла, что на сцене что-то началось, потому что свет погас и вместе с ним — все мои чувства. Во время выступлений Джастин касался меня своей коленкой, он мог дотронуться до меня локтем или ладонью, но я делала вид, что ничего не чувствую. Мне хотелось отключиться и просто наблюдать за тем, что происходит на сцене. Девушка, в красивом длинном и белом платье, вышла на сцену, и я закрыла глаза, растворяясь в её словах.В горле ком, боль в груди, обними же. Приласкай как других, мне неважно; Я кричу — без тебя очень страшно; Я шепчу «забери» еле слышно.
Я чувствовала, как маленькая девочка внутри меня только что поднялась с колен и подошла к сердцу. Она посмотрела на него с надеждой, но сердце не отвечало, оно просто отбивало ритм, как и нужно было.Задыхаюсь, себя ненавидя, За слепую минутную слабость, За любовь и за чёртову жалость, Как же ты мог меня так обидеть?
Маленькая девочка начинает звать кого-нибудь на помощь, только её никто не слышит. Она начинает стучать по стенкам и рушить их, правда, у неё не получается. Начинает кричать и бегать, а сердце всё бьётся, позабыв обо всём.Как мне выплакать все эти слёзы? Сколько дней и ночей убиваться? Как от боли не выть, не ломаться, Когда боль причиняют и грёзы.
Маленькая девочка вырывается и сжимает сердце, заставляя его остановиться, потому что она больше не может чувствовать. Я больше не могу это чувствовать! Ощущаю, как молниеносно слёзы скатываются по щекам и капают на мои холодные ладони. Я ненавижу себя и эту маленькую девочку, которая засела внутри меня и сжимает сердце, когда понимает, что отец не любит её. Я чувствую, как на моё колено ложится невероятно горячая и широкая ладонь. Поднимаю голову и замечаю, что Джастин смотрит на меня, он выглядит рассерженным, хотя я не понимаю, почему. Его большой палец кружит на моём колене, и я могу поклясться, что эти прикосновения заставляют меня задуматься о чём-то хорошем. Его ладонь остаётся на этом месте до конца концерта, я не отталкиваю его, потому что не хочу этого. Мне хочется выплакаться, наверное, стоит запланировать это сегодня ночью, когда Луиза будет крепко спать. Его ладонь покидает меня, когда концерт заканчивается, и я поднимаюсь с места. Я хочу уйти. Последние полчаса были самыми трудными за сегодня, а я только второй день в Грант-Фраузин и не хочу расстраиваться. Целый день я провела в своей комнате, читая книги отца и делая несколько набросков для будущего. Я, возможно, была зла вчера на Джастина, но не сегодня. Если бы он попросил рассказать мне — я бы рассказала. — Тебя подвезти? — спрашивает Джастин, когда мы оказываемся на улице. Я останавливаюсь возле огромного дерева, которое закрывает нас от мелкого дождя, и смотрю на Джастина. Он выглядит сейчас очень серьёзным, поэтому я ничего не говорю, а просто смотрю на то, как он вытаскивает пачку сигарет. Он кидает её парню, который проходит мимо нас, и я, нахмурившись, смотрю на Джастина. — Я не курю, — сразу говорит он, и я киваю. — Что думаешь о выступлении? Я обдумываю его слова, интересно, он хочет знать правду или спрашивает, чтобы поддержать беседу? Его глаза горят, поэтому я отвечаю честно. — Да, некоторые вещи заставили меня задуматься. Как бы ужасно это не звучало, но мне хотелось покончить с сегодняшним днём. Хотелось стереть его из памяти, потому что все эти слова заставляют меня чувствовать, а я не хочу это делать, потому что это больно. Чувствовать что-то искреннее всегда больно. — Например, о пользе в существовании? — он прячет руки в карманы чёрной куртки, и я киваю. Мои руки слегка замёрзли, и я сжимаю их, смотря на Джастина. — Пойдём, я проведу тебя. Мы шли с ним и молчали, могло показаться, что нам не о чем разговаривать, но я просто была в своих мыслях. После сегодняшнего мне хотелось позвонить маме и спросить, как у неё дела. Это было единственное, что интересовало меня на данный момент. Джастин шёл рядом со мной, его волосы потемнели от мелкого дождя, а мои склеились, и я могла выглядеть, как Горгона, но Джастин улыбался, когда мимолётно смотрел на меня. Когда мы дошли до женского общежития, я поднялась на две ступеньки и практически стала с ним одним ростом, от этого он засмеялся, а потом широко улыбнулся, показывая ямочки. — Теперь ты чувствуешь себя хорошо? — он осмотрел меня, и его глаза сверкнули. — Не плачь больше, пожалуйста. При тебе... —